рассказ Последнее волшебство

[Матвей Крымов]

Слесарь Иванов был долбоеб. Жил трансцендентально и умер также. По словам супруги, заебала его молодая сучка. Рассказ о нем будет совсем короткий. Ах да… Заказал текст один панковский журнал. Просили написать поменьше, так как денег заплатить много не могут. Я подумал и согласился. Только сказал, что орфографию и пунктуацию за такую сумму проверять не буду. Они согласились. Дескать, свой корректор есть. Хоть и гот, но с кладбища иногда в редакцию ходит. Но только не заплатили в журнале, суки. Спонсор навернулся. Ну и хрен с ними. А рассказ вот.
Кузьмич вышел из заводской проходной. Но вместо того, чтобы идти к автобусной остановке, как это делал уже лет 45, побрел по улице. Ему было над чем подумать. Утром он толковал со знакомой медсестрой Галей на заводском фельдшерском пункте. Этот проклятый разговор Кузьмич помнил почти дословно. Начал он бодро:
- Слушай, тут такое дело…
Но тут силы его покинули.
- Давай, не тяни, что там у тебя? Простуда, отравление?
Кузьмич собрался с духом:
- В общем, понимаешь, как бы тебе и сказать… История-то невеселая…
Галя перестала разглядывать бланки.
- Ладно, выкладывай. Дома проблемы?
Иногда они обсуждали семейные дела. Кузьмич отрицательно покачал головой и выпалил:
- Как мужчина я больше не могу.
Галя чуть покраснела. Он понял почему. Он ей нравился, да и она ему тоже. И если бы не семьи, глядишь, жили бы вместе.
- Ты это… Не знаю даже… Сказать, чтобы не переживал глупо. У каждого мужчины бывает. Давно у тебя это?
- Да вот с месяц. Не получается вообще.
- Я не специалист, конечно. Надо тебе к врачу сходить. Все-таки 60 лет тебе. Не шутка…А так.. Кури меньше и пей, физкультурой занимайся.
- Кузьмич задал главный вопрос:
- Думаешь, поможет?
Галя уставилась в стол.
- 60 лет… Сам понимаешь…
Вот этот то разговор и прокручивал Кузьмич, медленно шагая по улице. С женой Нинкой давно не ладилось. Ни в жизни, ни в постели. Лет 10 ей уже ничего не надо было. Но в виде одолжения, она все же пускала мужа в постель. Конечно, Кузьмич мог бы завести любовницу, но что-то не позволяло это сделать. Что именно, мужчина не понимал. У него было мало интересов в жизни – еда, сбор грибов, да вот секс. «Странное слово «секс», - подумал Кузьмич, – в моей молодости его и не было. Откуда взялось?».
В сложные моменты в жизни Кузьмич всегда обращался к книге «Как закалялась сталь» Николая Островского. Всю жизнь только ее и перечитывал и всегда находил ответы на все вопросы. Но в этот раз, книга не помогла. Выходило, что ему следует самому стать писателем, раз такое горе приключилось и тупик полный впереди. Несколько дней Кузьмич думал, о чем бы ему написать. Несколько раз перебрав всю свою жизнь, он не обнаружил в ней ничего выдающегося. Все как у всех – школа, ПТУ, армия, завод.
В задумчивости Кузьмич сошел с тротуара и стукнулся головой в забор. На нем было написано: «Летов жив». «Хорошо этому Летову, - подумал мужчина, - живет и на заборах пишет об этом. А я вот, как помер, будто. Какая жизнь, если с бабой не могу. Вот у Летова-то все нормально». Кузьмич стал думать об этом человеке и решил, что это, наверное, человек его возраста, может даже слесарь, Может и его, всякие мысли грустные одолевают, а он не сдается. Кузьмич решил, что он не хуже Летова. Достал мелок и написал на заборе: «Кузьмич жив». Большие желтые буквы радовали глаз. Кто-то крикнул сзади:
- Ветеран, ты чего это пишешь?
Оглянувшись, он увидел парня и двух девчонок. Разговаривать Кузьмичу не очень хотелось, но он все же решил ответить:
- Да вот, написал, что живой. Чем я хуже Летова. Он же пишет, а мне что, нельзя?
Компания странно посмотрела на него. Парень ответил:
- Знаешь, так ведь умер уже, Летов то.
Кузьмичу стало грустно:
- Добила, видать, мужика жизнь. Видать, старше меня был.
Он подумал, что и сам скоро умрет.
- А ты Летов то кто будешь? Сын, родственник?
Парень задумался:
- Да нет. Никто. Слышал его. Он песни пел. А потом умер во сне.
Кузьмич всегда мечтал тоже умереть во сне. Без мук.
- Не слышал. На Кобзона или Лещенко похож? Пел то о чем.
- Нет. На этих не похож. А пел про жизнь.
Парень задумался, а потом вдруг перешел на вы.
- Как бы вам… Про то пел, что многим живется тяжело, не всегда понятен смысл жизни. Вот такие песни.
Кузьмич согласно кивнул. Смысл жизни он не знал. Когда-то давно, думал, что он есть в работе, семье, детях. А потом понял, что нет его вовсе.
Кузьмич пошел дальше. В павильоне купил бутылку пива. Пил его, смотрел на автобусы, небо, людей. Отвлек снова тот же парень. Вместе с девчонками он подошел к Кузьмичу и сказал:
- Пойдемте ко мне. Послушаете песни Летова.
Кузьмич задумался. Как-то странно было идти с молодежью… Но, все равно делать нечего. Жена в санатории. Телевизор сломан. Он скинулся с парнем деньгами. Покидав в пакет водку, хлеб, банку шпрот они двинулись на окраину города.
В квартире его посадили в единственное кресло. Он пил водку и слушал, про то, что все идет по плану, что при коммунизме все будет заебись, про тоскливые лица в плацкартных вагонах. Кузьмичу казалось, что эти песни про его жизнь. Девушки засобирались домой и Кузьмич тоже. Парень спросил, что он думает о песнях. «Честные», - ответил Кузьмич. Молодой человек ничего не ответил.
Кузьмич шел по улице рядом с двумя красивыми девчонками и прохожие недоуменного смотрели на них - пожилого слесаря в поношенном пиджаке, мятых брюках, черными от работы руками и двух девушек-панков в кожаных куртках. Вскоре одна девушка попрощалась и зашла в свой дом. Вторая направлялась в беспокойный район и Кузьмич решил ее проводить. Около одного из домов девушка, сказала что они пришли и пригласила Кузьмича зайти. «Не боишься, - спросил он, вот так мужчину в дом приглашать». Девушка улыбнулась:
- Нет. Ты наш.
Кузьмичу показалось это странным. Как так? Разве он панк? Но в квартиру зашел. Устали ноги. Ее звали Оксана. Они пили чай. Говорили. Он про жизнь свою, она про свою. А потом она предложила остаться ночевать. Автобусы уже не ходили. И он остался на диване. А ночью она пришла к нему. И все у Кузьмича получилось. Он подумал, что это, наверное, потому, что они хорошо поговорили, за жизнь.
Они встречались еще полгода. Гуляли, пили пиво. Болтали. О чем? Да мало ли о чем могут говорить два хороших человека. Кузьмич даже помолодел. Не внешне, а в душе. И пусть на них дико глазели на улицах.
Как-то Кузьмич забыл у Оксаны куртку и не пришел за ней. А через несколько дней, она прочитала в газете некролог:
«Предприятие «Стройка-123» выражает соболезнование родным и близким Ивана Кузьмича Иванова (1947-2007) слесаря-ремонтника. Много лет он…» И так далее. Оксана подошла к куртке, провела по ней рукой. В кармане лежало что-то твердое. Это был мелок. На следующий день девушка пошла к забору, где они познакомились и обвела полустершиеся буквы. «Кузьмич жив». Она посильнее размахнулась и запустила мелок в небо.
И ни хуя никакого листопада тут не началось. И самолет ебучий не летал туда-сюда, оставляя белый след.


©Матвей Крымов

[Solstralen]

Расказ хороший.

Убрать бы только "матовое" (от слова "мат") обрамление. Mат не украшает рассказ, а портит его, вызывая чувство брезгливости. ИМХО.

[Нильс-ойка]

Solstralen, я попробую вам пояснить смысл "обрамления" матом строчкой из песни Юрия Шевчука:
"..в непролазной грязи здесь живет чистота.."
В очередной раз снимаю шляпу перед Матвеем Крымовым.

[Solstralen]

Сообщение от Нильс-ойка

Солстрален, я попробую вам пояснить смысл "обрамления" матом строчкой из песни Юрия Шевчука:
"..в непролазной грязи здесь живет чистота.."
В очередной раз снимаю шляпу перед Матвеем Крымовым.

А меня всё равно коробит.

Шевчук гениален. Он мог то же самое без мата выразить. Почему бы Матвею Крымовy не стремиться к такому выражению чувств?
Нo это лишь

Я убираю из рассказов данного автора всю пошлость и мат, и они (рассказы) ничуть от этого не проигрывают. Наоборот, начинают сиять, как огранённый алмаз. Но я не уверена, что все читатели станут это делать. Матвей Крымов рискует потерять широкую аудиторию. ИМХО

[Клетчатый]

Последняя строка самая забойная. Заключительный гвоздь в гроб, царствие ему небесное, Кузьмича. Отмаялся бедолага. Отчего помер-то? Вроде жизнь только налаживаться стала..

[Матвей Крымов]

Кто его знает. В общем это ненужная для рассказ информация. С уважением.

[Нильс-ойка]

Solstralen, мат здесь не имеет формы агрессии, оскорбления, которые, собственно, и коробят при его употреблении. Это штрих к образу жизни, раскатись он трижды поленицей через пять ручьев в тещин колодец. В экстремальной ситуации мы кричим не "мама!", не "о, Боже!", а "п**дец!". Это не хорошо и не плохо, это натурализм.

[Клетчатый]

Ненужная так ненужная. Просто у меня скоропостижная смерть слесаря вызвала лёгкое недоумение. С чего бы это, подумалось мне. Девчонка эта молодая доконала или на производстве чего случилось, башенный кран, к примеру, на Кузьмича упал. Причина осталась загадкой. Но это даже хорошо, некоторая интрига, повод для размышлений о бренности всего сущего. И вот ещё какие-то смутные воспоминания беспокоят, чаечки какие-то мерещатся. Наваждение, одним словом. В общем, рассказ больше понравился, чем опечалил.
С уважением.

[Александр Астафьев]

Сообщение от Нильс-ойка

В экстремальной ситуации мы кричим не "мама!", не "о, Боже!", а "п**дец!". Это не хорошо и не плохо, это натурализм.

Повторяю в тысячный раз: ненорматив допустим в солдатском сортире, а не в дамском обществе. Если так называемый -"мачо" ровняет вокзальную шалашовку с высокоинтеллектуальными дамами, каким языком от станет говорить с Музой, случись ей предстать перед его очи? Как должны реагировать дамы на это отправление естественных надобностей в их присутствии? За такие вещи раньше вызывали на дуэль, сейчас все скрылись за псевдонимами и никами, боясь ответственности.
На Северном кавказе такие штучки не прошли бы, у нас, русских - запросто. В том наша трагедия!
Наблюдал сценку: жених у ЗАГСа весь в белом общается с невестой по-лагерному. Подумалось: если этот козел в самые светлые в своей жизни минуты говорит со своим божеством так, как он с ней станет говорить через пять лет? Никогда не поверю, что выссокое чувство есть там, где есть эти поганые слова. Разубедите меня.
Вот и с литературой... Или - или, "тертиум нон датур".

[PakiRonos]

Сообщение от Александр Астафьев

Повторяю в тысячный раз: ненорматив допустим в солдатском сартире, отнюдь не в дамском обществе. Если так называемый -"мачо" ровняет вокзальную шалашовку с высокоинтеллектуальными дамами, каким язяком от будет говорить с Музой? Как должны реагировать дамы на это отправление естественных надобностей в их присутствии? За такие вещи раньше вызывали на дуэль, сейчас все скрылись за псевдонимами и никами, боясь ответственности.
На Северном кавказе такие штучки не прошли бы, у нас, русских - запросто. В том наша трагедия!

эээээээ......
нуу, ащщет для "Высокоинтеллектуальных дам" установлен значок "Осторожно: мат!"
и что? по вашей логике, если они сюда таки зашли, то приравнялись к "Вокзальным шалавкам"?
и кого после этого на дуэль?)

буквы понравились) хотя как по мне, то многовато мата)
упд:
перечитал вдумчиво - мата НЕ многовато)
Сбило начало прост) про долбеба)
очень и очень нра. особливо после второго прочтения.