Она стояла на мосту и смотрела на воду. Яркие солнечные вспышки бегали и прыгали в мелких волнах реки Москвы и отражались у нее в глазах. Внизу проплывали катера с музыкой и беспечными отдыхающими. Но она ничего не видела и не слышала…
Ей было сорок пять. Это много или мало? Можно сказать, что еще многое впереди, а можно и…
Она прожила с мужем много лет, и они по очень чистой случайности дополняли друг друга и даже, кажется, любили. Им было хорошо и уютно вместе. Было только одно очень большое НО… У них не было детей. Практически с двадцати пяти лет она упорно лечилась от бесплодия, но результатов не было. Да, это была беда в их обеспеченной семье. Жизнь проходила впустую. Она с жадностью и бесконечной завистью заглядывалась на мамочек с детьми, бродила по детским отделам, смотрела на малюсенькие пинетки и проклинала свою неудавшуюся жизнь. Муж тоже переживал, но был настолько занят работой, или делал вид, что свое разочарование топил в стопках бумаг, которые приносил даже домой и засиживался допоздна. А потом спать. Разговор о детях дома – запрещенная тема с обоюдного молчаливого согласия. Однообразная монотонная жизнь текла. Куда-то… Сама по себе… День сурка…
В ее годы надежда на ребенка была потеряна, тем более начались возрастные женские проблемы. Она смирилась.
Но, наверное, одной беды мало. При очередном осмотре у нее обнаружили опухоль матки. Ее осматривали, опрашивали, обследовали. Сомнений не было. Приговор был вынесен: быстро прогрессирующий рак. Ей было страшно, очень хотелось жить, и о смерти она думала с ужасом, хотя при ней ни разу не произнесли роковое слово «рак».
В советское время было принято скрывать смертельный диагноз даже в самом безысходном случае. Кстати, человеческая психология устроена так,
что если точно не называют смерть смертью, то, даже почти умирая, он будет надеяться, что это не о нем, что он будет жить. Может, это было правильно?
Тогда не было собственности и не надо было особо заботиться о наследстве и приводить дела в порядок. За редким исключением, конечно.
Об УЗИ в те советские года еще не слышали, поэтому быстро, не затягивая время, ее положили в хирургию и назначили день операции.
В ординаторской стояла напряженная тишина. Три хирурга и зав. отделением сидели и молчали, не глядя друг на друга. Раздался хруст, все вздрогнули: кто-то сломал карандаш… Кто-то застучал пальцами о стол. Решался вопрос – кто скажет больной правду и какую из двух возможных.
Во время операции после удаления матки надо было брать биопсию на злокачественные клетки. Пока один из хирургов продолжал удалять все, что возможно, как положено при онкологии, второй разрезал удаленную матку и его громкий возглас заставил всех оглянуться. РЕБЕНОК! В матке был ребенок! Она была беременна. Шок!...
Теперь они сидели и решали, что сказать женщине, которая всю жизнь ждала ребенка. Если ей сказать правду, может обойдется, поплачет… Зато будет жить спокойно, зная, что нет никакой онкологии. Но она лишилась того, чего добивалась всю жизнь. И скандала не избежать.
А может, соврать? Сделали операцию, все хорошо, без последствий. Но она умная, всю жизнь будет ждать повтора… Зато и клиника не виновата, тихо все пройдет. Претензий не будет. Скажем… Нет, не скажем. Нельзя. На осмотр же надо приходить регулярно, обследоваться, наблюдаться. А если кто проговорится?
Время шло, решения не было. Наконец самый молодой и слегка беспечный парень предложил взять на себя общение с женщиной, но надо сказать правду. Так оно лучше для нее. А ребенка она все равно уже не ждала, возраст… Переживет. Наверняка смирилась… Ну, психиатра вызовем… Обойдется… Зато обрадуется, что нет злокачественной….
Все облегченно вздохнули, согласились и разошлись.
Сердце почти не билось. Мысли путались. Была боль. Даже не боль, а кокон из боли. Эмоций не было. Пустая никчемная жизнь… Они убили ее ребенка… Маленького, живого, может, он беззвучно кричал и звал ее на помощь… Они просто отрезали его… Жизнь, ее жизнь осталась там, на столе… Он дышал… Господи, как больно… зачем теперь все? Он сказал, что надо пережить… Но не объяснил, как… Просил не устраивать проблем… Врачебная ошибка… Да, ошибка, стоившая жизни ее ребенку… Такому желанному… Мама… Никогда он не скажет этого слова… Она не услышит… Он звал ее… Он зовет… Она услышала громкое: МАМА! – где-то рядом… Вздрогнула… Боль пронзила все ее существо… Дыхание остановилось…
Мимо нее весело прошагали двое молодых счастливых родителей с ребенком на руках, который громко еще раз позвал маму, требуя любви и внимания…
Все проходящие вдруг остановились. Кто-то закричал… Женщина, стоящая на мосту, перевалилась через перила заграждения вниз головой, ударилась о выступ моста и полетела вниз… Всплеска слышно не было. Высоко… Только черный шарфик еще долго парил в воздухе.
Я не врач, но неужели невозможно отличить беременность от онкологии? Ведь существуют же какие-то анализы? Тогда вообще не понятно, как в стране хоть кто-то рождался - всем бы женщинам матку удаляли.
По каким документам? Если она лечилась от бесплодия, значит, ситуация, в принципе, не безнадежна.
Я не ставлю под сомнение - просто удивляюсь. Понятно, что плохие врачи бывают, но чтобы до такой степени...
Показалось, что как-то притянуто. Но, не знаю. Мож бывает такое. У меня знакомая медик рассказывала, как какие-то молодые врачи вместо аппендицита мужику мочеточник вырезали. А женщина... могла в принципе с собой покончить - это ж шок.
Да, и бесплодные, знаю по знакомой, до ужаса детей хотят, в отличие от нормальных, которым часто бывает пофиг.
Последний раз редактировалось Demi; 03.01.2015 в 03:39.
Причина: добавляю
В клинике (не хочу называть ) до сих пор стоит заформалиненный образец этой жестокой ошибки. Студентам показывают и не скрывают. А вот может быть стоило обмануть? А может , правильно сделали? Кто скажет.... Выбор не велик.
Однозначно неправильно. Ведь они убили человека, который мог бы жить. Результат такой "честности" был практически предсказуем.
Вот умирающим от неизлечимой болезни как раз стоит говорить правду, чтобы человек мог подготовиться, что-то переоценить в своей жизни, что-то сделать, что раньше откладывал на потом, с кем-то помириться. О душе позаботиться, наконец. Не только материальными бывают долги.
