На обследовании
Регистрация: 13.05.2010
Адрес: Издевльск
Сообщений: 85
|
# 5 из цикла «1276 наивных историй о любви и счастье»
За околицей, аккурат в полуверсте от Мишаниной пасеки , роща рябиновая. Вдоль дороги торной тянется от переправы.
Как рябина алым нальется, приходит невесть откуда Емка немой с дудкой-жалейкой и холщовой котомкой-торбой, через левое плечо. Котомку носит важно, как Пелагея, что через два двора от Машани, говорит : «по-енеральски».
Лет ему сколь – не понять. Не бос. В поршнях изрядно ношеных, но справных. Портки мешковаты , да в заплатах на верховом месте, однако же шиты из вытертой до бумазейной мягкости дерюжки и сносу им не видать. Зенки белы до наивной пронзительности, лик – хоть икону с него пиши, но на человечьем языке слова молвить не знает. Лишь взмыкивает невнятно, за то Емкой и прозван.
Слышать – слышит и вроде понятлив, на Емку отзывается охотно. А коли крикнешь : «Емка – дурак !» - не обижается, напротив улыбается ртом щербатым , мол «Эва, каков шутник из тебя!»
Каженный год невесть откуда приходит и невесть куда уходит по первому снегу. Издавна. Дед Осип сказывал, что помнит как сам мальцом еще гвоздь на глиняную свистульку у Емки выменивал.
Детвора Емку любит, за ним увивается, впрочем с некоей опаской, ибо с озорниками тот на затрещины скор, но рука не тяжелая - не увечит.
Нехитрые игрушки мастерит, а ребятня ему за то кто хлеба краюху, кто сала кус, а кто яблоко и тем ему пропитание есть. Ест помногу , но не жадно, а как-то споро да ловко и не понять куда в такого-то тощего столько снеди входит.
Ночует Емка в хлевах со скотиной, хозяева же Емку привечают, ибо повелось считать, что после того, коли порча была какая - сходит. Правда то , аль нет, однако прошлый год у Маланьи Емка седьмицу в хлеву коротал и скотина по весне в поле вышла гладкая, да глаза у коров веселы, будто полыни нажрались, а молоко меж тем не горчит.
И потому со двора Емку гнать – не гонит никто. А к кому пойдет на это раз – про то гадают все лето вечерами на завалинке. Азарт и страсть. Прокопий об заклад биться готов , что селета к Параскеве – горчичнице. Да не в загад вышло, чему Прокопий досадовал шибко , аж шапку стоптал.
Емка к рябой Устинье направился, Пелагея же, сама чаявшая Емку залучить и тем поправить дело – корова у ней одна, да молока почитай и не дает почти, хоть дебелая и отелая, а детей - прорва, в расстройстве чувств, как по воду пошла новое ведро к срубу и приложи, да так что то на клепки рассыпься - урон опять же. Оно, конечно, ведро - не шибкое и разоренье, а хошь не хошь Федьке-бочару алтын отдай.
Хозяйство же у рябой Устиньи небогатое, да вполне справное и без Емки, ну да в крестьянском хозяйстве рази ж излишки на серебро меркой меряют? Эва, семеро по лавкам, а добытчиками да кормильцами старшие , двое , Петр да Игнат. Потому Емкину явленью вроде и рады, признак неплох, да лишний рот все одно в тягость.
А Емка – тот к хозяйству не приставляем, знай себе забавы незатейливые мастерить, да вот на жалейке играть. Ан на жалейке как заиграет нечто дикое , да непонятное и тем печальное, что любая баба рядом оказавшись, вмиг прослезится. А веселых музык Емка не играет. Все бы ему душу рвать. И рвет ведь, подлец, иной раз и Осип, поблизости случившись, уж на что дедок сугубо вредный, а и то стоит, понимаешь, и вдаль куда-то смотрит глазами поблекшими, но спохватится тотчас и заспешит себе прочь, по делам неотложным, якобы.
Среди детворы всякий раз избираем Емкою один, коему подает Емка знак особого внимания своего и делает счастливым.
Сей раз Лизанька ,меньшая Устиньина, семи лет от роду, да такая же рябая, белобрысая настолько, что ни бровей не ресниц не видать – кошмар , не девка. И оттого ль, что на Устинью ликом похожа , аль по какой другой причине, но с Лизанькой домашние ласковы не шибко. С Устиньей-то не забалуешь –вмиг окорот утворит, да зато на Лизаньке неудачу выместить – сие как бы и не зазорно. Изводить – изводят, но не очень зло, все ж своя, ан слова доброго никто не скажет и приголубить некому выходит. Не любят Лизаньку.
А Емка Лизаньку отмечает среди прочих, но как-то заметно то одной лишь Лизаньке, иначе из зависти непременно бы пакость какую аль каверзу учинили. А так знаки внимания деликатны, но хорошо вдруг делается Лизаньке от взгляда Емкиного, да ладонь у Емки теплая и мягкая, не побрезговал , приласкал- погладил по головенке. Счастлива Лизанька, до слез горючих ей сладко сделалось.
Убежала Лизанька, заплакала горько, но слеза – утешение. А тут жалейка, да жалостливо так. Ах, светло стало.
Дудка-жалейка у Емки на вид стара и вытерта-отполирована пальцами у дырочек до светло-соломенного, вид простецкий , а у створа мундштука – скол маленький. Во все глаза на жалейку Лизанька – рассматривает.
Поутру выбегает во двор : снег лежит и след со двора прочь – ушел Емка.
Верит Лизанька : на будущий год непременно придет…на жалейке сыграет , да вновь руку на макушку соломенную простоволосую положит ласково…. Хорошо Лизаньке ждать.
На дорогу с лета что ни день бегает глянуть – красна ль рябинушка? Коль рябина красна – знать и Емка случится вскорости.
Тепло Лизаньке и с первым снегом : «Красна рябина – не ходи , Емка, мимо!»
А и через год Лизанька ждет и через другой.
Седы уж волосы у Лизаньки , да редки. Не скачет уж боле вприпрыжку. О трех ногах ковыляет к роще, да на рябину , подслеповато щурясь, глядит : «Уж не красна ль рябина , внучек?»
С тем и усопла на девятом десятке. Родова у Елизаветы большая. Могилка ухожена, а на ней то-о-о-оненькая веточка бузины – из бузины-то лучшие жалейки выходят.
При сем © Сабуро Ихара
Последний раз редактировалось Drakken; 07.11.2012 в 18:54.
|