Счастливое Ничто и Колодец Желаний.
…And all that I need do is to wish
And somebody puts his hand in the dish
To throw me a bit of salted fish…
W.B.Yeats “Running To Paradise”
Яркий сентябрьский день незаметно угасал, становился прошлым, уступая место стылому вечеру в лесах к западу от Хелены, штат Монтана. Пронзительный ультрамарин осеннего неба уже совсем поблёк на востоке, пугая скорыми сумерками. Рыжее солнце накололось о верхушки вековых елей на вершине скалистого гребня. Угасание, увядание. Этот лес создан для вечной осени. Огненно-красный кленовый лист упал под ноги. “Следуй за солнцем” - шепнул он прежде чем исчезнуть, с порывом ветра. До темноты оставалось совсем мало времени, и я прибавил ходу.
Вид на Колодец Желаний открылся с последними лучами. Щурясь, я пытался совладать со сбившимся дыханием, тут, на краю Земли, ранним вечером двадцать второго сентября. Возможно, последнего сентября для старого мира. Может, просто очередного. Долгий путь окончен. Что я здесь ищу?
За свою жизнь, я тридцать три раза встречал осень. С того возраста, когда мир перестал быть сказочным, и до сих пор, сентябрь задавал один и тот же вопрос. Точнее, я сам себе его задавал. “Какой?” - спросите вы. К чему это любопытство? Ответа ведь пока не существует. Я ищу единственно верный ответ, и, поверьте, он стоит в мириады раз больше стёртых до крови ног, кленовых листьев и лучших в мире закатов.
Многие века, коренные народы почитали Колодцем священным местом. Говорят, старая магия не утратила силы, даже с приходом белого человека. Еще говорят, Колодец выполнит любое желание, но лишь единственное, которое он сочтёт достойным. Как раз такое желание у меня было... Бог из машины. Автоответчик на Главные Вопросы. Позарез. За многие века, предания не сохранили имени счастливчика, чья мечта сбылась бы. Значит, колодец все ещё ждёт.
Было в моем желании что-то странное и отталкивающее, но манящее, словно край огромного водопада, словно чужой опасный разговор, случайно подслушанный в ночи. Что такого нужно знать человеку, у которого есть всё? Любящая семья, которая ждёт дома, за тысячи миль. Деньги, чтобы принести жертву демонам телесных потребностей. Даже, внутренняя гармония между “зачем?” и “так надо”. Но мой "осенний" вопрос мучал с настойчивостью отколовшегося зуба, когда тот, раз за разом, заставляет возвращаться к нему языком.
Колодец выглядел, всего-навсего, чёрной зияющей дырой карстовой воронки. Провал посреди ещё зелёной травы, густо усыпанной пёстрыми листьями. Кто-то, давно, смастерил рядом подобие скамьи из грубо отёсанного ствола ели, добавив разочарования. Жалкая подделка. Дешёвая мистика. Наверное так его и видели всё, кто ждал чуда с фотокамерой наперевес.
Но, если прислушаться... Бесконечная, ничем не измеримая пустота провала манила к себе, гипнотизировала и нашёптывала ответы, намекая что среди них есть и “тот самый”, желанный. Сгорая от нетерпения, в безумном порыве, я бросился на землю ничком и заглянул в темноту колодца. Изнутри, из чёрного зева, из абсолютной пустоты, на меня уставилось Счастливое Ничто.
Слова застряли в горле цветком чертополоха. Боль, сомнения, красота окружающего мира, всё это осталось где-то там, позади. Так делает первый глоток чуждого ей воздуха рыба, выброшенная на берег.
Вечерний еловый лес исчез без следа.
Я в ужасе обнаружил, что стою посреди бескрайнего моря ржи, под высоким полуденным солнцем августа. Отсюда и до края Земли, тянулось поле, густо утыканное перезрелыми колосьями на сухих стеблях. Жнецы забыли об урожае. Я оглянулся вокруг. В воздухе повисло раскалённое марево, щедро сдобренное белёсой пылью с плоских невысоких меловых холмов на горизонте. Их крохотные тени поманили ответом: “Следуй за солнцем”. И я побежал.
Ноги несли сами. Тело и разум уже давно протестовали против этой безумной, безнадёжной многочасовой гонки. Пыль, так похожая на муку, набилась в нос, в глаза. Превратила в бешеного мельника, что попусту крутит жернова, снова и снова засыпая в них тонкий помол, вместо зерна. Тщетность, бесконечная дорога. Сквозь прорехи в одежде выглядывали руки и ноги - жёсткие перезрелые колосья исхлестали в кровь. Я был готов упасть и зайтись в кашле выплёвывая лёгкие, но солнце - здешнее августовское - уже клонилось к закату. А, значит, есть всего несколько жалких минут, чтобы достичь вершины холма. Бежать! Стиснуть зубы и бежать! Я должен успеть прочесть ответ на свой вопрос в косых предвечерних тенях августа. Должен!
Колени подломились, когда до цели оставалось всего несколько сотен шагов. По-звериному, на четвереньках я пополз дальше. Медленно. Безнадёжно медленно. Как раненая собака видит мир? Мир - это сухие колосья, белая пыль перед глазами и серый кустик чертополоха. Человек слаб. Животное начало сильно. Оно берет верх, стоит лишь пугливому разуму загнать несовершенное тело в тупик, забиться в уголок, спрятаться за ширму из детских страхов, боли, почувствовать близкий конец. Разум - неопытный наездник. Зверь всегда готов перехватить узду и заставить человека жрать себе подобных, ползти десятки миль по заснеженной тундре или вцепиться в тончайшую соломинку над пропастью во ржи.
Звериное чутье безошибочно вывело к воде. Родник ласково и уютно журчал среди белых, чуть желтоватых, обломков песчаника, наполовину скрытых сочной зеленью. Зеленью нереально яркой в этом рыжем мире колосьев. Вода, мутноватая, белёсая, окончательно сломила мою волю, и тело взяло верх над разумом. Где-то там, невообразимо далеко, всего в двух сотнях шагов, августовский закат уже складывал косые тени в буквы, а буквы в слова. Там был мой ответ на Главный Вопрос.
А здесь, из последних сил, дополз до чаши источника, припал к спасительной влаге пересохшими растрескавшимися губами. Сделал первый сладчайший глоток...
В тот же миг я узнал сразу ВСЁ.
Я помнил сколько мест в Палате Лордов, и как правильно завивать пружины холодным способом. Слышал предсмертные слова Амундсена, и был способен записать на бумаге данные радиоуглеродного анализа поверхности Плутона. Мозг хранил образ убийцы Кеннеди и все до единого места захоронения павших солдат Второй Мировой. Память услужливо диктовала тексты сожжённых Гоголем томов и ещё ненаписанных песен Хелависы. Знал всё, что было от начала времён и будет после конца этого мира. Это так просто, ведь время лишь оправдание для тех, кто не знает.
Мизерный опыт, накопленный человечеством за нашу историю, превратился, в жалкую котомку нищенки, плетущейся за деревянным колесом повозки. Гроши открытий. Заплатки теорий. Чёрствые корки и солёная рыба на тарелках мудрецов. Тысячу раз был прав Йейтс: пол-пенни в шапке хватит на дорогу в рай, а большего нам не скопить. В одно мгновение, все книги мира стали лишь бумажным мусором. Горы томов, бесконечные страницы, густо испачканные чернилами и типографской краской - кладбище людской тщеты. Смысл слов “догадываться”, “предвидеть”, “изучать” и “постигать” был навсегда утрачен. В моем языке остался только глагол “ЗНАТЬ”.
Я знал всё. Всё! ВСЁ!
Единственное, чего я так и не знал - ответ на мой “осенний” вопрос. Сентябрь, все так же, был на исходе. Посреди сумеречного елового леса, я с надеждой заглянул в провал Колодца ещё раз. Но чуда не произошло. Счастливое Ничто лишь, едва слышно, усмехнулось в ответ:
- А что ты хотел? Это ведь твой вопрос. Тебе и отвечать.
© YoMan78
Мне Ваши произведения очень нравятся - и стиль, и язык, и потрясающие образы, и литературные аллюзии 
