Судила я как-то, (первый и надеюсь, последний раз в жизни) конкурс.
Конкурс был на общем, не литературном форуме и на 80% качество соответствующее, но попались мне там стихи, которым я и поставила высшую оценку.
И запомнила наизусть. А сегодня автор мне попался в интернете. Предлагаю небольшую подборку его стихов. Знакомьтесь: Александр Соколофф (Батькович).
Магия Бумаги
...книга всегда дает более полное ощущение от прочитанного. Сеть она
устроена по принципу суеты и выхватывания текстов. Редко, да и трудно, получить объемную картину.
Александр Кабанов, из комментариев )
Страничный странник, перевёртыш,
Хранитель букв, искатель строф,
В мозолях книг, в обложках тёртых
Живёт бацилла Апостроф.
Заглавье пахнет дальним лесом,
Листай поёлочно сюжет,
Где ангел вьётся мелким бесом
За 30 брошенных монет.
В коннект отдушин душ и мыслей
Здесь входит кот, цепляя цепь,
В ведре на лунном коромысле
Растворена в тумане степь...
В далёком Риме - бездорожье.
Как по Сахаре рафинад,
Рассыпана тоска острожья
По всем страницам наугад.
Толпятся греки и варяги
За контрамарками в бомонд,
Всесильна магия бумаги
Над гарнитурой Garamond.
Под одеялом языка
Порядок слов и междометий под одеялом языка
В незарифмованном сюжете всю ночь не спит, пока рука
Листает старые тетради и, раздирая память в хлам,
У Бога просит бога ради вернуть хотя-бы по слогам,
Что унесла с собой минута, спалив на медленном огне
Все карты, вехи и маршруты, что доверяют лишь струне,
Бумаге, глине и мольберту и, иногда, одним из тех,
Кто ловит отзвуки бессмертья силком из нитей и прорех.
В полночной кухне, словно в клетке, вдвоём с тупым карандашом,
Скрипя рассохшей табуреткой, медвежьим черпает ковшом
Под чёрным днищем у фрегата и открывает Острова.
Стаканом меряет стаккато кофейных зёрен голова
И засыпает от бессилья (всесилен лишь слоновий чай).
Луна, как пицца крокодилья, приманка для собачьих стай
Теряет яркость по кусочку. Рассвет цветёт как трын-трава,
А руки набирают строчку и начинается Глава...
А ты - бескрылый, безъязыкий, вплетаешь в кружево основ
На солнце тающие блики потусторонних голосов...
Квадратный стол не вертит блюдце, не заглянуть за грань миров.
И я боюсь, боюсь проснуться...
Мне просто не хватает слов.
Южный крест
На тёмном фоне в белых майках скучают без чефира чайки. Гоняют пену из кефира все самогонщики эфира. У бывших волн особый шорох, в них вечеров сгорает порох, под сип сифона чьё-то пенье мешают с шелестом растенья...
Тускнеет берег, молкнет галька в календаре за мутной калькой. Воспоминанья исчезают и остаются в хате с краю. В ней спят муссоны и пассаты, фуражки с крабами, фрегаты. Храпит валюта до получки чтоб случай свёл с текущей сучкой в порту портвейновом у кнехта на родине Бертольда Брехта. Там деньги все в балетных пачках и все колени помнят качку. Бульвары пьют у волнореза, он третий день лежит нетрезвый в объятьях шлюхи из Шанхая. Она торгует жёлтым раем и ароматами Парижа...
Здесь ночь суда по днищу лижет, шаланды снов автокефальны, тела бесплотны и астральны. Рисуют звёзды профиль Бога стилетом южным в рюмке грога и пахнет рыбной плотью тина у маринистов на картинах...
Как с падшей женщины вуаль...
Как с падшей женщины вуаль
Зима спадала с улиц сонных,
Сосулек выцветшая сталь
Чертила воздух заоконный.
Одноколёсною арбой
Луна по тучке проползала,
Физиономией рябой
Задев за зеркало канала,
Делившего весны сукно
На ноту "После" и на "До"...
Бескровным лезвием текло
По грязным льдинам послесловье,
Давно не мытое стекло
Не наполняло ночь любовью.
Не хватит рей и фонарей
Чтоб вздёрнуть все слова и мысли,
На них осколками теней
Часы замёрзшие повисли.
Пора бы, авгиев кумир,
Почистить неумытый мир.
Но неба звёздный потолок
Был создан явно не напрасно
Из светлых нот и горьких строк...
Он был поистине прекрасным!
А кроме звёзд лишь сын и дочь,
Да Ты одна на всей планете
Дыханьем согревали ночь,
Вам снились сны о тёплом лете...
Да Муза, милая подружка,
Взбивала для меня подушку...
хлопотное дело
Он безыскусен, этот мир,
Но сложен, ярким паззлом сложен.
Рулетку крутит командир
И отпускает словно вожжи.
А ты выигрываешь диск
И, проиграв свою пластинку,
Последним днём оплатишь иск,
А приговор всегда в новинку.
Потом привыкнешь к слову смерть,
Смердеть научишься всем телом...
Довольно просто умереть,
Вот хоронить - другое дело.
Залезут близкие в долги,
Примеришь памятник из камня,
Как примеряют сапоги,
Портрет натянут на подрамник...
Молебен, свечи, катафалк...
Вперёд ногами, как обычно.
Лежишь себе ни шатк, ни валк,
Одет и вроде всё прилично,
Но что-то явно невпопад.
Душа зудит, спасите, братцы!
Еще не ясно, в рай иль в ад,
Но, чёрт возьми! Не почесаться...
©Александр Соколофф
