Фиолетовые уши

[Mari-ka]

ФИОЛЕТОВЫЕ УШИ
(рассказ-аллегория)

Он резко распахнул дверь и, шагнув в комнату, огляделся.

Ближе всего к нему прямо на столе сидел парень лет двадцати пяти с улыбчивым, открытым лицом, лохматой шевелюрой и широкими ладонями Мастера. То, что это Мастер, было понятно с первого взгляда. Только они носили одежду с таким обилием карманов, карманчиков и карманищ, из которых торчали иголки, нитки, лоскуты ткани, ножницы, бумага, линейки, лаки, зажимы для волос, баллончики с краской и прочие инструменты. И только они могли разобраться, что и где у них лежит. Рядом с Мастером на стульчике сидела красивая, ярко накрашенная брюнетка в цветастом шёлковом платье с глубоким декольте. Откинувшись на спинку стула и перебирая тонкими пальцами свои локоны, молодая женщина изумлённо смотрела на вошедшего. У окна застыла с сигариллой её сестра-близнец. Только если этого не знать, никогда и не догадаешься, что они сёстры, ибо вторая была полной противоположностью первой. Строгий брючный костюм, минимум косметики, волосы забраны в тугой узел, и на лице вместо удивления или хотя бы любопытства – вежливый интерес, с каким обычно врач встречает пациента. Неподалёку от дамы на диване вольготно расположился господин средних лет в весьма дорогом, элегантном костюме-тройке. Внешность господин имел аристократическую, а вид – совершенно скучающий. В дальнем углу в большом кресле мирно дремала старушка с безмятежной улыбкой на губах.

Вошедший ещё раз оглядел комнату и нахмурился – не хватало одного члена постоянной команды. Но, быстро совладав с собой, мужчина скупо улыбнулся и произнёс:

– Здравствуйте! Меня зовут господин Надо.

Голос у него был громкий и резкий, а речь отрывиста. Это, к сожалению, не располагало окружающих к нему, зато спорили с ним редко.

Первым, конечно же, ответил Мастер:

– Здравствуйте! – приветливо улыбнулся он, даже и не подумав слезть со стола. – Чем обязаны?

Такая манера никогда не нравилась господину Надо, поэтому он произнёс как можно более суше:

– Я являюсь заместителем вдохновителя проекта, и в мои обязанности входит ведение всех дел на период отсутствия руководства.
– Понятно, – как ни в чём не бывало кивнул парнишка. – А что случилось с Вени?

Поморщившись от такого фамильярства, Надо ответил:

– Госпожа Вдохновение приболела…

Он не успел ещё договорить, а брюнетка уже взволнованно вскочила со стула.

– Заболела?!! Вени заболела?! – она смотрела на него так, будто он сообщил, как минимум, о кончине госпожи Вдохновение. – Что с ней? Что-то серьёзное?!

Брюнетка подбежала к Надо и порывисто схватила за руку, тот непроизвольно отшатнулся.

– В какой она больнице? – требовательно спросила женщина. – Её нужно проведать. Сегодня же! – И, обернувшись к остальным, решительно добавила: – Прямо сейчас!
– Ция, успокойся, – оборвал её ровный голос сестры. – Господин Надо ещё ничего не сказал, а ты уже панику наводишь.

Мысленно порадовавшись гласу разума, Надо слегка склонил голову перед дамой.

– Благодарю, госпожа Логика. Вы совершенно правы – не нужно паниковать. Госпожа Вдохновение просто переутомилась, сейчас отдыхает дома и обещала через пару дней вернуться, – произнёс он, безуспешно пытаясь вырвать руку из цепких пальчиков брюнетки.
– Ну, раз так, – растерянно протянула та, – наверное, её не нужно беспокоить. Пусть поправляется.

Выпустив наконец руку господина Надо, Ция направилась было к столу, но на полпути остановилась, оглядела собравшихся и с новым воодушевлением затараторила:

– А, может, тогда её как-нибудь поддержать? Ну там, передать коробочку любимых конфет. Вени очень обрадуется!

Логика, проводив меланхоличным взглядом струйку дыма, сделала новую затяжку. Мастер нахмурился и озабоченно почесал затылок. А господин Надо еле сдержался чтобы не заскрежетать зубами.

– Леди Эмоция, это всё очень мило и трогательно, и леди Вени, конечно же, оценит такую заботу, – с лёгкой улыбкой произнёс аристократ. – Но не кажется ли вам, что подобными делами нужно заниматься в нерабочее время?

В его голосе, мягком и глубоком, явственно звучали нотки иронии, но к кому она относилась – к Эмоции или к нему – Надо так и не понял. В любом случае, брюнетку это урезонило.

– Да, Эт, вы правы, – Эмоция шмыгнула носом и смущённо потупила глаза. – Что-то я… переволновалась. Извините…

Когда она уселась на диван, выказывая всем своим видом искреннее раскаяние, все взоры снова обратились к господину Надо. Тот откашлялся и продолжил, будто его и не прерывали:

– Так вот, пока госпожа Вдохновение болеет, с вами буду работать я. И давайте уже приступать. – Надо оглядел своих коллег. – Для начала мне необходимо войти в курс дела. Кто-нибудь, позовите пожалуйста…
– А никого и не нужно звать, – раздался из-за спины старческий, но довольно бодрый голос. – Вот он я.

Господин Надо обернулся, да так и застыл с открытым ртом.

В комнату, подволакивая одну ногу, вошёл пожилой господин. Глядя на него как-то сами собой вспоминались строки из детской песенки: жил на свете человек – скрюченные ножки, и гулял он целый век по скрюченной дорожке. Скрюченным у господина было всё: и ноги, и руки, и пальцы, и позвоночник, и даже нос. Рот растягивала вроде бы добродушная, но какая-то уж очень кривая улыбка. Глаза – один угольно чёрный, второй небесно голубой – смотрели в разные стороны, что придавало лицу дикое, сумасшедшее выражение. Волосы – кудрявые и безумно запутанные – делали голову похожей на одуванчик. Одет же господин был в пёстрый расшитый золотой нитью камзол 18 века, ботинки от Феррагамо и китайские джинсы, из под которых кокетливо выглядывали фиолетовые носки. Под камзолом виднелись штуки три мужских сорочки, одна туника и даже косоворотка, а ещё рукоять старинного револьвера. Голову венчал классический цилиндр. В одной руке господин нёс взъерошенного петуха, во второй – маленького тигрёнка. Обвившись вокруг шеи изящным кольцом, на плечах возлежал удав и задумчиво поглядывал на шляпу господина, где прямо на полях обосновалась целая семейка мышей. Сам же цилиндр чуть подрагивал и приподнимался, и оттуда высовывалась то белая лапа, то длинное ухо, то любопытный нос.

– Я присяду? Вы ж не против? А то ноги с утреца что-то совсем… – сказал господин и уселся на стул, скособочившись при этом ещё сильнее.
– Кхе кхы-ымм… – прокашлялся Надо, усилием воли возвращая себе способность говорить. – Эмм… Господин Сюжет, вы такой… ээ… скрюченный. Вам так нормально?
– Не скрюченный, – покачал головой тот и доверительно добавил: – Закрученный.
– Ну… Может, вам всё же помочь распрямиться?
– Вы что, предлагаете мне быть линейным? – хитро улыбнулся Сюжет.
– Нет-нет! – поспешно ответил Надо. – Если вам так… гм… удобно, то я не настаиваю. К тому же, у меня и другие вопросы имеются. – Надо обвёл присутствующих взглядом и остановился на Мастере: – Господин Язык, что это за зверинец?
– Это не зверинец, – слегка обиделся тот. – Это герои. Они живые и с характером.
– С характером говорите? – Надо попытался потрогать тигрёнка и чуть не схлопотал от того когтистой лапой по руке. – Кхм! Хорошо. С характером, – цепкий взгляд господина Надо пробежался по костюму Сюжета и в одном из карманов увидел торчащую голову картонной лошадки. – А вот это что такое? – спросил он, извлекая лошадку на свет божий.
– Эм… – замялся Мастер. – Это герой проходной. Он всего-то один раз появляется.
– Это не даёт вам права делать его картонным, – отчеканил Надо. – Переделать!

Мастер молча кивнул головой, потому что возразить было нечего. А господин Надо, чувствуя прилив сил, с энтузиазмом продолжил:

– Теперь одежда.
– А что одежда? – встрепенулся Язык. – Что с ней не так?
– Всё, – резанул Надо и пояснил: – Если дорогие ботинки в сочетании с джинсовой дешевкой я как-то ещё могу понять, то вот камзол – нет!
– А что, он как-то плохо сшит? – спросил Мастер.

Надо пригляделся.

– Да, вроде, нет.
– Может, сидит на Сюжете плохо?
– Да нет, сидит хорошо, – отмахнулся Надо. – Дело не в этом.
– А в чём? – искренне недоумевал Язык.
– Как вы можете сочетать камзол и джинсы?
– Легко, – Мастер пожал плечами и обернулся к коллегам в надежде, что, может, хоть они что-нибудь разъяснят.

Первой откликнулась Эмоция.

– Боже мой, ну к чему такие придирки? – всплеснув руками, вскочила она. – Ведь и слепому ясно, что 18 век – лишь антураж, декорации к спектаклю, где решаются проблемы нашего времени. Отсюда и камзол, и джинсы, и цилиндр…
– И косоворотка? – полюбопытствовал Надо.
– И косоворотка! – в запальчивости ответила Ция.
– Ну, и причём тут она? – почти кровожадно улыбнулся господин Надо.

Этот вопрос застал госпожу Эмоцию врасплох, и она несколько секунд буравила Надо глазами.

– Да притом же! – стукнула она каблучком. – Мы затрагиваем вечные проблемы. Вечные и глобальные!
– Вечные и глобальные – это хорошо, – продолжая криво улыбаться, сказал Надо. – Но связь-то где? Где – я вас спрашиваю? Если проводите параллели, то должна быть логика!

На этих словах Ция округлила глаза, а затем рассмеялась. Смех у неё был громкий до неприличия, и Надо запоздало сообразил, что сморозил глупость. О какой логике можно разговаривать с госпожой Эмоцией? С ними, с эмоциями, всё как раз в порядке. Камзол хоть и был ярким и пёстрым, но вполне сочетался и с синими джинсами, и с чёрной шляпой, и со всеми сорочками. Конфуз на лицо.

[Mari-ka]

Но господин Надо не был бы господином Надо, если бы начал смущаться и извиняться. Нет. Это было не в его характере. Поэтому он повернулся к госпоже Логике и требовательно посмотрел на неё. Та сделала глубокую затяжку, выпустила струйку дыма и только тогда соизволила ответить.

– Не люблю объяснять очевидное, но, видимо, придётся.

Логика подошла к Сюжету и, наклонившись, спросила:

– Господин Сюжет, вы позволите?
– Да, конечно, милая, – лукаво улыбнулся он и положил петуха с тигрёнком себе на колени, удав послушно размотался с шеи и сполз к ногам.
– Здесь всё просто, – скучным, монотонным голосом начала Логика и указала на камзол. – Обратите внимание на отделочную строчку и узор. Точно такая же строчка идёт и по джинсам, и по шляпе, и даже по ботинкам. Это причинно следственная связь номер один. Теперь узор. Его элементы повторяются на всех сорочках, в том числе и на косоворотке. Это причинно-следственная связь номер два. И ещё подтекст, – закончила Логика, демонстрируя подкладку камзола.

Слушая Логику и следя за тем, куда она указывает, Надо действительно отмечал сходство узоров, но… но…

– Но это же ни один человек не поймёт! – наконец вырвалось у него.
– Что значит – не поймёт? – почти с призрением спросила Логика. – Если есть глаза и мозги, то поймёт.
– А если нет? – возразил господин Надо, конечно же, имея ввиду, что а вдруг всё равно не поймёт. Но сообразил, что поторопился.
– Ну… – снисходительно протянула госпожа Логика и скривила губы в улыбке. – Если нет глаз и особенно мозгов, то да – не поймёт.
– Леди Логика, вы железны! – воскликнул аристократ и склонил голову в знак глубочайшего почтения.

Этот ироничный тип, конечно же, посмеивался над господином Надо, но Надо был ему благодарен хотя бы за то, что дал повод сойти со скользкой темы.

– Ладно, этот вопрос мы обсудим потом, тем более, есть и другие, – важно сказал он и повернулся к аристократу. – Господин Этика, позвольте вас спросить – что это? – и Надо указал на чёрную рукоять торчащую из кобуры под камзолом Сюжета.
– Револьвер, – ответил аристократ в своей привычной манере и уточнил: – Смит-Вессон. Одна из первых моделей.
– Это оружие.
– Конечно, – кивнул господин Этика. – А что вас, собственно, смущает?
– Меня смущает то, что это оружие, – продолжал гнуть своё Надо. – Вы, как ответственный за этичность проекта, не должны допускать пропаганды насилия.

Выражение лица аристократа совсем не изменилось, зато вот все остальные... Логика опять возвела глаза к потолку, Язык смерил Надо недовольным взглядом, а Эмоция так и вовсе отвернулась, зажимая рот ладонью, чтобы не засмеяться в полный голос. Сюжет же сидел с ошарашенным видом и одним глазом удивлённо смотрел на господина Надо, вторым – вопрошающе на господина Этика. Тот ободряюще кивнул старику и с улыбкой спросил:

– Простите меня, милейший господин Надо, но где вы видите пропаганду насилия? То, что у господина Сюжета есть револьвер, ещё не означает насилия, и уж тем более – его пропаганду. Я бы мог обратить ваше внимание на то, что оружие не выставляется напоказ. Так же мог бы подчеркнуть и то, что револьвер хоть и рабочий, но всё ж музейный экспонат. Я мог бы сослаться на самооборону, на символизм и на многое-многое другое. Но если как следует разобраться и взглянуть на суть проблемы, то становится ясно, что нужно-то просто задать один единственный вопрос господину Сюжету. – Этика повернулся к тому и мягко спросил: – Господин Сюжет, скажите: будете ли вы пользоваться этим револьвером?
– Да бог бы с вами, господа! – махнул рукой Сюжет. – Я что же, душегуб какой-то? Или юнец сорвиголова? Да и в кого я смогу попасть? – усмехнулся он и добавил: – Только разве что сам в себя.
– Вот, собственно, и ответ на ваш вопрос, господин Надо, – подытожил Этика. – Теперь-то вы понимаете, что никакого насилия здесь быть не может?

Надо пока понимал только одно – с этим философствующим аристократом работать будет труднее всего.

– Хорошо, – скрипнул зубами господин Надо. – С насилием разобрались. Тогда объясните мне, зачем этот револьвер вообще нужен?
– Зачем? – Этика задумчиво приподнял одну бровь. – За тем, чтобы вопрос возник. Ведь для каждого ответа нужен свой вопрос. Разве нет?

Надо уже начала порядком раздражать эта компания. Мало того, что спорят все подряд, так ещё и дураком его постоянно выставляют. Нет, нужно, нужно поставить их всех на место. А для этого необходимо найти какой-нибудь промах, хоть самый мелкий, ничтожный, но найти обязательно. Вообще, Надо не любил копаться в мелочах, выискивая такие вот промашки, но сейчас его просто распирало желание ткнуть собравшихся носом в собственные ошибки.

В поисках хоть чего-нибудь, господин Надо ещё раз прошёлся придирчивым взглядом по героям, по костюму, по улыбчивому лицу господина Сюжета, по его причёске, выдернул из мелких кудряшек отломанный зубчик, раздвинул волосы и увидел уши. Нет, уши были правильной формы, большеватые немного, а так – ничего, нормальные уши. Только фиолетовые.

Надо несколько секунд просто пялился на это диво, пытаясь понять как это оно так, а потом, еле сдерживая ликование, что просто распирало его изнутри, спросил:

– А вот это зачем?

И развернулся к команде творцов.

Они молчали, смотрели на уши и молчали. И вид у них у всех был растерянный.

Это был триумф господина Надо. Настоящий триумф. Одним вопросом поставить в замешательство всех – для этого особый талант нужен. Но ещё больший талант – это не перегнуть палку, не скатиться в показное злорадствование, забыв о командной работе и общем деле. Поэтому Надо ничего не говорил и лишь выжидающе смотрел на собравшихся.

– А что там такое? – прервал гнетущее молчание Сюжет.
– У вас, господин Сюжет, уши фиолетовые, – сообщил ему Надо.
– Фиолетовые? О как! – удивился старик и скосил глаза к ушам в надежде их рассмотреть. Ничего, конечно же, не увидев, он просто потрогал их и простодушно спросил: – А зачем?
– Вот и меня интересует этот вопрос: зачем? – кивнул Надо, не отрывая взгляда от четвёрки работничков.

Первой не выдержала Эмоция. Она тряхнула своими шикарными кудрями, расправила плечи и как бы между прочим бросила:

– Если вы спросите меня – зачем это нужно, я вам честно скажу – не знаю. Не моя работа, поэтому и не знаю. Я бы никогда не посоветовала покрасить уши в фиолетовый цвет. Это же полнейшая безвкусица. Но… может, кто-нибудь другой знает ответ? – Эмоция пробежалась взглядом по лицам коллег и остановилась на сестре. – Ло?

Надо обернулся к Логике. Та, позабыв о медленно тлеющей сигарилле, замороженным взглядом смотрела на уши Сюжета.

– Я? – вышла из оцепенения Логика и нервно затянулась. – Причём здесь я? В фиолетовых ушах нет никакой логики. Я бы даже сказала – там есть полное её отсутствие. Так что с вопросами не по адресу. Но если разобраться, то в основе лежит цвет...
– И что? – дёрнулась Эмоция. – Если цвет, то сразу я, да?!

Уперев кулачки в бока, она в негодовании смотрела на сестру, а её пышная грудь вздымалась часто-часто. Логика флегматично выпустила в её сторону струйку дыма.

– Можно предположить, – коротко ответила та.
– Что предположить?! – взвилась Эмоция. – Что у меня раздвоение личности?
– Причём здесь это? – поморщилась Логика.
– Да притом! Я не помню, чтобы просила сделать уши фиолетовыми! – продолжала набирать обороты Эмоция. – Носки помню, да – просила, а уши – нет! И вообще, это не моя обязанность – искать и строить связи, – закончила она и обиженно отвернулась.

Логика хмыкнула и вернулась к окну, а господин Надо поскрёб подбородок. Нет, он, конечно, не рассчитывал, что все так сразу признают свою ошибку, но ссориться – это не дело. Ведь работать-то им нужно вместе, а как работать, если перессорятся все?

– Господа, давайте без драм, – призвал он. – Давайте успокоимся и подумаем.

Эмоция дёрнула плечиками, но всё же повернулась, а Логика, стряхнув пепел, оперлась о подоконник и задумчиво посмотрела на Мастера.

– Тогда, – начала женщина, – может, стоит задавать вопросы непосредственно тому, кто эти уши фиолетовыми сделал?
– Верно! – радостно поддержала её Эмоция. – Это же работа Мастера – вот с него и спрос!

И обе сестры, а также господин Надо требовательно уставились на Мастера. Тот аж дар речи потерял от такого оборота.

– Я... – растерянно заморгал он. – Ну да, работа моя. Только я всё равно не знаю, зачем эти уши фиолетовые.

Сёстры переглянулись, и Надо, прочтя в их лицах редкое единодушие и ярое желание вести бой дальше, понял – что-то опять идёт не так. Но в разговор вмешался господин Этика. Он поднялся с дивана и встал между сёстрами и Мастером.

– Дамы, – мягко, почти ласково обратился он к ним, – я вполне понимаю ваше желание обелить себя и переложить всю вину на коллегу, но не кажется ли вам это некрасивым?

Обе сестры снова посмотрели друг на друга, и в их взглядах уже не было прежней решительности.

– Мало того, – продолжал господин Этика, – господин Мастер вовсе не отвечает за возникающие вопросы: "зачем?", "что?" и "почему?". В ведении господина Мастера находится вопрос "как?". И если вы обратите внимание, то заметите, что уши покрашены ровно, качественно. Хорошая работа.

При этих словах Язык закивал головой и даже приосанился слегка.

– За вопросы "зачем?" и "почему?" отвечаем мы, господа, – Этика обвёл всех спокойным, чуть насмешливым взглядом. – И посоветовать сделать уши господина Сюжета фиолетовыми мог кто угодно из нас. Даже я.

Его тихий голос проникал в самые глубины души и не оставлял там места для раздражения и злости, лишь лёгкий стыд покалывал тоненькой иголочкой.

– И вопрос сейчас стоит не в том, чтобы выяснить – кто виноват, – продолжал меж тем Этика, – а в том, чтобы понять – что же нам теперь делать. Я прав, господин Надо?
– Абсолютно правы, господин Этика, – кивнул тот, про себя поражаясь тому, как этот аристократ ловко и безболезненно сумел расставить всё по своим местам. – И так, господа, что будем делать с ушами?
– Убирать! – хором ответили сёстры.
– Куда? – возмутился Сюжет. – Ишь, что выдумали! Это вы вон себе убирайте, ежели руки чешутся, а у меня оставьте, где росло.

Эмоция порывисто дёрнулась возразить, но Логика остановила её.

– А если не так кардинально? – спросил Надо. – Господин Язык, что вы можете предложить?

[Mari-ka]

Мастер наклонился, пристально рассматривая уши, пробормотал что-то себе под нос и только тогда ответил:

– Я могу перекрасить их в любой другой цвет, хоть в тон кожи, или… – добавил он уже с меньшей уверенностью: – попробовать отмыть.

Надо почесал в задумчивости подбородок. Предложение выглядело разумным. Оно, конечно, ничего не объясняло, но, по крайней мере, решало проблему. И тут опять вмешался господин Этика.

– Постойте, господа! – привлекая к себе внимание, сказал он. – Перекрасить – всегда можно успеть, но не стоит ли сначала попытаться как-то подумать, поискать причину? Может статься, что и перекрашивать не придётся.
– Вы предлагаете искать связи? – заинтересовалась Логика.
– Именно, леди Логика. Именно!

Надо не возражал. Поиск причин был делом нелёгким и мог изрядно затянуться, но, в конце концов, это и есть их работа – докапываться до сути.

– Значит так, – потирая руки, важно начал господин Надо. – Перед нами стоит два вопроса. Почему уши? И почему они фиолетовые?
– Ну, если подумать… – протянула Логика. – Фиолетовые носки, фиолетовые уши – связь явно присутствует.
– Но почему уши?

Логика задумалась.

– Но если должно быть что-то фиолетовое, – вклинилась Эмоция, – почему бы и не уши?

Надо поморщился.

– Нет, господа, давайте думать и искать связи, а не отговорки. К слову, госпожа Эмоция, зачем вы настаивали на фиолетовых носках?
– Мы, вроде, про уши начали думать! – ощетинилась она.
– Раз и уши и носки одного цвета, то давайте разъясним носки, а там, глядишь, и уши разъяснятся.

Эмоция насупилась, помолчала немного, но потом всё же ответила:

– В фиолетовом цвете очень богатая эмоциональная палитра. Там и печаль, и страх, и инфантилизм, и даже мистицизм. Часто ли вы встречаете в природе этот цвет? – спросила она, широким жестом обведя всю комнату, и сама же ответила: – Нет! Поэтому он ассоциируется с потусторонним миром.

Речь госпожи Эмоции была насыщенна чувственными красками, и каждое слово играло богатством оттенков. А тонкие руки то взлетали, то опадали со стремительным изяществом, заставляя широкие шёлковые рукава трепыхать крыльями бабочки. Только Надо был господином непрошибаемым, поэтому, не смотря на все старания Ции, сухо спросил:

– Ну и зачем вам были нужны эти потусторонние носки?

Эмоция запнулась, мрачно посмотрела на Надо, а потом отвела взгляд и как-то смущённо пробормотала:

– Вообще-то, я просила сделать фиолетовыми кальсоны. Они, вроде бы, есть, но их не видно, но они есть. Это важно, – подчеркнула она, снова входя во вкус. – Но потом кальсоны убрали, а, извиняюсь за подробности, трусы у Сюжета уже были зелёные в божию коровку, и неокрашенными остались только носки. Так что выбора просто не оставалось, – развела руками Эмоция.

Надо уже совсем было открыл рот высказать едкое замечание, что логика здесь отдыхает, но вовремя вспомнил, с кем разговаривает, и закрыл рот обратно. Нет, господин Надо два раза на одни грабли не наступает. Тем более, Логика не отдыхала, а напряжённо думала.

– Кажется, есть! – сказала она, и когда все головы повернулись к ней, Логика продолжила: – Акупунктурные точки. На ушах и на ступнях их больше всего.
– А носки тут причём? – не понял Надо.
– Гм… – протянула Логика и без былой уверенности предложила: – Носки надеваются на ноги… – сама скривилась и категорично закончила: – Нет. Нужно думать дальше.
– А может, – взволнованно начала Эмоция, – может, это загадка, которую должны разгадать!
– Загадка, – развернулся к ней Надо, – это когда хоть кто-нибудь ответ знает, а так это…
– Коан? – предположила Логика.
– Что?
– Слово хорошее, – пожала она плечами.
– Нет, господа – думаем. Думаем, господа!

И всё началось по новой. Через несколько часов, потраченных на поиски причин и выдумывание разнообразных теорий, господин Надо, уже совершенно вымотанный и раздражённый, устало опустился на диван и сказал:

– Господин Язык, перекрашивайте эти чёртовы уши.
– А вдруг в них весь смысл? – возразил господин Этика. Он и Сюжет были единственными, кто сохранил бодрость духа. – А мы возьмём этот смысл и сотрём.

Эмоция подавилась последним глотком чая и, надсадно кашляя, чуть было не запустила в господина Этика пустой чашкой, но её руку вовремя перехватил Мастер. И то – только потому что это была его чашка, очень дорогая и любимая. А так – может быть, и не стал перехватывать. Даже Логика смяла в пальцах ещё не раскуренную сигариллу и зло посмотрела на аристократа.

– Да какой может быть смысл в фиолетовых ушах? – еле сдерживая себя, заскрежетал зубами Надо.
– Этого я не знаю, – спокойно сказал Этика. – Я за смысл не отвечаю.
– А кто отвечает?! – уже явственно зарычал Надо и вскочил с дивана.

Господин Этика ничего не ответил, лишь с ироничной полуулыбкой покосился в дальний угол. Тогда уж и все остальные посмотрели туда. А там в глубоком кресле по-прежнему безмятежно дремала маленькая старушка.

В комнате повисла тишина. Провисев там несколько секунд, она оборвалась стоном господина Надо.

– Кто-нибудь, – слабым голосом попросил он, падая обратно на диван, – разбудите Идею. Может, хоть она знает, почему у Сюжета фиолетовые уши.


18 октября – 6 декабря 2011
(c) Преслер М. aka Mari-ka

[Нильс-ойка]

Хорошо, но непомерно затянуто. А если размер так важен, повествование необходимо расцвечивать до многомерности - юмором ли, афористичностью ли, стилизацией, или хоть даже, черт возьми, натуралистикой

[Mari-ka]

Нильс-ойка, мм... не вижу затянутости. Но за мнение спасибо =))

[Pilot]

Сообщение от Mari-ka

Ближе всего к нему прямо на столе сидел парень

Я там случайно оказался, и приметил - ближе всего к нему была дверь, а "парень" сидел ближе всех.

Сообщение от Mari-ka

Рядом с Мастером на стульчике сидела красивая, ярко накрашенная брюнетка в цветастом шёлковом платье с глубоким декольте. Откинувшись на спинку стула

Не оправданная мистика - из стульчика в стул.

Сообщение от Mari-ka

ибо вторая была полной противоположностью первой.

Не верное построение, ибо первая была также полной противоположностью второй.

Сообщение от Mari-ka

вежливый интерес, с каким обычно врач встречает пациента.

Хадил я к врачам...

Сообщение от Mari-ka

Внешность господин имел аристократическую, а вид – совершенно скучающий.

Аристократ скучающий - вполне реально... Значит противопостановка излишняя.

Сообщение от Mari-ka

Голос у него был громкий и резкий, а речь отрывиста. Это, к сожалению, не располагало окружающих к нему, зато спорили с ним редко.

К чьему сожелению?
Не. Не дочитал. Сухо, аки в моих коментах. Нильс дело говорит.

[Mari-ka]

Pilot, никакой мистики в стульчике-стуле не вижу.
Так как сперва говорили про одну женщину, а потом уж про вторую, то и сравнение второй с первой, а также противопоставление именно второй женщины первой считаю оправданным.
В случае со скучающим аристократом там не противопостановка, а дополнение. Аристократы могут быть и не скучающими.
Насчёт сожаления. Разумеется сожалеет в данном случае господин Надо, т.к. именно с его позиции идёт повествование. Не думала, что очевидные вещи нуждаются в уточнении.

А что не дочитала - что ж, на вкус и цвет, как говорят =))

[Surrealizm]

Понравилось)
Легко, забавно, остроумно)

Спасибо)

[Mari-ka]

Surrealizm, и вам спасибо за отзыв =)) Рада, что понравилось =)

[Мельник Александр]

Сообщение от Нильс-ойка

Хорошо, но непомерно затянуто.

Согласен.

Похоже, скорее, не на рассказ, а на литературный сценарий одноактной пьесы. Поэтому, как для сценария - объём оправдан. А как рассказ, то сильно затянут. Хотя аллегория и забавная, но на серьёзность не претендует, а юмора маловато.

Сообщение от Pilot

Не. Не дочитал. Сухо

Дочитал до конца. Но, начиная со второй трети, без удовольствия.
А в целом, задумка остроумная.