Заколдованные в круге
Я родился на окраине империи
в третьей четверти двадцатого столетия,
и меня не трогали материи,
и последствия чумного лихолетия...
Чествовала Родина ударников,
вся пестрела радостными красками!
Отмечала даты, и для праздников
Облекалась шутовскими масками.
Вдруг стряслось - маньяки обезумели.
И над телом белым надругалися...
Расчленили, а потом задумались...
и расписку дали, подписалися...
И пятнадцать шлюх - полураздетые,
враз шагнули в область невесомости,
оттирая красные отметки и
пятна проступившие на совести...
Дальтонизм расцвел вокруг до ужаса:
все, что было светлого - посерили...
Мало кто нашел в себе мужества
вопросить: что же мы наделали?
Но прошли года, и страна моя
вновь шагает в ногу со временем...
Вирус самости облетел края
и на плечи лег тяжким бременем!
Так же все поет, и танцует вскачь,
но пестреет ковровыми красками...
каждый третий - больной, каждый пятый - врач,
каждый первый - укрылся под маскою...
Но с чего поем? чем болеем мы?
Вряд ли скажут философы древние...
Нами правит "бакс" - как врата тюрьмы.
Он у нас - второй, они - первые...
Shohrat Romanov"c"
Добавлено через 8 минут
Я входил вместо дикого зверя в клетку,
выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке,
жил у моря, играл в рулетку,
обедал черт знает с кем во фраке.
С высоты ледника я озирал полмира,
трижды тонул, дважды бывал распорот.
Бросил страну, что меня вскормила.
Из забывших меня можно составить город.
Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна,
надевал на себя что сызнова входит в моду,
сеял рожь, покрывал черной толью гумна
и не пил только сухую воду.
Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя,
жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок.
Позволял своим связкам все звуки, помимо воя;
перешел на шепот. Теперь мне сорок.
Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.
Только с горем я чувствую солидарность.
Но пока мне рот не забили глиной,
из него раздаваться будет лишь благодарность.
Последний раз редактировалось Shohrat Romanov; 30.03.2019 в 21:28.
Причина: Добавлено сообщение
|