повесть Детский лепет

[talisman]

Увлечения моего детства носили характер эпидемий. После очередной победы советской хоккейной сборной, мы с утра до ночи играли в хоккей. Отсутствие в Средней Азии льда не являлось препятствием. Играли на асфальте, а вместо шайбы гоняли теннисный мячик, прекращая игры только на время летних каникул - асфальт плавился. Коллекционировали пустые сигаретные пачки. Выменивали их друг у друга, просили взрослых привозить из поездок. Самые редкие экземпляры находили на железнодорожных путях. Затем были игры в мушкетёров, которые я бросил одним из первых. Во время поединка шпага противника угодила мне в раскрытый рот и оборвала очередное увлечение. Было ещё много всяких забав, но голуби - отдельная глава книги моего детства.
Первым обзавёлся голубями Тимур, или "Железяка", так мы звали его за глаза. Тимур - в переводе - железный. Он самый старший в нашей компании и, естественно, эпицентр всех эпидемий. Высокий, смуглолицый, с длинными вьющимися волосами, он похож на юнного Дартаньяна. Его семья жила в собственном доме, что сказалось на её размерах. За восьмерых поручусь, но могу и ошибаться. Семнадцатилетний Тимур младший, остальные были уже взрослыми, кто-то мог и не жить в родительском доме. По поводу национальности, ничего определённого сказать не смогу. Вот попробуйте определить по именам детей: Тимур, Анатолий, Ольга, Рита, Марат. Вроде как татары, но какие? Казанские или крымские? К тому же их связывали родственные отношения с, такой же многодетной, азербайджанской семьёй. Одним словом - советские или, как потом стали говорить, русскоязычные.
Тимур установил голубятню на винограднике. Местом нашего сбора теперь стала лестница, ведущая к голубям. Как-то очень быстро голубятниками стали Никита, Габдя и Шатил. Прозвища, как правило, получались от сокращения фамилий: Габдикеев - Габдя, Никитин - Никита, Шатилов - Шатил, но бывали и исключения. Ко мне прозвища не липли, до некоторых пор, пока на это не обратила внимания скучающая компания. В результате долгой работы с языком, меня нарекли Талисманом. Мне даже понравилось: Толик - Талисман. Правда, тут же родилась рифма вдогонку: - Талисман, Талисман - болт тебе большой в карман. Но всё- же это лучше, чем Папарада, так звали Рината. Уже никто не помнил, откуда взялось это прозвище. Вернее всего от детского стишка: - Папа рада, мама рада, рада я и сам. Так вот, собирались мы у Тимура и вели бесконечные разговоры о голубях. Об их верности, о способности найти дом, пролетев многие километры, о способах поимки чужих голубей и т.д. и т. п. Как о несбыточной мечте, говорилось о голубе-чайке. Чтобы не выглядеть профаном, я воздерживался от вопросов по поводу "чайки". Что это - порода или окраска? Все разговоры сводились к невероятной способности "чайки" сманивать чужих голубей. Секрет заключался в её неотразимости для всех, без исключения, голубей. Различают птиц по цвету, количеству чубов или их отсутствию. Чубатый - это тот, у кого есть хохолок на затылке; двухчубый - плюс ещё хохолок над клювом ; изредка попадаются носочубые - чуб только над клювом. Голубь без чубов называется лысым, они низшая каста, если только это не особенность породы, как у "бабочек" или у почтовых голубей. Почтового голубя я видел однажды у старого голубятника в качестве экзотического экземпляра. А вот "бабочки" попадаются довольно часто, но специально их никто не разводит. Своё название они получили за особенности лёта. Голубь - "бабочка" поднимается кругами на такую высоту, что еле различим с земли, на языке голубятников - "уходит в точку". Замерев в воздухе, ровно над своей голубятней, вертикально опускается вниз, порхая как бабочка, отсюда и название. "Бабочки" - лётные голуби, а в нашем кругу ценились игровые, те, что кувыркаются в воздухе. Я впитывал новые сведения как губка, но с некоторым сожалением. Завести голубей самому, мне казалось несбыточной мечтой, стоившей денег, сумасшедших денег, на взгляд десятилетнего пацана. Разрешит ли мама? Но как хочется запустить в небо стаю, до дрожи в руках.
Голубятниками становятся разные люди, а похожими их делает вечное недовольство собственной стаей. Энергия голубятника направлена на бесконечное улучшение качеств своих птиц: окраска (белый цвет - банален; сизый - дурной тон; красный, жёлтый, кофейный - мечта и источник чужой зависти), количество кувырков ( чем больше - тем лучше), количество чубов. Но была загвоздка - сами голуби. Они самовольно меняли хозяев, не хотели создавать пару, в нужном для хозяина сочетании, давали не то потомство, которое ожидалось. Пара отличных игровых голубей могла вывести абсолютно не играющих птенцов - тухтачей. Чужое недовольство стало причиной моего счастья.
В результате улучшений и селекции в голубятне Тимура, я стал обладателем десятка голубей. Лишь трое из них были чубатыми и среди всех голубей были только две сложившиеся пары. Остальным ещё предстояло создавать семьи. Никакой ценности они не представляли, но только не для меня. От голубей не отходил ни на минуту, беспрестанно подсыпал им зерна, менял воду и мечтал. Уж это я умел. В мечтах моя стая увеличивалась лавинообразно до сотни голубей. Практически все были двухчубыми, несколько носочубых, для экзотики, само собой преобладали редкие цвета. Венцом мечтаний была "чайка". Так как вживую увидеть её не пришлось, то мне она виделась размытым светлым силуэтом. Я даже не знал, положены ли ей чубы, и какого пола эта загадочная птица? Это куртизанка или ловелас? Но это должно у меня быть.

[talisman]

Неделю голуби просидели в кладовке, теперь голубятне. Затем на связках стал выпускать их на улицу. Связки - это спутывание перьев крыла нитками. Голубь со связками летать не может, не расправляется крыло. Ещё через неделю связки были сняты, но гонять голубей я побаивался. Выпускал их утром из голубятни, они ворковали на крыше кладовки, иногда долетали до антенн нашего дома, вечером они возвращались. Я был рад и этому. Но настал день испытания - ко мне с инспекцией заявилась вся ватага, во главе с Тимуром. Каждому дали по голубю и мы, на раз, швырнули их в высоту. Оглушительным свистом и хлопками погнали их в небо. Голуби сначала заметались вразнобой, а затем слились в стаю и с пол - часа нарезали круги над домом. Чуда не произошло. Несколько раз сыграла кофейная голубка. Перед тем как кувыркнуться, голубь делает несколько сильных хлопков крыльями. Мои голуби хлопали, заставляя сердце сжаться, но лишь катались на хвосте, что являлось жалкой имитацией игры. Зрелище было удручающим. Всё было написано на моем лице, добивать меня не стали. Витька Шатил на правах родственника (двоюродный брат) похлопал меня по плечу и сказал:
- Главное - прижились, ни один не ушёл.
Это действительно было хорошим знаком. Ведь, в основном, мне были отданы взрослые голуби. До их родной голубятни было чуть больше километра, а для голубя это не расстояние. Похоже, понимала моя стая, что Тимур отказался от них, выбросил из своей жизни. И я воспрял. Голуби определились с хозяином и пусть они не так хороши, как хотелось бы мне, но верность дорогого стоит. С этого момента я, как и все голубятники, начал улучшать свою стаю. Лишь одна пара не вызывала вопросов - лысая кофейная и чубатый, с редкой окраской - черношейка. Кофейная - единственная, кто играл из моих голубей. Её голубь был хорош только внешне. С их потомством и связывались мои надежды. Ожидалось, что птенцы будут чубатыми черношейками в отца и игровыми в мать. В ожидании птенцов, я не сидел , сложа руки. Поначалу, пробовал покупать, но тут были свои сложности. Выяснилось, что никто не продаст хорошего голубя неопытному мальчишке. Подсунут ненужных птиц, ничем не отличавшихся от моих. Да и цена приличного голубя начиналась с трёх рублей, а хорошего - с пяти. Мама, дававшая деньги на покупку голубей и зерна, внезапно отказала в финансировании, поняв бесконечность улучшения моей стаи. Я внимательно присмотрелся к голубятникам. Оказалось, что денег нет ни у кого из них. Получить деньги можно было, лишь продав хорошего голубя, но на это никто не шёл. Зачем продавать одного голубя, чтобы на эти деньги купить другого? Самым распространённым способом пополнения стаи являлся обмен. Одного на другого, одного на пару, либо отдавали голубя, с условием, отдачи птенцов от него. Выстраивали длинные цепочки взаимных требований и обязательств. Голубя можно было поймать. Отбившегося от стаи, во время сильного ветра, или не нашедшего счастья, то есть пары, в родной голубятне. Это самый лёгкий способ пополнения стаи. Наконец, своровать. Практически никто этим не брезговал. Воровали сами или покупали ворованных птиц, так было дешевле.
Я пошёл другим путём - стал собирать и сдавать пустые бутылки. На зерно мне хватало. Видимо моя настойчивость в достижении цели и готовность пойти на любые шаги для пополнения стаи, внушила некоторое уважение ко мне со стороны старших голубятников. Это ли повлияло на решение Тимура отдать мне хорошего голубя или он помнил конфуз с первым прогоном моей стаи? Всё-таки они были родом из его голубятни. Просто хорошее настроение или приступ великодушия? Для меня осталось загадкой.
Летним вечером мы стояли возле его голубятни и любовались. Голуби неспешно устраивались на ночлег. Плохих голубей у Тимура уже не было. Я был околдован. Тимур смотрел на меня, ему было приятно моё восхищение. Он полез в голубятню и вернулся с белой двухчубой голубкой в руках.
- Дарю - сказал Тимур, протянув мне голубку, - может быть, у тебя получится. Никак не могу её спаровать. Уже полгода она у меня, много раз пробовал - никак. Попробуй, вдруг повезёт.
Говорить я не мог, в горле пересохло, руки ходили ходуном. Белую голубку мне довелось видеть в деле, она стоила никак не меньше пяти рублей, а может и больше. Точно помню - спасибо Тимур от меня не дождался. Уже в сумерках посадил её в свою голубятню и пошёл спать, точнее ворочаться.
Утром разглядел её внимательно - хороша. Держалась она обособленно, даже диковато, но с каким-то апломбом. Пока делал ей связки, она дважды клюнула меня в руку. О подобной наглости мне даже слышать не доводилось. Энтузиазма моего это не убавило, я верил в свою звезду. События, всё же, торопить не стал, решив, что пару она найдёт естественным путём. У меня было несколько голубей - холостяков, вот пусть сами разберутся - кому она достанется.
Поначалу голуби заходили перед ней гоголем, но через три дня я заметил, что она живёт отдельно от стаи. Держалась она так, будто является королевой в изгнании. Порода в ней чувствовалась за километр, не чета моим плебеям. Стыдно признаться, но я сам робел перед ней и меня это раздражало. - Тоже мне ,графиня - ворчал я всякий раз, встретившись с ней взглядом. А через неделю она пропала. Меня охватила паника: что я скажу Тимуру? Что ещё не дорос до таких голубей? Вымещая свою злость на соседских кошках, палил без остановки по ним из рогатки. Именно кошек я назначил виновными в гибели голубки, она могла стать лёгкой добычей, на связках не улетишь. И всячески избегал встреч с Тимуром, мне нечего было ему сказать. Тимур появился сам и, улыбаясь, поинтересовался:
- Как дела, Талисман?
Я, пряча глаза, бормотал какие-то слова и краснел. Он сунул руку за пазуху и достал белую.
- Держи, сынок, связки проверяй и утром, и вечером. Она их сняла, - сказал Тимур.
С моей души свалился камень. И началось усиленное сватовство голубки. Для ускорения создания пары, голубей сажают на несколько дней в небольшую клетку. С двумя женихами белая дралась не переставая, всё то время, что находилась в клетке, а вот с третьим - красным лысым голубем - было подобие некой привязанности. Ещё две недели они пудрили мне мозги своей мнимой любовью и связки с крыльев Графини были сняты. Шугнув голубей поутру, я был счастлив ровно десять минут. Вся стая поднялась в воздух, и графиня показала себя во всей красе. Мне показалось, что у Тимура она играла намного меньше. Тут она кувыркалась как заведённая, видно истосковалась по небу, по полёту. Через десять минут она отделилась от стаи и полетела на восток, домой. Я за ней. И попал на заседание клуба голубятников. При моём появлении разговор оживился, посыпались советы. Никита предложил не выпускать голубку из ящика для спаривания месяц. - Сделай её "дёрги", а лучше "драчки" и не мучайся - посоветовал Сатор. Лучше бы он этого не говорил, всё внимание переключилось на него. Несколько месяцев назад, Сатор выпросил у Тимура очень хорошую голубку - двухчубую сороку, для пары своему лучшему голубю, с условием отдачи птенцов от них. Сорока - это окраска, у чёрного голубя белые концы крыльев и хвоста. При таких родителях, птенцы должны были получиться отменными. Но голубка никак не хотела менять хозяина. После третьего ухода к Тимуру, Сатор сделал голубке "дёрги" - вырвал по нескольку перьев в середине каждого крыла. После такой манипуляции голубь может пролететь не больше двадцати метров. Сороку это не остановило, к вечеру она была у Тимура. Голубка перелетала с одной крыши на другую. Взбешённый неудачами, Сатор сделал её "драчки"- вырвал основные перья в начале крыльев. Голубка могла только ходить. Через три дня она дошла до родной голубятни. По крышам, по виноградникам, по заборам, но она дошла. Тимур отдавал голубку с условием, что этот возврат последний. В углу своей голубятни Сатор сделал будку из глины и куска сетки. Посадил туда сороку вместе со своим голубем и замазал края сетки, чтобы даже случайно не выпустить голубку. Зерно и воду он подавал через сетку. Он замуровал их, поклявшись выпустить голубей только после появления птенцов.
Досталось же тогда Сатору насмешек. А мне Витька предложил совсем уж экзотический вариант - поить Графиню подслащенной водой, мол, это войдёт у неё в привычку и она нигде больше не сможет жить.

[talisman]

Я сидел в голубятне, уставившись на Графиню, и пытался найти какое-нибудь решение. Она, не обращая на меня никакого внимания, теребила клювом нитки, связывающие её крылья. К гордости и упрямству, в её поведении, теперь добавилось презрение. За бесплодные попытки приручить, добиться её верности. Может всё-таки "дёрги" - думал я обречённо. Это означало признать своё поражение. Начинал подниматься и наталкивался на её взгляд. Нет, борьба должна быть честной. Моя душа против твоей души, моё сердце - твоё сердце. Ведь за что я полюбил голубей? За возможность выбора. Свободная птица, имеющая возможность улететь в любом направлении, возвращается к тебе. Мне казалось, что голубь чувствует твою сущность, видит невидимое и оценивает. Если ему нравится мир внутри тебя, то он остаётся с тобой. Признаёт тебя, подтверждает - ты чист. Что может быть прекрасней этого? Это ..... ну это, ... наверное, это любовь. Я был уверен в том, что графиня даже не пыталась понять меня, надо дать ей время, и она узнает ..... А если она уже поняла всё, что ей надо? Нет, не может быть. Не буду уродовать твои крылья. Моя гордость против твоей. И я пошёл делать сахарную воду.
Когда я в шестой раз пришёл к Тимуру за графиней, он предупредил:
- Больше не приходи, это последний раз.
Всё было честно, любой другой давно бы отказался возвращать голубку. Кипя гневом, я нёс её домой и бормотал страшные клятвы: - Не сниму связки полгода, даже год, пусть сидит, дура, без неба.
А через три дня ко мне пришёл Серёга, с ответным визитом. С ним я познакомился недавно, оценил его голубей и у нас уже были предварительные договоренности об обмене. Мне предстояло показать товар лицом. После того, как стая ушла в небо, Серёга стал откровенно смеяться:
- У тебя нет ни одного путного голубя, одни тухтачи. Кого ты собрался со мной обменивать?
Как назло даже кофейная не играла. Такого позора я стерпеть не мог и снял связки с крыльев Графини.
- Сейчас увидишь, сейчас мы посмотрим - приговаривал я, залезая на крышу кладовки.
Если бы Графиня сделала несколько кругов и показала, на что способна, мне было бы не так больно. Но она, едва расправив крылья, взяла курс на родной дом. Унижение было полным. Серёга ушёл, не дождавшись пока я слезу с крыши. А я тёр глаза, недоумевая, откуда в них столько песка? Чёрт с тобой, Графиня, - размазывал я слёзы. Мне уже приходилось сталкиваться с пренебрежением к себе со стороны людей, но почему-то от гордой белой птицы это было особенно обидным.

[talisman]

Детство - это нагромождение событий и открытий за короткий промежуток времени. Ещё вчера я наматывал на кулак слёзы из-за предательства графини, а сегодня и не помню о ней, поскольку стал сказочно богат. Собирая бутылки, я наткнулся на сокровище. В ящике для угля, стоящем позади парикмахерской, мною были найдены двадцать два блока дефицитных сигарет "Радопи". Судя по всему, они были укрыты от ревизии, проводившейся в соседнем магазине. Изъятие произвёл ночью, за две ходки. Роздал друзьям, начинавшим покуривать, по нескольку пачек, но сигарет было много, очень много. Ринат Папарада предложил обмен: сигареты на кроликов, я согласился. Никита принёс неплохого чубатого голубя. Фарид, за два блока сигарет, отдал мне пару двухчубых пискунов, они стали звёздами моей голубятни. Пискун от слова писк, это голуби - подростки. Внешне они выглядят как взрослые голуби, но не воркуют, а пищат. Голубка была сизая, а голубь жёлтый. К тому же они были лохмоногими настолько, что спотыкались при ходьбе. Лохмы - оперенье на ногах. О вредной Графине уже не вспоминалось, у меня появились шесть новых голубей, один другого лучше, и очень радужные надежды на будущее моей стаи.
Беда пришла неожиданно. Наша семья жила в двухэтажном доме, напротив которого стояли в ряд двенадцать кладовок, по числу квартир. Соседи использовали кладовки для складирования различного хлама, который выбросить жалко. Все были довольны. До тех пор, пока два соседа не надумали обзавестись поросятами. Против свиней у меня возражений не было, но вслед за ними появились крысы. Мои голуби стали для них лёгкой добычей.
Первым был сизый чубатый. Услышав шум в голубятне посреди ночи, я решил, что ко мне пожаловали воры. Схватив монтировку, кинулся на защиту голубей. Но замки были на месте, а в свете фонаря бился чубатый, с вывернутой на 180 градусов шеей. Крыса перекусила ему горло.
Когда крысы убили четвёртого голубя, я не выдержал - отдал всех голубей другу Эльдару. Договорились держать вместе. Правда, очень быстро я охладел к совместному владению. Оказалось, что радость от голубей делилась надвое и уже малой казалась. А счастье должно быть полным и неделимым.
Целый год я тяготился невозможностью завести голубей, пока Витька Шатил не подсказал мне выход, своим примером. Он стал держать голубей на чердаке своего дома. Я последовал его примеру. На чердак забирался по пожарной лестнице, до которой не мог допрыгнуть. Приходилось звать кого-нибудь на помощь, чтобы подкинули.
Так как опыт у меня уже был, то новая стая получилась вполне приличной, без тухтачей. Весь год я экономил на школьных завтраках, да и бутылки собирать не бросил. В том, что у меня ещё будут голуби, я не сомневался. Голубей покупал совсем молодых и даже пискунов - страховался от уходов. Если с голубями проблем не было, то возникли трения с соседями. Им не нравилась моя бурная деятельность на общей крыше, из опасений за целостность шифера они заколотили чердачную дверь. Теперь мне приходилось залезать на крышу по ореховому дереву, ветки которого торчали выше нашей двухэтажки. Всё это походило на игры в шпионов, мне надо было конспирироваться. Чердачные окна выходили во двор, откуда могли заметить соседи. Выглядывая из-за труб, ждал пока двор опустеет.
Витьке повезло меньше. Ему, по тем же причинам, запретили категорически. Скрипя сердцем, он расставался с голубями. Каких-то голубей продал, некоторых роздал друзьям и лишь с одной парой не мог расстаться до последнего, мучительно подбирая для них хозяина. Сложность состояла в том, что голубка снесла яйцо и из-за стресса, вызванного переменой места, могла бросить высиживать. Наконец он остановил свой выбор на мне, всё-таки родственник.
Мы полезли на чердак. Первым я увидал голубя: белый чубатый, он не впечатлил меня, какой-то невзрачный.
- Играет? - спросил я.
- По два-три раза - ответил Витька.
- Откуда он у тебя?
- Поймал.
Пошли к гнезду, где сидела голубка. Она узнала меня первой и забеспокоилась. Я остолбенел - Графиня, собственной персоной. И взгляд всё тот же - надменный. Витька никого не допускал в свою голубятню. Его голубей я видел лишь в полёте или на антенне дома. О том, что Графиня у него, я не знал.
- Давно она у тебя? - спросил я.
- С год, наверное, как Тимур отдал - ответил он.
- Не уходила?
- Нет, она сразу с этим чубатым спаровалась.
- В ящик сажал?
- Сами снюхались.
Прошлые побеги голубки занозами сидели в моей душе. Судьба давала мне ещё один шанс, причём беспроигрышный: голуби не улетят от птенца - инстинкт.
- Давно сидит?- я радостно потираю руки.
- Две недели осталось.
- Это хорошо - улыбка приклеилась к моему лицу.
- Ты это, если я, вдруг, найду где держать, дашь от них пискунов? - мнётся Витька, прощаясь с голубями.
- Согласен - давать обещания для меня не составляет труда.
.
Теперь всё в моей голубятне было подчинено высиживанию золотого яйца. Перестал гонять стаю - это шумно и беспокойно. Сыпал зерна без меры и, уставившись на графиню в гнезде, часами сидел без движения. Она без восторга восприняла своё новое положение. Недовольно ворчала, если я подходил слишком близко к гнезду. На чубатом моё внимание вообще не задерживалось: белое пятно где-то рядом, возле, сбоку, около, на заднем плане. За что его полюбила Графиня - для меня загадка. Может просто пришло время? У него богатый внутренний мир - решил я для себя. Взрослые именно так говорят о несуразных парах.
Появление птенца я почувствовал на расстоянии. Спустился с орешника на крышу и замер: что-то изменилось. Неужели? И бросился к чердачному окну. Птенца мне удалось увидеть мельком. Маленький комочек, не закрывающий рта ни на секунду. Голубка укрывала его от меня и больше походила на хищника, чем на голубя. Ушёл я в сумерках.
Графиня оказалась на редкость заботливой мамашей. Птенец рос не по дням, а по часам. Очень кстати закончился учебный год. Весь день я проводил на чердаке. В конце концов, белая свыклась со мной, нас сблизили общие заботы. Мне позволялось брать птенца в руки при родителях, поить его водой изо рта. Когда он оперился, выяснилось, что он носочубый. Назвал я его Виконтом. А как иначе? Через два месяца Виконт обогнал в размерах родителей и стал выходить на крышу, для знакомства с миром. Я стал называть его Бражелоном. Мне чудилась в этом слове какая-то дородность, присущая писклявому увальню.
По утрам я выпускал голубей, сам ложился на тёплый шифер и наслаждался своим счастьем - выстраданным и заслуженным, пусть и без "чайки". Благодаря голубям я увидел небо: бесконечное голубое море, в котором летят-плывут и кувыркаются-ныряют удивительно красивые птицы. Не то чтобы до этого я не видел небо, раньше я не догадывался о его предназначении. Азиатское небо особенное: безжалостное солнце и никаких облаков. Мне оно представлялось огромной лампой для прожарки человеческих тел. Я откровенно смеялся над интересом взрослых к прогнозу погоды. Какая разница - будет в тени +45 или +43? Кстати, о занозах было забыто. На крыше родного дома, среди воркующих голубей стало для меня очевидным: счастье - это заткнувшееся самолюбие. К тому же оно заразительно и притягательно. За неделю к моей стае прибились два голубя. Именно прибились, я их не ловил специально. В этот момент я был настолько уверен в своей стае, что не стал делать чужакам связки. Если они почувствовали гармонию человека и птиц, царившую в моей голубятне, то незачем оскорблять недоверием их стремление к счастью. Понять чёрного чубатого было не сложно: он был молод и хотел повидать мир. А как объяснить появление лысого рябого из соседней голубятни? Он уже много лет являлся гордостью Кахрамона, своего хозяина. Исправно плодился и, что самое удивительное, в это самое время его голубка сидела на яйцах. Рябой бросил семью и попёрся за лучшей долей. Причём, у меня не было ни одной свободной голубки. Но он деловито обживался на новом месте и даже не смотрел на родную голубятню, стоявшую в ста метрах от нового дома. Зато мне был хорошо виден переполох во дворе его хозяина. Семья Кахи жила в частном доме, расположенном сразу за нашими кладовками. Его двор лежал передо мной как на ладони. Каха стал гонять свою стаю по пять раз на дню, в надежде, что рябой присоединится к ней. Бесполезно. Проводились бесконечные консультации со знакомыми голубятниками. В знак солидарности с Кахой, они перестали здороваться со мной. В качестве доброго жеста, я пообещал не делать рябому связки, он свободен в своём выборе.
Я был на крыше в тот момент, когда Каха пошёл в наступление. Из ворот его дома вышла, внушительного вида, толпа голубятников. Каха держал в руке брошенную голубку. Рябой забеспокоился, завертел головой, пытаясь лучше рассмотреть происходящее. Каха стал махать рукой, в которой была голубка, она захлопала крыльями. Рябой нервно заходил по крыше, он узнал голубку и теперь колебался. Для меня этот поединок носил чисто познавательный характер. Наконец голубь не выдержал и полетел к брошенной половинке. Рябой сел на крышу "Москвича", возле которого стоял Каха, потянулся клювом к голубке. Хозяин дал им время поцеловаться и накрыл рябого второй рукой. Так состоялось принудительное возвращение блудного папаши. Голубя было не жаль, мне он ни к чему, а вот сам процесс был захватывающим и запоминающимся. Теперь рябой сидел на связках у своего гнезда.

[talisman]

4

А меня захлестнуло новое увлечение. После просмотра трансляций из Испании, с чемпионата мира по футболу, меня зафутболило на стадион. Странно, почему так поздно, в двенадцать лет? Стадион то был через дорогу. Упущенное быстро навёрстывалось, в какой-то момент, два увлечения стали мешать друг другу. На чердаке я уже не задерживался: накормил, напоил, выпустил голубей и айда на стадион. То, что птенец пробует летать, я заметил, но без особого восторга. Пришло время, он и полетел. Бражелон забаражировал - посмеивался я. Меня занимало другое - возьмут ли меня на предстоящие соревнования?
Из-за нехватки игроков, меня взяли запасным в команду, где играли ребята старше на два года. Предстояла поездка сроком на четыре дня. Зерна голубям было насыпано вволю, воды - полный таз, открыл чердачную дверь настежь - летите, когда хотите.
Свой первый официальный выход на футбольное поле мне пришлось запомнить. Мы проигрывали команде из Исфары со счётом 2:1 и, за десять минут до конца матча, меня выпустили на замену. Мы давили, в надежде сравнять счёт, они упирались. При розыгрыше углового, у чужих ворот, Абуль пробил в угол. Вратарь отбил мяч, он покатился ко мне в ноги. Мне оставалось лишь подставить ногу и перебросить мяч через лежащего вратаря. Я так и сделал, только перестарался. Мне удалось перебросить мяч не только через вратаря, но и через ворота. Как мне это удалось - до сих пор не понимаю. Легче было забить. Я провожал взглядом мяч, летящий прямо на хохочущее солнце, до тех пор, пока не ослеп. За последующие десять лет я забил много мячей, половины из которых даже не вспомню, но этот, незабитый мяч, всегда со мной.
Домой вернулся измученным, стыд жёг мою душу. Миллионы раз я возвращался к незабитому мячу и всё делал правильно, но легче не становилось. В надежде, что голуби успокоят меня, полез на крышу. Они ждали меня. Но не все. Семейство аристократов исчезло в полном составе. Меня до сих пор мучают вопросы. Они улетели из-за того, что в моём сердце стало тесно? Или графиня ждала, пока научится летать Бражелон? Она не вынесла пренебрежения с моей стороны или была согласна жить где угодно, только не у меня?
Совсем не помню, куда я дел остальных голубей, мне это было уже не важно. У Витьки ни разу не спросил о судьбе упрямых аристократов.
P.S.
В любой истории, обычно есть некто, ставший для героя учителем, наставником, чьи слова и поступки стали бы знаковыми, запали в душу. Вот не случилось со мной такого. На счастье или на беду? Не знаю. Не считать же за наставления набор банальностей, вроде: жизнь прожить - не поле перейти; ешь - потей, работай - зябни. А вот Графиню вспоминаю часто, все тридцать лет, прошедшие с той поры. Как результат: я не ревнив, по крайней мере, внешне. Моя жена находит это оскорбительным для себя. Я пожинаю плоды - она не умеет кокетничать, практически не капризна. Иногда она провоцирует меня, чтобы добиться моей реакции. Напрасно, я веду себя так, будто её измена, станет для меня лучшим подарком, то есть освобождением. Конечно, это игра, но я знаю: если захочет улететь, то улетит непременно, несмотря на расстояния, связанные крылья, потомство, размеры голубятни и сахарную воду. Лариса - в переводе с греческого - чайка. Откуда ей знать про мой богатый опыт приручения птиц - аристократов? Ведь об этом я никогда и никому.
В девичестве она Князева и фамилии соответствует. Периодически проверяю её на наличие голубой крови. Перед сном я незаметно меняю наши подушки. На вид они одинаковы, но моя тяжелее на 82 грамма (проверено). Она ворочается, толкается, вздыхает, будит меня посреди ночи, меняет подушки и мгновенно засыпает. Иду курить, поражаясь правдивости сказок. Глядя на спящий город, я размышляю. Детское увлечение повлияло на моё восприятие мира: дома не кажутся мне ни муравейниками, ни ульями. Дом - это голубятня. О чём может думать глубокой ночью человек, мнящий себя писателем? О жизни и смерти, не больше. Мне нравится сказка о переселении душ. Я знаю, кем бы хотел стать : красным двухчубым, не меньше. Летал бы по миру, пока не встретил мальчишку, похожего на себя, там, в прошлой жизни. Уж я бы для него ..... Кувыркался бы в полёте без остановки, разве это сложно? Пару нашёл бы себе сам. Откуда деньги у мальчишки? В мире ведь ничего не меняется. А жить с какой-то лысой тухтачкой? Увольте. Сманил бы красивую голубку из чужой голубятни, людской мерой в двадцать рублей, пардон, у них сейчас тысячи. Не то чтобы я сноб, но прошлый раз у меня была княжна. Привычки, знаете ли. И жили бы мы душа в душу, плодились на радость мальчишке. Разве трудно отдать другому то, чего сам был лишён? А может для того всё и крутится? Прожить, понять и исправить. Ну не Богу же заниматься такими мелочами.
"с " Кобзаренко А.В.

[Солангри]

Талисман, сам я с голубями дел не имею, за исключением каждодневного их наблюдения на крыше нашего дома, да по полям и высям, и даже никогда не интересовался ими. Но Вы так захватывающе описали своё увлечение, что сил не хватило бросить читать рассказ.
Это законченный текст или у Вас припасены истории с голубями?

[talisman]

Это законченное произведение. Продолжать следует футболом, так логичнее. Спасибо за тёплые слова. Большой объём отпугивает многих,увы.

[Солангри]

Если интересно написано, то нет. Меня по крайней мере. Продолжайте в том же духе!

[Нильс-ойка]

Да, большие тексты обычно отпугивают - но здесь же просто не оторваться! Требуется, конечно, вычитка по мелочам, но одновременно читать и фиксировать недочеты не смог )) Единственное:

За восьмерых поручусь, но могу и ошибаться.

Тут две взаимоисключающие фразы, надо переделать.
talisman,

[talisman]

Спасибо, замечания по тексту учитываю всегда.