повесть Алиса и Диана в тёмной Руси

[Фидянина-Зубкова]

(с) Инна Фидянина-Зубкова

(Сказка о семье автора. Все имена и фамилии в точности соответствуют реальным людям.)

Двум дочкам автора, рождённым в 90-е годы не удалось пожить нормальной жизнью. Дина пропадает в возрасте 4 лет. В качестве утешения сестра Алиса заводит котёнка и называет его Дина. А через 7 лет старшая вспоминает о том, что именно она виновна в пропаже сестры, и идёт на её поиски. Алиса попадает в сказочную тёмную Русь, там её ждут приключения и злая нежить. Она находит сестру и возвращает в семью.

Глава 1. Рождение Алисы и Дианы

Ты случайно не имел чести родиться в голодных 1990 годах. Нет? Ну и ладно. Сидишь, поди, в своём четвёртом тысячелетии, грызёшь орешки, перемолотые в муку, нашпигованные всякой дрянью и слепленные снова в красивые золотистые ядрышки. И слушаешь в навороченных наушниках невесть что. Хорошо, если это хоть отдалённо называется музыкой. Ну сиди, сиди. А лучше прочти или послушай удивительную повесть тёмных лет.

Алиса родилась в 1994 году. Вернее, собиралась родиться в славном городе Владивостоке, в четырнадцати квадратных метрах. Папе не платили зарплату, а маму выгнали с работы, потому что она забеременела и не смогла на морозе торговать просроченной колбасой. Но Алиса хотела есть. И тогда мама, трижды перекрестясь, трижды переплюнув через левое плечо, набрала телефонный номер бабушки:
— Мама, я беременна!
— Какое счастье, доча!
— Мам, мне нечего есть, меня соседи кормят.
— Я всегда говорила, бросай своего упыря!
— Он мой муж, мама! Он не виноват, всем зарплату не платят.
— Всем да не всем. Значит так, собирай манатки и приезжай рожать домой!
— Мам, меня муж бросит, если я его брошу.
— Выбирай: либо ребёнок, либо упырь!
Алисина мама подумала, подумала и выбрала ребёнка. Деньги на дорогу быстро нашлись: папа занял у друзей. И мама полетела к себе на родину, на остров Сахалин, в посёлок Мгачи.

Появление шахтерского поселка Мгачи относят к 1832 году. Тогда русские и французские моряки, скитаясь по Сахалину в поисках золота и нефти, наткнулись на черные, как смоль, горы. Путешественники зажгли осколок «черного камня». Он разгорелся, освещая бухту. Так были обнаружены открытые залежи высококачественного угля. Его добыча заключенными царской каторги началась примерно в конце 50-х — начале 60-х годов позапрошлого века. Эти поворотные события в судьбе Мгачи зафиксированы Чеховым в «Острове Сахалин».
Шахта «Мгачи» — угледобывающее предприятие в п. Мгачи эксплуатируется с 1939 года. Производственная мощность шахты — 330 тыс. тон в год. В 1997 году в период первомайских праздников водоотлив был упущен, началось затопление шахты, предотвратить которое не удалось ввиду отсутствия у «Сахалинугля» денег. Шахта была ликвидирована в 1998 году.

Хоть шахтёрам и не платили зарплату годами, но Алисины бабушка и дедушка жили довольно сытно: Зубковы имели большое приусадебное хозяйство, плюс две пенсии. Дед Иван очень обрадовался приезду дочери: он целыми днями ходил и материл Иннкиного упыря, а заодно и всё рассейское правительство. Алисиной маме было не до споров с отцом, она отъедалась и бегала по больницам. УЗИ показало, что будет девочка.
— Как назовём?
— Девочку надо назвать модно, — сказала бабушка. — Алисой.
— Ты меня уже назвала модно, спасибо, всё детство мучилась!
— А шо так, доню?
— У нас в классе три Инны было, я не знала из нас кого зовут, когда кричат «Инна»!
— Да? — ухмыльнулся дед, — Ну тогда назовём её в честь бабушки Валентиной.
Хватит! — возмутилась мама. — Ты всех домашних зимой достал. Как снег на улице, так у тебя рот не закрывается: «А снег всё Валя и Валя, а снег всё Валя и Валя…»
— У меня своя методика, и она единственно верная! — снова ввязалась в бой баба Валя. — Я имена подбираю «на бабушку». Вот смотри как я тебя называла: «баба Инна» красиво звучит? Красиво. Значит, можно называть. «Баба Алиса» красиво звучит? Красиво. Значит, Алисой ей и быть.
— Опять я в этот дурдом попала! — запричитала мама Инна, но дочь всё-таки назвала Алисой, исполнив желание своей матери и «наступив на пятку» деду Ване.
Девочка родилась доношенная, здоровая и красивая. А то что житья всем не давала — это не так уж и важно на сегодняшний день. Ну орала с утра и до утра. И что с того? Видимо, голос нарабатывала — училась на своего будущего мужа реветь.
Навестить Алису приехал и отец. И хорошо так навестил: забеременела Инна второй дочкой. А насчёт имени снова вышли разногласия. Дед пропихивал Валентину, мама безвольно молчала, а бабушка своим проверенным методом вычислила, что «баба Дина» очень — красивое и модное словосочетание. Решили назвать Диной. Но тут вмешался папаша и велел назвать дочь Дианой. Логика у него оказалась железная:
— Диану можно называть и Диной, и Дианой.
Ну на том и порешили. Мама Инна со страхом ждала рождения второй дочери, она думала, что два ребёнка начнут орать на пару и тогда уже можно будет без разрешения близких смело идти вешаться.
А ровно через год после рождения Алисы, в том же самом месяце октябре родилась её сестра. Такая же красивая, здоровая и доношенная. Дианочка, на удивление, оказалась спокойной девочкой: то спала, то ела, то снова спала. И мать вздохнула спокойно.
Отец чуток понянькался со своими нежданками и уехал зарабатывать деньги, а его жена с двумя дочками на руках осталась на своей малой родине. Баба Валя крутилась как белка в колесе. Дед Иван возился в огороде и матерился на всё, и вся. Инна же чувствовала себя жутко усталой.
Дети росли у моря сытые и довольные. С одеждой проблем не было. В эти тяжёлые годы весь посёлок сплотился в единый кулак, и всем поселковым детям передавали одежду из рук в руки, от ребёнка к ребёнку, независимо от родственных связей.
Всё было хорошо. Погодки крепли год от году. Мать сидела без работы, старики — на пенсии, отец — в другом городе. А в 1999 году случилось страшное — Диана пропала. Её искали везде, но не нашли. Бабушка руководила поисками. Дед матерился даже на бога, так как был неверующим. Мать умирала с горя. А папа бросил маму — не простил ей пропажи дочери:
— Не углядела, не усмотрела, плохая мать!
Он хотел было отобрать Алису у нерадивой мамаши навсегда, но пожив с вечно ревущим ребёнком четыре месяца, сдал её обратно во Мгачи.

[Фидянина-Зубкова]

Глава 2. Как Алиса росла и доросла до двенадцати лет.


В том же году, когда пропала Диана, к дому Зубковых прибился котёнок: маленькая такая, хорошенькая, рыжая кошечка. Алиса сразу вцепилась в неё как в родную и назвала Диной. Все домашние были против, слишком уж тяжкие воспоминания у родственников при этом имени. Но деточка закатила свою любимую истерику, и всем пришлось согласиться. Стали дети подрастать вместе: кошка Дина и девочка Алиса. Вскоре Дина выросла в необычайно умную, серьёзную кошку: сядет в стороночке и слушает разговоры людей. И ласковая какая! Ходит за взрослыми, трётся об ноги, ждёт, когда её погладят. А за Алисой так вообще повсюду ходила: и в лес, и во двор к ребятам. Даже в школу пыталась всё время проникнуть. Но у нас уборщицы строгие, быстро Дину на место поставили:
— Это школа, а не кошатник!
А между собой шушукались и вздыхали: «Оно то и понятно, что у девушки крыша поехала после потери сестрёнки, но не до такой же степени, чтобы Динку вместе с собой в школу тягать!»
Но Алиса тут была ни при чём. Кошка сама за ней везде тягалась. Девочка гнала от себя Дину, но та ни в какую!
А про сестру Диану Алиса не помнила, то есть совсем не помнила, абсолютно! Нет, в доме были фотографии малышки, опять же, имя её красивое и сплетни в посёлке, которые, как всегда, заканчивались ничем:
— Ушла твоя сеструха в тоннель.
— В какой тоннель? — спрашивала Алиса.
Но никто ничего не знал. В тоннель и всё.
Алиса допытывалась у мамы, бабушки, дедушки и даже у отца (который приезжал довольно часто), но все как воды в рот набрали или отвечали как и все остальные:
— В тоннель она ушла, а в какой — не знаем! Искали её везде, не нашли.
Алиса вздыхала и убегала дальше расти-подрастать.
А когда дочке исполнилось шесть лет, мама Инна наконец-то нашла работу: в Мгачинской бане освободилось место парикмахера, и мама туда трудоустроилась. Она ведь когда-то ого-го какие курсы закончила, двухмесячные! У неё и диплом на руках был: мастер-универсал третьего разряда.
Алиса и Дина любили прибегать к маме на работу: сядут в уголке и смотрят на таинственное превращение дурнушек в красавиц, попутно глотая запахи химии, красок и пыль из мелких волос. Мама утверждала, что у неё очень вредное производство и прогоняла детей с парикмахерской. А ещё Инна повадилась писать стихи и сказки. Алиса как читать научилась, прочла кое-что из маминого и подумала:
— Ерунда какая-то!
Но у неё почему-то получилось подумать вслух, и писательница обиделась. Больше из своего она ничего не давала старшей дочери прочесть. Но Алиса знала, что мама украдкой читает Дине свои стихи. Кошка молчала и поэтессу это очень радовало.
— Лучше никакой критики, чем плохая! — говорила она.

Отношения с родным дедом у Алисы как-то не заладились. То ли он кроме своей любимой дочечки Инночки никого вокруг и замечать не хотел, то ли для своих не менее любимых матов-перематов ему нужны были покой, тишина и прострация. Но бабушка говорила, что это он назло ей к внучке не прикасается и в воспитательном процессе не участвует. Мол, было дело, внуча в корыто к свинье залезла и все помои в разные стороны разбросала, лишив тем самым свинью довольствия. Ну дед Ваня и настукал безобразницу легонечко по попе. Та кинулась в проверенный годами вой! Прискакала баба Валя, героически отобрала внучку у деда и строго-настрого приказала:
— Посмей её ещё раз хоть пальцем тронуть, убью!
Дед и не трогал её более. Кругами внучку обходил. А издалека любил её дразнить и поддразнивать. Алиса бежала плакаться к бабушке:
— Ну за что у нас дед такой дурак?
Бабушка то знала за что: от него не только внучка бегала, но и все соседи. Возьмёт вилы и прётся матюкаться к Бураковым. Вроде и безобидный на вид, а всё равно страшно!
А ещё дед нет-нет, да и шепнёт Алиске мимоходом:
— Зачем Диану в тоннель уволокла?
Алиса снова в рёв и бегом жаловаться бабушке. А та хватает вилы, идёт на деда в наступление и матерится, да страшно так матерится!
«Нет, в нашей семье нормальных нет! — вздыхала Алиса.
Да ведь и не просто так она вздыхала. Бабушка у Алисы была совсем уж странным человеком!
Во-первых, внешне она была похожа ведьму: малюсенькие глазки, тонкие губы, большой крючковатый грузинский нос (хотя сама уверяла, что она родом с Брянских лесов) и чёрные, как смоль, волосы.
Во-вторых, как бы Алиса ни взрослела, сколько бы ей лет не было, но баба Валя каждый вечер приходила к кроватке внучки, садилась на маленький стульчик и начинала читать ей сказку на ночь. Сказок было всего три: «Колобок», «Теремок» и «Репка». Нет, за все эти годы ребёнок и привык к такой маленькой странности своей бабули, но сколько бы внученька ни просила почитать её другие сказки, Валентина Николаевна отвечала:
— Не умею я, милая, другие сказки читать. Я всю жизнь проработала воспитателем в детских яслях, и мои глазоньки привыкли только в этой книжечке буковки видеть!
Бабуля махала перед лицом внучки старой потрёпанной книжонкой, кряхтя вставала с детского стульчика и уходила обидевшись. Но на следующий вечер всё повторялось вновь.
В-третьих, когда Алиса потеряла память и не могла вспомнить ничего из своего прошлого, ей стала сниться баба Валя в кошмарных снах: как будто она протягивает ей отвар из каких-то трав и приговаривает:
— Пей, внуча, пей! Память напрочь отбей!
И никто не мог объяснить девочке этот страшный сон, родственнички лишь стыдливо отводили глаза — домашние явно что-то скрывали от ребёнка.
Вот в такой семье Алиса и получала достойное воспитание. Впрочем, она любила рисовать и мечтала стать художником. А кошка ей с удовольствием позировала. Поэтому весь дом был украшен портретами Дины, что ещё больше обостряло психическую неустойчивость в семье. Все тихо завидовали Алисиному отсутствию памяти и что-то шептали бабушке на ухо, но та отмахивалась.
Как бы то ни было, но Алиса взрослела, жизнь в России налаживалась, а отец в семью так и не вернулся. И девочка стала много об этом думать: кто прав, кто виноват? А когда стрелка времени медленно и неумолимо подползла к её двенадцати годам, Алиса начала превращаться в задумчивую, спокойную девушку и выгодно отличалась от всех своих родственников.
Мама, конечно, обрадовалась этому факту, она перекрестилась три раза и три раза переплюнула через левое плечо, ведь Инна уже и не ожидала от своего маленького ревуна бегемота таких хороших жизненных результатов. А ещё мама втайне от всех ждала и надеялась: «Дочь вырастет и всё-таки проиллюстрирует мои стихи, и сказки».

[Фидянина-Зубкова]

Глава 3. Алиса попадает в тоннель


Алиса пошла в шестой класс. Нарядная такая пошла: блестящие туфельки, белые колготки, белая блузка, тёмно-синяя юбочка с жилеткой, а за спиной ранец. Нет, нет, никаких цветов, потому что она уже неделю ходила в школу. Кошка Дина отважно шагала следом, она уже знала, что надо сидеть во дворе школы и ждать, когда хозяйка выучится, чтобы вместе пойти домой. Зимой кошка не ходила в школу — берегла лапы. Так... лишь осенью да весной.
Сказать, что Дина была всеобщей школьной любимицей — ничего не сказать! Её тягали по двору все кому ни лень. Поэтому киска тихонечко забивалась под кусты и там пережидала переменки между уроками. Но и это не помогало. Злобные детки целенаправленно выискивали её в кустах. Алиса спасала свою любимицу от хищных учеников и каждый раз ругала Дину:
— Ну зачем ты опять за мной поплелась! Я не хочу тебя потерять, как некоторых...
Но кошку тянуло в школу, ничего не поделаешь!
И вот закончился последний урок в шестомом «а» классе. Алиса выскочила из школы, отыскала Динку, и они отправились домой. Алиса рассказывала кошке о том, что произошло за день, какие оценки ей поставили, как она отвечала у доски и даже о том, с какой девочкой можно дружить, а какая плохая.
Подружки прошли уже полпути, как навстречу им выплыл чёрный силуэт бабы Дуси. А баба Дуся... как бы вам это помягче сказать, была как раз сельской ведьмой. И в отличие от безобидной бабы Вали, которая всю жизнь проработала в детских яслях и ничем подобным не занималась, баба Дуся ворожила и наводила порчу на окружающих. К ней валом валил народ, каждый со своей проблемой и с деньгами, ну или с продуктами в качестве оплаты за услуги. Вид у бабы Дуси был ужас какой страшный! Она могла позволить себе дорогую одежду, но почему-то ходила в рванье. По слухам, её сундуки ломились от денег и просроченных конфет. Шпана ведьму боялась, а самые отчаянные сорванцы даже кидали в неё камнями. Но зря они это делали, потом у них появлялись всякие болячки и даже переломы рук, и ног. Вот такая милая бабушка и возникла внезапно на пути у нашей дочери. Сказать что Алисонька испугалась — ничего не сказать. Но Дина! Дина побежала тереться Дуське об ноги. Такого предательства от своего питомца хозяйка не ожидала. Но ругать любимую кошку не было сил, школьница оцепенела от страха. А ведьма уже нависла над Алисой чёрной тучей и внезапно сказала:
— Пошто сестру убила и закопала в лесу? Иди, показывай где могилка!
Бабка растворилась также внезапно, как и появилась. А несчастный ребёнок упал в обморок прямо на дороге. Но так как на мгачинских дорогах машины и пешеходы появлялись крайне редко, Алисе лежать в беспамятстве никто не мешал. И увидела она в этом обморочном состоянии себя и сестру Диану в прошлом.

— Пойдём, пойдём! — тянула она Диану за руку. — Пойдем скорее, я покажу тебе военный лаз. Мне его Димка показывал.
Диана хнычет, но всё-таки бежит за сестрой в лес.

Алиса очнулась. Киска сидела на её груди и терпеливо ждала, когда детка насмотрится всего и проснётся. Алиса вспомнила свой сон и закричала:
— Диана! Лес! Лаз! — она знала этот военный лаз, это была старая, заброшенная геологоразведочная шахта на сопке рядом с домом Зубковых. Просто дырка, уходящая в землю и всё. Пустая, маленькая и давным-давно обвалившаяся. Алисонька сто раз лазила там с ребятами и даже одна.
— Я закопала Диану в шахте? — ужаснулась девушка. — Не может этого быть!
А кошка, это наглое кошмарище, как будто хихикала над хозяйкой — уселась на обочину и преспокойно вылизывала свою шерстку. Девочка чуть не упала в обморок ещё раз. Немного постояв и покачавшись, дитя рвануло к себе домой. Динка следом.
— Мама! — закричала деточка. — Я вспомнила! Я закопала Диану в нашей геологоразведочной шахте! Убей меня прямо сейчас!
Мама Инна медленно оторвала свой взгляд от лесных грибов, которые она перебирала и чистила ножом. Рука дрогнула, нож выпал из рук, потому что последняя оставшаяся в живых дочь летела прямо на этот нож. Мама обняла дочечку и разрыдалась:
— К тебе память что ли вернулась?
— Нет, не вся! Баба Дуся сказала, что я убийца. А я вспомнила как волокла Дианку к нашей шахте! Надо брать лопату, она там...
— Дурёха ты моя! Мы все шахты перерыли! Кого, ну кого ты могла закопать в свои пять лет? Дурной башкой подумай хоть немного!
Но дочь мать не слушала, она схватила в сарае лопату и побежала на сопку, напугав своим грозным видом бабушку и дедушку, выкапывающих картошку в огороде. Динка вприпрыжку поскакала вслед за своим рудокопом.
— Вот он, тоннель! — сказала Алиса, остановившись рядом с шахтой и разглядывая маленький вход.
Но тут небо заволокло тяжёлыми, медными тучами, прогремел гром. Кошка решила, что это видимо какой-то знак свыше и юркнула в шахту. Небо затянулось ещё сильнее, в лесу стало совсем темно. Алиска испугалась лезть в шахту и в темноте ковырять сырую землю, тем более, что ни фонарика, ни свечки она с собой не прихватила. Поэтому попыталась поразмышлять и всё взвесить:
— Нет, не могла я в свои пять лет ни убить человека, ни закопать! Мама права! Диана исчезла в каком-то другом тоннеле. Надо идти домой! ... Но зачем тогда бабушка поила меня зельем для потери памяти? Ну, бабушка! — внучка пригрозила Валентине Николаевне лопатой, а сама подумала о том, что в этом деле ещё много загадок.
Баба Валя на том конце огорода вдруг неловко упала на ведро с картошкой. Закряхтела, застонала и попёрлась в хату отлёживаться. Дед остался в огороде один.

— Динка! Динка! Кис-кис! — звала Алиса, но кошка не откликалась. Конечно же хозяйка не могла уйти домой одна, но и стоять в этом тёмном лесу у неё уже не было сил. Вот-вот пойдёт дождь.
Позвав ещё несколько раз непослушное животное, Алиса бросила лопату, перекрестилась три раза, как это делала мама, переплюнула через левое плечо и полезла доставать Дину из подземелья.
Не успела крошка проползти и метр сырого пространства, как за ней захлопнулась неизвестно откуда взявшаяся дверь. И вдруг в пещере стало светло, сухо и тепло. Пол под руками и коленками Алисы оказался деревянным, стены и потолок тоже деревянными, а свет болтался сам по себе. Он подмигнул гостьюшке, и глаза маминой дочери наткнулись ещё на одну дверь, на которой было написано: «Тёмная Русь». А внутри этой двери была сделана маленькая дверка для домашних животных. Дверка колыхалась так, как будто через неё только что кто-то пролез.
— Дина! — догадалась Алиса, оглянулась назад и увидела, что на той двери, которая захлопнулась за её спиной, тоже есть надпись.
На двери было написано: «Это, Сахалин, детка!»
«Там, за этой дверцей наверное, наша сопка и мой дом, — подумала Алиса. — Ну да, ведь мой зад смотрит туда, откуда я приползла. По крайней мере, так должно быть.»
Мысли Алисы путались, ей очень хотелось пить, но она продолжала раскладывать свои идеи по полкам:
«Впереди меня какая-то тёмная Русь. Да, да, но я только что стояла в тёмном лесу. Я больше не хочу ни в какую темень, тем более в русскую!»
У ученицы в голове колесом покатились виселицы, казни, осиновые колы, долговые ямы, стрельцы и опричники, о которых обожал рассказывать дед. Девочке стало дурно.
— Нет, ни в какую тёмную Русь я не полезу! — твёрдо решила Алиса и стала медленно разворачиваться к той двери, на которой было написано «Это Сахалин, детка!»
Но тут в голове у девочки грозно мяукнула кошка, и она вспомнила про Дину.
— Надо спасать подругу! — закивала Алиса, набрала в рот воздуха и уткнулась головой в дверцу с надписью «Тёмная Русь». Дверь медленно и со скрипом раскрылась. Детка зажмурилась от солнечного света и сочных красок лета: таких, которых на Сахалине сроду не было.

[Фидянина-Зубкова]

Глава 4. Алиса и Ягодник


Алиса осторожно открыла левый глаз, затем правый. Перед ней предстал удивительной красоты лес: древний, загадочный, весь покрытый цветами, мхом до верхушек деревьев и очень-преочень толстый, то есть стволы были широченными в обхвате, а трава-мурава маленькая и тонкая. На Сахалине всё как раз наоборот: дерева худые, а травища выше головы.
«Нет, это явно не мой родной край, но и на тёмную Русь как-то не очень похож! — подумала девочка и осторожно выползла из тоннеля.
Деревянная дверь за ней с шумом захлопнулась. Алиса обернулась и увидела, что на двери появился невесть откуда взявшийся пудовый замок. Ребёнок запаниковал и бросился теребить замок и дверь. Но жадный замочище подмигнул человеческому детёнышу и замер навсегда, крепкой хваткой вцепившись в железные дверные скобы.
— Всё, — сказала Алиса вслух. — Тута я и помру.
Но вдруг из кустов выскочила её любимая кошка Дина и прыгнула на руки хозяйке.
— Нашлась! — обрадовалась девушка и крепко-крепко прижала Динку к груди.
Кошка мяукнула от натуги, и Алиса поняла, что слегка переборщила с объятиями, она бережно опустила киску на травку и вздохнула:
— Ну вот, Динка нашлась, а домой ходу нет. Что же нам теперь делать?
Алиса почему-то не догадалась, как все другие добрые люди, попавшие в фантастический мир, попробовать ущипнуть себя и проснуться. Нет, она чётко помнила хронологию и последовательность событий, поэтому случайно проснувшуюся в голове мысль «это сон», тут же отмела в сторону.
Девчонке стало жарко, ранец за спиной, который она забыла снять дома, начал сильно её тяготить. Алиса сняла ранец, но и это не помогло, деточка тут же захотела есть и пить.
«Потом, — решила Алиса. — обойду-ка я сначала сопочку вокруг, вдруг с той стороны есть вход… ну или выход?»
И она мужественно отправилась в путь.
— А ты сиди здесь, охраняй мой рюкзак и это… мяукай, если я заблужусь! — приказала она своей кошке.
И животное, на удивление, согласилось. Девочка долго не могла поверить, что дама из семейства кошачьих вот так запросто осталась сидеть на месте и не попёрлась вслед за ней. Алиса обошла сопку вокруг, но каких-то иных входов-выходов не обнаружила.
— Я так и знала! — плюхнулась она рядом с Диной. — Теперь подумаем о еде, а вернее о воде.
Наша ученица уже знала, что без воды она протянет максимум три дня, а без еды дней тридцать-сорок и то, если повезёт.
— Вперёд, — взмахнула Алиса рукой, опять нацепила ранец на плечи и отважно двинулась в путь. Дина следом за ней. И тут ранец показался девочке очень тяжёлым, будто набитым кирпичами, — она просто очень устала. Но бросить ранец на произвол судьбы школьница не могла, ведь она прекрасно понимала, что за её учебники мама отдала всю свою скудную зарплату, и вот так подленько подставить родительницу дочь просто не могла.
— Мама! — вспомнила Алиса. — Она наверное ищет меня в этой чёртовой шахте и плачет. И дед ищет, и баба. Они у меня хорошие, а мы с сестрой пропащие!
«Сестра! — вспомнила Алиса. — Она точно сгинула в этом лесу. Других вариантов нет. А если... она живая? Я должна, я просто обязана её найти!»
Алиса остановилась.
— Кошка! — сказала она строго. — Планы изменились. Мы ищем воду, еду и нашу сестру Диану.
Дина вместо ответа улыбнулась.
«Да нет, показалось, — мотнула головой Алиса и задумчиво побрела куда глаза глядят. — Не могут кошки улыбаться. Нет, могут, конечно, но только не наша Дина!»

Через три тысячи километров (как показалось ребёнку) путницы нашли полянку с ежевикой. Наевшись, а заодно и напившись ягодным соком, дитя и киска уснули прямо на поляне. Скажу по секрету, кошка тоже жрала ежевику, аж давилась! Но Алиса не подумала ничего плохого на этот счёт, то есть она подумала: «Всё нормально, ест же Динка кукурузу и помидоры!»
Долго ли спали человек и животное, нам неведомо, но проснулись они от того, что почувствовали, как кто-то бьёт их палкой по бокам. Путешественницы подскочили и увидели маленького старикашку в лохмотьях, отважно размахивающего своим хлыстом — веточкой орешника. Старичок был странный: сам ростом с пень, на ногах лапти, на спине колючки как у ёжа, на которых висели гроздья разных ягод, а волосы и борода его были из зелёных листьев, на голове гнездо с морошкой и в руке корзинка с лесными ягодами.
Алиса и кошка выпучили глаза. Девочка вырвала ветку из рук чудного старикашки и почти прокричала:
— Здравствуйте! Меня зовут Алиса, а вас как зовут?
Лесной дедушка опешил. Сел, задумался, потом встал и сказал в сердцах:
— Нет, ну надо же разрешения спрашивать, прежде чем ягодку срывать!
— Разрешения? — удивилась Алиса. — А смысл? Ведь лес кругом, а в лесу ягода ничья, то есть общая или даже всеобщая.
— Общая-всеобщая, — пробурчал старичок. — Это у вас общая-всеобщая, а у нас моя.
— А кто вы? — начала нервничать Алиса.
— Я то? — ухмыльнулось зелёное, колючее чудо. — Ягодником меня кличут. Дух я лесной!
Ягодник засмеялся и исчез. А потом появился в другом месте. Так он появлялся и исчезал, пока девочка не закрыла лицо руками и прокричала:
— Хватит!
Ягодник материализовался в последний раз и притих.
— Нет, ну спрашивать же надо разрешения, прежде чем рвать дикоросы! — продолжал сокрушаться он.
Алиса решила, что вредничать бесполезно осторожно произнесла:
— Дедушка Ягодник, извините, что полакомились вашей ягодой бесплатно, но у нас нет с собой денег.
Ягодник чуть не заплакал:
— Мне не нужны ваши деньги, надо было просто попросить разрешения!
— Это как? — удивилась Алиса.
— А так. Поклонись до земли три раза и скажи: дедко Ягодник, дедко дух лесной, позволь набрать в лукошко ягоды немножко!
Девочке стало жаль безумного старичка, и она решила ему угодить, встала перед ним, поклонилась три раза и произнесла:
— Дедко Ягодник, дедко дух лесной, позволь набрать в лукошко ягоды немножко!
Тут Ягодник улыбнулся беззубой улыбкой и оттаял:
— Ну ладно уж, набирай!
— Спасибо, дедушка, но у меня нет лукошка.
— Ну ладно уж, бери моё, — лесовичок смущённо протянул девушке своё лукошко, доверху наполненное свежей, ароматной ягодой малинкой, земляникой, брусникой, костяникой, морошкой, голубикой и ещё всякой-всякой разной.
— Спасибо, дедушка! — обрадовалась Алиса и хитро прищурилась. — А не встречал ли ты когда-нибудь здесь девочку Диану, мою сестру? Она пропала семь лет назад, ушла из дома и не вернулась.
— Диану, значит, — задумался лесной дух. — А как же, была такая: маленькая, годочков четыре от роду, всю ягоду пожрала на этой вот самой полянке и ушла.
Тут Ягодник пристально посмотрел на кошку Дину, потом подозрительно посмотрел на неё ещё раз и сказал:
— Бр-р-р, померещилось!
— Куда ушла? — встрепенулась Алиса.
— Не знаю куда, спроси у бабы Яги. Со мной эта вредная девка и беседовать даже не стала! — Ягодник насупился и демонстративно отвернулся, сложив руки на груди.
Алиса уж и не знала кого из них ей жалеть. Сестру оказалось жальче.
— Ну она же маленькая, крошка совсем была и разговаривать толком не умела!
Старичок не оборачивался, было видно, что нехорошие воспоминания захлестнули его целиком.
— Ну, — вздохнула Алиса. — С тобой каши не сваришь, показывай лучше где баба Яга живёт.
Ягодник оживился:
— А ты кинь любую ягодку из лукошка на землю, она и укажет тебе путь.
Алиса пожала плечами, но покопавшись в подаренном ей лукошке, достала самую крепкую ягодку краснику (а по-сахалински клоповку) и кинула её наземь. Ягодка подскочила и поскакала по лесу. Алиса кинулась вслед за ней. А Динка рванула вперёд, так как разглядеть махонькую ягодку в траве могло лишь зоркое животное и то, если само этого захочет. Дина, на удивление, захотела.
Девчонки углублялись всё дальше и дальше в чащу загадочной тёмной Руси. Алиса не чувствовала веса учебников за спиной. Надежда окрыляла ей путь!

[Фидянина-Зубкова]

Глава 5. Грибнич и Алиса


Они скакали по кустам целую вечность (так показалось девочке). Хотя пространство и время в этом сказочном мире вели себя очень странно: то что происходило быстро, на самом деле длилось долго и наоборот; а расстояния, казавшиеся большими, были невелики, но маленькие расстояния, наоборот — огромными.
Алиса устала и выдохлась. Учебники за плечами снова превратились в тяжеленные кирпичи. И в тот самый момент, когда сердце ребёнка не выдержало и выдвинуло ультиматум «ещё минут пять такой гонки и я попрыгаю, попрыгаю в твоей груди и остановлюсь навсегда», ягодка красника перестала скакать по лесу и замерла под листочком. Динка и Алиска в полном бессилии упали на траву и тут же уснули. Проспав часов триста, а может быть, всего лишь часа два, девчушки проснулись отдохнувшими.
Корзинка с ягодами напомнила им о том, что пора есть. И они незаметно для себя скушали полкорзинки. А облизнувшись, увидели, что с ними произошло что-то совсем нехорошее: на Дианкиной шерсти выросла ягода ежевика, а на волосах Алисы — смородина. Обе запаниковали, попытались сорвать с себя ягоды, но те вырастали вновь. Конечно это было красиво и даже сытно, но как-то не по-людски и даже не по-кошачьи. Кошка, покатавшись по траве, и тщетно полизав свою шерсть, смирилась с обстоятельствами. А Алиса выдохнула и сказала мамиными словами:
— Если одноклассники не видят твой позор, значит, это не позор!
Она достала из корзинки Ягодника ещё одну ягодку и кинула её на землю. И... ничего не произошло! Ягодка лежала неподвижно. Алиса кинула ещё одну ягодку и ещё, и ещё... Тишина! Так она раскидала все ягоды из лукошка, но они не прыгали и не скакали. Девушкам стало грустно: одни в тёмном лесу, жалкие, замученные, с ягодами в волосах.
— Смешно! — услышали они голос сверху.
Обе девочки подняли головы и увидели своего знакомого Ягодника, раздувшегося до небес. Тут Ягодник сжался и опять превратился в маленького старикашку. Но выглядел он немного иначе: черты лица были другие и вместо ягод на его волосах, спине и в лукошке, торжественно восседали грибы.
Алиса уже знала что такое дипломатия, дед Ваня всем об этом рассказывал и примеры приводил хорошие: как он в беседах с бабушкой эту самую дипломатию выстраивает. Например, баба Валя приготовит что-нибудь неудобоваримое, дед всё сожрёт и скажет: «Спасибо, я наелась!» А если еда вкусная, то дед Иван говорит: «Спасибо, я наелся!» Бабушка губу подкусит и молчит: ей вроде бы скандала и хочется, но придраться-то не к чему. А сам дед, руководствуясь своей дипломатией, всегда умел устроить скандал, когда ему очень этого хотелось.
Вообще, Алиса многому уже научилась, живя в этой смешной семейке. Поэтому она, разглядывая обновлённого Ягодника, вздохнула тяжко-тяжко, поклонилась ему три раза до земли и сказала:
— Спасибо тебе, дедушка Ягодник, за ягодки твои вкусные, за путь-дорогу к бабе Яге ведущую. Но сделай так, чтобы ягоды больше не вырастали на наших волосах.
Ягодник аж расплылся от умиления:
— Спасибо, милое дитятко, за слова красивые, добрые, но я не Ягодник, а Грибнич — дух бестелесный, нежить лесная, грибы от грибников охраняю!
— А зачем грибы от грибников охранять? — удивилась Алиса.
— Да так, незачем, — смутился Грибнич. — Токо надо разрешения у меня спросить, прежде чем грибы в лесу собирать.
— А! — догадалась девочка. — Надо поклониться тебе до земли три раза и сказать: дедко Грибнич, дедко дух лесной, позволь набрать в лукошко грибочечков немножко!
Грибнич аж запрыгал от радости:
— Да, да, именно так! А откуда ты знаешь?

Алиса опять вздохнула, взяла на руки Динку, уселась на траву и рассказала нежити всю свою историю от рождения до самого последнего момента.
— Да уж, — настала очередь Грибнича вздыхать. — Скажу уж тебе всю правду горькую, как дочечке пролетарской. Во-первых, вам обеим пора покушать белковой пищи. Во-вторых, ягода в вашей волосне растущая, вам самим ещё пригодится — с голоду не помрёте. А как в свой домой возвернётесь, так она сама по себе и отпадёт. В третьих, нужно срочно разыскивать бабу Ягу, она у нас ведунья великая — в оба мира шныряет, всё видит, всё знает, укажет где твоя сестрёнка томится!
Грибнич покосился на кошку и продолжил:
— В четвёртых, путь до бабы Яги я вам сам укажу.
— А не обманешь, как Ягодник? — чуть не заплакала Алиса, она просто устала от всего того, что на неё навалилось за последнее время.
— Я нет! Ягодника ты обидела: его личное имущество без спроса срывала. А моих грибов не трогала! На вот поешь, пять процентов растительного белка в каждом грибочечке и никакой химии! — Грибнич ласково протянул девочке котомку с грибами.
Алиса улыбнулась сквозь слёзы:
— Дедушка, Грибнич, а ты точно уверен, что и ты в оба мира не шныряешь?
Грибнич отвернулся и засвистел какую-то свою грибную мелодию.
«Небось прячет от меня свои хитрые, старые глазищи!» — подумала Алиса.
Наконец Грибнич повернулся к девушкам и спросил:
— Вы пошто грибы не едите?
— Так они сырые! — возмутилась Алиса. — Отравить нас что ли надумал?
— Да что б ты понимала, троечница по биологии! Знаешь сколько видов грибов можно есть сырыми? — Грибнич разнервничался, раскричался прямо как наш дед Иван.
Лесной дух доставал гриб за грибом и тыкал ими Алисе в нос:
— Шампиньоны, вешенки, рыжики, белые грибы, трюфели и конечно же, дождевик — твой любимый дедушкин табак. Любишь, поди, раздавить руками серый грибочек и глядеть на его дымок?
— Люблю, — растерянно закивала головой троечница по биологии.
— Так вот, есть сырым его можно, пока он ещё не созрел, то есть покуда он белый, белый, белый!!! — начал впадать в истерику Грибнич.
Если б Алиса не научилась равнодушно смотреть на безобидные припадки гнева деда Вани, её психика сейчас дала бы трещину. Но Алиса росла девочкой закалённой, поэтому она лишь отмахнулась от орущей на неё нежити и попробовала откусить белый дождевичок.
— Весьма неплохо! — сказала она и попробовала накормить им кошку.
Той тоже понравилось. Девочки подождали немножко: а вдруг на их телах вырастут грибы? Нет, не выросли почему-то.
Наевшись шампиньонов, вешенок, рыжиков, белых грибов, закусив ягодами, которые росли прямо на них самих, и хорошо отдохнув, девчонки засобирались в путь. Алиса встала (и продолжая оттачивать методы дипломатии родного деда), поклонилась три раза до земли Грибничу да поблагодарила оного:
— Спасибо, дедушка Грибнич, за еду, за заботу! Но нам, вроде как, пора.
— А может ещё посидите, грусть-тоску мою скрасите. Из людей тут никто не хаживает, никто грибы не выискивает.
Алиса чуть рот не открыла от удивления:
— Так от кого ты тогда грибы свои охраняешь?
— Да так, белок да ежей от грибниц отгоняю. Птицы тоже очень любят грибами полакомиться, а ещё мыши, зайцы лоси, олени и кабаны. Эх ты, троечница по биологии!
«И всё-таки Грибнич — злая нежить! Стоит ли ему верить?» — подумала Алиса.
А вслух сказала словами бабушки Вали:
— Всякому в лесу пища нужна. Зря ты так, ой зря! — и добавила идеями своей учительницы зоологии. — В экосистеме должен работать закон живучести видов и нельзя ему мешать!
— А я? Я, по твоему, не вид, на моё житиё у вас запретов целая куча, так что ли? — и Грибнич заплакал, как дитя.
Но школьница упорно шла в наступление:
— Ты индивид, существо власть имеющее над природой, а значит, обязан любить и беречь животных!
Грибнич разрыдался от такой грамотности и непонятности:
— Хорошо, хорошо, признаю, ты хорошистка!
— Вот то-то и оно! — самодовольно сказала Алиса. — Показывай дорогу к бабе Яге.
— А ты ёе не боишься? — осторожно поинтересовался лесной дух.
— Я то? Ну я и бабу Дусю уже видела, и бабу Валю по миллиону раз в день! Чего уж мне бояться-то?
— Тогда лады, — сощурился Грибнич, взял гриб боровик из своей корзинки и дунул на него. У боровичка тут же появилось лицо, выросли ручки, ножки, и он весело запрыгал по лесу, показывая дорогу к бабе Яге. Алиса помахала на прощание лесному дедушке рукой, но взять с собой корзину с грибами отказалась. И они с Динкой побежали.
Грибнич прослезился. Он тоже махал им вслед всем своим телом, которое расплывалось, расплывалось и расплылось до небес:
— Я постараюсь, дочка, понять твои слова про индивида. Да и о том, чтобы любить животных тоже подумаю! — и лопнул как пузырь.
«Странные у Грибнича черты лица! — подумала Алиса, едва поспевая за боровичком и кошкой. — Напоминают моего родного папку, только как бы очень старого.»
Но размышлять об этом ей было недосуг.

[Фидянина-Зубкова]

Глава 6. Алиса и баба Яга


Гриб боровик весело скакал по кочкам и пням! Наши малышки еле-еле поспевали за ним и не видели вокруг себя ничего. А лес постепенно менялся: из цветочного и ягодного он превращался в тёмный-претёмный бор. Боровичок поводил их по лесу версту-другую, поводил, а потом приметил среди коряг крепкое семейство боровиков, скакнул в последний раз и замер среди своих толстоногих родственников. Алиса подбежала к этой весело растущей кучи крепких, ладных белых грибов, но сколько ни искала, не смогла найти среди них своего маленького дружка. А грибы так и просились на сковородку, так и просились! В животе у девочки заурчало, и она сильно расстроилась из-за голода и предательства Грибнича:
— Ну вот, опять та же самая история. А ещё сделал вид, будто на папку моего похож! Ягодника и Грибнича одна и та же мать родила!
— Опять словами своей бабушки говоришь? — каркнул ворон с ветки.
«И откуда он взялся?» — деточка оглянулась на ворона, потом на кошку и не нашла её.
— Динка пропала! Дина, Дина! — закричала Алиса и пошла искать свою любимицу.
И тут сосновые стволы расступились, и детка оказалась на какой-то чудной полянке. А чудо там было только одно — избушка на курьих ножках! Алиса подошла поближе, чтобы рассмотреть: не муляж ли это, каких полно в детских садах и в городских парках. Но изба была похожа на жилую, из трубы валил дым, а на деревянных ступеньках сидела... Ребёнок не поверил своим глазам, на ступеньках избушки сидела её баба Валя в лохмотьях, гладила Динку, примостившуюся у неё на коленях и с аппетитом жевала кошачью ягоду.
— Бабушка! — кинулась внучка. — Как же я соскучилась по тебе! Тут столько всего произошло! Я сейчас всё расскажу.
Алиса полезла обниматься, но баба Валя как-то странно на неё посмотрела, отодвинулась и сказала, шамкая губами:
— Какая я тебе баба Валя? Я — баба Яга.
Алиса очнулась будто от сна, внимательно пригляделась к бабульке и заметила огромную разницу между этой тряпичной куклой и своей родной бабушкой. Да, да! Во-первых, лохмотья. Баба Валя никогда не оделась бы, как баба Дуся или как другая ведьма. У бабы Вали весь шкаф забит нарядными платьями. Хоть они все и одного фасона — обычные прямые до колен, но это не важно, на каждом из них свои особенные узоры или цветочки. Во-вторых, баба Валя каждую неделю ходила с Алисой в баню. А от этой бабки воняло так, будто она тыщу лет не мылась! В-третьих, лицо у нашей бабушки моложе и конечно же, красивее. А эта бабка хоть и похожа на Валентину Николаевну, но гораздо старее, морщинистее и нос отвис совсем уж большим крючком!
Нос бабы Яги свисал аж до кошки. Динка же урчала от удовольствия.
«Нет, это не моя бабушка, — вздохнула Алиса. — Это точно баба Яга. Но Динка! Зачем она липнет к ней, как к родной?»
— Дина! — сказала Алиса строго.
Кошка не реагировала. Баба Ёжка поднялась с предательницей на руках, открыла скрипучую дверь и кивнула:
— Пошли, внуча, ужинать!
«Так говорила баба Валя... Бабушка! — чуть не вырвалось из груди Алисы. — Да нет, показалось.»
Дитя мужественно полезла в мрачный дом бабы Яги, хотя бы ради того, чтоб отобрать у ней свою кошку.
Но баба Яга не церемонясь усадила Алису за стол, Дину на стол и стала их почивать. Нет, не супом из мухоморов, а пирожками с капустой! Гостюшки не удержались и набросилась на еду.
— Это же бабы Валины пирожки! — воскликнула Алиса с набитым ртом.
Но тут же осеклась и смутилась:
— То есть она такие же готовит.
Алиса наелась и рассказала бабе Яге свою бесконечно-запутанную историю. Та слушала, кивала и запаривала на печке иван-чай:
— На, дочка, испей чайку!
«Ишь, дочка я ей теперь! А может, мысли мои читает?» — подумала Алиса.
Девочка выпила иван-чай и в её голове зашумело: она вдруг начала вспоминать своё детство приблизительно с того момента, когда сестре Диане был год, а ей самой два года.

Алиса жутко ревнует маму к малышке Диане, особенно когда та её нянчит. Вот она колотит Дианку и даже кусает её. Мама, замечая укусы, ругается и от этого становится ещё горше! Слёзы, бесконечные слёзы. А далее дружба с Дианкой, совместные игры и неприятная делёжка родственников между сёстрами: каждой хотелось захапать себе маму, папу, бабушку и деда. Но дед больше баловал Дианку, чем Алису. «Противный!»
И вот тот самый злополучный день, когда пропала сестра.
— Пойдём, пойдём! — тянула она Диану за руку. — Пойдем скорее, я покажу тебе военный лаз. Мне его Димка показывал.
Диана хнычет, но всё-таки бежит за старшенькой в лес. Они стоят у геологоразведочной шахты. Алиса толкает младшую внутрь:
— Лезь первая, ты поменьше, ты пролезешь.
Дианка не хочет, плачет, но старшая упорно запихивает её в лаз, та пропадает в тоннеле. Тишина. Алиса ждёт, потом кричит:
— Ну как там?
Ещё ждет. Снова кричит:
— Вылазь, кому говорят! — и ждёт.
Сама боится туда лезть, жалобно зовёт Диану и в конце концов убегает домой. Далее: люди с лопатами выкапывают этот тоннель, роются в других ямах, обыскивают лес и пытают Алису:
— Где, где вы гуляли, вспоминай!
Все плачут. На душе очень плохо. Алиса всё время ревет, она ревёт именно от того, что не хочет жить. Затем баба Валя даёт ей попить какое-то зелье, она пьёт. На душе становится хорошо, спокойно. Алиса в семье одна: «И никого, никого нам не надо!» Всё.

Девочка ужаснулась своих воспоминаний и с выпученными глазами смотрела на бабу Ягу:
— Я? Я! Это я убила Дианку?! — чувство вины залило красным огненным шаром всё тело ребёнка. Она зарыдала как в детстве.
Яга не выдержала и звонко ударила деревянной ложкой по столу:
— Хватит! Жива она. Здесь твоя Дианка, в тёмной Руси. Ты должна найти её и отвести домой. Как говорится, сама украла, сама и вернёшь.
Алису вдруг резко потянуло ко сну. Засыпая, она ещё пыталась что-то бурчать. Но бабка, напоив кошку водой, отправила их обеих на лавку, накрыла зипуном и ушла думу думать на крыльцо, да советоваться с чёрным вороном.

[Фидянина-Зубкова]

Утром солнечный лучик тихонько и неуверенно прокрался через маленькое оконце в избушку на курьих ножках и пощекотал лицо Алисы. Девушка проснулась и растолкала кошку:
— Слышишь, Динка, я спасу сестрёнку! Недаром же я здесь. И ещё... Я никогда не рожу второго ребёнка, чтобы не доставлять боль первому. Просто взрослые об этом ничегошеньки не знают!
«Ты всерьёз так считаешь? Может, на всём белом свете ты одна такая: ревнивая и плохая?» — спросила у Алисы её совесть.
— Да, я плохая, плохая! — согласилась Алиса и пошла в тёмный угол сидеть на корточках и мучиться.
В окно влетел всё тот же чёрный ворон, уселся на стол и прокаркал:
— Надо попросить бабу Ягу отшибить тебе память ещё разочек!
— Надо! — кивнул ребёнок из своего угла.
Тут Динка жалобно мяукнула и Алиса очнулась:
— Хватит экспериментов! С памятью жить плохо, но и без памяти я намучилась!»
«А сестра не намучилась? — не сдавалась совесть. — Вот где она теперь, может Кощей Бессмертный ей каждую осень харакири делает? Ты почему не полезла за сестрой? За кошкой ведь полезла!»
Алиса попробовала привести свой разум в порядок.
— Я испугалась, маленькая была. А сейчас я большая и не в таких местах уже лазила, а и пострашнее — по скалам, например, да по стройкам.
«Да нет же, ты просто-напросто избавилась от сеструхи, вот и всё!» — продолжала ворчать надоедливая совесть.
Алиса горько заплакала, но быстро успокоилась. Ощущение необычной обстановки не давало человеческому детёнышу долго переживать. Другая реальность и новые невероятные эмоции наложили свой отпечаток на психику ребёнка. Алиса выползла из угла, поднялась. На столе стояли все те же пирожки и горячий иван-чай. Девчушка, давясь, поела. Сорвала со своей головы и с шерсти Динки несколько ягодок, закусила ими и предложила их киске. Настроение хозяйки передалось и кошке, которая категорически отказалась давиться пирожками и ягодами. Алиса наконец вспомнила о чувствах питомца:
— Тебе же мясо нужно или рыбу! — она пошарила по котелкам, но другой еды не было. — Ну ладно. Пошли, Динка, на воздух!
Алиса и еле-еле открыла скрипучую дверь, выкатилась наружу вместе с кошкой и тут же наткнулась на бабу Ягу, которая стояла к ним задом и пропалывала морковку.
«Совсем как моя баба Валя!» — Алисе стало почему-то смешно, она практически прохохотала заветную фразу:
— Бабушка Яга, повернись к лесу задом, а ко мне передом!
Яга медленно развернулась к «внучке» и прошепелявила в сердцах:
— Щас пойду розги с гвоздя сниму! Или ты спасибо за хлеб и соль только Ягоднику да Грибничу говорить умеешь?
Но девчонка каталась по земле от смеха! Яга и правда смешно выглядела на грядках, тем более, что других грядок не было вовсе, а пирожки, которые ела Алиса, были с капустой. На самом деле Алиса смеялась от стресса пережитых воспоминаний и из-за того, что баба Яга напоминала ей её родную бабушку.
Пока хозяйка веселилась, Динка тоже покопалась в грядке с морковкой, удобрила её, закопала удобрение поглубже и гордо зашагала на траву — караулить птичку иль ящерку.
Баба Яга крякнула от удивления, глядя на хохочущую Алису, покрутила пальцем у виска, отряхнулась от земли и потелепалась в избушку. Там она нашла портфель нашей ученицы, вытряхнула оттуда все учебники, положила на дно тёплую шаль, а в наружные кармашки запихала фляжку с чаем, пирожки и выползла на улицу к подружкам. На плече у ведьмы сидел её чёрный ворон.
— На, бери свою суму, посади туда кошку и иди, у животинки лапы, поди, не железные! А как дойдёшь до Ивана-царевича, расспроси его об судьбинушке своей сестрёнушки.
Алиса перестала смеяться:
— А ты? Ты, бабушка, разве ты ничего не знаешь?
— Не, не ведаю! — замотала головой баба Яга. — Бери суму, кому говорят.
Ученица неуверенно взяла из рук ведьмы свой рюкзак, заглянула внутрь, пощупала его на наличие взрывоопасных веществ и сощурившись, спросила:
— А куда ты дела мои учебники?
— В хате твои книжки, на обратном пути их прихватишь.
— Поклянись, что не растопишь ими печь, они бесценны!
— Честное пионерское! — сказала баба Яга и перекрестилась слева направо.
Алиса поверила бабушке, выдохнула, посадила кошку в портфель, надела его на плечи, поклонилась Яге до земли и сказала:
— Спасибо тебе, бабулечка, за кров и стол, да за советы добрые! Ну я пошла.
— Иди, иди, милая! — Баба Яга перекрестила слева направо спину уходящей вдаль девочки.
А девочка, сделав пару шагов в сторону леса, остановилась и призадумалась:
— Но как же я найду Ивана-царевича?
Баба Яга повернулась вокруг себя три раза и достала из-за пазухи блестящую десятирублёвую монету:
— А вот тебе, внученька, лягушка-золотушка, она путь-дорожку ко дворцу Ивана-царевича укажет.
— Как укажет? — спросила Алиса.
— А ты кинь её наземь.
Девушка взяла золотую монетку, повертела её в руках и кинула на землю. Монетка подскочила, превратилась маленького смешного лягушонка, который запрыгал в сторону восхода солнца. Алиса пустилась вслед за ним. Дианке же ничего не оставалось делать, как трястись за спиной у хозяйки.

[Фидянина-Зубкова]

Глава 7. Алиса, чёрный ворон и Полевик


Алиса с трудом пробиралась по тёмному бору. Уж и не знамо сколько она пропрыгала по корягам за скачущей лягушкой-золотушкой: год, другой, третий? Вымоталась она жутко! Но кошка чувствовала себя неплохо, она спала за хозяйской спиной в школьном рюкзачочке. Девочка наконец почувствовала трёхкилограммовый Динкин вес и свой лютый голод.
— Я есть хочу! — неоднократно кричала она лягушке-золотушке. — Остановись!
Но куда там! Бешеная лягуха всё скакала и скакала куда-то.
— Да уж, не продумала старая карга твои перекуры! — вдруг услышала Алиса голос чёрного ворона бабы Яги.
Она посмотрела вверх и правда, на ветке сидел знакомый ворон.
— Я не курю! — ответила девочка, обрадовавшись нежиданному дружку. — Но я больше не могу бежать, бежать и бежать! Я хочу отдохнуть и поесть в конце концов!
Обессиленный ребёнок плюхнулся на землю, а безумная поскакуха упрыгала вдаль и скрылась между толстенными стволами сосен.
— Жри, не спеши! — пробурчал ворон. — Я тебя провожу до Ивана-царевича!
— Вот ты друг! — обрадовалась девочка, вытащила кошку из портфеля, достала пирожки, ведьмину фляжку, нарвала свежих ягод со своих волос да с Динкиной шерсти, и приступила к обеду.
Ворон слетел с ветки, уселся Алисоньке на плечо и стал аккуратно склёвывать с её головы чёрную смородину. Кошка потянулась, брезгливо понюхала вчерашние пирожки, фыркнула и крадучись пошла на охоту.
— Ты только не приноси сюда добычу и не показывай, как ты сжираешь бедных бурундуков, а то меня стошнит! — предупредила её хозяйка.
Динка ещё раз фыркнула и удалилась, а Алиса задумалась: «Хм, в этой тёмной Руси всё вокруг волшебное: ягоды, грибы, монетки-лягушки и даже ворон со мной разговаривает, а Динка как молчала, так и молчит.»
— Кар! — удивился ворон. — Мы все тут сказочные герои, а твоя Динка откуда? С какого-то говяного Сахалина!
— Ты ещё и мои мысли читаешь! — возмутилась Алиса. — А Сахалин хороший, нет там стометровых сосен, у нас весь лес светлый! И Мгачи... Знаешь как там жить весело!
Девчушечка вспомнила свой родной посёлок, подружек, друзей, деда Ваню, бабу Валю, маму Инну, папу... И заплакала. Она очень хотела домой!
Ворон сжалился над Алисой и глядя на неё, сам чуть не расплакался: из его чёрных бусинок глаз даже выкатились две большие слезинки. Птица прижалась к ребёнку, расправила крылья и попыталась ими обнять дитя. А девичьи слёзы вымыли из организма накопившийся стресс, и Алиске полегчало. Ворон облегчённо вздохнул. Деточка достала из сумки подаренную Ягой шаль, укрылась ею, свернулась калачиком на настиле из мха и уснула. Ворон уселся рядом на пень — охранять дитятко от диких животных.

Алиса спала, спала и проснулась от того, что выспалась: просто-напросто выспалась и всё. Она открыла глаза, под её боком дрыхла тёплая Динка, а чёрный ворон, нахохлившись, дремал на пне. Девушка хотела подняться так, чтобы не разбудить своих верных друзей, но ей не удалось: ворон встрепенулся, а сытая кошка потянулась, мяукнула и решила ещё немножечко поваляться в пушистом мху. Алиса же достала два последних пирожка, посмотрела на них со всех сторон, вдохнула и один положила обратно, а второй решила всё-таки съесть. Она отломила половину пирожка и протянула её черной птичке. Ворон не побрезговал хозяйской выпечкой и с удовольствием его проглотил. Позавтракав, Алиса засобиралась в дорогу. Кошка предпочла не рассиживаться в рюкзаке, а пробежаться по лесу.
— Баба с возу, кобыле легче! — прошептала дедушкина внучка.
И процессия двинулась в неизвестном направлении. Вернее, направление знал лишь ворон, он же и вёл маленькую колонну вперёд, перелетая с ветки на ветку.

Вскоре тёмный бор расступился и перед глазами наших путников предстало бескрайнее зелёное поле. А вдалеке виднелись холмы и горы.
— Ну вот, — выдохнула Алиса. — Наконец-то мы добрались и до светлой Руси!
Она остановилась, завалилась на шелковистую травку, прикрыла глаза от яркого солнечного света и лежала, наслаждаясь теплом и ароматом полевых цветов. Дианка юркнула в траву ловить мышек-полёвок, и ворон туда же.
Однако, Алиса недолго провалялась в блаженстве.
— Ух! — услышала она незнакомый, глухой голос.
Девочка осторожно открыла глаза и увидела над собой склонившуюся человеческую голову. Она ойкнула и подскочила от страха. А подскочив, рассмотрела пришельца. Это был маленький, голый, чёрный, как земля, старичок с соломенными волосами и с разными глазами: один карий, другой серый. Вся его одежда — лишь юбка из сена.
Ох! — выпустила Алиса свой страх наружу и успокоилась. — Ты кто?
— Я то? — усмехнулся соломенно-земляной человечек. — Полевиком меня кличут, духом степным да русськой нежитью. Но ты можешь называть меня житным дедушкой. Я вот поле своё охраняю от любого хожего-перехожего да от зверья непрошенного. А ты кто такая и зачем на мои угодья припёрлась, живо докладывай!
Деточка внимательно рассмотрела это чудо-юдо полей, на всякий случай поклонилась ему три раза до земли и представилась:
— Я Алиса с острова Сахалин, живу в посёлке Мгачи, на улице Восточная, дом номер восемь.
— Ой как интересно! — воскликнул Полевик, уселся на мураву и крякнул от удовольствия. — Ну докладывай и дальше всю правду-матку о себе, дитя человеческое!
Алиса от "некуда деться" уселась рядом с ним на траву и начала своё долгое повествование о себе, своей семье и о несчастной сестрёнке Диане. А пока она (в который уж раз) рассказывала свои тайны новому существу, к ней подползли нажравшиеся кошка, чёрный ворон и уселись рядом.
— Теперь я хожу, ищу Дианку в вашей тёмно-светлой Руси, — закончила Алиса свой печальный рассказ.
Заслушавшийся Полевик расстроился, расхлюпался, из его разноцветных глаз потекли слёзы, а из носа сопли.
— Вытри мне лицо, добрая барышня! — попросил житный дедушка, рыдая.
Алиса порылась в кармашке своей школьной формы, нашла носовой платок и вытерла им деду глаза и нос.
— На! — отдала она ему платок навсегда, так как не захотела класть в карман сопливую тряпочку.
Полевичок несказанно обрадовался подарку, ведь платочек был нарядный, с цветочками. Дед высморкался в него ещё раз и спрятал в складках сена своей юбки.
— Я есть хочу! — опять захныкал Полевичок.
Алиса сжалилась над нежитью и достала из рюкзака последний пирожочек.
— На! — протянула она его житному дедушке.
Полевик цап пирог и проглотил не жуя.
— Дай ещё!
— Нету! — развела девчонка руками.
Полевик выхватил из рук Алисы рюкзак, пощупал его, нашёл фляжку с иван-чаем, выпил последние капли и также спрятал её в своей юбке.
Алиса даже не расстроилась, она устала от долгой дороги, от всех этих незапланированных чудес. Какое-то старческое равнодушие заставило её встать и молча продолжить свой путь.
— Погодь, не спеши! — остановил её житный дед. — Уж больно ты доброе дитя, наградить мне тебя по нашим полевым законам положено.
И откуда ни возьмись, у Полевика в руках оказалась корзинка доверху наполненная жёлтыми, плоскими и блестящими кругляшами.
— На, бери! — протянул он корзинку ребёнку.
— Что это? — удивилась Алиса.
— Золотые монеты 1015 года выпуска.
Девочка осторожно взяла одну монетку в руки и рассмотрела её: на одной стороне денежки был выбит сидящий человечек, а на другой лик какого-то святого.
— Князь Владимир Рюрикович и Иисус Христос, — пояснил полевой дух.
— А! ... Ну и как я всё это до дома дотащу? — спросила Алиса и вспомнила сразу две важные вещи.
О том, богатство её семье крайне необходимо. И слова бабушки Вали: «Кто клад найдёт, у того его государство и отберёт!»
— Не, не надо! — отказалась Алиса от дедушкиных миллионов.
— Почему? — расстроился Полевик.
— Не хочу семью под уголовщину подводить.
— Чего так? — удивилась нежить.
— Придет милиция и отберёт твоё золото, а нас в воровстве и обвинят! Вот ты сам из какого музея украл монеты?
— Ой и вредная ты девка! — буркнул житный дед. — Ну не хочешь, как хочешь.
Он дунул на свои денежки и они все превратились в маленьких лягушек-золотушек, которые тут же начали выпрыгивать из корзинки в разные стороны и прятаться в траве. Алиса рассмеялась. А ворон хотел было съесть десяток-другой зелёных головастиков, но на первом же и поперхнулся: выплюнул его золотой монетой, та превратилась в лягушонка и поскакала прочь.
А наша хитромудрая леди на всякий случай поклонилась Полевику три раза до земли и сказала:
— Ну мы пойдём, дела у нас как-никак!
Житный дед растрогался.
— Не спешите, барышня! — он вынул из своей юбки пузатенький платяной мешочек. — Вот тебе сон-трава, она от злых духов убережёт, а ежели заснуть не сможешь, то положи её под голову и вмиг уснёшь!
Алиса осторожно взяла мешочек из рук нежити, развязала его, заглянула внутрь. Там лежали высушенные фиолетовые цветочки с серыми, мохнатыми стебельками.
— Этот цветок называется прострел из семейства лютиковых, — пояснил Полевик. — Дюже сильная травка!
— Ладно, возьму её на всякий пожарный, — согласилась новоявленная подружка степного духа. — Спасибо тебе, житный дедушка!
Алисонька поклонилась ему ещё три раза на уж самый "пожарный случай" (чтоб дедок сухотравье не превратил в лягушек) и отправилась в путь. Полевик помахал ей на прощание, улыбнулся и тут же исчез. Ворон поскакал впереди, а кошка любезно согласилась ехать на хозяйкиной спине в рюкзачке.

А когда они прошли по нарядному полю версту-другую, солнышко закатилось за горизонт, и путникам пришлось устроить привал. Ворон и человек поклевали немного Алискиных и Динкиных ягод. Кошка же отправилась на охоту, а девочка завалилась спать, положив под голову сон-траву. Но ворон клювом аккуратно вытащил мешочек из-под её головы.
— Чего ещё выдумал? — удивилась Алиса.
— Уснёшь чуть ли ни замертво от этой травы! А потом придут родные дети Полевика: Межевик и Луговик, навалятся и задушат тебя.
— Фу, опять обманул меня злой дух! — девчонка схватила мешок с цветами прострела и откинула его подальше от себя.
Но ворон подобрал мешочек и принёс его обратно своей подружке:
— Не спеши добром кидаться! Трава и сама по себе волшебная: от злой нечисти убережёт, ежели чего случится...
— Ну ладно, — согласилась Алиса, аккуратно взяла сон-траву и засунула её в кармашек ранца.
А потом легла и очень быстро уснула сама по себе, без всякого волшебства.

[Фидянина-Зубкова]

Глава 8. Алиса и Иван-царевич


Утром они продолжили свой путь.
Но всё имеет свойство заканчиваться. Закончилось и поле по которому шла Алиса, скакал ворон, да ехала в рюкзаке кошка. Перед глазами путешественников предстал заброшенный яблочный сад. Ветки яблонь свисали от тяжести крупных, спелых плодов, трава под деревьями тоже была вся устлана яблоками. Девочка, живущая на Сахалине, никогда не видела такого зрелища! А знаете какие на севере Сахалина вызревают яблоки? Никакие! Алиса даже яблоневого дерева ни разу не видела. Поэтому она и подумала, что именно теперь попала в сказку, а точнее — в райский сад.
— Яблочки! — захлопала сахалинка руками, осторожно сняла с плеч портфель и выпустила оттуда Дину — полюбоваться на такую красоту.
Ворон же огляделся и давай клевать яблоки, проголодался как-никак! Алиса тоже подобрала одно большое, красное чудо и впилась в него зубами. Но куда отправилась равнодушная к красотам природы кошка, рассказывать не будем — и так понятно. А человек и птица наелись и прилегли отдохнуть.
Проснулись они от пения птиц и взошедшего весёлого солнышка. Нужно было собираться и идти дальше, потому что... А потому что другого выхода у Алисы не было, кроме как идти, идти и идти. Ведь она не собиралась оставаться навсегда даже в этом райском саду. Девочка оглянулась, поискала глазами кошку, но той нигде не было.
— Дина, Дина, Дина, кис-кис! — позвала её Алиса.
И кошка прискакала весёлая и довольная, с мордой заляпанной птичьими перьями.
— Фу! — поморщилась хозяйка и вытерла питомице мордашку. — Пойдём дальше.
И они пошли. Яблоневый сад, как и зелёное поле, тоже был почти бесконечный. Почти. А прямо посреди сада стоял дворец Ивана-царевича. Ворон целенаправленно вёл туда ребёнка и четырёхлапую уродину (так выглядела Динка в его чёрных бусинках глаз).
Рано или поздно, поздно или рано, но процессия наткнулась на это здание.
— Дворец! — каркнул ворон.
— Вижу, — ответила Алиса, рассматривая сие сооружение.
Дворец был действительно красивый, сказочный, в позолоте, с маковками, рельефным крыльцом и ставенками на окнах, но с одним большим недостатком: сооружение разваливалось от старости, даже краска во многих местах облупилась, показывая гостям чёрные доски стен. Конечно нужно было зайти внутрь или хотя бы постучаться в двери, но девчонка побаивалась совершить такой отчаянный шаг.
«А если я встану на это дохлое крыльцо, и вся конструкция рухнет на меня? Прощай тогда мама, папа, Динка, баба, дед...»
— Дед! — вдруг закричала Алиса.
Из покосившегося дворца её вышел дед — Иван Вавилович Зубков. Ворон прыгнул ему на плечо, а кошка побежала тереться об любимые ноги.
Однако дед Иван странно выглядел: на его голове сикось-накось сидела золотая корона; рыжие, спутанные волосы свисали до плеч; голубые глаза горели безумным блеском; а одет он был в грязные, засаленные, но царские одежды — в вышитую золотой нитью рубаху и кружевные панталоны; на ногах красовались дырявые лапти.
Внучка, несмотря на это, всё равно кинулась в объятия к родному ей человеку. Родной человек обнял её в ответ, а затем осторожно поставил внученьку на крыльцо и сказал недовольным голосом:
— Какой я тебе дед? Я царь-самодур Иван третий сын.
— Ну да, ты третий сын у моей прабабушки, самый баский. Я все помню, дед! А как ты сюда попал?
Дед задумался, присел на крыльцо, достал из-за пазухи, спички, трубку, мешочек, из мешочка вытянул щепотку махорки, насыпал её в трубку и закурил.
— Дык, родился я тута.
Алиса внимательно пригляделась к деду:
«А мой дед курит беломор. Нет, конечно, все знают, что дед Зубков дурной, но не до такой же степени! У этого дедка совсем глаза безумные: так и бегают, так и бегают — каждый в свою сторону! А может это мой дед, но он просто рехнулся тут от одиночества?»
— Я царь-самодур, я сам по себе дурной, и мне не обязательно рехаться... решиться... рехнуться... зарехнуться! — попробовал Иван подобрать нужное слово.
— Отряхнуться тебе надо, грязный больно!
«И этот мои мысли читает!» — обиделась девонька.
— Так, так, — Алиса хитро-прехитро сощурила свои карие глазки. — Значит, ты царь. А где же твоя свита?
— Я самодур. Разбежалась от меня моя свита.
— Оно и видно! — кивнула девочка. — Хоть бы помылся, побрился, одежду постирал, избу подправил.
«Мой родной дед работящий, не то что этот!» — подумала Алиса.
Царь отчего-то вдруг взбеленился:
— Ах ты, засранка, на себя посмотри!
Он подскочил, забежал в покосившийся дворец и выбежал оттуда с большущим зеркалом в руках, прислонил его к перилам террасы и сказал:
— На смотри!
Алиса с удивлением стала себя рассматривать: всклокоченные, сальные волосы с ягодой вперемежку, замазюканное лицо и запачканная школьная форма.
— Господя! — вырвалось из детских уст. — Это я?
— Ты, ты, деточка! — злорадно пропыхтел царь.
— Дед, прости меня! — внучка снова кинулась к деду Ване. — Давай помоемся, постираемся, обед приготовим.
— Иди мойся! — царь кивнул на разрушенную баню.
— Нет, ты не мой дед! — разозлилась Алиса и ударила самодура рукой. — У моего деда все хозяйственные постройки в порядке. Он постоянно повторяет: «Построй и жри-живи!»
Самодур развел руками и захихикал как дурак. Алиса аж сплюнула не по-детски и пошла рассматривать дворец изнутри.
Зрелище, скажу я вам, ещё то! От былой роскоши не осталось и следа: полуразвалившаяся мебель, паутина и килограммы пыли кругом. А повсюду валялись золотые монеты 1015 года выпуска, которые периодически превращались в лягушек и обратно. Чёрный ворон обрадовался и поскакал играться с лягушками-золотушками. Динка полезла по углам искать мышей. Алиса всплеснула руками:
— Дед, давай прибираться, тащи таз с водой, тряпки и стиральный порошок.
— А воды то и нет. Был ручей когда-то. Иссох. Но есть мыло! — царь весело побежал в другой зал за мылом.
Было видно, что он радовался новым живым душам, случайно забредшим в его гадюшник. А девушка злилась на него: «Колодец нельзя что ли вырыть?»
Она вспомнила, как помогала своему деду рыть во дворе колодец для орошения грядок и вздохнула. Самодур вернулся с хозяйственным мылом:
— На, дочка, держи!
— Алиса недоверчиво взяла серый кусок кирпичного цвета и повертела его в руках:
— Зачем мыло, если нет воды?
— Бери, бери, пригодится, встретишь водицу на пути! — Иван деловито засунул мыльце в детский портфельчик. — Тебе ж поди, ещё идти и идти!
— Идти... — задумалась Алиса. — Мне до Ивана-царевича добраться надо.

[Фидянина-Зубкова]

Царь аж запрыгал от счастья:
— Я и есть Иван-царевич, токо в старости.
Внучка удивлённо вскинула бровь.
Дедушка обнял девочку за плечи и повёл по дворцу:
— Рассказываю: когда-то я был молодой и звали меня Иван-царевич. А как батюшка мой царь Берендей преставился, так я на трон и взошёл.
Дед подвёл внучку к своему запылившемуся трону, взгромоздился него, взял в руку скипетр и продолжил:
— Вот и правлю-властвую с тех пор!
Алиса засмеялась, уж очень смешно выглядел её дедушка на заплесневелом стуле да в шутовском наряде.
— Хватит врать, деда Ваня, расскажи лучше, где у тебя холодильник и погреб? Еду готовить будем!
— Ага, разбежалась! И холодильник ей подавай, и погреб в придачу, — самодур слез с трона и присел в поклоне. — Нет ни того, ни другого!
Алиса раскрыла рот от удивления:
— А что ты ешь?
— Как что? Яблочки наливные. Благо, сами по себе растут.
— Ладно, пойдём есть твои яблоки, — смирилось с происходящим дитя и поплелось на свежий воздух.
Алиса взяла одно яблочко, села на крылечко и стала задумчиво его жевать. Царь присел рядом:
— Ну рассказывай теперь ты.
— А что рассказывать то?
— Всю свою историю.
— Да знаешь ты её! Просто придуряешься, что ты не мой дед.
— Ей богу, я не твой дед! — и царь перекрестился слева направо.
Но внучка ему не поверила:
— Дед, а ты меня из-за Дианы не любишь? Ну, типа, я виновата...
Царь крякнул, хмыкнул, поднялся и исчез во дворце. Через две минуты вернулся, держа в руках фарфоровое блюдце. Иван протёр её рукавом, взял одно из валявшихся повсюду яблок, и пустил его кружится по блюдцу, внимательно вглядываясь в процесс. Дед хмыкал так, как будто видел там что-то. А потом вынес свой вердикт:
— Да нет, дочка, любит тебя дед Иван. Просто бабка Валька не разрешает ему тебя воспитывать.
— Почему?
— А надавал он тебе по сраке как-то раз, вот и она и запретила ему к тебе прикасаться. Ох, как больно-больно он тебе навалял! — и самодур опять заржал как дурак.
Алиса отвернулась. Она запуталась в своих дедушках, эмоциях и воспоминаниях. Хотя... этот сказочный дед был гораздо противнее, чем свой родной, настоящий.
«К деду Ване хочу! — подумала внуча. — Я его обо всём, всём, всём расспрошу!»
Тут царь-самодур загрустил:
— А я? Я же весёлый!
— Ты злой и некультурный! Некогда мне с тобой рассиживаться, мне сестрёнку найти надо. Баба Яга сказала, что ты знаешь где она.
— Я ничего не знаю, откуда мне знать?
— Ну вот, зря шла! Ваша грёбаная тёмно-Русь. Верни меня домой, живо!
— А как же сестрёнка? — усмехнулся царь. — Пропадай зазря?
— Но как я её найду, если тут никто ничего не знает! — закричала на него Алиса, потом встала и прорычала в небо. — Когда же, когда же наконец я проснусь!!!
Солнышко ойкнуло от страха и спряталось за тучку. Но наша Алисонька не проснулась.
— Ты не спишь, рыбонька, ты в сказке, — подзадорил её дед. — А давай я посмотрю, где твоя сестрёнка.
Самодур опять покатал яблочко по тарелочке, с интересом рассматривая телевещание на дне блюдца:
— Вах, вах, вах, какие ж вы росли обе тощенькие!
— Нормальные росли. Чего жиреть то? — буркнула Алиса.
— Ой-ё-ёй, вижу, пропала твоя сестра в тёмной Руси! Тут она, тута. Как есть, как пить тута.
— Я пить хочу!
— Попей яблочного соку, — дедок живенько припёр термос, гранёный стакан и налил ребёнку сок.
Алиса выпила и успокоилась:
— Ну и где она?
— А не скажу! Лишь путь-дорожку укажу.
— Давай показывай! — нахмурилась девушка.
— Ты, доченька, должна дойти до озера Чудесяки-Превращаки и искупаться в нём, но несомненно вместе с кошкой. Запомни, с кошкой! А как выкупаетесь обе, так свою сестрёнку и увидите! А идтить вам надо вон к той сопке Горюхе, под ней и лежит волшебное озеро.
— Ну спасибо, тебе, дедушка! — процедила Алиса сквозь зубы и позвала кошку с вороном.
Те нехотя припёрлись, бросив свои очень занятные дела.
— Мы уходим! — приказала хозяйка живности.
Царь-самодур опустил плечи, сжался, превратился в маленького, жалкого старикашку и заплакал.
— Ну ты чего, дед Иван? — склонилась над ним наша барышня.
— Сбегаете, значит, да? А я один-одинёшенек тут останусь. Кто мне помоет полы и посуду?
Алиса осерчала от таких слов, но на всякий случай поклонилась Ивану-царевичу до земли три раза, развернулась и поплелась к сопке Горюхе, с очень сложными эмоциями внутри своей души. Кошка и ворон побежали следом. Но чем дальше уходила девочка от полуразвалившегося дворца, тем жальче ей становилось безумного хозяина.
— Стойте! Стойте! — их зачем-то догонял Иван-царевич.
Войско остановилось.
— Держи, пригодится! — дедушка протянул внучке котелок, доверху наполненный яблоками, в карман её рюкзачка запихал термос с берёзовым соком и спички.
— А спички зачем?
— Дык это... как словишь добычу, так разведёшь костёр и сваришь мясо в котелке.
Девочка живо представила, как она охотится на диких зверей и поморщилась. Но решила не перечить больному:
— Спасибо тебе, царь Иван. Я пойду?
— Иди, иди! — дед поцеловал внучку и она пошла.
Иван слева направо перекрестил уплывающую вдаль спину Алисы, горько вздохнул и поплёлся в свою богом забытую хату, то есть во дворец.