По утрам речной туман, белесый, густой, как деревенское молоко, стелился под обрывом, поднимаясь к лапам сосен, прочно закрепившихся сверху. В не столь давние времена эти сосны рядами садили "асоциальные элементы", сосланные, как тогда водилось, на сто первый километр. Постепенно мегаполис разрастался, слева и справа лес вытесняли строящиеся коттеджные поселки, и только небольшой клочок у обрыва еще был ничейным.
В апреле, едва сходил снег и подсыхала земля, сюда приходили два лица без определенного места жительства и оставались, ночуя в самодельной палатке, до самых холодов, пока не начинали скрипеть по ночам промерзшие ветви. Один из них был крепок, высок и молчалив, с густой черной бородой. Водку мог пить без меры, без закуски и никогда не пьянел. Только мрачнел и подолгу сидел неподвижно. Звали его Толян. Другой наоборот - маленький, тщедушный, с жидкими седыми вихрами, всегда торчащими на висках. Видимо, жизнь от души потаскала его за эти самые вихры, ибо сделался бедняга нервен, запуган и впридачу любил что-то бормотать себе под нос. Имя его, судя по паспорту, хранимому в недрах засаленных обносков, было Андреев Андрей Андреевич. Но иначе как Андрейка называть его было просто невозможно. Парочка пробивалась рыбой, продажей грибов, а также добротой местных строителей, иногда подкидывающих работенку.
Однажды на стройке, той, что слева, случился пожар. Вой сирен, мат и визг были слышны и в лесу, где у костра сидели перед сном Толян и Андрейка. Толян невозмутимо зашивал суровой ниткой драный ботинок, иногда поднимал голову, принюхивался к едва различимому запаху гари. Андрейка тревожно прислушиваясь, вздрагивал, нервно протягивал к огню руки.
Посреди ночи Толяна разбудил едкий дым. Он растормошил свернувшегося калачиком Андрейку. Тот проснулся с криком, несколько секунд сидел неподвижно, потом торопливо выбрался из палатки. Но вместо того, чтобы собрать добро и дать деру, кинулся куда-то в глубину дымного облака, подступающего к поляне. На стройке справа заходились отчаянным лаем собаки. Туда по верхушкам деревьев сильный ветер гнал огонь.
- Андрейка! Андрейка, матьтвою! - орал рассерженный Толян, не получая ответа... Бросив прощальный взгляд на палатку, с досадой плюнув, побежал искать чудака. Впереди сквозь дым просвечивали кое-где языки пламени, слышался страшный треск и падали горящие ветки.
- Андрейка!..
Наконец Толян услышал рядом странные завывания. Андрейка, еле видный в дыму, едва живой от удушья, смешно размахивал руками и выкрикивал тоненько, нараспев, вперемежку с кашлем странные слова:
Ветер, дающий дыханье, ты ходишь по кругу,
Ветер, дающий дыхание божьим созданьям,
Я призываю тебя, повинуйся!
Силу направь, куда я укажу!
- Андрейка, сдурел? - но тот ничего не слышал. И так была нелепа его неказистая фигурка с воздетыми ручками, что Толян застыл в замешательстве, не смея подойти ближе.
Вода, что от века в свой час проливается с неба,
Вода, жизнь дающая божьим созданьям,
Я призываю тебя, повинуйся!
Пролейся на место, которое я укажу!
На секунду установилось полное затишье. И вдруг ветер переменился. Налетел ниоткуда шквальным порывом, погнал огонь к глинистому обрыву. Дым сносило к реке, дышать стало легче. Но Андрейка все надрывался:
Духи речные, живую хранящие воду,
Я призываю вас здесь и сейчас,
Я призываю вас, духи реки, повинуйтесь!
Тварей лесных защитите, укройте от смерти!
И над лесом стали собираться черные тучи. Закрыли редкие звезды, сомкнулись, сгустились. И пошел дождь. Крупный, частый, яростный, бьющий наискось по языкам пламени. Он больно молотил по головам и спинам людей. Повсюду слышалось шипение. Земля превращалась в дымящийся ковер, огонь спадал, исходил паром. Исчез совсем...
Рассвет застал друзей на промокшей поляне. Толян сидел на поваленной сосне. Усмехаясь в бороду следил взглядом за Андрейкой. А тот ходил между обгоревших деревьев, зябко вздрагивая, кутаясь в мокрый безразмерный плащ. Тихонько причитал, трогая руками обожженные стволы. Наконец он угомонился, сел рядом. Толян огромной ручищей подгреб его к себе. Достал из-за пазухи початую чекушку. Андрейка хлебнул, размазал рукавом по лицу гарь и слезы и уже почти спокойно спросил:
- Теперь понимаешь, почему я больше ангелом не работаю? Работа нервная...
Толян понимающе покивал...
Утром двух друзей видели чикилявшими вдоль шоссе по направлению к городу. Впереди шел Толян с драной клетчатой сумкой в руке, за ним мелкими шажками, что-то бормоча себе под нос, поспевал бывший ангел Андрейка. Оба постепенно растворились в сером тумане мегаполиса.
Катя, извини за прямоту, но не понравилось. И не только потому, что тема избита, но и персонажи, и события выглядят, как бумажные цветы на фоне живого розового куста. Да и почему работа-то нервная?
Но послушаем мнения других.
ну... мало ли про осенние аллеи и золотые закаты писали? в конце концов, есть 7 нот и 33 буквы... и сюжетов тоже ограниченное количество.
по мне, съедобно. во всяком случае, интересно и приятно читается. персонажи живые... понра.
Не знаю... Скорее никак, чем как-то. Не могу сказать, что очень не понравилось, но и не в восторге. Слишком, я бы сказала, куцая картинка. Конечно, хорошо он орал, и слова соответствующие, но преамбулы почти нет, интерес не успел возникнуть, как тут же и развязка.
Работал, значиццо, ангелом... Я смотрю, во многих пр-ях ангелами, богами, и прочими божественными сущностями работают... Такое ощущение, что кроме конторы и бюрократии мы ничего и вообразить-то себе не можем... Будто нам необходимо переложение на доступный язык...
[Ссылки могут видеть только зарегистрированные пользователи. ]
Сюжет избитый - это да, есть)
Хотелось немекнуть что два бомжика - ангел и бес, которые от своей работы увиливают, бродяжничают... причем бес как бы об ангеле заботится)
Да, хотелось чтобы сюжет позаковырестее сложился. Если эти два типа по жизни антиподы, неплохо бы показать их противостояние. В какой-то момент или моменты. А так пусть водку пьют из одной кружки. Но когда случается какая-нить катавасия, каждый занят своим делом. Типа: дружба дружбой, а табачок - врозь.
Вот положительный пример привлечения высших сил в мирские дела. Деликатный и ненавязчивый. Без поножовщины и терминаторских закидонов.
Вот такой вариант. Что-то я подумала, а чего усложнять-то? Пусть будет такая сказочка про двух бомжиков, да и все)
Нервная работа
По утрам речной туман, белесый, густой, как деревенское молоко, поднимался под обрывом к лапам сосен, прочно закрепившихся сверху. В не столь давние времена эти сосны рядами высаживали асоциальные элементы, сосланные, как тогда водилось, на сто первый километр. Постепенно мегаполис разрастался, слева и справа лес захватывали строящиеся коттеджные поселки. Разные «Вознесенские сады» и «Спасские пригорки». Лишь небольшой клин у обрыва еще оставался ничейным.
В апреле, едва сходил снег и подсыхала земля, сюда приходили два лица без определенного места жительства и оставались, ночуя в самодельной палатке, до самых холодов, пока не начинали скрипеть по ночам промерзшие ветви. Один из них был крепок, высок и молчалив, с густой черной бородой. Водку мог пить без меры, без закуски и никогда не пьянел. Только мрачнел и подолгу сидел неподвижно. Звали его Толян. Другой наоборот - маленький, тщедушный, с жидкими седыми вихрами, всегда торчащими на висках. Видимо, жизнь от души потаскала его за эти самые вихры, ибо сделался бедняга нервен, запуган и впридачу любил что-то бормотать себе под нос. Имя его, судя по паспорту, хранимому в недрах засаленных обносков, было Андреев Андрей Андреевич. Но иначе как Андрейка называть его было просто невозможно. Парочка пробивалась рыбой, продажей грибов, а также добротой местных строителей, иногда подкидывающих работенку.
Однажды на стройке, той, что слева, случился пожар. Вой сирен, крики, мат и визг были слышны и в лесу, где у костра сидели перед сном Толян и Андрейка. Толян невозмутимо зашивал суровой ниткой драный ботинок, иногда поднимал голову, принюхивался, раздувая ноздри, к едва различимому запаху пожара. Андрейка тревожно прислушиваясь, вздрагивал, нервно протягивал к огню руки. Постепенно все стихло.
Но посреди ночи Толяна разбудил едкий дым. Он растормошил свернувшегося калачиком Андрейку. Тот проснулся с криком, несколько секунд сидел неподвижно, потом торопливо выбрался из палатки. Но вместо того, чтобы собрать добро и дать деру, кинулся куда-то в глубину дымного облака, подступающего к поляне. На стройке справа заходились отчаянным лаем собаки. Туда по верхушкам деревьев сильный ветер гнал огонь.
- Андрейка! Андрейка, матьтвою! - орал рассерженный Толян, не получая ответа... Бросив прощальный взгляд на палатку, с досадой плюнув, побежал искать чудака. Впереди сквозь дым просвечивали кое-где языки пламени, слышался страшный треск и падали горящие ветки.
- Андрейка!..
Наконец Толян услышал рядом странные завывания. Андрейка, еле видный в дыму, едва живой от удушья, смешно размахивал руками и выкрикивал тоненько, нараспев, вперемежку с кашлем странные слова:
Ветер, дающий дыханье, ты ходишь по кругу,
Ветер, дающий дыхание божьим созданьям,
Я призываю тебя, повинуйся!
Силу направь, куда я укажу!
- Андрейка, сдурел? - но тот ничего не слышал. И так была нелепа его неказистая фигурка с воздетыми ручками, что Толян застыл в замешательстве, не смея подойти ближе.
Вода, что от века в свой час проливается с неба,
Вода, жизнь дающая божьим созданьям,
Я призываю тебя, повинуйся!
Пролейся на место, которое я укажу!
На секунду установилось полное затишье. И вдруг ветер переменился. Налетел ниоткуда шквальным порывом, погнал огонь к глинистому обрыву. Дым сносило к реке, дышать стало легче. Но Андрейка все надрывался:
Духи речные, живую хранящие воду,
Я призываю вас здесь и сейчас,
Я призываю вас, духи реки, повинуйтесь!
Тварей лесных защитите, укройте от смерти!
И над лесом стали собираться черные тучи. Закрыли редкие звезды, сомкнулись, сгустились. И пошел дождь. Крупный, частый, яростный, бьющий наискось по языкам пламени. Он больно молотил по головам и спинам людей. Повсюду слышалось шипение. Земля превращалась в дымящийся ковер, огонь спадал, исходил паром. Исчез совсем...
Рассвет застал друзей на промокшей поляне. Толян сидел на поваленной сосне. Усмехаясь в бороду следил взглядом за Андрейкой. А тот ходил между обгоревших деревьев, зябко вздрагивая, кутаясь в мокрый безразмерный плащ. Тихонько причитал, трогая руками обожженные стволы. Наконец он угомонился, сел рядом. Толян огромной ручищей подгреб его к себе. Достал из-за пазухи початую чекушку. Андрейка хлебнул, размазал рукавом по лицу гарь и слезы и уже почти спокойно спросил:
- Теперь понимаешь, почему я больше ангелом не работаю? Работа нервная...
Толян понимающе покивал...
Утром двух друзей видели чикилявшими вдоль шоссе по направлению к городу. Впереди шел Толян с драной клетчатой сумкой в руке, за ним мелкими шажками, что-то бормоча себе под нос, поспевал бывший ангел Андрейка. Оба постепенно растворились в сером тумане мегаполиса.
Опять про ангела в конце.. Может концовку сделать более просторной для фантазии, и если уж там так необходимо ангельское, то лучше бы какими-то полунамёками? А ещё лучше бы безо всяких намёков сделать так, чтоб пожар вызвал бес, а ангел соответственно, его потушил.) И тогда и так всё будет ясно и будет интрига.