сказка Сувенир

[Мари Пяткина]

Неприятное предчувствие появилось ещё с вечера и превратилось в уверенность утром, когда Серый вышел кормить зверьё. Только заметил солнечные блики по ту сторону рва, и сердце сразу неприятно ёкнуло. Серый совершенно точно знал, что увидит, если опустит навесной мост и перейдёт на сторону Леса.
Каждый раз, когда ему доводилось найти мёртвого цветочного эльфа, он сильно огорчался. А как тут не огорчиться?
Серый с грустью посмотрел на неподвижное маленькое тельце. Цветочный эльф лежал на боку, в позе зародыша, поджав к животу ножки в зелёных штанишках, его крылышки сверкали и переливались, их-то и было видно издали. Серого всегда удивляло то, что у живого эльфа крылья никогда не блестели, прозрачные и почти невидимые, а у мёртвого сверкали, зеркальные, ловили и отражали свет. Почти как у большой стрекозы, только блестящие. Когда он рассматривал под микроскопом своего первого эльфа, оказалось, что тонкие плёнки покрыты кристаллами, которые легко отделялись и зеркальный блеск терялся. Значит, у живого эльфа крылья должны быть влажными, но живых он видел только издали, в бинокль, и лишь четыре раза вблизи, в Лесу. Они казались такими разумными и такими настоящими…
Серый вздохнул, достал из кармана диктофон, ещё раз вздохнул и сказал:
- Второе июня, семь тридцать, мёртвый цветочный эльф на прежнем месте.
Он выключил диктофон, спрятал его в карман и присел рядом с находкой.
Эльф был в зелёной курточке и штанишках до колен, в тапочках с загнутыми носами и в белой дамской шляпке с крошечными красными цветами. Из-под шляпки рассыпались тонкие, как паутинка, волосики. Вокруг эльфа лежали розовые лепестки, сплошь истыканные иголкой. Серый быстро оглянулся по сторонам, внимательно осмотрел чёрную стену Леса за собой, а потом положил на ладонь мёртвого эльфа вместе с лепестками и пошёл назад. Он перебрался через мост и сразу включил подъёмный механизм. Звери во рву стали возиться и кричать – ждали кормёжки. Серый свободной рукой кое-как покидал им порубленную на куски тушу и пошёл наверх, в лабораторию, по дороге разглядывая эльфа.
Умершие эльфы были очень эстетичны. Да и живые тоже. И невероятно похожи на маленьких людей. Только иногда один из них приходил умирать под крепость, привыкнуть к этому оказалось невозможно. Серый положил эльфа на стол, достал форму и канистру. Крошечный человечек крепко спал, но он зачем-то перевернул тело пальцем, хотелось, чтобы крошка шевельнулась. Из-под крыла выпал ещё один лепесток.
Серый налил в форму немного полимерной смолы, бережно опустил туда эльфа и по стенке медленно залил форму до самого верху. В воздухе разлилась едкая вонь. Мёртвый человечек принял в прозрачной жидкости естественную, спящую позу, Серый открыл форточку и пошёл взглянуть на приборы. Звери услышали, что он ходит по двору и снова расшумелись –требовали жрать.
- Будет с вас, - проворчал Серый.
Чёрный Лес за рвом со зверями добродушно хмурился, шевелился. Страшно было только новичкам. Серый быстро снял показания, внёс данные в журнал и снова поднялся в лабораторию, хотелось рассмотреть лепестки. Он осторожно взял один, примостил между стёклами и заглянул в микроскоп.
То, что он увидел через призму стёкол, заставило его отшатнуться, и тут же снова приникнуть глазом к трубке.
Лепесток оказался исписан крошечными буквами, буквы сплетались в слова, слова в строчки, это было недошедшее до адресата письмо, живущее, пока не увянет почтовая бумага. Может, эльфы болели и приходили не умирать, а просить помощи? Помогать крошкам Серый не мог, не имел права, он мог только наблюдать.
«Зря я это делаю», - подумал он с досадой, но всё равно отсканировал на самом большом разрешении лепестки и ввёл информацию в машину. Десять лепестков, содержащих информацию. А вдруг последний эльф хотел сказать что-то важное? Пока машина медленно разбиралась в незнакомом языке, Серый походил по лаборатории, не зная, чем заняться. Форма со спящим эльфом ещё не застыла, это потом, через пару дней можно будет аккуратно разобрать стенки, зачистить её наждачкой, шлифануть, и тогда получится ещё один прозрачный, гладкий кубик с красивым и грустным сувениром внутри. На полке уже стояло два таких кубика, это будет третий.
Серый попытался читать, но книжка не пошла, тогда он снова вышел наружу и пошёл поглядеть на зверьё. Ему нравилось на них смотреть, что-то было завораживающее и знакомое в том, как они возились во рву, выясняли отношения или грелись на солнце. Он даже к запаху привык. Правда, из-за них Серый уже два года не ел мяса, но смотрел всё равно с удовольствием, и он знал в лицо каждого. Месяца два назад, в грозу, когда перегорел трансформатор, в ров свалился тролль и покалечил двух зверей. Серый думал, что они ревут из-за грозы, а утром, когда вышел, увидел кое-где клочки его бурой шерсти. Тролль всё-таки погиб, но одному зверю вырвал челюсть, пришлось его пристрелить, а Генеральному выдавил левый глаз, теперь он стал кривым. Серый думал, что остальное зверьё отстранит калеку от кормушки, но Генеральный оправдал свою кличку даже с одним глазом, он по-прежнему мастерски гнал собратьев и перехватывал самые сочные части туши. Вот и сейчас зверь с важным видом грелся на солнышке, прикрыв здоровый глаз.
- Господин директор, - сказал ему Серый, - Вы не могли бы подписать заявку на кормёжку для зверей и канцтовары?
Генеральный приветливо промолчал, но остальные завозились в воде. «В принципе, если бы эльфы нуждались в помощи, они бы могли и прилететь, для них подвесной мост не помеха, а поле я не выставляю»
Серый зачем-то ещё раз взглянул на аппаратуру, как будто могли быть новые показания, и поднялся в лабораторию.
Машина как раз закончила, на экране белел кусочек текста…
Серый присел, потёр колючий подбородок и стал читать.
«Знаешь, я не могу забыть твои глаза, - прочитал он. – Мне казалось неправдой, что человеческие глаза завораживают, а твои меня заворожили. Жаль, что в твоём мире нет для меня места. Если сперва мне хотелось всего лишь увидеть тебя ещё раз, теперь мне хочется не уходить отсюда, а вдруг ты как раз выглянешь, а меня не будет?»
Серый дважды перечитал текст, пока до него дошёл смысл.
Он загрузил следующий лепесток.
«…Ты меня оторвал, почти как я рву цветы, только с корнем. Только я не представляю для тебя интереса и не могу принести пользы. Хотя, от меня может быть гораздо больше пользы, чем от того же цветка…»
Серый снова почесал подбородок. Польза всё-таки была. Если случались перебои со светом, он брал один из кубиков и ходил с ним, как с фонариком, крылья долго светились в темноте.
Он заново перечитал оба лепестка и загрузил ещё один.
«…Иногда мне кажется, что между мной и тобой протянута тонкая ниточка, идущая из моего сердца прямо в твои руки. Жаль, что я не могу потянуть за неё так, чтобы ты показался, приходится ждать, пока выйдешь наружу к своим чудовищам или к тем странным коробкам, только ты выходишь так редко…»
«…Мы такие чужие, говорят, ты станешь тленом и напитаешь растения соками своего тела, я же стану кусочком радуги. Ты всегда сможешь меня увидеть, если посмотришь на небо после дождя, но этого не случится, со мной всё будет хорошо, тобою просто надо переболеть, вот переболею и улечу. Мне уже значительно лучше…»
Серому стало совсем грустно. Он вспомнил, что генеральный категорически настаивал на правиле каждодневного обеда, оделся как положено и решил выйти. Он закрыл лабораторию, потом весь свой отдел, поставил сигнализацию, щёлкнул ключом парадной двери и тут же был проглочен Молохом.

[Мари Пяткина]

На секунду закружилась голова.
Серый вдохнул поглубже, подтянул молнию и быстро пошёл по неподвижному, выложенному красной плиткой языку монстра, мимо зубов, что пялились витринами. Когда-нибудь Молох сомкнёт пасть, разжуёт всю эту скуку и просто выплюнет. Хорошо бы в это время быть там, возле рва со зверьём, и смотреть сиреневые сумерки над чёрным, живым, шевелящимся лесом…
Он быстро дошёл до кафешки, куда уже несколько лет ходил на обед. Девушка в жёлтой блузке привычно улыбнулась и, не спрашивая, принесла его обычный заказ: кофе без сахара, мягкий круассан и серебряный лоточек с плавленым острым сыром. Серый проводил её взглядом, у девушки был тугой, обтянутый чёрной тканью зад, она здесь работала сравнительно недавно. Девушки с тугими и вислыми задами в кафешку приходили, уходили, а Серый оставался, и его два заказа – тоже. Сдоба с плавленым сыром на обед, и ужин на вынос: картошка с зелёным салатом и рыба. Очень редко – пицца, к которой он брал баночку пива.
Он стал мазать сыр на хлеб и есть, поглядывая по сторонам. Иногда ему казалось, что в Молохе страшнее, чем в Лесу. Тут воздух всегда несвеж и пронизан штампованной скукой всех оттенков серого. То ли мещанский фотоальбом, то ли кадры из сериала. Возле окна обедает пара. Лица, причёски, улыбки, всё как у самых лучших, самых известных актёров, но только это не актёры, а статисты, потому что фильм дешёвый, вот и выглядят они тускло, заученно. Только что улыбнулся парень, сейчас по сценарию очередь девушки. Так и есть, улыбается, видно постановщик за кадром дал команду растягивать губы. Серый отвернулся. К нему подошла официантка в жёлтой блузке и спросила:
- С собой как всегда?
- Да.
Странно, этого в сценарии не было. Серый с любопытством посмотрел на девушку. Милое, пустое лицо, только глаза уставшие.
- Сегодня рыба нехороша, - пояснила девушка. – Может, возьмёте пиццу?
Серый немного подумал и согласился.
- Дайте пиццу и баночку пива.
Постановочный кадр возле окна расплатился и вышел, его место немедленно занял чёрно-белый снимок. Две офисные девушки, высоко застёгнутые. Над воротничками - бледные лица. Девушки спешно пытались выбрать между обжигающем кофе и сигаретой. Одна из них, вероятно, была настоящей красавицей, даже обусловленный дрейс-кодом костюм её не слишком портил. Девушки, морщась, выглотали кофе и ушли. Они не знали, что эльфы приходят умирать под ров со зверями, они спешили на работу.
Серый расплатился, взял пакет с пиццей и пошёл назад.
Небритый герой идёт по улице, а мимо бегут чужие сбывшиеся мечты. Мечты дешёвые, ибо фильм малобюджетный. И снова постановочный кадр – из красивого авто выходит принцесса, она хрупка, прелестна и улыбается лучше всех статисток, а вот и принц, он немного несвеж, его изнурённый кадык выпирает, будто принц целиком проглотил мандарин, но ничего, сойдёт и так, и принцесса, по команде сценариста, посылает улыбку его банковскому счёту. Серый открыл ключом входную дверь, на вид такую же, как в соседнем банке, только гораздо лучше. Он быстро зашёл и закрылся изнутри, отключил сигнализацию, открыл свой отдел, лабораторию, и, не переодеваясь, стал читать следующий лепесток.
«…Ещё слишком рано, ты, кажется, спишь. Выйдешь кормить своих чудовищ не раньше, чем солнце высушит росу. Пока ты спишь, я тысячу раз целую твои красивые губы и твои красивые глаза. Я хочу, чтоб тебе приснился самый чудесный и светлый сон. Я никогда тебя не брошу, только ты не бросай меня, пожалуйста…»
Конечно, я тебя не брошу. Ты будешь всегда со мной, красивым кубиком… Серый долгим взглядом посмотрел на полку с сувенирами. Последний лепесток оказался залит смолой вместе с эльфом, сказанное в нём теперь останется тайной.
Ему стало так странно, что почти захотелось назад, в Молоха, он вылез в окно и в течении получаса смотрел, как шевелится чёрный лес за рвом и слушал, как кашляют звери.
Почти под конец дня без звонка приехал генеральный директор его ящика с двумя какими-то людьми, мучительно похожими друг на друга выражением лица и вообще, всем внешним видом, только один был чуть пониже другого. Оба носили джинсы и водолазки, под водолазками бугрились мышцы, задние карманы специфически топорщились, на лбах висело по аккуратному козырьку. У гражданина, что пониже, козырёк слегка отклеился с левого боку.
- Ну что тут у нас, порядок? – спросил генеральный и зевнул, в точности, как одноглазый зверь.
- Порядок, - сказал Серый. – Подпишете заявку на мясо и канцтовары?
- Потом, - отмахнулся генеральный.
- У меня в морозилке только две туши осталось, - предупредил Серый.
- Потом, - ещё раз сказал генеральный. – Это…
Серый выдал им спецодежду и стал помогать одеваться генеральному. Похожие граждане кряхтели и с грохотом помогали друг другу.
- У вас козырёк отклеился, - сказал Серый невысокому гражданину.
Все трое посетителей перестали одеваться и посмотрели на него. Серый мигнул, козырьки куда-то исчезли, он почувствовал себя неловко.
- Ты бы в город выходил почаще, - заметил генеральный, - а то сидишь тут…
- Я выхожу, - сказал Серый.
- Каждый день на обед в город ходи.
- Я хожу.
Из спец одежды Серого больше всего умиляли шлемы, он точно знал: всё, что случается с тобой в Лесу – дело случая.
Одевшись, высокий козырёк взял в руку чемоданчик и все трое со звоном потопали к выходу. Серый опустил для них мост и вышел проводить до Леса. Зверьё во рву услышало шум, голоса и завозилось, заревело.
- Ишь ты, какие милые, - на ходу заметил генеральный, заглядывая в ров. – Особенно вон тот, одноглазый… Ну и башка у него… Это, мы недолго…
Он пошёл вперёд, козырьки, громыхая доспехами, следом за ним.
Кусочек штампованной Молохом скуки клином вошёл в Лес и ещё долго трещал ветками. Серый подождал, пока чёрная стена листьев приветливо зашевелится, и оглянулся по сторонам. Хотелось найти ещё один лепесток, но их, наверное, унесло ветром. Он пошёл назад. «Я теперь буду выходить часто, - думал Серый. – Неплохо бы, чтоб он всё-таки подписал заявку, не то охотиться придётся, а я не хочу… Вот, стану часто выходить, и однажды найду живого эльфа. Он будет сидеть вот тут, на этом самом месте, и смотреть на меня во все глаза. Я подойду, присяду на корточки, а эльф сожмётся в комочек, как птенец. Я возьму крошку в ладонь и подую ему на шляпку, а он крепко обнимет меня за палец и прижмётся всем своим игрушечным тельцем. Тоже ведь не просто сувенир...»

© Мари Пяткина

[Джон Маверик]

Мари, очень понравилось. Грустно, красиво и необычно. Честно говоря, мне это показалось скорее отрывком из чего-то, а не самостоятельной вещью. Может быть, это и есть отрывок?
Экспозиция не до конца ясна. Лес, ров со зверями, город Молох? И кто главный герой? Похоже на кусочек из большого научно-фантастического или сказочного сюжета. Здесь бы добавить хоть чуть-чуть пояснений (если все-таки это самостоятельная вещь). Хотя, может быть, я и не прав.
Вот этот абзац немного напряг:

Сообщение от Мари Пяткина

Только иногда один из них приходил умирать под крепость, привыкнуть к этому оказалось невозможно. Серый положил эльфа на стол, достал форму и канистру. Крошечный человечек крепко спал, но он зачем-то перевернул тело пальцем, хотелось, чтобы крошка шевельнулась.

Первое предложение как-то нехорошо построено. А дальше создается впечатление, что эльф спит, хотя и до, и после говорится, что он умер. Я понимаю, что как бы спит. Но этого "как бы" как раз и не хватает.

[Мари Пяткина]

Джон, это готовый рассказ)) я первый раз в жизни попробовала просто недоговаривать, чтобы каждый читатель мог сам себе досмыслить, что ему понравится. О зверях были разные версии)) Что это модераторы, что это литераторы, и ещё кто-угодно)) Точно так же и ГГ, он непонятен, потому что я писала о конкретном человеке, без объяснений и описаний))) тоже на усмотрение читателей))
спасибо за отзыв))

[Джон Маверик]

Мари, честно, никогда бы не подумал ни про литераторов, ни про модераторов. Да и то, что эльфы символизируют мечты - можно догадаться с трудом. Именно догадаться, из текста это не прочитывается. Мне показалось, что в рассказе все-таки чего-то не хватает, может быть, пары фраз или одной фразы... но что-то еще должно быть, что подчеркнуло бы символический смысл.
Вот, посмотри, как я это сделал в "Разноцветном снеге", мне кажется, что получилось удачно (я имею в виду, что не сам рассказ удачен, об этом не мне судить, а получилось обозначить "тайное" значение образов).

[Клетчатый]

Непонятен образ Молоха. Молох всегда отождествлялся с огнём. А здесь огня почти нет. Есть Город мёртвых душ, который отгородился от Лесной сказки электромагнитными полями. Парочками прогуливаются гламурные покойнички /смерть гламуру?/. И кругом сплошное зверьё, кроме эльфов. Очень страшная, страшная Городская сказка /без трэша/.

[Клетчатый]

З.Ы. Кста, ваш Серый мне чем-то "Коллекционера" напоминает. И таксидермист тоже.

[Рекорд Надоев]

А мне понравилось. Без поиска всяких там глубоких смыслов и моралев. Сам антураж завораживает. Это не у всех получается: создать сцену, на которой декорации воспринимаются естественно, на которой можно разыгрывать спектакль по тем правилам, что нужны автору. Перо у вас, уважаемая мадам Хунта, заточено очень аккуратно.

[Мари Пяткина]

Рекорд Надоев, товарищ Хунта мне даже не друг и тем паче не родственник)))).


Клетчатый, они у меня не маньяки и не одержимы страстью к чистоте)) Никто не собирает коллекций, я сама даже не видела между ними сходства, а ведь но есть)) Оба противостоят силе тления, гы))))

Джони, я починю дома инет, смогу общаться как человек, и дам тебе ссылку на обсуждение)) Посмеёшься))

[Patriot Хренов]

Сообщение от Мари Пяткина

Джон, это готовый рассказ)) я первый раз в жизни попробовала просто недоговаривать, чтобы каждый читатель мог сам себе досмыслить, что ему понравится.

Мари! Я знаю способ лучше: дырка в заборе... и вся в дерьме и паутине: и мимо пройти - сил никаких, но и заглядывать... !.. Одним словом, открытый финал.