Никогда не делайте лишних движений, это поможет сохранить вам нервы, зубы и большую часть волос.
Древнее пророчество.
ПРЕДИСЛОВИЕ. Семь лет вперед…
Снег, пронизывающий до костей ветер и природа, кажется, взбесилась: большие мокрые хлопья падают, не переставая пятые сутки, укутывая маленькую планету в тяжелое зеленое одеяло. Если верить часам - уже почти вечер. Приходится доверять часам, по-другому разобраться в смене дня и ночи не возможно из-за черных туч, окутавших небо.
На этой планете одни горы и из-за установившейся погоды обвал идет за обвалом. Остается только надеяться, что ветер когда-нибудь стихнет. Тяжелые черные тучи отступят, и снег прекратится, иначе придется эвакуировать весь рабочий поселок в подземные укрытия. Если погода вынудит провести эвакуацию, то работы в шахтах приостановятся на неопределенное время. Это грозит судебным иском от корпорации, владеющей шахтами и рабочим поселком. Но это меня не интересует, мы все равно его выиграем. Другое дело, сами люди не хотят уходить, продолжая вкалывать под обледенелой коркой планеты. Людям кажется, что пока подъемники, доставляющие руду на поверхность, не остановились - на планете продолжается жизнь. Они не понимают своего заблуждения. Но это дела не меняет, и я никуда не двинусь из города до тех пор, пока здесь останется хоть один живой человек, этим людям больше не на кого надеяться кроме меня.
Погода продолжает ухудшаться, синоптики прогнозируют сильнейшую за всю историю планеты снежную бурю. На складах скопилось несколько сотен тонн руды, их невозможно вывезти, ни один уважающий себя космический корабль не может опуститься на планету. Хотя, наши поговаривают, что какой-то ненормальный шлюп все-таки прорвался сквозь плотное кольцо облаков и сел, не расплющившись о поверхность. В случае аварии вызвали бы меня, и я бы знала, а раз меня не зовут, значит, все в порядке. А если так, то этот корабль интересует меня еще меньше, чем иск компании.
Я оглянулась на низкий скособоченный одноэтажный барак, ставший мне на некоторое время родным домом, пытаясь разгадать, сколько еще продлиться наше совместное сосуществование, интуиция подсказывала - не так долго как бы мне того хотелось. Надежда, как известно, умирает последней, и, кажется, моя уже приказала долго жить. Подавив тяжкий вздох, я отвернулась от моего временного пристанища. Официально я живу в одном из домов поселка, но положенную жилплощадь использую, по большей части, как камеру хранения для своих вещей. Я присела на корточки возле крыльца и достала из кармана помятую пачку, вытрясла оттуда сигарету. Пошарив по карманам накинутой на плечи куртки, под которую уже успела прокрасться леденящая стужа и безжалостно колола тысячами невидимых иголок, выудила зажигалку. Закурила, прислонившись спиной к холодной стене, закрыла глаза. Я, Анна Дмитриевна Романова. Я - дипломированный хирург, терапевт и черт его знает кто еще, магистр медицинских наук. Я - «доктор катастроф». Правда я не всегда занимала эту беспокойную должность, когда-то я была врачом на одной из огромных инспекторских космических станций межпланетных взаимоотношений, похожих на маленькие планеты. В основном в обязанности подобных станций входит мотаться по заселенной вселенной и инспектировать работу всяческих служб, а так же оказывать посильную помощь. Мне грех было жаловаться, большую часть своего времени я проводила в прекрасно оборудованных операционных и кабинетах. Если не считать двух-трех командировок в году, работу на такой станции можно было считать раем. Но жизнь иногда делает очень резкие повороты, вот моя и сделала один из таких. Началось это около шести или семи лет назад, точнее не скажу, не помню, в конце обычной смены...
Глава 1.
За спиной с тихим шелестом закрылись двери операционной, я с удовольствием стянула с лица тонкую маску, бросила ее в мусорный ящик, стоящий у дверей. Вздохнула полной грудью и поплелась в свой кабинет переодеваться, чувствуя себя мышью, попавшей под многотонный грузовик. Смена растянулась на две из-за сложной операции. Но с другой стороны, какая разница - дома все равно никто не ждет. А так хоть есть осознание собственной полезности. Ноги противно подрагивали и совершенно не желали тащить на себе все остальное. Воображение рождало видения о мягком диване или на худой конец кресле. Только чтоб не в вертикальном положении, да ноги повыше. У самых дверей оперблока меня поджидала подруга Алиса. Она расхаживала по коридору, проявляя все признаки нетерпения. Я мысленно закатила глаза и помахала рукой долгожданному отдыху.
- Ну, наконец-то! - приветствовали меня, - Я уж думала ночевать тут останешься!
- Неплохая мысль, - буркнула я, вспомнив удобный операционный стол, а если еще и подушку под голову положить...
- Не дури! - нахмурилась Лиса. - Я вижу, что ты устала, но у меня к тебе дело.
- Хорошо, - сдалась я, без боя тут же переключая внимание на пробегающую медсестру, - Лара, проследите за кислородом у пациента из двенадцатой, если что, сразу вызывайте меня.
- Да, Анна Дмитриевна, конечно, - кивнула медсестра, делая соответствующую пометку в органайзере.
- Лиса, - я повернулась к сердито сопящей подруге, - дай мне пятнадцать минут на душ, и сходим в кафе, есть хочу безбожно.
...В душном полутемном подвале расположились четверо. Один из них обнажен и надежно прикован к столбу посреди маленькой комнатки. Двое заплечных дел мастеров, здоровенные мужики без рубах, в полотняных штанах на голое тело, сноровисто орудовали бичами. Четвертый же, одетый в недешевый костюм и застегнутый на все пуговицы, юнец, чуть младше своего раба, застывшего у столба под градом ударов, сидел на низеньком табурете и спокойно наблюдал за экзекуцией, время, от времени бросая короткие замечания палачам. И если у тех на лицах были безразличные маски людей занимающихся рутинной и надоедливо-привычной работой, то у хозяйского сынка в глазах сквозило неприкрытое садистское наслаждение. Он сделал палачам знак остановиться и, подойдя к своему рабу, весело поинтересовался
- Ну, так что, вор, кто был в твоих сообщниках? Расскажешь, или продолжать будем? - молчание раба вывело его из себя, он визгливо рявкнул, - Отвечай! Я приказываю!
Раб чуть шевельнулся и, не открывая глаз, разлепил спекшиеся сухие губы.
- Никого не было, - хрипло и едва слышно прошептал он, прибывая в состоянии безразличного оцепенения.
- Продолжайте! - заорал молодой хозяин, - До тех пор, пока все не расскажет!
- Господин, - почтительно подал голос один из палачей, - если продолжать дальше, он не выдержит, - и с некоторой долей сочувствия добавил, - надо дать ему отдохнуть, что ли. Парень на последнем издыхании.
- Продолжайте, я сказал! - все больше выходя из себя, заорал юнец.
- Воля ваша, - пожал плечами палач.
И снова раздался короткий, веселый посвист и полоска кожи ладно легла на израненную кровоточащую спину. Раб плотнее прижался всем телом к плохо оструганному столбу и еще крепче стиснул зубы. Только не закричать, билась в голове единственная мысль, взрываясь и распадаясь мириадами искр. Не кричать, он только этого и ждет! Стиснутые зубы, казалось, раскрошатся в пыль, но надо терпеть, за каждый стон сразу же добавляется по несколько лишних ударов. Балансируя где-то на грани сознания уже почти не чувствуя боли, он открыл глаза и попытался сосредоточить взгляд на столбе перед собой, мысленно подсчитывая удары, чтоб не сойти с ума от боли, но глаза обманывали и все расплывалось, превращаясь в кровавый туман.
Глотая слезы боли и ненависти градом катящиеся по лицу, смешиваясь с потом и грязью, он надеялся только на одно - потерять сознание. Вот тогда можно будет отдохнуть, за гранью этой реальности нет ничего - ни боли, в которую, казалось, превратился каждый миллиметр тела, ни посвиста бичей, ни этой заносчивой брезгливой рожи молодого хозяина - ничего!
На своих палачей он, в общем-то, не обижался, прекрасно понимая - они так же не вольны в своих желаниях, как и он сам. Полоска бича легла чуть пониже ребер и по телу разлилась новая волна боли, но уже не снаружи, по коже, как было раньше, а внутри. Боль огненным вихрем расползлась по мозгу, притапливая сознание, но, не гася до конца. «Опять все разбили», - отрешенно подумал он и почувствовал как сознание, наконец-то, заливает красно-черная пелена, еще немножко и оно уйдет. Раб победно улыбнулся - он в очередной раз провел своих мучителей и не доставил им того удовольствия, какого они хотели. «Вот и все, господа хорошие!» - плавно скатываясь в небытие, отметил он. Желая всеми закоулками души, что бы это было действительно в с е, раз и навсегда!..
В кафе, расположенном на одном из самых верхних уровней, почти не было посетителей. Никогда не перестану изумляться создателям этого маленького шедевра, помогающего межпланетным жителям станции не сойти с ума от недостатка разнообразия. Интерьер кафе по совету какого-то многоумного психолога выполнен в виде большого аквариума, продолговатой овальной формы. Промежуток между основной стеной комнаты и стеклянной перегородкой заполнен голубой, красиво подсвеченной водой. Разноцветные яркие рыбы и другие представители водного мира лениво проплывали по всему периметру кафе, равнодушно скользя круглыми глазами по людям, сидящим за столиками по ту сторону толстого стекла. На дне плавно покачивались ярко зеленые, бурые и красные водоросли, среди которых лежали огромные раковины и стояли многоэтажные глиняные замки. У нашего столика на дне аквариума стоял огромный кованый сундук под старину с откинутой крышкой, в его чреве переливались разными цветами стекляшки, имитирующие драгоценные камни и свешивалась нитка мелкого жемчуга. Может психолог и прав, но уж лучше бы была поляна с небом, травой и каким-то намеком на погоду.
(с) Прокопович Евгения
Продолжение
Очень хочется читать дальше.
