роман Вершина мира, часть II, глава 9

[Евгения Прокопович]

- Очень меня? – спросил Влад, косясь на меня через плечо.
- Достаточно, что бы Костик из меня душу вытряс, - невесело ухмыльнулась я, промокая ссадины антисептиком, - придется несколько дней вылежаться.
- Я не могу, - запаниковал Влад, - у меня экзамены скоро.
- Подождут твои экзамены, - успокоила его я, прикрывая мужскую спину тонкой марлевой салфеткой, - тебе много двигаться сейчас нельзя, иначе раны будут открываться и долго не заживут.
- Ань, может, не стоит закрывать? Присохнет же, с мясом потом отдирать…
- За это не волнуйся, как только на станцию прилетим, аккуратно сниму, - пообещала я, - ты и не почувствуешь. Мы ж на планете, а здесь насекомых полно.
- Ну, давай, начинай, - после недолгого молчания, неуверенно пробормотал Влад.
- Что? - не поняла я, укрывая его простыней.
- Воспитывать, - безнадежно пояснил он, - все равно мне от этого не отвертеться, так чего тянуть до дома?
- Какой же ты у меня глупый, - вздохнула я, вставая на колени, рядом с его кроватью, - Как я могу тебя воспитывать? Я тебе сказала, ты меня не послушал… Ты взрослый мужчина, ты принял решение, тебе и так за это порядком досталось. Тебя не за что ругать – ты все правильно сделал. Слышишь? Ты молодец! Ты сильный и смелый, ты меня прикрыл.
- Что ты мне вколола? – сонным голосом пробормотал заметно успокоившийся Влад.
- Ничего такого страшного. На, попей, – я поднесла соломинку к его губам. Влад подхватил тонкий пластик зубами и жадно потянул воду.
- Тихо, тихо – не спеши, - ласково проговорила я, погладив его колючую щеку тыльной стороной ладони.
Влад выпустил трубочку из губ и пробормотал что-то неразборчивое. Снотворное, наконец, начало действовать, погружая его в сон. Я поправила простыню, плотно завесила шторы и тихо выскользнула из комнаты. По моим расчетам до вылета не меньше двух часов, так что у меня куча времени, что б привести себя в порядок. Проинспектировав сумку, присланную отцом я, с удовольствием обнаружила в ней брюки, белье, рубашку, носки и легкие матерчатые туфли, взамен моим пришедшим в совершеннейшую негодность. Все новое, даже магазинные бирки не сорваны. Для Влада то же была куплена новая одежда. Забота вещь приятная, но это совсем не извиняет того, что они опоздали.
Собрав вещи, я отправилась на поиски ванны. Теперь, когда все неотложные дела сделаны, можно позаботиться и о себе. А для себя очень хотелось горячую ванну, можно даже без пены, чтобы смыть всю мерзость этого дня. Я брела по темному коридору, мечтая, как гулко будут петь трубы, наполняя глубокую ванну, аж глаза закрывались от предвкушения блаженства.
Ага, блаженство, как же! Толкнув очередную дверь, я обнаружила микроскопическое помещение с кое-где отвалившейся плиткой, которое при наличии немалой фантазии можно было назвать ванной комнатой. Правда, ванны в ней не наблюдалось, места едва хватило на тесную душевую кабину, крохотный рукомойник и три крючка, на которых болтались на удивление чистые полотенца. Я склонила голову на бок, чувствуя себя обманутой. Это оказалось последней каплей для моих и без того расшатанных нервов.
Шагнув на холодный кафельный пол, я плотно прикрыла дверь, накинув на петлю доисторический крючок. Прижавшись спиной к шершавой, кое-как выкрашенной двери медленно сползла на пол, бросив сверток с одеждой на пол, предалась самой бессмысленной вещи, которую только можно себе вообразить. Я зарыдала, оплакивая этот длинный день, совершённые ошибки и все последствия, к которым они привели, беспрепятственно жалея избитого Влада. Слезы крупными, горячими горошинами текли по щекам, падая на грудь, а из глотки рвался тихий вой. Предчувствуя близкую головную боль, я заставила себя успокоиться, уселась на бортик душевой, набрала в ладошки горячей воды и принялась отмачивать присохшие к ободранным коленкам колготки. Скинув одежду, забралась в кабинку и, закрыв стеклянную дверцу, открыла воду. Трубы мерно гудели, успокаивая, а горячие струи приятно массировали напряженную спину, прогоняя усталость.
Я уперлась ладонями в стену, раздумывая о том, что многое бы отдала сейчас, что б поменяться с Владом местами. Так было бы гораздо легче. А еще думала о том, что все это странно. Вводить в выверенную и подготовленную операцию девицу пусть и не совсем с улицы и совсем неопытного парня, который завис где-то посередине – вроде уже не раб, но уж точно еще не свободный, это несколько, хм, непрофессионально, но… Но разрешение было получено! И хуже того, все пошло не так, как должно было пойти. Стоп! А кто вам сказал, доктор, что пошло не так? С чего вы это взяли? Вы же, доктор, лучше, чем кто знаете, что генерал, ваш папенька, великий путаник и любитель многоходовок. Сложите два и два и поглядите, что получится, а получится, как вы уже полагаете – четыре. Я тряхнула головой, прогоняя непрошеные мысли, а заниматься столь поганой арифметикой сразу расхотелось. Генерал, конечно не светоч добродетели (а другим при его профессии ему быть и нельзя), но не до такой же степени! Или до такой? Да нет, глупости…
Приняв душ, досуха растерлась мохнатым полотенцем и с удовольствием надела чистые вещи. Теперь неплохо выпить кофе, но прежде нужно проверить Влада.
В полутемной комнате было душно. Я приоткрыла форточку, впуская посвежевший к вечеру воздух. Влад судорожно вздохнул, завозившись во сне. Я склонилась над парнем, с беспокойством пощупала его лоб. Лоб был прохладным и влажным от испарины. Взяв полотенце, промокнула лицо и шею Влада. Осторожно потрогала пальцами припухшую мужскую щеку, чувствуя, как утихшая ярость, поднимается с новой силой, похоже, пришло время задать кое-кому парочку неприятных вопросов. Стараясь не шуметь, подцепив все еще лежащею на столе аппаратуру, вышла из комнаты, плотно притворив дверь. Прислонившись лбом к двери, постояла несколько секунд, заставляя себя успокоиться, иначе я сейчас точно кого-нибудь порешу.
В комнате, куда тянулись несобранные провода, слышалась возня и тихий смех, техники заканчивают паковать аппаратуру. Это хорошо, это значит – скоро домой. Я прошла по коридору и заглянула в комнату.
- Ребят, это куда?
Послышался глухой стук и стол, стоящий у окна заметно подпрыгнул, оттуда послышалось раздраженное шипение и приглушенные ругательства. Двое других техников картинно схватились за сердце, демонстрируя силу своего испуга.
- Аня Дмитриевна! – с укоризной послышалось из-под стола. – Ты бы хоть стучалась, что ли! Сидим, никого не трогаем, провода крутим и тут твой загробный голос! Так и инфаркт схлопотать недолго!
Эван пятясь, выбирался на свет божий. Я с любопытством разглядывала крупного мужчину, облаченного в черный форменный комбинезон с капитанскими погонами, удивляясь, как Эван мог уместиться под достаточно небольшим столом.
- Инфаркт ты не схватишь, - успокоила я его, - поскольку у тебя начисто отсутствует нервная система.
- Ага, отсутствует, - недовольно проворчал Эван, потирая ушибленный затылок.
- Так куда это? – я протянула Эвану ошейник и колье.
- Марко, прикрой рот и забери у девушки технику, - названный Марко вздрогнул, залился румянцем и торопливо забрал у меня имущество отдела.
Я с удивлением наблюдала за нервными движениями парня, даже забыв возмутиться, когда колье, стоимостью в двенадцать моих зарплат небрежно запихивали в какую-то коробку.
- Подпиши коробку, - приказал Эван, - если ты потеряешь колье, Анна Дмитриевна отвернет тебе голову.
- Не делай из меня чудовище! - я с укоризной посмотрела на капитана. – Тем более что колье никуда со склада не денется. Эван, вы долго здесь еще будете?
- Пока не улетим. Там, - он махнул рукой на окно, за которым виднелась серая стена забора, подсвеченная разноцветными сигнальными огнями, - нам делать нечего, так что, будем торчать в квартире.
- А что это у нас там за дискотека творится? – заинтересовалась я, выглядывая в окно.
Я с любопытством разглядывала журналистов, перегородивших проспект разноцветными фургонами и плотную толпу зевак. Полицейский кордон даже не пытался разогнать столпотворение, выбрав высшим смыслом своей жизни не пускать проныр на огороженную черно-желтой лентой площадку у ворот поместья.
- У нас там творятся не дискотека, а журналюги, - с нескрываемой злобой откликнулся Эван.
- Набежало мух на хм… мед, - поморщилась я, - Присмотрите за Владом? Он сейчас спит, но мало ли чего.
- Хорошо, - пожал плечами Эван, - а ты куда?
- Генерала поищу, очень мне интересно, когда закончится этот день, и мы полетим домой.
- Судя по всему часа через три, - закатил глаза Эван, - генерал там крепко застрял с долбаными аристократами.
- Что – лютуют? – развеселилась я, сочувствуя, однако отцу, ему сейчас приходится несладко.
- Ага, права требуют, прессы и адвокатов.
- Может, есть смысл корабль до станции зафрахтовать? – я задумчиво почесала нос.
- Может быть, и стоит, - откликнулся Эван, накручивая очередной кабель на руку, - об этом действительно лучше с генералом поговорить. Я с Эжем несколько минут назад связывался, он сказал, что соцзащита детей только что по приютам развезла.
- Вот и хорошо, - кивнула я, вспомнив переполненные тоской карие глаза.
Воспоминание кольнуло почти осязаемой болью, и я постаралась поскорее отогнать его, убеждая себя, что все равно ничего не могла сделать. «Ты не можешь спасти весь мир, - успокаивал дедушка, хирург с пятидесятилетним стажем, рыдающую над первой смертью молодую внучку, только-только получившую врачебную степень, - можешь лишь то, что в твоих силах. Ну, в твоем случае, несколько больше…» И вот теперь мне не хватило смелости на это «несколько больше».

(с) Прокопович Евгения