Как по нотам разыгранна пьеса. Словно занавес мягко ложится вечерний туман, прикрывая собою углы и неровности среза декораций, способных раскрыть театральный обман. Показалось в какой-то момент: все сорвется - он скажет: "Did you feel you were tricked...", а она - рассмеётся в ответ... Мне пришлось постраться в тот вечер: огни, экипажи и, для полной гарантии, звон полновесных монет...
Понимаю, что раз приручив - вечно буду в ответе. Но ведь я - не жесток, обещаю не быть с ними груб. И сегодняшним вечером теплый и ласковый ветер им играет на флейтах торчащих над крышами труб. И сегодняшним вечером, не по весеннему жарким, в этом танце с волками, пусть даже всю ночь до зари, я их буду водить по проспектам и сказочным паркам, зажигая пред ними и вслед им гася фонари. Все теперь позади, все свершилось, не думай о плате. Пусть они не вернутся домой, (да какой в этом толк?)... Эта смелая девочка в марком малиновом платье и теперь не такой одинокий (мне кажется) волк. Подбирая финал, мизансцены плетя оригами, я смотрел как они, разрывая остатки оков, так по детски наивно себя ощущали богами, что в какой то момент я хотел показать им богов. Я хотел показать им, что город - не каменный ящик, что откроется суть лишь готовым идти до конца... Красота - не в глазах (как наивно считают) смотрящих, красота - она в душах и настежь открытых сердцах.
Скажет линий трамвайных изгиб знатоку хиромантий: Не плохой, не хороший, не злой - это все ни при чем... Очевидно я все-таки неисправимый романтик и, конечно, как всякий романтик, - увы, обречен. Гобелены пейзажей, картон городских декораций - закрывает все занавес. Пусто. Останется лишь силуэт белой чайки, что в поисках аллитераций одиноко несется над гипотенузами крыш. И уже не понять никогда: то ли быль - то ли небыль... Можно требовать, спорить, кричать, можно ставить на кон... Еле видимым крестиком вышит на канвасе неба то ли гордый грифон, то ли самый последний дракон.
Как по нотам разыгранна пьеса. Словно занавес мягко ложится вечерний туман, прикрывая собою углы и неровности среза декораций, способных раскрыть театральный обман. Показалось в какой-то момент: все сорвется - он скажет: "Did you feel you were tricked...", а она - рассмеются в ответ... Мне пришлось постраться в тот вечер: огни, экипажи и, для полной гарантии, звон полновесных монет...
Понимаю, что раз приручив - вечно буду в ответе. Но ведь я - не жесток, обещаю не быть с ними груб. И сегодняшним вечером теплый и ласковый ветер им играет на флейтах торчащих над крышами труб. И сегодняшним вечером, не по весеннему жарким, в этом танце с волками, пусть даже всю ночь до зари, я их буду водить по проспектам и сказочным паркам, зажигая пред ними и вслед им гася фонари. Все теперь позади, все свершилось, не думай о плате. Пусть они не вернутся домой, (да какой в этом толк?)... Эта смелая девочка в марком малиновом платье и теперь не такой одинокий (мне кажется) волк. Подбирая финал, мизансцены плетя оригами, я смотрел как они, разрывая остатки оков, так по детски наивно себя ощущали богами, что в какой то момент я хотел показать им богов. Я хотел показать им, что город - не каменный ящик, что откроется суть лишь готовым идти до конца... Красота - не в глазах (как наивно считают) смотрящих, красота - она в душах и настежь открытых сердцах.
Скажет линий трамвайных изгиб знатоку хиромантий: Не плохой, не хороший, не злой - это все ни при чем... Очевидно я все-таки неисправимый романтик и, конечно, как всякий романтик, - увы, обречен. Гобелены пейзажей, картон городских декораций - закрывает все занавес. Пусто. Останется лишь силуэт белой чайки, что в поисках аллитераций одиноко несется над гипотенузами крыш. И уже не понять никогда: то ли быль - то ли небыль? Можно требовать, спорить, кричать, можно ставить на кон... Еле видимым крестиком вышит на канвасе неба то ли гордый грифон, то ли самый последний дракон.
(c) slithy toves
!!!!!!!!
супер какой, а...я к себе на сайт утащу, можно?)
Пашечка, солнышко мое золотое, ты просто шедеврален...СПАСИБИЩЕ тебе за эту переписку!..вот даже слов нет, какое огромное спасибище!
