Дагона

Евгений Костромин · 20.12.2014, 19:52

"Практически всё то же самое, что и в шагуне Борсого, - подумал Гер, глядя на эти манипуляции, - разве что только шёпот добавился. Неужели он и сейчас играет на публику? А зачем? Не хочет, чтобы я знал, как это делается? Так я без его помощи всё равно ни один артефакт не смогу активировать".

Продолжая что-то нашёптывать, Яфру стал размахивать кистями рук над обручем, словно бы подгоняя к лицу воздух, и стал при этом похож на парфюмера, оценивающего качество новых духов. И действительно в следующее мгновение Гер уловил тончайший аромат, который источал волшебный обруч.

"Обоняние – это его конёк, - думая о боге яфридов, мысленно усмехнулся Гер. – Из меня такой нюхач никогда не получится: не та наследственность…. А впрочем, что это я себе раньше времени приговор выношу? Интуиция Нарфея подкреплённая обонянием Яфру тоже может дать неплохой результат".

Пользуясь обонянием Яфру, Гер стал тоже принюхиваться, пытаясь понять происхождение и природу этого запаха. И вскоре у него появилось ощущение того, что он находится в кузнице рядом с наковальней и пылающим горном. Особый аромат обруча, словно бы расслоился, показывая, из чего он состоит: запах раскалённого металла, запах пота и запах горящего горна. Кузнец достаёт из красных углей разогретую до белого каления полоску металла и начинает ловко и уверенно стучать по ней молотом, непрерывно произнося при этом слова не то песни, не то молитвы. И чем дольше куёт кузнец, тем звонче становится металл и вскоре уже кажется, что и кузнец и полоска металла поют в унисон какую-то красивую и загадочную песню, мелодия и слова которой навсегда остаются в душе каждого из них.

Нельзя сказать, что Гер слышал эту песню, но он очень хорошо ощущал её вибрацию и мелодичность.
Яфру перестал шевелить кистями рук и вдруг громко запел ту самую песню, которую только что пели для Гера кузнец и полоска металла на наковальне. Обруч сразу вспыхнул ярким цветом, заискрился змейкой полудрагоценных камней, и вокруг него мгновенно возникло облако бело-красного цвета, похожее на язычки пламени, которые пляшут над раскалёнными углями.

"Я смог создать только немой образ заклинания для активации, а Яфру знает ещё и то, как можно озвучить такой образ, - понял Гер. – Значит, сейчас он пользовался не только обонянием и интуицией, а ещё какими-то чувствами и особыми способностями. Свой меч в магазине Зацмана Яфру не смог отличить от подделки, потому что ему мешала энергия Фана, но почему тогда бог яфридов с лёгкостью согласился активировать кулон Кайсы? Да и сейчас он не отказывается от того, чтобы воспользоваться и другими артефактами из шкатулки…. Может быть, ловушка Фана действует только на того посланника, который и создал тот или иной предмет и потому Яфру не боится экспериментировать с чужими магическими предметами…? Ох, что-то он мне не договаривает".

А бог яфридов в это время уже надел на голову обруч и стал готовиться к преобразованию своей энергии в энергию Гримм-Нома.

"Сегодня он явно не торопится, - слегка улыбнулся Гер, наблюдая за действиями зелёного бога. – А почему…? Растягивает удовольствие, хочет лучше разобраться в нюансах этого процесса или просто преподаёт мне урок, зная, что я сейчас слежу за тем, что он делает? Он просил присматривать за состоянием его подсознания, но в нём-то как раз сейчас ничего и не происходит. Его чистая энергия (хотя я теперь уже никак не могу назвать её таковой) пока абсолютно не реагирует на те изменения, которые происходят за пределами её границы. Значит, это должно произойти позже, вероятно тогда, когда Яфру начнёт пользоваться своей новой маской".

Божественная аура изумрудного цвета стала вдруг быстро уменьшаться и вскоре сравнялась с аурой магического обруча. Мощность и концентрация энергии яфридов была гораздо выше энергии Гримм-Нома, и поэтому поначалу казалось, что биополе обруча попросту исчезло. Но очень скоро цвета ауры стали изменяться, переходя от изумрудных оттенков в бело-красные. Когда яркость и мощность новой энергии достигла своего предела, Яфру, а вернее теперь уже Гримм-Ном, резко увеличил биополе до божественного размера. Тело яфрида словно растворилось в воздухе, а на его месте возник маленький кряжистый человек в кожаном полудоспехе, с высоким ёжиком волос и кудлатой бородой, часть которой была заплетена в мелкие косички.

– Ну, вот и все дела, - немного уставшим, но довольным голосом произнёс карлик. – А как себя чувствует мой маленький шпион? - обращаясь уже к Геру, добавил он.
"Эти манипуляции никак не повлияли ни на меня, ни на твою чистую энергию, - сообщил ему тот, - если не считать того, что все твои прежние маски сразу куда-то исчезли. Даже Кайса и та не смеет приблизиться к твоей новой энергии. Кстати, ты случайно не знаешь, какие у неё были отношения с Гримм-Номом?"
– Раньше не знал, а теперь просто не могу не знать, - засмеялся карлик, - потому что я – и есть тот самый Гримм-Ном.
"Ты хочешь сказать, что в обруче заключена даже чистая энергия Гримм-Нома, а кулон Кайсы и пояс Осмуна являются лишь частью своих создателей?"
– Ты стал быстро соображать мой друг, - продолжая улыбаться, ответил ему Гримм-Ном. - Обруч – самый главный мой артефакт, в котором заключены все мои способности и вся моя сущность. Теперь даже Гунар-Ном не сможет отличить меня от своего брата, потому что я и есть его родной брат. Ну, а что касается Кайсы, то могу тебе сказать, что отношения у нас с ней были всякие. Иногда она царапалась и кусалась, а иногда сидела у меня на коленях и что-нибудь ласково мурлыкала мне на ухо.
"Ясно, - усмехнулся Гер. – А происходило так, наверное, от того, что ты её иногда гладил, а иногда таскал за хвост. Я не ошибся?"
– Да, всякое бывало, - словно вспоминая прошлое, вздохнул Гримм-Ном, - и любили, и ругались, и снова любили.

Чем дольше Гер беседовал с карликом, тем больше осознавал, насколько велика разница между маской Гримм-Нома и остальными масками. Если раньше Яфру только притворялся, изображая из себя Кайсу, Осмуна или Юргена, то сейчас бог яфридов настолько вошёл в новую роль, что, кажется, забыл самого себя. Гер не прекращал внимательно следить за состоянием чистой энергии многоликого бога и вскоре стал замечать какое-то странное движение на периферии подсознания, которое, как и всегда выглядело, словно шар, но сейчас его поверхность стала деформироваться в различных точках, прогибаясь вовнутрь, будто бы кто-то снаружи настойчиво пытался войти в это замкнутое пространство.

"Что-то не нравится мне такая карусель, - подумал Гер, с опаской наблюдая за этим процессом. – Уж не собирается ли Гримм-Ном захватить подсознание бога яфридов?"

"Гримм-Ном – слишком длинное и неудобное для произношения имя, - небрежным тоном произнёс Гер, обращаясь к карлику. – Может быть, мне нужно называть тебя как-то иначе? Как тебя звали в детстве?"
– Меня всегда звали Гримм-Ном и только Гримм-Ном, - нахмурился тот, - но можешь называть меня повелителем, хоть ты и не из нашего племени.

"Всё ясно, - подумал Гер. – Нужно срочно возвращать Яфру, пока этот карлик вконец не оседлал доверчивого яфрида. Но действовать придётся очень осторожно. Мне кажется, что этому заносчивому гному не очень-то понравится идея вновь превратиться в ящера".

"А скажи мне, повелитель, - как можно учтивее обратился Гер к карлику. – Можешь ли ты, пользуясь своею новой способностью, превратиться в Гунар-Нома? Ведь вы – родные братья, а значит, и тип энергии у вас должен быть одинаковым".
– Тип энергии, конечно, одинаковый, - согласился с ним Гримм-Ном, - но её внутренние параметры у нас с братом разные. Нет, для этого мне нужен какой-нибудь его артефакт, пусть даже самый простенький и безобидный.
"А среди тех вещей, которые нам отдали яфриды, разве нет ничего, что бы принадлежало твоему брату?"

Карлик на пару мгновений задумался, а затем радостно хлопнул себя ладошкой по лбу.

– Точно! – воскликнул он. – Монокль Гунар-Нома, который он создал для обнаружения артефактов. Мой братец – страстный коллекционер и вечно болтается по всяким галактикам и планетам в поисках магических предметов. Кстати, если бы можно было найти тот тайник, в котором он хранит свою коллекцию, то уверяю тебя, нам там было бы, чем поживиться.
"А вдруг этот монокль как раз и подскажет нам, где стоит искать тайник твоего брата", – предположил Гер.
– Вот это-то мы сейчас и проверим, - азартно потёр ладони карлик. – Я давно мечтаю найти его тайник. У него в детстве была такая забава: прятать мои любимые игрушки в самые неожиданные места из-за чего мне каждый раз приходилось переворачивать в доме всё вверх дном, а вся вина за беспорядок, конечно же, полностью ложилась на меня.

Он достал из сумки монокль, достаточно быстро его активировал и сразу же начал преобразовывать свою энергию в энергию брата. Несмотря на то, что в этот раз весь процесс происходил очень быстро, Гер всё же успел заметить, что промежуточным звеном в этом превращении всё равно оказалась энергия зелёного бога. Как только закончились все изменения, то уже вместо карлика на поляне стоял маленький гном в бархатном кафтане и большой широкополой шляпе.

(с) Евгений Костромин

Евгений Костромин · 20.12.2014, 19:53

"До чего же вы с братцем непохожи-то, - удивлённо покачал головой Гер, обращаясь к гному. – Если бы не знал, то никогда бы не поверил в то, что вы – родные братья".
– Родные мы только по матери, - усмехнулся Гунар-Ном, - и поэтому правильнее было бы называть нас единоутробными. Но мы с братом стараемся не афишировать историю своего происхождения.

Гер внимательно осмотрел сознание и подсознание многоликого бога и с облегчением отметил, что деформация шара, в котором находилась чистая энергия зелёного бога, прекратилась, а цвет общего сознания, хоть и не намного, но всё-таки изменил свой оттенок.

"Монокль, наверное, очень слабый артефакт для того, чтобы скрываться под такой маской?" – спросил Гер, сознательно никак не называя многоликого бога.
– Да, конечно, - согласился тот. – В этой маске я похож на страуса, который прячет голову в песок. Такой маскировкой можно обмануть разве что братьев из ТОРКа, да и то с переменным успехом.

"Может быть, предложить ему примерить ещё какую-нибудь маску, для того, чтобы он уже наверняка забыл про карлика? – задумался Гер. – Что у нас там ещё есть? Браслеты и медальон Тууслы…? Нет, что-то мне сейчас не очень хочется увидеть на полянке эту маму".

"А знаешь что, Яфру? - решился, наконец, Гер. – Давай-ка, мы с тобой вернёмся в исходную точку".
– Мы как-то уже договаривались, что ты будешь называть меня по имени той маски, которую я ношу, - с улыбкой напомнил ему гном. – Пусть тебя не обманывает впечатление того, что мы сейчас на острове одни. Кому надо, тот увидит и услышит нас из любой точки планеты и даже галактики. Я, конечно же, принял некоторые меры предосторожности, но это всё равно не даёт нам право нарушать основные принципы конспирации. А теперь объясни мне, зачем тебе понадобилась исходная точка?
"Я заболдаю тебе шибака занятну хараламу, но тока тады, ежоли вновь поглазею здесь бродюжника Бича, - усмехнулся Гер. – Никому боля я енту хараламу болдать не моги.
– Хм, - задумался гном. – А знаешь, ты меня заинтриговал. Ну, хорошо, давай вернёмся к Бича.

Это преобразование закончилось ещё быстрее, чем предыдущее и вот уже бродюжник Бича развалился на траве, закинув за голову верхние руки.

– Ну, давай, болдай свову хараламу, - немного уставшим голосом произнёс он, явно намереваясь расслабиться и отдохнуть.
"Сейчас, - пообещал ему Гер, - вот только дай мне немного осмотреть твоё сознание и чистую энергию".
– А что ты там хочешь увидеть? – закрывая глаза от яркого света Иризо, поинтересовался Бича-Яфру.
"Маленького злобного карлика, который чуть было, не сожрал большого и доверчивого яфрида".

Бича-Яфру на несколько мгновений замер, затем резко открыл глаза, а потом и вовсе сел, опираясь на хопер.

– Ты опять фантазируешь, или действительно заметил что-то серьёзное? – недоверчиво спросил он.
"Да какие уж там фантазии, - отмахнулся от его слов Гер. – Мы стояли с тобой на краю пропасти. Область твоей чистой энергии была атакована подсознанием Гримм-Нома, словно больная антилопа, упавшая в воду на радость стае пираний. Ещё немного и от Яфру, да, наверное, и от меня тоже, уже ничего бы не осталось. Ты не просто надел маску Гримм-Нома, ты действительно им стал, а его подсознание окружило и блокировало твою чистую энергию, пытаясь её разрушить и уничтожить. Ты мгновенно забыл о том, что ты – бог яфридов, потому что ты стал богом гриммов, и только хитростью мне удалось убедить тебя снова стать самим собою. Я, наверное, не ошибусь, если скажу, что душа каждого из посланников уникальна и её возможности и способности скрыты от всех за семью печатями. Больше никогда и ни в кого полностью не превращайся, иначе ты навсегда потеряешь самого себя и вовсе не факт, что ты когда-нибудь вновь вернёшься в своё сознание. Во всяком случае, в душе у Гримм-Нома я такого желания не обнаружил и если бы не его жадность и детские обиды на проделки единоутробного брата, то неизвестно, чем бы вся эта история и закончилась. Вот такая моя харалама".

Бича-Яфру сорвал высокий стебелёк какого-то растения, и стал задумчиво жевать его верхушку, время от времени лениво сплевывая в траву.

– Твова харалама действительно шибака занятна, - наконец произнёс он, откинув в сторону изжёванный стебелёк. - А теперь попробуй вспомнить и описать в красках все те изменения, которые ты заметил, как в моём сознании, так и в подсознании.

И Гер начал свой рассказ, стараясь не упустить из виду ни одну, даже самую незначительную деталь, попутно вспоминая при этом, как все свои ощущения, так и диалоги с обоими повелителями гномов. Яфру слушал его, не перебивая и не переспрашивая. Он словно уснул, сидя на хопере и поддерживая голову всеми четырьмя ладонями.

"Мне кажется, что мы должны придумать какой-нибудь клапан или стоп-кран для того, чтобы вновь не оказаться в такой ситуации, - предложил Гер, закончив свой рассказ. – Я понимаю, что всего не предусмотришь, но лучше десять раз вернуться в исходную точку, чем один раз прыгнуть наобум и исчезнуть навсегда".
– Да, предохранительный клапан нам просто необходим, - согласился с ним Яфру. – И ведь как незаметно всё произошло-то. Я даже не почувствовал того, как стал совсем другим. Казалось, что всё под контролем и нет никаких причин для беспокойства. Вот так действовал и Фан вместе со своей шкатулкой: когда начинаешь понимать, что тебя обманули, то изменить уже ничего не можешь.
"Ты достаточно медленно преобразовывал энергию Гримм-Нома. Так было необходимо или ты просто не хотел торопиться?" – поинтересовался Гер.
– Попутно с преобразованием я ещё изучал все способности и возможности этой энергии, - признался бог яфридов, - да видно так увлёкся, что не заметил, как полностью превратился в Гримм-Нома. Что же, я получил хороший урок, а ты снова вытащил меня из очередной ловушки. Но как ловко ты обманул этого карлика!
"Мне просто повезло, а он всего лишь ещё не успел освоиться и войти в образ, - отмахнулся Гер. - Ведь я-то действовал скорее интуитивно, чем расчётливо. Так что благодарить нам нужно Нарфея и его интуицию, частичка которой живёт и во мне".
– Везение всегда сопутствует тому, у кого есть что везти, - улыбнулся Яфру. – Три знака элферна, которые сейчас находятся в твоём теле, тоже влияют на все твои действия.
"Кстати, а помнишь тот камнепад в горах? – вдруг задумался Гер. – Ведь Кайса тогда тоже достаточно плотно обхватила твоё сознание, но когда тебе вновь понадобилось стать яфридом, ты сделал это легко и непринуждённо. В чём разница между Гримм-Номом и богиней кошек? Или, может быть, секрет кроется в мощности их магических предметов?"
– Разница буквально во всём, - ответил бог яфридов. – Начнём с того, что Кайса – женщина и обладает иным типом мышления, который как раз и формируется в области подсознания. Как бы я ни старался стать настоящей богиней кошек, но до тех пор, пока во мне живёт мужское начало, все мои старания разобьются именно об эту преграду.
Гримм-Ном – ярко выраженный мужик: могуч, вонюч и волосат, несмотря на то, что ростом мал. Его мужское начало не создано для того, чтобы с кем-то делить свои владения. Ему нужно всё или ничего. Он блокировал мою чистую энергию и начал её разрушать, потому что на этом месте должно было находиться его подсознание, а моё сознание в это время ему только помогало, то есть я уничтожал себя своими же руками.
Ну, а если уж мы стали говорить о наших масках, то не должны обойти вниманием и Осмуна, а он – создание бесполое, и потому абсолютно для меня безвредное.
Теперь о том, что касается магических предметов этих посланников. Они тоже все сильно отличаются друг от друга, как по мощности, так и по наличию всевозможных способностей своих создателей. Обруч Гримм-Нома – наиболее насыщенный, потому что повелитель гриммов вложил в него и частичку своей чистой энергии. В кулоне Кайсы заключены практически все способности богини кошек, но своё женское начало она решила оставить при себе. Пояс Осмуна обладает всего одним качеством своего создателя – маскировкой, но зато она настолько сильная, что способна обмануть кого угодно.

Гер слушал бога яфридов, а сам не переставал следить за состоянием его подсознания и заметил, что оболочка шара меняла свой цвет в зависимости от того, о ком в этот момент говорил многоликий бог.
"Они все и навсегда отметились в его подсознании, - подумал Гер, - но проявляют себя лишь на периферии, а опускаясь к центру, сразу блекнут и растворяются, теряя свою индивидуальность".

"Послушай, Яфру, - произнёс Гер, выслушав монолог бога, - а почему бы тебе не воспользоваться маской Осмуна, для того, чтобы обмануть Гримм-Нома? Энергия Кайсы вряд ли подойдёт для этой цели, если учесть ещё и то обстоятельство, что у богини кошек и повелителя гриммов в прошлом были бурные романтические отношения. Зато Осмун, как бесполое создание, да к тому же ещё и невидимое, никак не может быть объектом для атаки карлика".
– Я уже думал об этом, - усмехнулся бог яфридов. – Мысль замечательная, но она нам не подходит по одной простой причине: под маской Осмуна ты ничего не видишь, а, следовательно, не сможешь повлиять на ситуацию. Я же, как оказалось, теряю контроль над собой абсолютно незаметно и неизвестно, на какой стадии преобразования. Нет, мой друг, давай искать другой вариант.

(с) Евгений Костромин

Евгений Костромин · 20.12.2014, 19:54

"Тогда я предлагаю провести небольшой эксперимент, - предложил Гер. – Ты сейчас наденешь маску Осмуна, а затем начнёшь рассуждать на тему об особенностях повелителя гримов и его обруча. Если моя теория верна, то я должен увидеть его энергию на краю твоего подсознания, а маска Осмуна, возможно, ещё и усилит этот эффект".
– Хо! – воскликнул бог яфридов, явно заинтересовавшись этой теорией. – Ну, давай попробуем.

Яфру почти мгновенно надел маску Осмуна, но остался в теле яфрида, потому что под куполом этой энергии он всё равно был абсолютно невидим. А затем Осмун-Яфру стал рассказывать Геру о том, какими способностями обладает Гримм-Ном, и какие свои качества он передал обручу при его создании.

"Вижу! Я его вижу! – вдруг закричал Гер. – Вся энергия Гримм-Нома растеклась по оболочке твоего подсознания. Вот сейчас бы самое время и сорвать мне стоп-кран".

Яфрид, продолжавший всё также сидеть на полянке, на несколько мгновений задумался, а затем крякнул и решительно взмахнул правой нижней рукой.
– Пусти в него свою молнию, - посоветовал он Геру, - но только маленькую-маленькую.
Тот молча пожал плечами, поднатужился и выпустил небольшой разряд, который вдруг взорвался, словно новогодний салют и разлетелся во все стороны мелкими искрами.

– Ах, ты крюга шестипалый! – аж подпрыгнуло на траве тело яфрида. – Мокрой задницей, да на оголённые провода! Я же просил маленькую молнию.
"Да меньше уже и некуда, - стал оправдываться Гер. – Я же не виноват в том, что эта молния взорвалась практически у меня в руках".
– Понятно, - проворчал Осмун-Яфру. – А что там с Гримм-Номом?
"Выпал в осадок, - усмехнулся Гер. – Вероятно, с этой стороны он не ожидал нападения".
– Вот это и называется электрошоковая терапия, - растирая сведённые судорогой мышцы, прокряхтел бог в маске. – Ничего эффективнее такого стоп-крана придумать уже невозможно, но очень не хотелось бы пользоваться им слишком часто.
"Ты решил отказаться от второй части эксперимента?" – спросил его Гер.
– Ни в коем случае, - решительно заявил многоликий бог. – Мы просто обязаны оседлать и приручить этого карлика. Говоря о стоп-кране, я имел в виду изучение новых мощных артефактов, без которых нам не обойтись в нашей игре.
"Эта игра всё больше становится похожа на битву, - вздохнул Гер, - и моё израненное тело, которое сейчас лежит в больничной палате – лучшее тому подтверждение".
– То, что для простых людей война, для вождей и политиков – игра, - усмехнулся бог в маске, - а ты у нас солдат универсальный: сам себе армия и сам предводитель. Нападать на твоё тело будут лишь до тех пор, пока не поймут, что уничтожить его невозможно и вот тогда-то все и накинутся на нашу грешную душу. Ты готов продолжить эксперимент?
"Универсальный солдат всегда готов, - проворчал Гер, - даже несмотря на то, что находится сейчас в коматозном состоянии".
– Вот это и есть настоящий супер боец, - хохотнул Осмун-Яфру. – Ну, всё, начинаю превращаться в Гримм-Нома. Он у нас парень толстокожий и один разряд твоей молнии ему не навредит. А если он не поймёт с первого раза, то не стесняйся и бей больнее.
"То ты кричишь, что тебе больно, а то вдруг просишь бить ещё сильнее, - покачав головой, вздохнул Гер. – Не слишком ли быстро ты меняешь своё мнение?"
– Да разве это быстро? – послышался скрипучий голос карлика.
"Так, понятно, - подумал Гер, начиная готовиться к атаке. – Второй раунд уже начался".

Ещё пять раз многоликий бог и Гер возвращались в исходную точку и начинали всё сначала пока, наконец, не добились того, что энергия Гримм-Нома успокоилась и перестала нападать на подсознание бога яфридов. Карлик уже не стоял в самоуверенной позе на поляне, а в изнеможении валялся на измятой траве, прикрыв глаза от усталости.

"Как самочувствие моего повелителя?" – поинтересовался Гер, стараясь, чтобы эта фраза не прозвучала слишком глумливо.
– Да пошёл ты, - вяло огрызнулся карлик. – Всю душу мне расковырял и вывернул.
"Нет, с таким настроением и в таком состоянии нам нельзя садиться за карточный стол, - заметил Гер. – Тебе впору лекарства пить, а не в покер играть".
– Всё, что я сейчас хочу, так это начистить кому-нибудь морду, - устало и мечтательно произнёс Гримм-Ном. – Короткий прямой, хук справа, хук слева и апперкот.

И прямо лёжа на траве и не открывая глаз, карлик начал боксировать с воображаемым противником. Отправив его, по-видимому, в глубокий нокаут, бородатый карлик удовлетворённо вздохнул, раскинул в стороны руки и полностью расслабился.

– Вот это игра, так игра, а не то, что твой покер, - сказал он, приоткрыв один глаз.
"И ты всерьёз полагаешь, что можешь дать в морду Фану?" – насмешливо спросил его Гер.
– Фан – судья, а судью бить нельзя: дисквалификация, как минимум, - ухмыльнулся Гримм-Ном. – Зато с ним можно "побеседовать" в домашней обстановке и без свидетелей.
"Наша с тобой дисквалификация – это ссылка на Тангаролла, - напомнил ему Гер, - а домашней обстановки у Фана не существует: где бы он не появился, он – везде судья. Так что снимай боксёрские перчатки и бери в руки карты".

Карлик снова закрыл глаз и сделал вид, что отдыхает и греется в лучах полуденного Иризо.

"М-да, с этим типом можно запросто всю игру завалить, - подумал Гер. – А может быть, он просто притворяется? Очень уж сомнительно, что богиня кошек стала бы заводить роман с тупицей. Но с другой стороны она вполне могла использовать этого драчуна для того, чтобы его кулаками расчищать себе дорогу. Маска, конечно, замечательная, но пока абсолютно бесполезная".

Он ещё раз тщательно осмотрел подсознание бога яфридов и, убедившись, что им обоим ничто не угрожает, тоже позволил себе расслабиться и перевести дух. Но так продолжалось всего несколько мгновений, потому что где-то вдалеке послышался чей-то слабый и отчаянный крик. Источник звука находился не снаружи, а внутри сознания многоликого бога.

"SOS!!! SOS!!! SOS!!!" – вопил Гера, и бог в маске сразу его услышал.

– А, чёрт! – закричал Гримм-Ном, мгновенно оказавшись на ногах. – На Гера кто-то напал!
Он подхватил с земли холщёвую сумку с артефактами и со скоростью пули влетел во временной портал, растворившись в нём прямо на лету.

(с) Евгений Костромин

Евгений Костромин · 30.12.2014, 18:41

Глава 14

Лёгкий турбореактивный самолёт, выполняющий рейс АХ 19-45, разбежался по взлётно-посадочной полосе, оторвался от бетонных плит и, набрав нужную высоту, развернулся, взяв курс на острова Южного архипелага. Спец борт Главного Полицейского Управления срочно вылетел из столицы, получив приказ доставить в заданный район группу агентов для выполнения особой операции.

Салон самолёта, специально оборудованный для подобных заданий, был разделён на несколько отсеков и в одном из них, который выглядел, как комната для совещаний, за большим овальным столом расположились шестеро мужчин.

– Гордон, к чему такая спешка? – поинтересовался Фидли, чайной ложкой размешивая сахар в большой керамической кружке. – Я еле успел на прощание поцеловать свою подружку.
– Твой прощальный поцелуи сильно затянулся, если учесть то, что к самолёту ты прибежал последним, - хохотнул Лари.
– После того, как тебя ударили бревном по голове, ты стал гораздо лучше соображать, - ехидно заметил Фидли.
– А после того, как тебя укололи в задницу, ты стал менять своих подружек чуть ли не каждый день, - продолжал смеяться Лари. – Я уже давно запутался, какую из них как зовут. А может быть, они в ужасе убегают, посмотрев на твои ягодицы?
– Эх, Лари, ничего ты не понимаешь, - вздохнул Фидли, обречённо взмахнув рукой. – Да они просто выстроились в очередь для того, чтобы на них посмотреть. Я немного подправил татуировку, и теперь все женщины на пляже вместо надписи "Я – вор" читают на моих ягодицах "ЯЧворт".
– А что это такое? – удивлённо наморщил лоб Лари.
– Вот видишь, и ты тоже заинтересовался, - под общий хохот, хитро подмигнул другу Фидли. – Но тебе я не стану этого объяснять: ты не в моём вкусе.
– Вот гад какой, а? – добродушно смеясь, покачал головой Лари. – Ты и из этого положения выкрутился. А ты знаешь, я бы посоветовал тебе ещё и стрелочками указать, где находится этот твой "ЯЧворт".
– Гениально, Лари! – воскликнул Фидли. – Как только прилетим, то сразу же побегу в салон тату.
– В салон ты побежишь чуть позже, - закончив смеяться, сказал Гордон, - и только в том случае, если у тебя на это останется время. Кампфф послал нас на острова не для того, чтобы мы демонстрировали свои "ячворты" любопытным простушкам.
– Он сам руководит операцией? – удивился Арбин.
– Во всяком случае, приказ я получил лично от него, - ответил ему Гордон. – А вот кому принадлежит идея объединить наши две группы, так об этом лучше спросить у Вайса.
– Неужели мы опять будем гоняться за журналистом? – скривился Френчи. – Грэг вроде бы говорил, что тот валяется в коме.
– Да, Герон сейчас лежит в больнице и неизвестно выйдет ли он оттуда вообще, - подтвердил Гордон.
– Уж лучше бы его вынесли и желательно вперёд ногами, - проворчал Френчи, вспомнив свои мучения по дороге из Гутарлау в столицу.
– На острова мы летим для того, чтобы следить вот за этим человеком, - сказал Гордон, положив на стол несколько фотографий.
– Опа! – воскликнул Фидли, взяв одну из них в руки. – Так это же Свен! Водитель того рефрижератора, на котором я ехал до Брандоры и следил за журналистом.
– Верно, - кивнул головой Гордон. – И водитель тот и тот самый рефрижератор, раздавивший в лепёшку лендор с Героном. А Свен в момент аварии должен был находиться в кабине рефрижератора.
– Постой, Гордон, - запротестовал Барди. – Мы же вместе с тобой ехали за чёрным лендором и вместе осматривали место аварии. В кабине рефрижератора находился только один водитель, и он сейчас мёртв. Если Свен и был там, то он, скорее всего, выпрыгнул из машины перед аварией.
– Нет, Барди, - отрицательно покачал головой Гордон. – Криминалисты очень внимательно осмотрели кабину рефрижератора и нашли массу доказательств того, что в момент столкновения Свен находился в машине, и это его тело выбило лобовое стекло.
– Вылетел в окно, отряхнулся и убежал на острова Южного архипелага? – насмешливо усмехнулся Френчи.
– Человека, которого полицейские опознали на островах, зовут не Свен, а Олрин, Олрин Тодиш, - сказал Гордон. – Документы у него настоящие и его можно было бы принять за двойника Свена, если бы не одно небольшое обстоятельство. Дело в том, что Свен был не простой водитель, а агент одной влиятельной корпорации, который должен был в скором времени подняться по служебной лестнице и занять руководящую должность в структуре конкурирующего объединения. У таких людей берут не только отпечатки пальцев и ушных раковин, но и вообще все параметры организма, включая и геномную дактилоскопию. Ну, а что касается Олрина Тодиша, то кроме паспорта, свидетельства о рождении и ещё нескольких старых документов, обнаруженных в его доме, нет никаких доказательств того, что это именно тот человек, за которого он себя и выдаёт.
– Так почему бы его не арестовать, а затем и проверить на полиграфе, - удивился Арбин.
– Во-первых, у этого человека потеря памяти и полиграф нам не поможет, а во-вторых, нам запрещено не только его арестовывать, но даже слишком часто попадаться ему на глаза, - ответил ему Гордон. – Именно поэтому мы и летим туда в таком расширенном составе. И не забывайте: за провал этой операции старик сотрёт в порошок всех нас скопом и каждого по отдельности.
– Начинается всё примерно так же, как и в деле с газетчиком, - вздохнул Фидли. – Нужно просто поехать и последить за одним человеком. Никаких улик, одни подозрения…. Гордон, у нас что, уже нормальные преступники перевелись? Или, может быть, мы себя так зарекомендовали, что нас посылают искать то, чего не знает никто?
– Нормальные преступники для нормальных полицейских, - усмехнулся Арбин, - а ненормальные….
– Для придурков вроде нас, - закончил эту мысль Фидли. – Вам, наверное, и АКС новые выдали? – добавил он, обращаясь к Арбину и Гордону.
Те в ответ молча кивнули головами.
– Эх, так я и думал, - горестно вздохнул Фидли. – Лари, готовь свою башку для нового бревна, а мне, наверное, ещё пару "ячвортов" в задницу влепят.
Все засмеялись, но смех был каким-то безрадостным и усталым.

Как только Френчи услышал о том, что у Арбина появился новый АКС, он развернулся к своему товарищу с испуганным выражением лица.

– Арбин, ради бога, не наставляй на меня объектив этого аппарата, - взмолился он. – После того, как какой-то гад пустил по рукам мою фотографию, мне невозможно спокойно зайти в управление. Надо мной надсмехаются все, кому не лень.
– Не понимаешь ты своего счастья, Френчи, - с мягкой улыбкой обратился к нему Фидли. – Мужики смеются оттого, что завидуют и не только тому, что увидели на фотографии, а ещё и тому, с каким вниманием к тебе стали относиться все женщины нашего управления. Я же вижу, как они начинают роиться в тех местах, где ты появляешься. На твоём месте я бы наоборот попросил Арбина сделать ещё одну фотографию, но уже, так сказать, в более эффектном ракурсе.
– И ты туда же, - горько вздохнул Френчи. – Вот что мне нужно сделать, так это записать все ваши советы на магнитофон, а затем отпечатать красочную брошюру с иллюстрациями и заголовком "Что должен делать тот, у кого на пляже внезапно порвалась резинка трусов".
– Такая брошюра моментально станет бестселлером и миллионными тиражами разойдётся по всей планете, причём с твоей фотографией в стиле ню, - засмеялся Фидли. – Ты станешь самым знаменитым голым полицейским, и бесчисленные толпы фанаток будут подсовывать тебе эту фотографию, в надежде, что ты поставишь на неё свой автограф.
– Нет уж, нет уж, - проворчал Френчи, отложив одну фотографию и взяв в руки другую. – Лучше я подожду, пока в управлении не появится какой-нибудь другой объект для насмешек…. Гордон, а где и когда были сделаны эти фотографии? Ты сказал, что они принадлежат Свену, а в доме Тодиша что-нибудь похожее нашли?
– Пока Олрид проходил медицинское обследование в больнице, местная полиция осмотрела его дом, но обыском это назвать, конечно же, нельзя. Этот дом, так же, как и дома многих местных жителей, стоит на отшибе и ближайшие соседи Олрида смогли рассказать лишь то, что Тодиш отсутствовал в этих местах почти пятнадцать лет. Он уехал на большую землю из-за того, что однажды во время большого шторма здесь погибла вся его семья.
– А соседям показывали эти фотографии? – поинтересовался Лари.
– Да, показывали, - кивнул головой Гордон. – Говорят, что похож, хоть и очень сильно изменился за прошедшее время. Сейчас Грэг ведёт это дело, и я просил его поискать фотографии Свена пятнадцатилетней давности.
–А чем занимался Тодиш до того, как уехал из этих мест? – спросил Арбин.
– Как и вся его семья, он выращивал фрукты, овощи, табак и лекарственные травы, иногда рыбачил и охотился, а излишки продавал на рынке. На островах многие аборигены ведут именно такой образ жизни. Промышленных предприятий там нет, зато туристический сезон никогда не заканчивается.
– Везёт нам ребята, - усмехнулся Фидли, - из одного курорта, да на другой.
– Смотри не сглазь, - в тон ему произнёс Барди. – Вот сейчас возьмёт этот Тодиш, да и мотанёт в заполярную тундру, раз у него с головой так плохо. А мы будем бегать за ним, словно северные олени и копытами ягель из-под снега добывать.
– Без денег далеко не уедешь, а у этого парня сейчас в кармане нет ни гроша, - успокоил его Гордон. – Поскольку он абсолютно здоров, если не считать потери памяти, то по рекомендации главного врача мэрия подыскивает ему какую-нибудь работу…. А теперь давайте определимся на местности.
Он достал большую карту архипелага и разложил её на столе.

(с) Евгений Костромин

Евгений Костромин · 30.12.2014, 18:42

– Самый большой остров Фис – административный центр этого региона, - ткнул указательным пальцем в карту Гордон. – Рядом с ним находятся ещё несколько островов поменьше, а ближайший из них называется Тиранга, на котором и живёт наш Свен-Олрид. Сообщение между островами в основном паромное и лишь от острова Фис до острова Тиранга построен мост, но всего с двумя полосами движения.
– Понятно, - усмехнулся Арбин. – И обогнать невозможно и в пробке, если уж встанешь, так на полдня. Надеюсь, что у нас транспортом проблем не будет?
– Всё, что угодно от велосипеда до вертолёта, - пообещал ему Гордон, - но, конечно, это будет зависеть от того, как и куда будет перемещаться наш объект.
– Гордон, так ведь это вулкан Муякуан, - Фидли тоже ткнул пальцем в точку, расположенную поодаль от основной группы островов.
– Да, ну и что? – посмотрел на него Гордон.
– Я его вчера вечером по телевизору видел, - объяснил ему Фидли. – Второй по величине вулкан нашей планеты. Огромная гора со снежной шапкой, из которой постоянно клубится дымок. Учёные говорят, что этот вулкан может скоро проснуться.
– На языке учёных слово "скоро" может означать сотни, а то и тысячи лет, - улыбнулся Гордон. – Надеюсь, что наша командировка закончится гораздо раньше.
– Да уж хотелось бы, - вздохнул Фидли, продолжая разглядывать карту.
– Гордон, а почему наш "старик" так озаботился этим Свеном-Олридом? – поинтересовался Арбин. – Только оттого, что его машина столкнулась с лендором, в котором ехал журналист? С газетчиком-то всё более или менее понятно: за ним гоняется дочка Корвелла. Но простой водитель грузовика, пусть даже и тайный агент какой-то там корпорации….
– Ты, наверное, решил, что теперь я стал правой рукой Рибарди Кампффа и знаю все, о чём он думает и чего хочет? - усмехнулся Гордон. – Кроме головной боли и ответственности, моя прямая с ним связь ничего мне не добавляет. А задавать подобные вопросы высокому начальству – себе порой дороже получается. Кем бы ни был этот Свен, наше дело – собирать факты, а выводами пускай занимается руководство.
– Факты мы собирали и тогда, когда следили за журналистом, - глядя прямо в глаза Гордону, заметил Арбин. – Вот только эти факты скорее запутывали ситуацию, чем разъясняли её. Если собрать в кучу все те странности, с которыми нам пришлось столкнуться, то на ум, кроме чертовщины, ничего не приходит.

В воздухе повисла напряжённая пауза. Лари отвёл взгляд в сторону и нервно забарабанил пальцами по столешнице. Фидли ещё больше склонился над картой, словно заметил какие-то изменения на вершине вулкана Муякуан. Френчи в глаз срочно попала соринка, а Барди вдруг заинтересовался ковром облаков, которые были видны сквозь стекло иллюминатора. И только Гордон и Арбин продолжали смотреть друг на друга.

– Раз уж нас собрали в одну команду, то мы должны действовать, как единый организм, - продолжил Арбин, - а всяческие недомолвки, недосказанности и сокрытие истины приведут только к провалу всей операции, если не к ещё худшим последствиям. Как и какую информацию, ты станешь передавать высокому начальству – твоё личное дело, но между нами всё должно быть абсолютно прозрачно. Каждый из нас хочет быть уверен в том, что он может во всём положиться на своего напарника. Если бы не личный приказ Кампффа и тот факт, что нам с тобой снова выдали АКС, то я, возможно, и не начал бы этот разговор. Но сейчас может оказаться так, что Свен-Олрид – такой же "простой человек", как и журналист Герон Мелвин. Во всяком случае, начало у этого парня многообещающее.
– У тебя есть какие-то конкретные предложения? – спросил его Гордон.
– Да, - кивнул головой Арбин. – Пока мы ещё не начали следить за Свеном-Олридом, я предлагаю прямо сейчас разобраться со всеми странностями, которые накопились в деле журналиста. Каждый из нас должен быть готов к повторению тех ситуаций, с которыми нам пришлось столкнуться, как в Гутарлау, так и в столице, поскольку считаю, что авария на дороге – всего лишь один из эпизодов в деле Герона Мелвина. Если я неправ, то попробуйте меня в этом переубедить.
– Арбин прав, - поддержал его Лари, - и случай с Борком тому подтверждение. Мы не стали рассказывать Корвену того, чего не могли объяснить сами, а затем он исчез при весьма загадочных обстоятельствах. Мне бы очень не хотелось, чтобы такая же история приключилась с кем-нибудь из нас.
– И ты всерьёз полагаешь, что мы могли его спасти? – насмешливо спросил Фидли, повернувшись к своему другу. – А если его и не нужно было спасать? Если он исчез сам по своей воле? Такая мысль в твою голову не приходила? Кстати, могу тебе предложить ещё один вариант: его забрал к себе сам Армон, за выдающиеся заслуги перед церковью и отечеством. Лично я, как глубоко верующий и законопослушный гражданин, в этом случае могу только позавидовать нашему Корвену.

"Фидли знает, что наш разговор записывается, - мысленно улыбнулся Гордон, наблюдая за игрой бывшего медвежатника. – Но и Арбина тоже рано ещё в дураки записывать. Мне кажется, что он специально для ушей "старика" и начал эту тему. Во-первых, Арбин хочет заручиться круговой порукой, для того, чтобы в дальнейшем не попасть в затруднительное положение, оставшись один на один с какой-нибудь выходкой Свена-Олрида. А во-вторых, он пытается выяснить, как к таким вещам относится сам Рибарди Кампфф. Нас неспроста всех вместе собрали в салоне этого самолёта и Арбин сразу это понял. Если "старик" нас слушает, а я в этом почти не сомневаюсь, то он обязательно должен мне позвонить".

– В деле Герона, действительно, много непонятного и необъяснимого, - пожал плечами Барди, – но это вовсе не означает, что мы должны забыть и отбросить в сторону все такие случаи.
– Да, и это будет правильно, - согласился с ним Френчи. – Предупреждён – значит, вооружён. Старые люди не зря так говорили. Хоть мы и не сможем объяснить такие ситуации, но зато будем знать, что они существуют.
– Хорошо, - сказал Гордон, доставая авторучку и чистый лист бумаги. – Давайте сейчас все вместе вспомним и составим список всех странностей. Свободного времени у нас предостаточно, так что не торопитесь и не забывайте о деталях. Давай, Арбин, твоя идея, значит, тебе и начинать.

"Если бы сейчас с нами был Борк, то и ему, наверное, было бы что добавить, - думал Гордон, составляя список и заполняя уже второй лист бумаги. – Интересно, а он рассказал Кампффу всё то, что заметил сам и узнал от меня? Если "старик" в курсе и заинтересован этими странностями, то вся наша группа продолжит наблюдение за Свеном. Ну, а если ему покажется, что наш список – просто бред воспалённого воображения, тогда мы всем скопом отправимся в кабинет психиатра…. После исчезновения катера с Борком, я уже и не знаю, какой из вариантов лучший".

Он закончил писать, спрятал авторучку в карман и, ещё раз просмотрев исписанные листы, положил их на середину стола.

– Буду рад, если это хоть чем-нибудь поможет нам в дальнейшей работе, - со вздохом произнёс Гордон, посмотрев на своих товарищей.
– Предупреждён, вооружён, - недовольно проворчал Фидли. – Да ничем я не вооружён, кроме бесполезного в такой ситуации пистолета. Сколько пуль вы всадили в того монстра на мясокомбинате? И всё равно он бы всех вас загрыз, если бы не копьё, брошенное журналистом. А как вы собираетесь защищаться от человека, который может мгновенно перемещаться в пространстве, ходить по болоту и двигать голыми руками огромные валуны?
– Пока ещё никто не доказал, что это копьё метнул именно газетчик, - пожал плечами Френчи.
– Других отпечатков пальцев на копье и крышке люка криминалисты не обнаружили, - сказал Гордон, - но дело, конечно, вовсе не в этом. Мы действительно ничем не защищены в подобных ситуациях и поэтому должны быть предельно осторожны. На островах мы все будем жить в разных гостиницах. Связь только по рации и телефону, и поэтому немедленно сообщайте о любых странностях вроде вот этих, - ткнул он пальцем в исписанные листы.
– В Гутарлау нам кто-то постоянно портил следящую аппаратуру, - заметил Арбин. – Если на островах наши АКС тоже перестанут работать, то уже можно будет считать, что мы снова попали в лапы к чёрту.
– Чёрт остался на озере Панка, а его чертёнок лежит на больничной койке, - ухмыльнулся Фидли, - так что нам, по-видимому, нужно приготовиться к встрече с чертовкой.
– Так это же, как раз по твоей части, - радостно хлопнул в ладоши, воскликнул Лари. - И твоя татуировка, как нельзя лучше подходит для такой операции.
– Чертовок, Лари, интересует не тело человека, а его душа, - тоном проповедника произнёс Фидли. – Об этом тебе любой священник может целую лекцию прочитать. Чёрт хватается за грешную душу, а чертовки гоняются за доверчивыми и наивными душами и поэтому из нас двоих ты – лучшая кандидатура для общения с чертовкой.
– Кстати, по поводу общения, - заметил Гордон, с улыбкой выслушав обоих агентов. – Возможно, кому-то из нас придётся познакомиться и подружиться с Олридом, если, конечно, такой план будет одобрен начальством. Это бы позволило нам более эффективно вести за ним наблюдение не вызывая особых подозрений. Кем бы ни оказался этот Тодиш, а ему придётся жить по законам всего общества, то есть ему нужна работа, нужны деньги и люди, которые станут его новыми друзьями и знакомыми.
(с) Евгений Костромин

Евгений Костромин · 30.12.2014, 18:43

– Точно! – радостно воскликнул Фидли, - Ему нужно срочно подсунуть подружку-чертовку из нашего отдела и тогда мы будем видеть каждый его шаг и слышать каждый его вздох. Соседи, коллеги по работе, друзья – это, конечно же, хорошо. Но лучшего информатора, чем любовница, придумать просто невозможно.
"Верно, Фидли, - подумал Гордон. – Чем больше агентов будет участвовать в этой операции, тем меньше вероятность для каждого из нас оказаться в психушке".
– Сейчас мы обсудим план наших действий на ближайшие два-три дня, а затем я позвоню Вайсу и предложу ему такой вариант, - кивнул он головой. – Нам нужно организовать наблюдение за Тодишем таким образом, чтобы у него не возникло даже и тени подозрения.
– Гордон, ты только что сказал, что Свен – не простой водитель грузовика, а тайный агент какой-то корпорации, - напомнил ему Арбин. – И если окажется, что Олрид – это и есть тот самый Свен, тогда у этого человека, несомненно, есть все необходимые навыки конспирации. Потеря памяти может оказаться обычной симуляцией для того, чтобы этот агент начал выполнять какую-то новую задачу. Такие люди не хуже детективов умеют следить и уходить из-под наблюдения. Стоит любому из нас дважды за день попасться на глаза такому агенту и вся операция окажется под угрозой провала. Уж на что журналист поначалу показался нам простым обыкновенным парнем, а всего через несколько дней выяснилось, что он играет с нами, как кошка с мышкой.
– Вот поэтому я и предлагаю поменять сам стиль наблюдения, - ответил ему Гордон. – Мы с тобой будем в "свободном полёте", потому что АКС позволяет нам прослушивать и следить за объектом с большого расстояния. Остальные должны занять все контрольные точки: дом, работа, места отдыха. Один устроится на ту работу, которую Свену-Олриду подберёт мэрия, другой поселится в доме по соседству, а с третьим и четвёртым определимся тогда, когда станет понятным, на что наш объект будет тратить своё свободное время. В такую схему отлично вписалась бы "любовница", которую предложил Фидли, но это уже на усмотрение нашего начальства. Если кому-то из вас удастся познакомиться с Тодишем, то действуйте крайне осторожно: такое знакомство не должно быть ни назойливым, ни обременительным для Олрида.
– А если мы все с ним познакомимся, а через пару недель соберёмся на какой-нибудь вечеринке? – засмеялся Френчи. – Какими именами мы будем пользоваться, настоящими или вымышленными?
– Вариант маловероятный, но чего только в жизни не бывает? – тоже улыбнулся Гордон. – У каждого из нас будет своя легенда, а вот имена я предлагаю оставить настоящие. На вечеринке, да под хмельком немудрено и оговориться. Естественно мы друг друга не знаем и никогда прежде не встречались. У тебя Фидли случай особый: ты лично знаком со Свеном, но с Олридом вы никогда не встречались и поэтому ты должен держаться в тени, во всяком случае, до тех пор, пока не станет понятно, за кем мы следим. Будешь подстраховывать меня и Арбина.
– Я мог бы сыграть и самого себя, - пожал плечами Фидли. – Взял положенный мне отпуск и приехал на остров Фис отдохнуть, порыбачить и поплавать с аквалангом. Узнает меня этот парень или хотя бы начнёт нервничать, значит, он и есть настоящий Свен, а не узнает и будет вести себя естественно, значит, перед нами Олрид.
– Нет, Фидли, никакой самодеятельности, - отрицательно покачал головой Гордон. – На такую игру мы можем пойти только с разрешения начальства. Перед нами поставлена вполне конкретная задача: следить за Свеном-Олридом, не вызывая у него ни малейшего подозрения, а твой сценарий больше похож на атаку или на разведку боем. Давайте сейчас разберёмся с нашими легендами и определимся, кому и какую роль играть, а когда закончим, то будем звонить начальству. На Фис мы должны прилететь в полной боевой готовности и с чётким пониманием того, как будет проводиться операция.

В это время в столице на аэродроме Главного полицейского управления приземлился вертолёт, прилетевший из Гутарлау. Из него вышли два бородатых и косматых человека в истрёпанной и обветшалой одежде частично состоящей из шкур и самодельных кожаных ремней, больше похожие на бездомных бродяг или дикарей, потому что один из них держал в руке большую острогу с широким и зазубренным центральным лезвием. Это были Борк и Дадли.
Ожидавший их микроавтобус с затемнёнными стёклами, проблесковым маячком и полицейской эмблемой лихо подрулил к вертолёту, открывая на ходу автоматические двери. Агенты быстро пересели в машину и она, резко сорвавшись с места, понеслась по бетонному полю, сверкая всеми своими опознавательными знаками.

Спустя полчаса автомобиль с агентами свернул с широкой магистрали на боковое шоссе, ведущее в большой лесной массив и, миновав несколько контрольно-пропускных пунктов, въехал на территорию, огороженную высокой кирпичной стеной. Ещё не менее пяти минут микроавтобус петлял по извилистой дороге меж старых дубов и сосен, за которыми иногда видны были небольшие приземистые строения непонятного назначения и наконец, остановился у крыльца бревенчатого трёхэтажного особняка.

Выйдя из машины, Борк и Дадли увидели Рибарди Кампффа – начальника главного полицейского управления и члена тайного рыцарского братства, который спускался к ним навстречу по широким каменным ступеням.

– А вот и наши путешественники, - слегка улыбнувшись, произнёс он. – Как самочувствие и настроение?
– С утра было хреновое, - усмехнулся Борк, - но с тех пор прошло уже несколько сотен тысяч лет.
– Далеко вас закинули, - понимающе кивнул головой Кампфф.
– В тех местах и в том времени это называют "закидонили", - пояснил ему Дадли. – Таким же способом нас закидонили и обратно.
– А это что такое? – спросил Рибарди, посмотрев на зазубру, которую Корвен держал в правой руке.
– Оружие древних говорящих ящеров, называющих себя яфридами, - ответил ему Борк. – Достался нам, как трофей и сувенир на память. А в машине лежит пузан, которого мы с Дадли поймали сегодня утром, но в доисторические времена.

Кампфф удивлённо вскинул брови и уже приоткрыл рот для того, чтобы задать следующий вопрос, но затем вдруг передумал и отрицательно покачал головой.

– Нет, нет, все вопросы потом, а сейчас вас нужно постричь, помыть и переодеть, - решительно произнёс он. – Фотографию на память оставить не желаете? Весьма колоритное получится фото: в такой одежде, с такой растительностью на голове и с копьём древних яфридов.
– Непременно, - согласился с ним Борк. – Не каждый день возвращаешься из прошлого в таком виде.
– Проходите в дом, там вас уже ждут, - уступая агентам дорогу, сказал Кампфф. – После того, как приведёте себя в порядок, встретимся в гостиной.

Корвен и Дадли поднялись по ступеням и вошли в особняк, а Рибарди заглянул в открытую дверь машины и, вызвав кого-то по рации, отдал короткое распоряжение.
"Прекрасный подарок для генетиков и биологов, - подумал он, ещё раз взглянув на большого пузана. – И всю одежду "закидонцев" тоже нужно отправить в лабораторию".
Затем Кампфф достал из кармана мобильный телефон и, медленно поднимаясь по ступеням, стал тихо с кем-то разговаривать.

Спустя некоторое время постриженные, вымытые и одетые в пушистые махровые халаты агенты расположились в большой гостиной. Борк сел в уютное кресло рядом с журнальным столиком, на котором стояла пепельница и коробка ароматных сигар.

– Боже мой, Дадли, неужели всё это закончилось? – произнёс он, откинувшись на спинку кресла и выпустив в воздух облако сигарного дыма. – Мне до сих пор кажется, что я просто сплю.
–А ты закрой глаза, как я, Корвен, - усмехнулся Дадли, лежавший на просторном диване.
– И что? – поинтересовался Борк.
– И сразу увидишь себя в пещере, - засмеялся Дадли. – Поленья в камине потрескивают и пахнут точно так же, как и в нашем костре. Вот только запах твоей сигары, чистая одежда и мягкий диван не совсем вписывается в общую картину. Впрочем, некоторые листья, которые ты пробовал курить на острове, пахли ничуть не хуже этой сигары.
– А, чёрт! – вдруг спохватился Борк и быстро поднялся из кресла. – В кармане моих брюк осталась пачка такого "табака". Пойду, скажу, чтобы её не дай бог не сожгли.
– Ты хотел сказать в кармане твоих оригинальных шортов, которые когда-то были брюками, - засмеялся Дадли. – Скажи им, чтобы и мою одежду тоже не трогали. Я намереваюсь сохранить её на память, - добавил он, вслед уже выходящему из гостиной Борку.

"Кажется, Корвен уже "подсел" на этот наркотик, - подумал Дадли. – Наверное, пора бы и объяснить ему эту ситуацию".

– Ты представляешь? – возмущённо воскликнул Борк, вновь появившись в гостиной. – Они уже успели куда-то увезти все наши вещи. Говорят, что по особому распоряжению Кампффа, но обещали в скором времени вернуть всё в целости и сохранности.
– Увезли, скорее всего, в лабораторию, - понимающе кивнул головой Дадли. – Будут изучать пробы почвы с ботинок, травинок, которые найдутся на одежде, а также шкуры и кожаные ремни, которые мы носили. А вот насчёт твоего "табачка" я не совсем уверен.
– То есть, как это? – удивился Борк, садясь в кресло и раскуривая почти потухшую сигару.
– Дело в том, Корвен, что табачок-то твой не совсем простой, - вздохнул Дадли. – В листьях, стеблях и корнях этого растения содержатся галлюциногенные вещества, и поэтому по нашему законодательству такой табак запрещён, как наркотик.
(с) Евгений Костромин

Евгений Костромин · 30.12.2014, 18:44

– Так что же ты раньше-то об этом мне не сказал? – возмутился Борк. – Мало того, ты ведь и сам частенько подбрасывал в наш костёр эту травку!
– Да, это так, - развёл руками Дадли. – Я не верил в то, что мы когда-нибудь вернёмся домой и сознательно дышал таким дымом. Это помогало мне расслабиться и снять нервное напряжение.
– А я-то порой удивлялся, отчего я такой толстокожий, - захохотал Борк. – Как покурю, так мне всё нипочём: хоть с топориком на яфрида, хоть с рогаткой на "планериста"…. М-да, однако шибака хульна твова харалама, а Дадли? Выходит, что теперь я стал наркоманом и меня следует доставить на эшафот в Долину Смерти?
– Да ладно, не парься ты шибака-то, - улыбнулся в ответ Дадли. – Таким людям, как я и ты, Долина Смерти уже не страшна. Если ты не сможешь обойтись без своего табака, то кури его, сколько твоей душе угодно, но только сначала поставь в известность своего куратора. Для нас с тобой таким куратором является Рибарди Кампфф.
– Вот так, так! Да вы оказывается, мне тут кости перемываете, - послышался насмешливый голос Кампффа, входящего в гостиную. – Наверное, обсуждаете, как вам половчее облапошить старика Рибарди в каком-нибудь щекотливом вопросе?

Агенты сначала вздрогнули и замерли, а затем переглянулись и вдруг громко захохотали.

– Запомни, Корвен, - сквозь смех произнёс Дадли, - майстера Кампффа невозможно обмануть, потому что он всегда появляется неожиданно и в самое неподходящее для этого время.
– Наедине и в домашней обстановке прошу обращаться ко мне на "ты" и по имени, - положив на журнальный столик портативную рацию и присаживаясь в кресло, стоявшее напротив Борка, сказал Кампфф. – А неожиданно я появляюсь оттого, что иногда сижу на плечах у чёрта. Ну, так какие вопросы у вас к куратору Рибарди? – обратился он уже к обоим агентам, потому что Дадли покинул диван и пересел в соседнее с Корвеном кресло.
– Да мы, вообще-то и не собираемся кого-то обманывать, - пожал плечами Борк. – Что случилось – то и случилось. Чего уж тут огород городить? Хорошие сигары у вас…, к-хм…, у тебя Рибарди. Только вот в последнее время мне пришлось курить совсем другой табак.
– Я не стал объяснять Корвену, какую травку он курит, - развёл руками Дадли, - потому что и сам вечерами дышал дымом этого растения. Если бы не такой допинг, то ещё неизвестно, дожили бы мы до сегодняшнего дня или нет.
– Понятно, - усмехнулся Рибарди. – И что, сильно пристрастились?
– Это достаточно слабый наркотик, - заверил его Дадли, - а о привыкании можно будет судить только через пять-шесть дней.
– Корвен, тебе сильно повезло, что в такой ситуации рядом с тобой оказался профессор биологии, - кивнул головой на Дадли Кампфф. – Ведь твои эксперименты с куревом могли привести и к более печальному результату. Не так ли, Дадли?
– Совершенно верно, - подтвердил тот. – На острове было полно ядовитых растений.

Борк повернулся к Дадли и с удивлением посмотрел на своего товарища.

– Так вот почему ты постоянно собирал эти цветочки-лепесточки, - усмехнулся Корвен. – А я, честно признаться, думал, что у тебя уже крыша едет, когда ты вечерами раскладывал свой гербарий.
– От растений крыша у меня поехала ещё в детстве, - засмеялся Дадли, - а для обкурки я подобрал самый слабый наркотик из всех, которые имелись на острове.
– И как давно вы курите эту травку? – спросил Рибарди.
– На острове мы пробыли почти полтора года, хотя один знакомый яфрид сказал, что мы не продержимся и полкруга, - ответил ему Дадли. – А травой начали пользоваться тогда, когда у Корвена закончились сигареты и он стал пробовать курить всё подряд.
– Вы познакомились с яфридом? – удивился Рибарди.
– Если бы Корвену не пришла в голову гениальная идея изучить яфридский язык, то мы не только бы не познакомились с яфридом, но и никогда бы не смогли вернуться домой, - сказал Дадли.
– Похоже, что этот яфрид иногда пользуется временным порталом и бывает в нашем времени, - раскурив потухшую сигару, заметил Борк. – Мы не стали его расспрашивать, но вполне возможно, что это именно он поцарапал нашу машину, когда мы следили за домом Мелвина.
– Хо, поцарапал, - возмущённо фыркнул Дадли. – Да он её чуть пополам не разодрал.
– Не такой он уж и злой, - улыбнулся Борк, - раз позволил нам воспользоваться своим порталом. А к людям он относится довольно сносно и к тому же хорошо владеет люцакским языком.
– Каким языком? – прищурился Рибарди.
– Люцакским, - повторил Борк. – Людей яфриды зовут люцаками и не трогают тех люцаков, которые знают яфридский язык.
– А как зовут вашего знакомого яфрида? – поинтересовался Рибарди.
– Бича. Бродюжник Бича, - ответил ему Корвен. – Бродюжник – это торговец, оседлый или странствующий. Бича – странствующий торговец, а в гутарле живёт бродюжник Борсой, который редко выезжает из своего поселения.
– Дадли, а где твой змеиный амулет? – спросил вдруг Кампфф.
– Я потерял его в тот день, когда мы убегали и прятались от планеристов, - с сожалением вздохнул Дадли.
– Планеристы? Кто это? – внимательно глядя на него, вновь задал вопрос Рибарди.
– Эти твари очень похожи на птеродактилей, а нападают абсолютно бесшумно и внезапно, - объяснил ему Дадли. – Мы долго изучали их повадки, прежде чем смогли более или менее свободно перемещаться по острову. Но в тот день они напали на нас совершенно неожиданно.
– Тебе часто приходилось пользоваться амулетом? – продолжал "допрос" Кампфф.
"Пытается поймать меня на слове, - усмехнулся про себя Дадли, - и ведь наверняка знает, что потерять активированный магический предмет практически невозможно".
– Постоянно днём и ночью, - ответил он, - но в тот день мне пришлось деактивировать амулет, потому что на остров приплыл Чукмак – местный ковач. Этот яфрид за версту чует таку колдову приладу. С ним мы столкнулись в первую же минуту нашего пребывания в том времени. Едва только наш катер возник рядом с его шагуном, Чукмак выскочил на крыльцо и запустил в нас свову зазубру.
– Ваш яфридский язык так и рвётся наружу, - засмеялся Рибарди.
– В последнее время мы только на нём и разговаривали, - признался Борк, - и это, в конце концов, нам пригодилось.
– Так почему же всё-таки Бича решил переместить вас в наше время? – абсолютно безобидным тоном произнёс Кампфф.
"Он ни за что не поверит в то, что амулет был утерян, - понял Дадли. – Что же, этого и следовало ожидать".
– Трудно сказать, - пожал плечами Борк. – Может быть, ему понравилось, как мы с Дадли спели гимн яфридов, а может быть, у него в это утро просто было хорошее настроение. Не знаю. Хотя после его последних слов у меня и появились некоторые предположения.
– Вот как? – заметно оживился Рибарди. – И что же он сказал вам напоследок?
– Дадли первым вошёл в портал, и потому не слышал моего разговора с Бича, - сказал Корвен. – Едва только мы с ним остались наедине, Бича сразу же заговорил на чистейшем люцакском языке. Мы, конечно, не знаем, как говорили люди в то время, когда на Дагоне жили яфриды, но наш современный язык непременно должен отличаться от древнего языка. Так вот Бича заговорил именно на нашем современном языке.
– Дословно можешь вспомнить? – поинтересовался Кампфф.
– "А почему бы и нет? Чем только чёрт не шутит, когда бог крепко спит. Ступай, Корвен, ступай" – это были его последние слова, - улыбнулся Борк. – А произнёс он их в ответ на моё предложение зайти ко мне в гости, если вдруг появится в нашем времени.
– Называть чертей чертями начали сравнительно недавно, - задумчиво произнёс Кампфф, - так что ваш Бича действительно говорил на нашем современном языке. И это явно указывает на тесную связь яфрида с нашим временем. Впрочем, он может оказаться вовсе и не яфридом, а человеком, который может перемещаться во времени и превращаться в яфрида, а может быть, и ещё в кого-нибудь.
– Вот и мне после этого показалось, что домой нас вернули не случайно, - сказал Борк. – Возможно, Бича, кем бы он ни оказался, а в будущем желает нас как-то использовать.
"Молодец, Корвен, молодец! – мысленно обрадовался Дадли. – Такая версия полностью исключает продажу амулета".
– Не "вас" Корвен, а лично тебя, - усмехнулся Рибарди. – А почему ты вдруг пригласил его в гости?
– Не знаю, - задумавшись на несколько мгновений, признался Борк, - как-то само собой вырвалось.
– В таком случае тобой руководила интуиция, - произнёс Кампфф. – Твоё приглашение, как раз и указывает на то, что Бича часто бывает в нашем времени, если вообще он не живет среди нас. Теперь, Корвен, жди в гости яфрида или существо, которое произнесёт контрольную фразу.
– Какую именно? – улыбнулся Борк. – Ту фразу, которая была последней?
– А ты вспомни весь ваш разговор, - посоветовал ему Кампфф. – Может быть, в нём были и более яркие фразы?
– Нет, - отрицательно покачал головой Корвен, - ничего особенного сказано не было. Сначала он предложил мне войти в портал, затем я положил на траву пузана и зазубру для того, чтобы пожать ему руку и поблагодарить. Мы познакомились, и он предложил мне взять с собой пузана и зазубру на память, а я в ответ пригласил его к себе в гости. Вот тогда он и произнёс эти слова.
(с) Евгений Костромин

Евгений Костромин · 30.12.2014, 18:45

– А когда вы с ним беседовали на яфридском, то он не спрашивал вас, кто вы такие? – задал новый вопрос Кампфф.
– Сначала он нас принял за люцаков с северной стороны, - ответил ему Дадли, - и лишь потом узнал, что нас закидонили из будущего. Но и после этого Бича тоже даже не пытался узнать, чем мы занимаемся в своём времени. Мы ему сразу сказали, что не знаем, кто и почему нас закидонил к яфридам.

В этот момент рация, лежавшая на журнальном столике, замигала красной лампочкой и пропищала серией звуковых сигналов.
"SOS, - мысленно перевёл Борк, который был знаком с телеграфной азбукой, - значит, что-то очень важное".

– Да, - коротко произнёс Кампфф, взяв в руки рацию и нажав кнопку приёма.
Он слушал чьё-то сообщение с абсолютно непроницаемым выражением лица и только в его глазах вдруг появился едва заметный стальной блеск.
– Скоро буду, - снова произнёс Рибарди и сразу же поднялся из кресла.
– Сейчас пройдёте медосмотр, а когда я вернусь, тогда и закончим разговор, - обращаясь к обоим агентам, сказал Кампфф. – Обедайте без меня. А тебе, Корвен, твой табачок вернут, если, конечно, ты уже не сможешь без него обойтись.

Он резко развернулся и быстрым шагом направился к выходу, а агенты переглянулись, и Дадли скорчил многозначительную рожицу.
"Что-то случилось и сегодня мы вряд ли попадём домой", - прочитал Корвен на лице своего товарища и беспомощно развел руками в ответ.

(с) Евгений Костромин

Евгений Костромин · 10.01.2015, 17:31

Глава 15

Тёмная энергия Чета, ворвавшаяся в палату журналиста, нанесла удар не только по сознанию Герона, но и по сознанию вообще всех живых существ, находившихся в границах биополя слуги Хатуума. Медиумы, дежурившие в соседней палате, были практически ничем не защищены, и поэтому получили тяжелейший шок. Они даже не успели ничего понять и сообразить, как уже все лежали без сознания, кто в кресле, кто в кровати, а кто и на полу.

Гном Пакль тоже появился в палате журналиста не в самый удобный для этого момент. Он никак не ожидал, что тёмная энергия Чета, которая не первый день дежурила неподалёку, пойдёт в такую мощную и яростную атаку. Но старый пограничник был воробей стреляный и уже не впервые попадавший в подобные ситуации. Его магический щит мгновенно активировался, и Пакля лишь отбросило к стене, в которой он сразу и растворился.

– Винтус, ёшкин кот! – заорал старый гном, едва только возник в палате с медиумами, откуда уже ушла энергия слуги Хатуума. – Включай свои приборы! Чет только что напал на журналиста и пытается захватить его сознание!
– А ты чего так орёшь-то? – удивился Винтус.
– А то, что и мне по затылку тоже прилетело, - уже более спокойным голосом произнёс Пакль. – Здесь все медиумы в отключке валяются. Уж и не знаю, выживут ли они после такого удара.
– Да и шут с ними, - отмахнулся Винтус. – Нечего совать свой нос туда…. Ну, сам знаешь куда. Тебя-то сильно зацепило?
– Слава Гунару, всё обошлось, - ответил ему Пакль. – В энергетических полях кто-нибудь ещё показался?
– Пока всё чисто, - сообщил ему Винтус, - но думаю, что это ненадолго. Учитывая то, как пристально все следят за сознанием этого парня, сейчас непременно должен кто-то появиться…. Ага, вот он! Матерь божья!!
– Кто это, Винтус!?
– Гримм-Ном! Беги, Пакль, беги оттуда немедленно!!!

Старый гном едва успел прыгнуть в стену, как в эту же секунду в палату журналиста ворвался красно-жёлтый искрящийся шар. Он ударил в тело Герона, которое дёргалось в конвульсиях лёжа на полу, и вдруг взорвался, разлетевшись во все стороны миллионами искр. Затем началась дикая пляска света и тени.

Красные, чёрные и жёлтые полосы с огромной скоростью скручивались в спирали и извивались, словно змеи в переполненном террариуме, превращаясь в замысловатые фигуры и узоры. Тёмная энергия Чета была разорвана на сотни тысяч комочков, и каждый из них был заключён в красно-жёлтую капсулу, внутри которой постоянно что-то искрило и сверкало.

Внезапно вся эта разноцветная масса выплеснулась на белый потолок комнаты и на нём, как на экране появилась чёрная боксёрская груша и жёлтый боксёр в красных перчатках и такого же цвета боксёрках. Коренастый боец молниеносными ударами рук и ног начал так яростно избивать чёрную грушу, что она, в конце концов, не выдержала и лопнула сразу в нескольких местах, а из прорех посыпался чёрный песок вперемешку с чёрными опилками. Изуродованная груша исчезла, а вместо неё появилась новая, и опять боец наносил удары, от которых тяжёлый кожаный мешок извивался и дёргался словно червяк, нанизанный на рыболовный крючок.
Последним эффектным ударом ноги жёлтый боец оторвал грушу от крепления и она, ударившись о невидимую стену, рассыпалась в прах.

– На этом, пожалуй, и закончим, - прозвучал вдруг в воздухе скрипучий и немного усталый голос карлика. – Последний воздушный поцелуй.

Вся энергия соскользнула с потолка на пол и превратилась в чёрный футбольный мяч и красно-жёлтого бородатого футболиста. Спортсмен покрутил на полу мяч, устанавливая его для того, чтобы пробить пенальти, отошёл к двери и с короткого разбега так сильно ударил по мячу, что тот, как пуля со свистом вылетел в окно и спустя всего пару секунд исчез в высоких слоях атмосферы.

В коридоре послышался топот чьих-то ног, и жёлто-красный футболист, превратившись в облако, поспешно спрятался в тело журналиста.

Дверь резко распахнулась, и в палату вбежали два врача и медсестра. В комнате царил полнейший хаос. В ней не осталось ни одного предмета, не затронутого бушевавшей здесь энергией. Везде валялись обломки мебели, осколки битого стекла, скомканные и измятые листы бумаги, постельное бельё и клочки набивки из подушки и разорванного матраца. А посередине комнаты на полу лежало неподвижное тело Герона, опутанное истрёпанными полосками бинта.

– Ёпрст! – обхватив руками голову, тоскливо воскликнул тот врач, который был помоложе. – Каталку, быстро!
И сам же мгновенно выскочил в коридор за каталкой, а пожилой врач в это время опустился на колени возле Герона и стал проверять пульс и дыхание. Медсестра так сильно растерялась, что в первые несколько секунд не могла понять, что же ей нужно делать. Увидев, что из тяжёлой и громоздкой аппаратуры, которая тоже была сдвинута со своего места, поднимается белый едкий дымок, она испугано вскрикнула и бросилась к кнопке пожарной тревоги.

– Он дышит и пульс чёткий, только учащённый, - сказал врач, внимательно осмотрев Герона.
– Вы меня слышите? – спросил он, обращаясь уже к журналисту.

"Да, не до тебя нам сейчас, - проворчал Гримм-Ном-Яфру. – Молчи Герон. У нас и своих проблем выше крыши. Гер, проверь Гера. Как он там, живой?"
"Не отвечает он, - вздохнул Гер. – Боюсь, что его дела совсем плохи".
"Что-то я ничего не пойму, - возмутилась явная мысль журналиста. – Герон, Гера, Гер…. А тебя самого-то как теперь зовут?" – спросила она многоликого бога.
"Зовут меня Гримм-Ном, а ничего не понимаешь ты потому, что я, Гера и Гер договаривались обо всем без тебя, - объяснил Герону бог в маске. – Ты в то время был в глубокой коме. Короче, мы тебе все по порядку расскажем, но только не сейчас. Здесь такая заварилась каша, что "мама не горюй". В любое мгновение к нам может ворваться любой из наших игроков, так что бери у меня столько энергии, сколько тебе нужно и читай защитное заклинание Нарфея. Пока Гера в отключке, его заменит Гер. Только не тормози и во всём положись на нас".
"Давай, Герон, давай! – закричал Гер. – Повелитель дело говорит!"
"Я просто валяюсь, - проворчала явная мысль. – На секунду и то невозможно отлучиться".

Журналист открыл глаза и глубоко вздохнул.

– Он пришёл в себя, - радостно закричал пожилой врач медсестре. – Ну, где же каталка-то?
– Здесь она, здесь, - ответил его молодой коллега, появившийся в дверях с каталкой. – В соседних палатах полно людей, которые тоже лежат без сознания. Сестра, вызывайте сюда весь свободный персонал.
Герон ещё раз глубоко вздохнул, прикрыл глаза и начал громко читать защитное заклинание из Медной книги.
– Бредит, - сказал молодой врач, опуская ложе каталки до уровня пола. – Ни одного слова не поймёшь. Грузим и везём в другую палату.

Пока журналист "бредил", врачи уложили его на каталку и вывезли в коридор, по которому бегом бегали сотрудники этого отделения.

– Ну и дела, - удивлённо покачал головой пожилой врач. – Такого у нас ещё никогда не было. А как в других палатах, такая же разруха?
– Я заглянул только в одну соседнюю, - ответил ему молодой врач. – Бардак, конечно, но не такой погром, как в его палате. Как ты думаешь, что могло вызвать такое разрушение?
– А бес его знает, - отмахнулся пожилой. – Пусть над этим другие голову ломают. Нам и своей работы сегодня привалило, как никогда. Слышишь, парень замолчал? Наверное, опять сознание потерял.

"Вот и правильно, - проворчал бог в маске. – Не ваше это дело – в душе ковыряться. Разрезали, зашили и под капельницу. Кому надо, тот давно уже знает, кто в отделении погром устроил".
"Теперь мы защищены, так, может быть, ты мне всё-таки объяснишь, что здесь происходит?" – спросила явная мысль многоликого бога.
"Ты пожелал отключиться, когда к тебе пожаловал инспектор Грегори. Так?"
"Верно, - ответил Герон, - но это и всё, что я помню. А сегодня меня вдруг тормошат и заставляют чуть ли не каждые пять минут читать защитное заклинание".
"Ты проспал много удивительных событий, - усмехнулся Гримм-Яфру. – Твоим бессознательным состоянием воспользовались наши игроки для того, чтобы безнаказанно заглянуть в твою душу. Но все они жестоко ошиблись, потому что твой двойник, которого ты создал в своём подсознании, оказался прожорливым каннибалом и хоть по кусочку, а всё-таки откусил от каждого незваного гостя. Кстати, у него теперь есть своё имя – Гера. Третья часть твоего сознания, а вернее будет сказать, вторая часть твоего подсознания, называется Гер. Оба твоих двойника – невидимки, и никто, в том числе и мы с тобой не можем, да и не должны знать, где они находятся. Я не сильно тебя запутал?"
"Сейчас, подожди, - с шумом вдохнув и выдохнув, подумал Герон, - дай переварить".
(с) Евгений Костромин

Евгений Костромин · 10.01.2015, 17:32

– Нет, с ним всё в порядке, - возразил молодой врач. – У него глубокий вдох и выдох и даже пульс выровнялся. Герон, ты меня слышишь?

"Вот пристали, а? – фыркнул бог в маске. – Поговорить не дадут. Герон, ты не мог бы менее эмоционально переваривать новую информацию?"
"Постараюсь, - проворчал журналист. – А как ты узнал о существовании моих двойников, если ты их до сих пор не видишь?"
"Они сами пошли на контакт, потому что у них просто не было другого выхода, - ответил ему бог в маске. – И это было единственное верное решение. Мы все, сколько бы нас ни было, должны действовать согласованно, помогая друг другу, но вместе с тем, не теряя своей самостоятельности. Я надеюсь, что ты не забыл, о чём вы договаривались со своим первым двойником?"
"Да, был такой уговор, - подтвердил Герон. – Я тогда испугался того, что могу сойти с ума, если начну по каждому поводу спорить со своим двойником".
"Правильно. И такое же точно соглашение заключили между собою Гера и Гер, - кивнул головой Гримм-Ном. – А теперь давай посмотрим, что у нас получилось. Ты – лицо нашей фирмы, всем виден и для всех открыт, конечно же, в разумных пределах. Но именно поэтому ты и не должен знать слишком многого. Твоя сфера деятельности – общение с теми существами, для которых ты должен выглядеть, как простой человек. Ты – наша маска обыкновенного смертного, пусть даже и знающего заклинания Медной книги и владеющего некоторыми активированными артефактами. Надеюсь, я достаточно чётко очертил круг твоих обязанностей и возможностей?"

"Он пытается построить меня, словно солдата на плацу, - усмехнулся Герон. – Даже Гер, и тот назвал его повелителем…. А ведь это намёк…. Я должен уметь подыгрывать любой маске моего зелёного друга…. Но Яфру без маски, конечно же, лучше всех. Пусть азартный и бесшабашный, пусть раздолбай, пусть выпивоха и бабник, зато душа у него широкая и добрая".

"Вполне, - согласился с карликом Герон. – А какие обязанности у остальных "сотрудников" нашей фирмы?"
"Гера – твоё тайное оружие и защита от всех без исключения посланников, включая и самого Нарфея, а вот Гер – абсолютно закрытая для тебя тема. О нём ты не должен ничего знать. Сегодня вам пришлось объединить свои усилия, но лишь потому, что первый твой двойник находится пока в невменяемом состоянии".
"Что с ним случилось?" – поинтересовался Герон.
"Проглотил слишком много тёмной энергии и сейчас пытается её переварить. Не удивляйся, если тебя вдруг начнёт тошнить и лихорадить".
"Спасибо, что предупредил, - слегка поперхнувшись, сказал Герон. – У меня уже комок к горлу подкатывает…. Боюсь, что скоро нам действительно придётся прекратить нашу беседу…. Но всё же рискну задать последний вопрос: кто из нас кого контролирует? Ты знаешь всё и можешь повлиять на каждого из нас, а кто влияет на тебя?"
"Это верно, что я знаю всё и каждого из вас, - криво усмехнулся карлик, - но полностью контролировать я могу лишь тебя. Между мною и Гера существует особая связь, но ни о каком контроле, как с его, так и с моей стороны речь уже не идёт. А если бы ты знал, какую власть надо мной имеет Гер, то ни за что бы мне не позавидовал. Вот такая у нас получилась карусель".

От слова "карусель" у Герона моментально закружилась голова. Его уже привезли в другую палату, и врачи принялись перекладывать журналиста на кровать. Но тело Герона вдруг сначала выгнулось, а затем сразу скорчилось, и на чистые простыни с отвратительным хрипом и бульканьем изо рта больного выплеснулась густая струя тёмной, почти чёрной жидкости.

– Ты когда-нибудь видел такой желудочный сок? – спросил молодой врач у пожилого.
Тот отрицательно покачал головой, а затем вдруг достал из нагрудного кармана скальпель и быстрым движением сделал надрез на руке Герона. Из пореза тотчас появилась густая жидкость абсолютно чёрного цвета.

"Ну, сейчас будут брать анализы крови, мочи, кала и слизистой, - проворчал Гримм-Ном-Яфру. – Прибегут профессора, академики и начнётся столпотворение: чёрную кровь и чёрного человека никто из них никогда ещё не видел".
"Неужели ты не можешь повлиять на процесс восстановления?" – спросил его Гер.
"Если бы я ничего не делал, то Герон сейчас был бы похож на кусок антрацита, - ответил ему бог в маске. – Гера схватил непомерно большое количество тёмной энергии. Чем больше он её осваивает, тем слабее становиться и, по-моему, сам уже не может подпитываться моей энергией. Ему нужно сделать принудительное вливание, но я его не вижу, а потому и не могу ему ничем помочь".
"Может быть, мне вернуться в своё подсознание и объединиться с ним? – предложил Гер.
"Ни в коем случае, - решительно воспротивился многоликий бог. – Ты у нас – эталон Герона. В твоей энергии нет никаких примесей, и ты всегда должен оставаться таким. Он тебе по-прежнему не отвечает?"
"Молчит и абсолютно не реагирует на все мои сигналы, - вздохнул Гер. – Я только чувствую, как он корчиться, словно эпилептик, весь трясётся и пытается что-то мне сообщить.… А может быть, ему мешает энергия Гримм-Нома? Ведь в отличие от меня, он её никогда ещё не видел".
"Хм…. – задумался бог в маске. – Не исключено…. Но менять маску на виду у всех нам тоже нельзя: после этого даже орденоносцы и те поймут, какую мы ведём игру".
"Чья энергия будет лучшим противоядием от Чета?" – поинтересовался Гер.
"Чем светлее, тем и лучше, - ответил многоликий бог, - но не забывай, что она должна быть энергией именно подсознания, а таких масок у нас пока только две: маска Гримм-Нома и Яфру. Все остальные маски создают лишь иллюзию чужого сознания.
У Фана самая светлая и самая чистая энергия, но кроме его шкатулки и Сезара Бордо, я не знаю ни одного артефакта этого посланника. А для того, чтобы воспользоваться Сезаром или шкатулкой, нужно знать заклинания активации и деактивации. Ты уже знаешь, на что способен наш кудесник и, наверное, можешь представить себе, насколько сложна эта задача ".
"Адам же сумел активировать шкатулку, а значит, не так уж всё и сложно" – попытался возразить ему Гер.
"Не нужно путать кукольника с его марионеткой, - усмехнулся бог в маске. – Когда ты управляешь артефактом, тогда ты – кукольник, а если наоборот, то тогда ты – марионетка. Адам никогда бы не открыл шкатулку, если бы она этого не захотела. Так кто из них кукольник? Сезар – ещё более сложный артефакт, чем шкатулка. Выражаясь современным языком, его можно назвать интерактивным артефактом, для активации которого уже недостаточно выкрикнуть какую-нибудь мудрёную фразу".
"Тогда ты должен стать Нарфеем, - вдруг сказал Гер. – Гера может и не справиться с таким количеством тёмной энергии, и тогда мы будем иметь в подсознании Герона маленького и прожорливого Хатуума, который знает все наши секреты. Я нисколько не сомневаюсь в том, что мы с тобой будем первыми, на кого набросится этот энергетический каннибал".
"Да знаю я, знаю! – воскликнул карлик. – Но хватит ли у тебя сил для того, чтобы защитить моё подсознание от Нарфея?"
"А тебе не кажется, что Нарфей и не станет нападать на твоё подсознание? – хитро прищурился Гер. – В душе Герона уже есть специальное место, где и должно находиться подсознание Нарфея".
"Хо, а ведь ты прав, - изумился многоликий бог. – В доме твоего отца Нарфей уже однажды проверял наше общее сознание и никак не отреагировал на моё присутствие. Уж не потому ли, что его в первую очередь волнует чистота твоего подсознания, а всё остальное, как говориться, уже детали?"
"Вот когда станешь Нарфеем, тогда всё и узнаешь, - засмеялся Гер. – Ты лучше скажи, где нам взять такой артефакт Нарфея, который бы отвечал всем нашим требованиям?"
"Да тут и думать нечего, - пожал плечами Гримм-Ном. – Статуэтка стража обладает всеми качествами твоего создателя, как явными, так и скрытыми. А где она сейчас находится, то об этом мне уже давно Адам рассказал. Сейчас демонстративно покидаем это помещение для того, чтобы все знали, что Гримм-Ном прилетел сюда лишь на минутку и исключительно для того, чтобы подраться с Четом".
"Это была не драка, а избиение младенца, - поправил его Гер. – У вас были разные весовые категории".
"Герон – вот кто был младенцем в этой драке, а Чет был наказан за то, что так подло и неожиданно набросился на маленького, - улыбнулся карлик. – Сейчас самый удобный момент для нашего перевоплощения. Чет зализывает раны, медиумы лежат без сознания, а Фан с Нарфеем, если и наблюдают за нами, то явно не из соседней палаты. Пока ещё врачи не начали брать анализы, мы закрываем Герона в этой палате и летим на остров Панка. Там мы превращаемся в душу монаха Нарфея и по подземному туннелю попадаем в тайную часовню. Забираем статуэтку и уже не скрываясь, возвращаемся в палату. Активируем этот артефакт, становимся Нарфеем и лечим Герона. План понятен?"
"Герон выдержит?" – спросил Гер, посмотрев на тело журналиста, которое уже начало темнеть.
"Будем надеяться, - развёл руками Гримм-Ном-Яфру. – Других вариантов у нас с тобой всё равно нет".

Медсестра поменяла постельное белье, и тело журналиста уложили на койку. Бог в маске не стал дожидаться, когда врачи и сестра выйдут из палаты, а сам насильно выдавил их в коридор и закрыл за ними дверь.

– Это что за хрень!? – закричал молодой врач, оказавшись вместе с другими в коридоре. – Кто меня оттуда вытолкал?
Он бросился к двери и стал ожесточённо дёргать дверную ручку.
– Заперто, - возмущённо выдохнул он, повернувшись к медсестре и пожилому врачу. – Кто-нибудь может мне объяснить, что здесь, в конце концов, происходит?
Его пожилой коллега снял очки, достал из кармана носовой платок и стал тщательно и молча протирать запотевшие почему-то линзы. Испуганная и покрасневшая медсестра тоже молчала, потому что только что чьи-то сильные мужские руки весьма фривольно выталкивали её из палаты, упираясь в основном в нижнюю часть её тела.
(с) Евгений Костромин

Дагона

Re: Дагона

Re: Дагона

Re: Дагона

Re: Дагона

Re: Дагона

Re: Дагона

Re: Дагона

Re: Дагона

Re: Дагона

Re: Дагона