Прежде всего - спасибо администрации за открытие "Мемориала". Замечательное и очень нужное дело.
Мне хотелось бы в годовщину его гибели сказать несколько слов о Сергее Улымове, известном здесь как Пеккатор. Как близкий ему человек я, конечно, не могу быть полностью объективной, но посмею утверждать, что достаточно хорошо его знала. При этом не хочу следовать "правилу" "о мёртвых либо хорошо, либо ничего" - не вижу смысла лепить из мёртвого человека некоего непорочного ангела, которым он никогда не был и сам себя таковым не считал.
Мы познакомились именно здесь, на Неогранке, летом 2011 года - сейчас я уже не помню, как меня сюда занесло, кажется, порекомендовал кто-то из знакомых. Я наткнулась на одно из стихотворений Сергея, оно меня заинтересовало, я написала ему, у нас завязался разговор, потом мы стали общаться чаще - и не только о литературе, но и на многие другие темы.
Трудно сказать, когда наше поначалу дружеское общение переросло в нечто большее - вероятно, это произошло после нескольких лет нашего интенсивного общения в сети и по скайпу, когда мы наконец встретились уже в "реале". Сергей с присущей ему в иные моменты восторженностью любил строить планы нашей дальнейшей жизни и своего переезда ко мне, я ему не возражала, тем более что хотела того же. Что ж, жизнь распорядилась иначе. 1 сентября 2018 года он погиб в результате несчастного случая.
Нелегко говорить о любимом и ушедшем человеке, не растекаясь мыслию по древу и не разводя потоки слёз и жалости к умершему и к себе - те, кто терял близких, знает, что это такое, а тем, кто не терял, дай Бог никогда не узнать. Но я постараюсь.
Думаю, не ошибусь, если скажу, что Сергей был глубоко несчастным человеком. В юности он потерял отца, которого очень любил (тот покончил жизнь самоубийством), несколько лет назад умерла его мать от тяжёлой болезни - он винил себя в их смерти, особенно в гибели отца, после которой начал пить, и алкоголизм стал его главной бедой. Сергей всячески старался побороть эту зависимость (и на какое-то время ему это удавалось) и страдал не только от неё и всех вызванных ею проблем с физическим и психическим здоровьем, но и от того, что не мог победить её полностью; всё время, сколько я его знала (и до этого), это очень сильно его терзало. Его отдушинами, помимо наших отношений, были вера и его литературные занятия, хотя его и мучило то, что он (по его мнению) не был таким достойным христианином и таким талантливым писателем, каким он, по его представлениям, должен был быть. На мои уверения, что идеальных верующих нет, а его литературные творения - действительно порождения пусть не гения, но таланта, а не просто "почеркушки", как он их называл, он чаще всего отмахивался, утверждая, что я не могу судить его объективно (что отчасти правда).
Это, пожалуй, было основой его несчастливости - с одной стороны, строгие требования к себе самому, с другой - несоответствие (как ему казалось) этим требованиям. Возможно, Сергей иногда был требователен к другим, но к себе он всегда был не менее (а то и более) требователен и строг, ему было очень трудно простить себе самому совершенные в прошлом (далёком и близком) ошибки, он часто говорил о том, как хотел бы забыть определённые вещи из своего прошлого, но не может. В нём была сильная раздвоенность, глубокая трещина, которая так и не заросла.
Однако при этом я не могу сказать, что Сергей постоянно был угрюмым и унылым, напротив - у него было очень тонкое чувство юмора, и он нередко смешил меня (и себя заодно
и если радовался, то делал это в полную силу и как-то по детски и вообще, при всех своих вполне "взрослых" проблемах и тяготах, во многом напоминал ребёнка, в хорошем и в плохом; сам про себя он мрачновато шутил, что алкоголики "консервируются" в том возрасте, в котором начинают пить, и те, кто начал в юном возрасте, так навсегда и остаются невыросшими, не достигают зрелости (хотя в его случае это было не совсем верно). Он с большой нежностью относился к животным, даже мелким
(неогранковцам наверняка знакома его сказка "Хорошее отношение к мышам"), трогательно заботился о кошке погибшего приятеля и сокрушался, когда она сбежала, а он не смог её найти, подкармливал бездомных собак и кошек, забредавших в его двор.
Хотелось бы, чтобы знавшим его людям он запомнился тем хорошим, что было в его жизни, а не дурным. Я помню его именно таким - талантливым, добрым, умеющим смеяться над собой и сострадать другим, понимающим, нежным, любящим - и всегда буду помнить.
Я думал, сердце заросло бронёй -
Не взять его ни пулей, ни осколком.
Но шрамы, что оставлены на нём,
Со временем не заросли нисколько.
"Проходит всё" - сказал святой пророк,
Жизнь перейдя свою за середину.
А мне какой представится итог,
Куда направит времени поток?
В предел небес? В бесформенную тину?
На сердце этом шрам не нанести -
Как ни старайся жечь, колоть и плавить.
Но всё равно - оно в горсти кровавит,
И страшно больно - Господи, прости! -
Когда вовне из сердца рвётся память...
(c) Peccator