Стансы городу
Волшебная ночь. небо тускло синеет
меж флагом увенчанных крыш,
и где-то над Аркой божок томно млеет...
Мой город, чего ты грустишь?
Понятно, оковы и цепи бетона
тебя оплели по рукам,
ты бредишь, твой голос надломлен до стона,
ты молишься черным богам!
но полно. Взгляни: высоко над землею,
куда не идут поезда,
прозрачной хрустальною чистой слезою
давно загорелась звезда...
Как жаль, что не ты, не твое поколенье
не смеют поднять ввысь глаза -
идея всеобщего сверхзаземленья -
пик мудрости супертуза.
Газоны, трава, стадион, тротуары -
безлики владенья твои.
Их недра вовсю сотрясают фанфары
призывом к смиренной любви.
И гонит в машинах прыщавая юность,
травой затуманив мозги,
обретши с годами литую чугунность...
Что делать - не видно ни зги.
Посредственны зомби с эрзац-интеллектом...
Страшнее еще поискать!
Но здесь прокатился великий протектор,
учивший как сесть и как встать.
И снова в объятиях гипергипноза
мы пьем за поминки души,
и вводим под кожу дозы наркоза:
Да здравствует Т.... ши!
А в коме похмелья болеют детишки,
тянущие пакость ко рту,
и роль погремушек играют "звездишки"
панельных "блестящих" с "тату"!
Несутся автобусы полные мрака
седых повседневных забот,
и автоповозки в отблесках лака
бессмысленно рвутся вперед.
полощутся тряпки чудного рисунка -
где символ, где грязь - не поймешь...
Затянута в форму, провиснув как струнка,
ползет полицейская вошь...
И день, не успев развернуться над миром,
уже свой предвидит конец...
Ведь так разрешился убогий и сирый,
немного с приветом Отец...
И снова закат над тобой опустился,
и вновь загорелась звезда,
и снова не видишь - ты снова склонился
под сень воровского гнезда.
Ты замер, но дышишь миазмами смрада,
удушие гложет тебя,
но вряд ли избавишь от этого чада
ты - слишком терпимый - себя...
Shohrat Romanov "С"
|