роман Антиреальность

[Эйла Хаос]

Шёпот звёзд пронизывал всё моё существо...
Слов в этом шёпоте я не различала. Вероятно, что их и не было... и шёпот создавался вовсе не словами. Поэтому пытаться различить слова в этом хаосе я не пыталась. Стоило мне расслабиться и позволить шёпоту свободнее проникать в меня, как всё изменилось. Вообще всё. Начать с того, что я стала слышать бесконечные, разнообразные имправизационные переливы музыки. Эта музыка состояла из миллиардов голосов, поступков, мыслей, чувств... И она пересекалась во мне. Она была мной.
Некоторое время я слушала.
И каждый голос мне был знаком.
И адская мука звучала в этой опере, так как в ней не было ничего живого. Так как эту музыку воспроизводили те, кто пребывают в смерти, но пытаются научиться жить.
По началу я попросту боялась открыть глаза, ведь была убеждена в том, что нахожусь в аду. Правда, при этом я не ощущала себя кем-то, кто где-то находится. Понятий кто и где не существовало в месте, где нет жизни.
Но ведь я мыслю... Это значит - существую?
Нет.
Это было существование в форме выброшенной в пространство мысли. Причём, тот, у кого появилась эта мысль никогда не существовал, мысли никогда не было, как и пространства, в которое я попала. И, тем не менее, я ощущала себя именно так. Будто здесь всё было наоборот. Основой была смерть, а не жизнь.
Поэтому, не удивительно, что я даже не подумала задаться вопросом - кто я. Меня не было. То есть, конечно, я осознавала, что я есть, но уже в каком-то другом ключе. Неправильном, вопиюще ужасном, болезненном... Правда, когда-то, когда я могла сказать, что я существую, я действительно пыталась жить. Во мне была жизнь. Ибо я была человеком.
Но потом я перестала им быть. Перестала быть вообще...
И воспоминания о том, что я когда-то там где-то там была человеком были не моими воспоминаниями. Не про меня, во всяком случае. Единственное, что мне врезалось из памяти в сознание и заставило меня застыть от какого-то странного пронзительного чувства - глаза. Я не знала, чьи они. Быть может - мои. Эти глаза были похожи на смерть, в которой я сейчас находилась. Похожи на космос, на вечность... на всё и сразу. Они нравились мне. И чувство, которое они вызывали, не было чувством. Оно было чем-то иным. Это была любовь. Только какая-то странная... Она не носила эмоциональный характер. Никакой страсти, которая могла лишь испачкать её. Ничего. Казалось, что её вообще нет. Но так казалось просто потому, что она носила невидимую суть настолько глобального и великого характера, что это позволяло ей стать незаметной. Всё великое всегда кажется невидимым или простым и понятным. Любовь была настолько естественна, что на тот момент я не задумалась о ней.
А потом я открыла глаза.
То есть - я захотела видеть и стала видеть.
Ничего общего с человеческим зрением. Своеобразный, универсальный способ осознания что ли... Так это можно назвать. Итак, я видела всепоглощающую многомерность. Как-будто ты находишься в мыльном пузыре и невесомость составляет всё пространство вокруг тебя. Этот мыльный пузырь огромный и одновременно невероятно маленький, потому что он не большой ни маленький. А все вероятности его значений доступны и понятны для тебя. Вообще, невозможно объяснить слепому от рождения, что такое красный цвет. Невозможно понять, осознать, увидеть и осязать многомерность, если ты ей не соответствуешь...
И я была не одна.
Вокруг меня, если так можно выразиться, везде и всюду мерцали звёзды. Спектр их сияния был огромен - от чёрного до ослепительно белого. Те, что были темнее, кричали. Они вносили в адскую оперу самую кошмарную и болезненную часть. Те, что сияли белым светом были почти не слышны, незаметны. Рядом со мной находилась одна ярко-синяя звезда. Её печальные напевы, однако, не были громче, чем напевы тех, что были очень далеко от меня. Потому что на самом деле, все они были во мне. Такая вот странная штука, как и всё необъяснимое, впрочем...
И увидела я, что звёзды не являются звёздами. Как и шёпот не являлся шёпотом, а музыка - не музыкой. Как и глаза мои были не глазами, зрение - не зрением и слух - не слухом. Всё это - слабые сравнительные термины, а других я пока не знаю.
Таким образом, страшное и мрачное великолепие открылось мне.
А потом я осознала понятие воли. Понятие стремления. Потому что я захотела освободить эти звёзды, застывшие в несуществующем пространстве одиночества. Мне было непонятно, по какому праву они страдают. Но прежде, чем что-то сделать нужно было понять, кто я.
Я не была звездой, потому что я обладала индивидуальностью. И эта индивидуальность была свободна. Я бы сказала, что она совершенно не вписывалась в этот ад. И одновременно вписывалась. Причём, очень гармонично. Когда я была человеком, у меня было тело. Но когда я вспомнила, что значит - выглядеть, то убедилась, что тела у меня нет. У меня есть духовный, символьный облик. Я видела свои руки, которые были лишь тонкой иллюзией. Приложив их к рицу, я ничего не почувствовала кроме некоторого информационного давления, которое говорило о том, что там находится моё лицо. Это была иллюзия человеческого тела. Без него я была бы чистой информацией. Итак, я увидела бледные, тонкие пальцы. И поняла, что каждая частица моего духовного тела имеет значение. Это тело не просто вместилище. Это условная периферия моей сути. Только взглянув на руки, я осознала, что у меня женское, материнское начало. Это мне не понравилось. Это значило, что что-то не так. Если бы я сейчас действительно была собой, со мной рядом было бы и моё мужское начало. Изучив себя, я поняла, что для того, чтобы стать собой, нужно себя найти. Найти свою вторую суть. Научиться быть собой.
Целую вечность я парила в пространстве, наблюдая мгновения за мгновениями, пока меня не стало терзать смутное чувство того, что я должна становиться собой, а для этого нужно найти точку опоры. Звёзды, что я видела, были мирами. Причём, каждый в отдельности я знала наизусть. Я чувствовала что-то родственное. Они звали меня, но я смутно осознавала, что ещё не готова. Тогда я поискала во вселенной единственное беззвёздное пространство и увидела, что в одном месте оно будто плотнее. От него веяло нейтральностью. Это было ни на что не похоже. Как только я приблизилась к нему ближе... я стала падать.
Я успела лишь поймать и осознать чувство глубокого удовлетворения и радости...
А потом сознание, память и всё... пропало.
Теперь я забыла и то, что знала и помнила в этом пространстве. Осталось лишь нечто вроде осадка.
Я исчезла. Причём, исчезала достаточно медленно. Будто целую вечность исчезал каждый атом моей сути, чтобы оказаться в другом месте. Это было обезличивание.
Ничего больнее во вселенной нет.

(с) Эйла Хаос

/продожение следует/

[Катя Гринева]

Это роман? (Roma-Roma-Roman..©)
Адски лень(((

[Нильс-ойка]

Сообщение от Эйла Хаос

Поэтому пытаться различить слова в этом хаосе я не пыталась.

Тавтология.

импраовизационные

потому что он неи большой ни маленький.

Приложив их к рлицу, я ничего не почувствовала

В тексте очень много повторов "я", аж по три в предложении. Надо с этим бороться))

Эйла Хаос, в целом мне кажется - потрясающе. На самом деле ведь так все и есть... Буду ждать продолжения. Прямо здесь, кусками по <10тыс. знаков)))

[Эйла Хаос]

/продолжение/

Вдох.
Чувство падения.
Тысячи ощущений.
У меня был такой шок, что я даже не закричала и даже не изменила выражения лица. Упоительно чистая, сверкающая, кристальная атмосфера. Всё вокруг меня было наполнено чем-то уютным, знакомым и спокойным. Я сразу поняла, что падаю на землю совершенно обнажённой с головокружительной высоты, но не испугалась. Атмосфера будто помогала мне, плавно перекидывая меня с одного воздушного слоя на другой. Я с восторгом, задыхаясь и ловя воздух ртом, изумляясь тому, как это просто и замечательно - дышать.
Я оказалась в мире материального типа. Материя эта, однако, была странной. Всё в ней. Абсолютно всё. Было живым. Небо, воздух, океан, каждая частичка имела свой чёткий и по-своему важный духовный смысл. Он был не скрыт в материальности, он был слит с нею воедино. Тут было и время. Не иллюзорное. Тут и правда оно было, но очень... лояльное, чтоли, похожее на ветер. Живой ветер. Он нёс в себе всё, чтобы и его тоже можно было назвать Личностью. И меня всё это восхищало. Я хохотала на лету, как сумасшедшая и с упоением купалась в молочных, влажных, хрупких облаках, на лету разглядывая каждый застывший в сонном оцепенении хрусталик воды, отражающий солнце всеми цветами радуги. Всю эту информацию я впитывала во время моего падения, словно губка. Впрочем, со стороны это выглядело более, чем странно. Даже комично. Тишина. Морской пустынный берег дремлет под лучами полуденного солнца. Иногда на песке играют бликами брызги воды. Океан нежно шепчет сам себе под нос бесконечную историю, которая говорится только водой на языке, свойственным только ей. Идиллия. И вдруг воздух резко пронзает постепенно увеличивающийся звук истеричного хохота, а следом, оставив слует в облаке, вниз по-мультяшьему падает обнажённая девица, хлопая глазами и широко улыбаясь.
Конечно, я не могла разбиться, и приземлилась очень мягко. Ветер аккуратно опустил меня на песок и полетел куда-то по своим делам, и думать забыв про меня. Будто ему каждый день приходится вот так вот "подвозить" сбрендивших, падающих с неба девушек, иногда возникающих в этом месте в виде экзотических осадков. В общем, я не чувствовала в этом мире присутствия смерти. То есть, я не чувствовала возможности умереть.
Медленно поднявшись на ноги, я огляделась. И тут же почувствовала улыбку на лице. Мне захотелось сказать этому миру: "Привет! Ну вот я и дома!". Сердце подсказывало мне, что я нахожусь как раз там, где мне нужно находиться. И это чувство святой, непогрешимой уверенности удивляло меня и сбивало с толку.
Меня окружал одинокий пляж с серебристо-белым песком, на котором не было ни единого следа чьих-либо ног. Вокруг царила такая тишина, что я перестала смеяться и с любопытством поднялась, огляделась по сторонам. Морской ветер гладил мою кожу и трепал длинные - ниже пояса - чёрные волосы, казавшиеся на солнце медными, вздымал вверх воздушные, лёгкие пряди, которые нежно касались моего лица. Я залюбовалась тем, как солнце игралось переливами на моей коже, похожей на мрамор или молоко. А потом я перевела взгляд за горизонт и охнула от восторга. Передо мной соединялись воедино две вечности: небо и море. Небо, низко склонившее ко мне свой бородатый, седой лик, было густо укутано могучами тучами, которые медленно проплывали по синему своду над землёй. Казалось, что оно с любопытством и снисходительной улыбкой за мной наблюдает. Меланхоличный и дремлющий океан шептал голосами множества волн свои бесконечные, морские мысли. Он даже не заметил меня. Будто и так прекрасно знал о моём приходе и дальнейшем существовании. Это место выглядело таким умиротворённым, закрытым в самом себе, что я даже дышать постаралась осторожно. Хотя, это, конечно, было напрасно, так как я точно знала, что величественное спокойствие берега ничто и никогда не нарушит. Пляж состоял из бесконечной глади океана передо мной и простирающейся вдоль береговой линии плотной шеренги высоченных, колючих кустарников и дикого плюща. Конца края этой стены из растений вдоль берега не было, так что не было и речи о том, чтобы попытаться протиснуться сквозь неё. Кто знает, насколько она широкая... Итак, пожав про себя плечами, я спокойно направилась прямо вниз по побережью. В той стороне я видела пробивающиеся через кустарник скалы, а среди скал одинокий замок, который показался мне просто огромным.
Я понятия не имела, как на меня отреагируют местные аборигены. И, честно гвооря, мне было плевать. Во-первых, что-то мне подсказывало, что берег необитаем, а во-вторых, я чувствовала в себе достаточно сил, чтобы выкрутиться из ситуации, которая может возникнуть, если я кого-либо встречу. Единственное, что слегка меня смущало - это моя нагота. То есть, саму меня она ни мало не волновала, но я знала, что она создаст трудности, поэтому попросту укрылась прядями волос. В принципе, я могла бы и воспользоваться широкоми листьями одного из прибрежных растений, но мысль о том, что я так варварски вторгаюсь в природу мира, который так прекрасен и гостеприимен, даже не успев его узнать получьше, была противна мне. Ещё не огляделась как следует, а уже что-то рушу только потому, что мне, видите-ли, наготу нечем прикрыть, а трусость и неуверенность в себе толкает меня на этот шаг. В общем, я преспокойно пошла вперёд.
По дороге я никого не встретила, что оправдало мою догадку насчёт того, что пляж одинок. "Вероятнее всего, и замок, к которому я направляюсь, тоже никем необитаем..." - задумчиво прищурилась я.
Вообще, чем дольше я шла, тем больше меня удивляло отсутствие каких-либо следов на песке. Оглянувшись, я увидела, что мои и ноги не оставляют на нём следов. Как был песок ровным, словно в пустыне, так и остался. "Этот пляж стирает отпечатки ног... - немного печально улыбнулась я, - Какое красивое одиночество! Тут до меня могла бы пройти толпа народа, но при этом не оставить следов. Нет. Никакой толпы тут пройти не могло..." - наконец, подумала я. Всё дело в том, что тут не чувстваволось присутствия людей.

/продолжение следует/

[Катя Гринева]

Сообщение от Эйла Хаос

падаю на землю совершенно обнажённой с головокружительной высоты

Сообщение от Эйла Хаос

Я хохотала на лету, как сумасшедшая

"М & М", М. Булгаков, напомнило...

копирайт бы не помешал вашей фантасмагории (в хор. смысле этого слова)

[Нильс-ойка]

Сообщение от Эйла Хаос

а следом, оставив слует в облаке,

Конца края этой стены из растений вдоль берега не было

"Конца-края", или "конца и края".

И, честно гвооря, мне было плевать.

А "плевать" показалось грубоватым.

саму меня она ни мало не волновала,

В данном случае "нимало" пишем слитно.

"Вероятнее всего, и замок, к которому я направляюсь, тоже никем необитаем..."

Гатко смеялсо)) Слово "никем" лишнее.

Всё дело в том, что тут не чувстваволось присутствия людей.

Эйла Хаос, прекрасная проза. Очень надеюсь, что Вы не ограничитесь двумя частями, и выложите роман целиком. Только не следует создавать для каждой главы новую тему, выкладывайте все поочерёдно в одной. А посты с комментариями и обсуждением модераторы потом вынесут
Собственно, уже надо.
На портале новый Автор!

[Эйла Хаос]

Продолжение отрывка:
Замку более подходило слово крепость, такими мощными выглядели стены. Это было могучее строение с тремя башнями. Одна из них, что посередине, играла роль мрачной колокольни с чёрным, тяжёлым и неподвижным колоколом. Там вряд примостились чёрные, огромные вороны. Почему-то, увидев этих ворон, я невольно вздрогнула то ли от неожиданности, то ли от того, что эти птицы показались мне неприятно знакомыми. Одна из них слетела вниз и плавно пронеслась мимо меня. Я увидела, что у неё алые, горящие глаза, в которых, на удивление, не было соответствующей хищности. Опасности, впрочем, от птицы не исходило, поэтому я просто слегка удивилась подобному цвету радужной оболочки.
Крепость была буквально выточена из скалы и выходила лицевым фасадом прямо к океану. Стены на первом этаже были увиты диким виноградом, аккуратно поднимающимся вверх и кое где закрывая собой маленькие, мозаичные окна. Им же были увиты перила миниатюрных балконов. При близком рассмотрении, крепость выглядела скорее высокой, чем большой. Две его башни были этажей шестнадцать в высоту, а сам фасад включал в себя семь этажей. Крепость казалась спящей и не внушала опасности. Не смотря на её мощные стены, она не выглядела так, будто готова к защите. Напротив, она казалась гостеприимной, хотя можно было сразу догадаться, что при вражеском вторжении, она сможет дать отличный отпор. При этом я не думала, что кому-то придёт в голову атаковать этот остров. Главным образом потому, что он совершенно одинок в океане. В этом я была уверена. Вероятно, это мне успел шепнуть сам океан, пока я оглядывалась по сторонам после своего фееричного падения с неба.
Я огляделась и подошла к каменным, небольшим воротам. Минуту я робела. Что-то подсказывало мне, что замок всё-таки не одинок. Мало того, хозяин замка не привык к визитёрам вроде меня. "У такой важной крепости, несомненно, должен быть подобающий хозяин, а значит, страшиться мне нечего. И ничего дурного я сделать не желаю. А если в мыслях нет дурного, то делай то, что делаешь и положись на голос в сердце... Всё так по-детски просто!" - я улыбнулась, выдохнула для храбрости и осторожно толкнула вперёд каменную калитку, которая была отлично смазана и легко поддалась моей ладони. "Вот и отлично. Кажется, я смогу откровенно и адекватно объяснить причину своего вторжения и внешнего вида... Однако, не опрометчиво ли оставлять дверь открытой?" - я с сомненим взглянула на ворота и поняла, что врагов у этой крепости быть не может. Просто не может. Запираться незачем.
Я три раза стукнула молоточком и дверь калитки, но мне никто не ответил, а во дворике было совершенно пусто. Прекрасный, дикий сад разбитый перед фасадом здания, окончательно меня очаровал, и я прониклась уважением к этому трудолюбивому садоводу, который с заботой выращивал все эти дивные цветы и деревья. Через этот сад ко входу вела декоративная дорожка, выложенная серым булыжником. Скромно и неровно петляя, она подвела меня к ещё одной двери - входной. Навстречу мне никто не шёл, из окна меня никто не видел. Это дало мне предположение, что хозяин либо одинок и отсутствует, либо уединился вглубине замка. В первом случае всё было в порядке, но во втором случае мне не хватило бы храбрости его разыскивать, и мне пришлось бы, подождав немного, покинуть это место.
Не тая лишней надежды, я позвонила в серебряный, звонкий колокольчик. Минут пять я терпеливо ждала на пороге, а потом случайно толкнула дверь, обнаружив, что она не заперта, как и ворота.
- Я вхожу! - сказала я громко, выглядывая внутрь. Это были первые слова, которые я произнесла. Язык, на котором я непроизвольно заговорила, оказался изящен и мягок. Удивившись чистоте и звучности собственного голоса, я пересекла порог и закрыла за собой дверь.
- Я странница, которая упала с неба! Если кто тут есть, прошу вас, отзовитесь! - сказала я громко, набравшись храбрости. В ответ тишина. Впрочем, мой голос повторило эхо сводов. В приёмном зале, отделанным красным деревом, плескался миниатюрный, декоративный фонтанчик, у которого смыкались две винтовые лестницы, ведущие на второй этаж. Под ногами я почувствовала мягкий ковёр. В противоположную стену был вделан величественный, потухший камин. Где-то вглубине здания я слышала хлопанье крыльев. К моему удивлению, это были вороны. С алыми глазами. Они редко пролетали где-то под сводами и не обращали на меня никакого внимания. Не смотря на этих птиц, жилище выглядело очень уютным. Прежде всего, я удивилась тому, как много тут было книжных шкафов. Уважительно покачав головой, я как следует огляделась, чтобы убедиться, что хозяина и правда нет. Правда, сначала я таила надежду, что он просто довольно таки рассеян. Распустил прислугу и помощников, а сам направился куда-нибудь на этажи выше и, несомненно, услышав мой голос, что по крепости разнесло эхо, спустится вниз. И тогда снизойдёт до его светлого лика ступор. Представив себе эту ситуацию, я на секунду поверила в это и осторожно покосилась на дверь. Но никто не вышел. Я вздохнула и решила подождать хозяев в саду. Тихо хихикнув, я представила себе выражение лица владельца замка при виде меня. Это лицо в моём воображении выглядело таким растерянным, простодушным и глупым, что я вышла из крепости, хохоча во весь голос.
Сухой кашель вежливо, но неожиданно заставил меня заткнуться. Я вздрогнула, огляделась по стороным, но никого не увидела. Всё так же пусто. Никого, кроме ворон. Впрочем, одна из них, что сдела передо мной на воротах, была больше всех, и глаза её были ярко-жёлтого цвета с лениво полуопущенными веками. Птица оглядывала меня , внимательно, критически щурясь и иронично дёргая умной головой. Мне показалось, что это именно птица издала этот вежливый кашель, а теперь вот сидит и наблюдает за моей растерянностью. Вообще, это существо заставило меня настрожиться. Я даже едва удержалась от того, чтобы вежливо поздороваться. Смутившись от внимательного взгляда ворона, я полуотвернулась и стала с преувеличенным вниманием рассматривать фасад здания. "Какая чушь. Вороны не умеют кашлять вот так вот... по-человечески", - подумала я, но тут же в противоречие возникла мысль, что и девушки не падают с небес на землю таким вот экзотическим способом.
Снова сухой кашель...
Я обернулась и невольно вздрогнула от изумления и робости. Ворон исчез. Остальные вороны почтительно собрались на воротах. На них же вместо ворона сидел желтоглазый юноша. Этот тип поразил меня сразу до глубины души. Не смотря на юный лик, было в нём что-то важное, стариковское. Хотя это и не увязывалось с его манерой преспокойно восседать на воротах так, как сидят на удобном кресле. Быть может, всё дело было в абсолютно седых, почти белых волосах, что аккуратными прядями спадали ему ниже плеч. На голове у него был чёрный цилиндр, а сам юноша одет на манер европейского вельможи конца средних веков. Во всяком случае, я точно помню, что в том мире, где я раньше жила, люди одевались именно таким образом. Юноша разглядывал меня так, будто увидел приведение. Что-то смешанное было в этом взгляде. У меня создалось впечатление, что я сделала что-то из ряда вон выходящее одним своим видом.
Наконец, молчание стало затягиваться, и я сказала:
- Здравствуйте, прошу прощения за вторжение и мой неподобающий вид. Я странница, и ничего здесь не знаю. С памятью моей что-то случилось, так, что я даже имени своего не помню. Помню только, что попала сюда из места, которое очень напомнило мне ад...
До этого он слушал меня напряжённо и внимательно, а после сказанного встрепенулся и переспросил:
- Откуда? Из ада? Из антиреальности? Невозможно... - он ошарашенно посмотрел прямо перед собой и пробормотал, - немыслимо... Как же это вы... так много лет... и целы, невридимы...
Видя, что бедняга заговаривается, а, быть может, не в себе, я примирительно улыбнулась и спросила первое, что пришло в голову:
- Простите, а как вас зовут?
Он всё бормотал что-то про себя. Что-то вроде "...принц был прав...", а потом замолк. Кинул на меня проницательный взгляд, важно приосанился и, приподняв цилиндр, ответил с истинным благородством безо всякого фиглярства:
- Вечный-ветер. Я являюсь главнокомандующим и стражем ворот Одинокого Города.
Я огляделась вокруг и поняла, что Одинокий Город - это территория позади стены из колючего кустарника. Теперь мне было понятно, почему я не чувствовала тут присутствия людей. Тут жили не люди, а ветра.
- Ветер? - переспросила я. Это слово странным образом меня взволновало. Мне даже показалось, что я ослышалась. Ветер- это физическое явление. Но здесь, видимо, слово ветер, ознаменовывало термин "душа".
- Да, - уже гораздо более спокойно кивнул он, изящно спрыгивая с ворот, - Прошу за мной, леди. Возможно, вы хотите одеться, - с этими словами он прошёл в замок, а я проследовала за ним.
(с) Эйла Хаос

Добавлено через 2 минуты

Благодарю за внимание к моему творчеству. Если будет время, буду выкладывать свою писанину дальше...)

[grianatoly]

Эйла Хаос, произвел объединение тем.

[Нильс-ойка]

Сообщение от Эйла Хаос

Благодарю за внимание к моему творчеству. Если будет время, буду выкладывать свою писанину дальше...)

"Подсадили", так что теперь будьте добры

[Эйла Хаос]

/продолжение/
Всё, что меня окружало – от неба над головой до гладкого паркета под ногами – казалось мне непонятным, но знакомым. Пронзительно знакомым, хотя я и была уверена в том, что ни разу не была в Одиноком Городе. Место, из которого я прибыла – антиреальность – тоже было мне до этого неведомо, но при этом знакомо так же, как кровь, текущая в моих жилах. Это странное противоречие казалось мне совершенно чудовищным, и я, пока шла, тщетно пыталась уложить в своей голове мысли по поводу этого. Получалось у меня плохо, и я решила оставить всё, как есть. Память, как информация, никогда никуда не исчезает. Её можно вернуть тем или иным способом. А значит – придёт время, и я всё вспомню. Так я думала, пока следовала за седовласым юношей по коридорам его могучей крепости.
Наконец, он нарушил молчание:
- Внимательно слушайте меня сейчас, странница, - он сказал это так твёрдо, что я невольно вся превратилась в слух, - Сейчас вы этого не поймёте, но сказать я это должен, чтобы хоть как-то вас подготовить. Как вы могли заметить, такие странницы, как вы – редкое явление. Явление невозможное. Я не шучу. Это действительно невозможное явление. Поэтому, вы – в высшей степени необычная, долгожданная гостья для этого Города. Да, что там, вы – сами для себя особенная гостья. И это, пожалуй, важнее всего, - тут он замолчал, и я странным образом на слух уловила его загадочную улыбку, которой были пропитаны все его слова. Я, подумав на его словами, чистосердечно решила сначала, что этот главнокомандующий безумен, однако, спешить с выводами тоже было нельзя. В конце концов, могло статься, что самая безумная в Городе именно я. При этом, безумная я гостья или нет – не столь важно. Меня насторожило то, что Вечный назвал меня долгожданной. Это было подозрительно.
- Значит, вы ждали меня? – решилась уточнить я, - Почему? Вы меня знаете?
Я с напряжением ждала ответа, и он последовал:
- Вас никто не знает, - сухо заметил Вечный, - Это в принципе невозможно – узнать кого-то, не узнав себя, - мне этот ответ ничего не дал, и Вечный заметил, - А вы не хмурьтесь. Я не скрытничаю. Просто вы на редкость невнимательный слушатель. Читайте сердцем между строк, моя дорогая странница, и всё поймёте. Впрочем, вы пока этого не помните… И не стоит задавать вопросы, если догадываешься, что в конечном счёте тебе итак всё расскажут. Но, кто знает, может рассказывать ничего и не понадобится, - добавил он про себя и остановился перед тяжёлой, деревянной дверью. Толкнув её, он приглашающим жестом указал мне на вход и заметил, - Пока что вы сами не научены искусству переоблачения, можете воспользоваться этой гардеробной. Тут только мужские костюмы, но у вас будет возможность выбрать себе платье по вкусу чуть позже и в другом месте. Как же вам повезло, что вы оказались так недалеко от моего замка, - в сердцах добавил он, - Видно, ни один из моих воронов вероятности не дремал, что не может не радовать. Ну, не смотрите на меня так… У меня есть манера мыслить вслух. Проходите, а я буду ждать вас снаружи.
Когда я несколько ошарашено закрыла за собой дверь, то вновь подумала о душевном здоровье Вечного. Но стоило мне подумать, что он безумен, как странное почтение и чувство вины меня пронзило насквозь, что говорило мне о том, что я ошибаюсь. Безумна как раз, всё-таки, я.
Гардеробной оказалась светлая, просторная комната, в которую попадало много света за счёт больших окон на противоположной стене. Боковые стены же были заставлены высокими шкафами. Подле каждого находилось зеркало. Сначала я растерянно огляделась, а потом неуверенно подошла к первому шкафу и открыла. Выбрав наугад чёрный костюм с белой, накрахмаленной рубашкой, я быстро оделась. Костюм сидел весьма удобно. Когда же я впервые подошла к зеркалу, то удивлённо распахнула глаза – я видела сама себя в первый раз в жизни. Надо признать, что на голове у меня творилось нечто невероятное. Мои длинные волосы были несколько спутаны самым экзотическим образом, из этой густой копны на свет выглядывало бледное, кажущееся мраморным лицо. Как и следовало ожидать, черты лица были идеальны. По-другому быть не могло. В Одиноком Городе не могло существовать ничего уродливого. Однако, взглянув себе в глаза, я обнаружила темноту. Зрачки были очень широкими, а радужная оболочка мерцающе-бордовой, которая казалась то чёрной, то красной, в зависимости от освещения. Гордая и прямая линия носа напомнило мне что-то, что я назвала бы египетским. Откуда у меня в памяти это слово, я смутно понимала. Понимала только, что там, где я жила, существовала некогда такая раса – египтяне. Больше я не знала ничего. Костюм очень выгодно подчёркивал мою высокую фигуру, но с волосами что-то нужно было делать. В некотором замешательстве я ещё раз огляделась и, поискав в шкафу, нашла там что-то вроде шпилек. Соорудив, таким образом, на голове упорядоченный беспорядок в форме кокона, я зафиксировала его новоявленными шпильками и была готова.
Когда я вышла из гардеробной, Вечный оглядел меня, иронично прищурился и сказал, взглянув на мою голову, что я нашла весьма оригинально применение для его старых, каминных спичек. Потом он поспешно добавил:
- Если вы думаете, что выглядите нелепо, то ошибаетесь. Не важно, как вы выглядите. Совершенно не важно. В Одиноком Городе никогда не существовало единого стиля или посезонной моды. Никто и внимания не подумает обратить на вашу причёску. Тут большинство жителей имеют и глаза и уши, что даёт им объективность суждения. По сути, даже если бы вы вышли обнажённой, это никого бы не удивило, проблема в том, что вы раскрываете слишком много информации, бродя голышом. Это всё равно, что открывать мысли. Впрочем, поймёте сами…
По его словам выходило, что Одинокий Город – очень странное, безумное, но милое место, где я запросто могу встретить в любой момент кого угодно, которое будет одето во что угодно. Я ещё не успела определиться, нравится мне это или нет, как одна из ворон вдруг села на плечо Вечному. Он на секунду задумался и тихо переспросил:
- Его величество в Городе? Уже? Чтож, мы готовы…
Я ничего не поняла, только насторожилась и решила, что не сдвинусь с места, пока седовласый парень ничего мне не объяснит. Но моё намерение не двигать с места сломалось тут же, как только Вечный посмотрел мне в глаза и тихо произнёс дрогнувшим голосом:
- Странница, вы окажете мне великую честь, если пройдёте со мной во Дворец.
Проникновенная искренность, с которой он произнёс эти слова, взволнованный и какой-то торжественный взгляд, в котором сквозило почтение, чуть ли не благоговение, настолько удивило меня, что я тут же судорожно кивнула. И пусть случайный читатель меня поймёт - перед этим взглядом и интонацией невозможно было устоять.
А Вечный повёл меня назад, к выходу, повторяя тихо, про себя:
- Как он будет рад... Наконец-то. Но, кто бы мог подумать, что Принц оказался прав...
Некоторое время я изумлённо слушала Вечного. Его волнение и торжественность передалось мне по некой эмпативной связи, и я шла вслед за ним, не чуя пола под ногами. Однако, меня всё больше интересовала личность, о которой говорил этот странный тип. Некий принц. Принц - это явно королевская особа, что уже мне не нравилось. Я помнила кое какие смутные фрагменты из жизни царей и принцев мира, в котором я жила, и совсем не хотела бы быть связанной хоть как-то с одним из них. Поэтому то, что какой-то там принц будет рад меня видеть, нисколько мне не льстило, поверьте. Взяв себя в руки, я спросила:
- Постойте, Вечный, - я постаралась говорить чуть спокойней и строже, и Вечный внезапно затормозил передо мной, вытянувшись по стойке "смирно". Это было так неожиданно, что я чуть не налетела на шустрого Ветра со всего ходу. Вечного это не смутило. Он невозмутимо ждал причины того, почему я его остановила.
- А вам не кажется, что тащить к коронованной особе девицу, дикарку, не помнящую себя, глупо. Ведь я даже понятия не имею, зачем вам это нужно. И, если подумать, я совершенно не обязана вам доверять. Не говоря о том, что я понятия не имею о здешних обычаях и законах...
Секунду он разглядывал меня с тем же выражением лица, а потом разочарованно спросил:
- И это всё? - тут он сорвался с места, приглашая меня идти за ним, - Поверьте ветру, что живёт тут не одну сотню лет, вам ничего знать сейчас не обязательно. Просто зарубите себе на носу, что Одинокий Город - самый странный город. Вы ни с чем не сможете его сравнить, потому что ничего похожего не существует. А так же, тут много людей. Тут просто толпы народа, но пусть это вас не беспокоит. Очень скоро вы поймёте, почему при этом этот город называется Одиноким. Коренные жители здесь - ветра. Это... так сказать - души особого предназначения. Вероятно, вам будет интересно узнать, что Одинокий Город является своеобразной тоненькой чертой, которая отделяет реальность, в которой вы раньше... гм... существовали, от антиреальности, в которую угодили.