Трубят ветра, бесчинствуют дожди,
Асфальт одолевают листопады.
Надсадное хрипение в груди -
Как скрежет затупившейся лопаты.
Октябрь. Ощущение распада.
Кто тут вещал про встречу впереди?
Октябрь страшен. В комьях шелухи,
Посередине улицы осенней,
В припадке алкогольного веселья
Цитирует нелепые стихи
Очередной свихнувшийся есенин,
Но зрители по-прежнему глухи.
Лишь мы истошным возгласом: «Налей!»
Грядущую распутицу встречаем.
Фонарный свет сквозь ветви тополей
Желтеет, как лимон в стакане с чаем.
Октябрь, октябрь, исчадие печали,
Я за тебя не дам и трех рублей.
Октябрь, ты ни лето, ни зима -
Издерганная осень-полукровка.
Прожить тебя и не сойти с ума -
На то нужна известная сноровка.
Распитая в подъезде поллитровка -
Лекарство ненадежное весьма.
Но как, скажи, еще лечить хандру?
Сегодня нет причин жалеть патроны.
Дав волю заскучавшему перу,
Пью за тебя и шлю привет огромный.
Я не забыл твой адрес электронный:
[Ссылки могут видеть только зарегистрированные пользователи. ]
Сентябрь. Хлябь. Нескладно ветер дует.
Ландшафт изъеден прорыжелой цвелью.
Достать чернил, и дальше U can do it -
Рыдать, связав слова нелепой целью:
Осеннюю вселенную вовне
Описывать. Я - в ней, она - во мне,
Такая антиномия простая:
Земли набухшей стылое рядно
Верстою черной пялится в окно,
И мысль внутри пейзажа прорастает.
В подъезде - темь. Пролет залит уриной.
Соседский мусор по углам мертвеет.
Свой путь к дверям пройдя до половины
Я затерялся в этих эмпиреях,
И чуть соприкоснулся головой,
Издав, с испугу, выкрик горловой,
С простой идеей, плававшей в эфире:
Что, коль подъезд неметен и нечист,
То мой герой-экзистенциалист
Взгрустнет, как должно быть в осеннем мире.
Из точки А в глухих квартирных недрах,
До точки G, - пунктиром гугль-мэпа, -
Я прохожу, и вверх смотрю, где нервы
Продрогших проводов. Где корка неба
С налетом сизоватой мерзлоты:
В ней, как когда-то утверждала ты,
И бесконечность, и ничтожный атом, -
Едины. Утыкаюсь в купол лбом -
И дождь идет в глаза, тирлим-бом-бом,
И я иду – осенним рыжим адом,
Где нет тебя. Есть только угасанье,
Струится клёкот за вороньей гроздью,
И звуки эти - как битвописанье
Моей надежды с безысходной грустью...
Остывший город падает во тьму.
Герасим в луже чухает Муму:
Во взгляде твари - мука человечья.
И по глазам читаю я: "Как пить
Дать ЖЭКи снова примутся топить..."
О чем и разговариваю речь я.
Осень -- хорошее время, если вы не ботаник,
если ботвинник паркета ищет ничью ботинок:
у тротуара явно ее оттенок,
а дальше -- деревья как руки, оставшиеся от денег.
В небе без птиц легко угадать победу
собственных слов типа "прости", "не буду",
точно считавшееся чувством вины и модой
на темно-серое стало в конце погодой.
Все станет лучше, когда мелкий дождь зарядит,
потому что больше уже ничего не будет,
и еще позавидуют многие, сил избытком
пьяные, воспоминаньям и бывшим душевным пыткам.
Остановись, мгновенье, когда замирает рыба
в озерах, когда достает природа из гардероба
со вздохом мятую вещь и обводит оком
место, побитое молью, со штопкой окон.(с)