Современная поэзия, стихи, проза - литературный портал Неогранка Современная поэзия, стихи, проза - литературный портал Неогранка

Вернуться   Стихи, современная поэзия, проза - литературный портал Неогранка, форум > Наши пациенты > Палата N5 : Прозаики

Палата N5 : Прозаики Ничто так не развивает творческий почерк, как автографы.



Ответ
 
Опции темы

О КРАСНОМ.О ГРЯЗНОМ.О РАЗНОМ.Ч. 4(последняя)

Старый 19.04.2007, 13:44   #1
тощий злюка
 
Аватар для Peccator
 
Регистрация: 10.04.2007
Адрес: Москва
Сообщений: 7,897
Записей в дневнике: 40
лучшее

О КРАСНОМ.О ГРЯЗНОМ.О РАЗНОМ.Ч. 4(последняя)


" О КРАСНОМ. О ГРЯЗНОМ. О РАЗНОМ..."

Глава четвёртая. "Happy new year".

Ветер просто собачий! А морозец ещё собачистей, пробирается под бушлат. Доцент снабдил супертрениками - "ответственные за воспроизводство органы" не мёрзнут, Женька в последний приезд дала шерстяной свитер, связанный своими руками. Что же меня так знобит? Просто я очень волнуюсь, как студент-неуч перед экзаменом. Стою на платформе. До Вороново от райцентра автобус ходит, но раз в три часа. Если верить моим "соломенным", ушёл полчаса назад. Так и околеть недолго! "Уезжал на БАМ милёнок с чемоданом кожаным, а вернулся он обратно с хреном отмороженным..." Непорядочек. С отмороженным мне как-то не хочется.
- Эй, вояка! Замёрз? - краснолицый детинушка показывает физию из-за капота бортовой "Газели". - Далеко путь держишь?
- До дому, до хаты! - отвечаю я, дуя в посиневший кулак. - Тут вёрст двадцать будет. В Вороново.
- Не двадцать, а пятнадцать. - поправляет мил человек. - Втискивайся - подброшу. Мне так и так мимо ехать.
Ёлочки точёные! Ну прямо новогодний подарок!
Чудо техники сердито фыркнуло, выплюнув из глушака тёмное облако выхлопа. Похоже, у хозяина это "рабочая лошадка", а не роскошь. Краснолицый вытирает руки ветошью и окончательно утрамбовывается в салоне.
- Эх, пропадай моя телега, все четыре колеса! Сергей. - протягивает мне грязноватую ладонь.
- Обратно Сергей, - протягиваю свою в ответ, - значится, тёзки!
- Лихо! Ещё бы девку покраше между нами, пусть любое желание загадывает, лишь бы с моим совпадало! - смеётся парень. - Держись покрепче, инвалид!

Закладывает вираж и выруливает на дорогу. Катит шустро, машинёнка почихивает-попёрдывает, но везёт исправно, как старая, но пригодная ещё в хозяйстве кобыла.
- Значит, вороновский будешь? Навовсе, или в отпуск? - парень прикуривает термоядерную сигарету без фильтра. - Закуривай!
- Нееее... - тяну я, - Я от таких кашлять буду, как старый верблюд, часа полтора. Держи лучше моих, "комсоставских".
- Да нуууу, - в тон мне отвечает мой возница. - С таких ни в мозгах, ни в ж*пе, хоть я полпачки выглуши. Привык на фронте к ядрёным. Тебя на "Дальнем" цапануло?
- Где же ещё. Название и не выговоришь - так эти черти называют, что мы переименовали в Глухосрань. От "речки" почти две с половиной сотни километров. Мы там госпиталем стояли.
- Это которым? Сто восемнадцатым, что ли?
- Нет, тот восточнее стоял. Наш был сто сорок второй. Начальник был подполковник Кондратьев.
- Не, я в сто восемнадцатый угодил, в марте месяце. Повезло дико - навылет в грудь, даже лёгкое цело. Только кровищи вытекла уйма. Надо ж такому - всю кампанию оттопал, и на тебе, под занавес! Только медальку и заслужил.
- Скажи спасибо, что жив. Меня трижды с того света возвращали, восемь месяцев по госпиталям. Дыра в башке, бедренная кость разошлась, что майская роза - еле починили. Левую руку в расчёт можно не брать - мелочи. Такие вот дела... Так что насовсем домой.
- Ну, питерь всё будет просто ажур - домой едешь!
- Этточна!
Указатель "Вороново". Дальше идёт гравийная дорога, так и не успели до войны приличную сделать. Во все века всё те же две проблемы российские. Только вот от первой, от дураков, куда тяжелее головная боль, чем от второй.
- Серёга, тормозни здесь - я пешочком.
- Какой тебе "пешочек" на трёх ногах и с сумкой? Прямо к дому подопру, только скажи, куда! - отмахивается водитель.
- Ладно, тогда направо сейчас, потом сразу налево, и почти до конца Речной, - говорю я.

Морщась, вылезаю из кабины, Сергей протягивает сумку.
- Майор, ты чего туда набил, золото, что ли? - удивляется он.
- Да нет, это просто мандарины там - какой Новый год без них? Держи, вот, - отсыпаю с килограмм, - за доставку!
- Спасибо, майор! Так ты Гобарев, что ли?
- Ну да. - откуда он меня знает?
- Да тебя же в телике показывали осенью, после твоей операции! А я сразу и не узнал!
- Мало ли чего там покажут... - ворчу я. Вот ещё - не хватало мне и тут моей известности как подопытного кроля. - Спасибо, Серёга, выручил.
- Х*йня-война! Я из Чертовки - ну знаешь, восемь километров всего, у меня хозяйство там фермерское. Кого хошь спроси - любой Серёгу Адвокатова знает! Заезжай, я рад буду.
- Не гарантирую, но обещаю. Счастливо тебе.
- Тебе тоже!
Лихо разворачивается и, пыхнув напрощанье клубом дыма, катит к себе, в Чертовку. Придумают же название...

- Гау-гау-уау!
Это рвётся с цепи Шарик, славный пёс, довольно добродушный, но с понятием о служебном долге. Не признал, мохнатая рожа? Ещё бы - чуть не год не виделись. Крыльцо совсем другое - прибавилось две ступеньки. "Это Леонид, для меня..." - сжимается сердце. Эх, мне бы такую хозяйственную жилку, как у Доцента! Скрипнула входная дверь. Быстро хоронюсь за соседский глухой забор.
- Шаричек, кто там у нас?
Голос Женьки... В нём и надежда затаённая, и маленькая капелька радости, готовая перейти в горечь: "Опять не он...". Моя жена-Женечка...
Выхожу из своего "укрытия", роняя сумку с нехитрыми гостинцами. Хватаю в охапку подбежавшую жену. Её просто колотит.
- Будет, будет... Что ты? Всё, всё, родненькая! Прости, что сразу день встречи не назначил.
Целует моё холодное щетинистое лицо, так и не успевшее отогреться в машине, руки, прижимается ко мне, как тогда, в госпитале. Ничего не может выговорить, только "Серёжа... Серёженька..." Шарик заливается лаем, потом недоумённо замолкает, не понимая, что сделалось с его второй хозяйкой, почему она прилипла к чужому мужику. Нет, собака, тут только свои. Свои!
Так и протискиваемся в дверь, сросшись сиамскими близнецами.

- Анна!!! Серёжка вернулся!
Я атакован сразу с двух сторон: плачи, причитания, радость безо всяких границ. Плач и из угла комнаты, за занавеской - Леонидик наш проснулся! Порываюсь броситься к нему, но Женя останавливает:
- Ты же с мороза только! Застудишь!
Ну, какая сука скажет мне, что у моей жены нет материнского инстинкта?! Есть, да ещё какой! Ах, ты моя богиня плодородия! Мне бы только до ночи дотерпеть - до чего ж я наголодался по тебе. Аппетитная ты стала просто сверх всякой моей мужской терпеливости! Это уже не те сисечки, что ранее были - приросли прилично, да и прочие фигурности поплотнели, повесомели. Ухххх!
- Аня, хватит нюниться, собираем на стол - праздник так праздник! - говорит Женька из-за занавески. - Гулять будем!
Расстёгиваю сумку, по комнате сразу идёт новогодний аромат мандаринов. Копчёная колбасня, консервы, банка кофе - богатство в послевоенной стране, сидящей в очередном кризисе.
- Я совсем не Дед Мороз, но подарочки принёс! - нараспев выговариваю я.
- Серёжка, как же ты это всё на себе волок? - всплёскивает руками Аня. - Куда столько, у нас всё и так есть!
- Всё, да не всё! - торжественно водружаю на стол бутылку шампанского и бутылку коньяка. - Хвокус! - добываю из недр сумки ещё одну, - Ешшо хвокус!
- Серёжа! - почти строго говорит Женя, - Я знаю, что тебе можно только чуть-чуть!
- Гм! А кто сказал, что это всё мне одному, а? - лукаво прищуриваю глаз, и перевожу взгляд на Анюту. - У нас ещё гость будет - Аня, прихорашивайся! Леонид в гости едет!
Аня краснеет совсем по-девичьи. Ух ты, какие дела тут без меня творятся-то! Доцик был прав - дело движется!
- Да ну тебя, Серёжа!
- Молчи, женщина! К тебе почти сватается боевой почти офицер приятной наружности и недюжинных талантов! Это ж какая партия!
- Ну тебя, баламут! - смеётся невестка.

А глаза совсем другие, не то, что почти год назад. Растопила ты сердце Железному Дровосеку, как звали некоторые санитары нашего полевого госпиталя своего "босса". Ну и что? Железный он к тем, кто совести-чести в жизни ни на грамм не имел. Ну, может довести начальство до белого каления, ну в ухо засадить санитару нерасторопному и бестолковому может. Тупую медсестру в слёзы вогнать, только после так наизвиняться, что она пятки ему целовать готова! Аня! Лучшего мужа тебе в жизни не сыскать!
Доцент рассказал мне свою горькую историю только однажды. Первая его жена умерла при родах, и ребёнка не смогли спасти. А, может, просто не захотели... Вторая ушла от него, когда он с ополовиненным лёгким лежал в ростовском госпитале, в двухтысячном году. Пришёл домой, а там - пусто! Ни записки, ни письма... Ссука! А он - выжил, и встал в строй. Не мог он уже в этом месте жить, не мог! Должно же человеку хоть когда-нибудь в жизни повезти!

********
Сидим всем семейством за широченным старым столом, который помнит ещё Нефёдова-старшего, деда Анюты. Дастархан накрыт всем на зависть - как говорится, глаза разбегаются. Держу Лёньку-моего на левом здоровом колене, он тянется ручонкой к моему ордену, задирая голову вверх. Нет, сынка, папка твой не герой совсем, просто нужно было за кого-то выполнить работу, раз больше некому оказалось. Но крест этот серебряный всё же его кровью заслужен. И ради тебя. И ради всех, кто за нашими спинами тогда оставался.
- За Лёньчика! - говорю я краткий тост.
Состукиваемся маленькими рюмочками. Аня стряпуха первостатейная, но моя ей ни в чём не уступит - это такой пирог с капустой, что можно им одним питаться неделю целую, и не надоест! Нет, Лёня, пироги тебе ещё кушать рано, а вот мамкину сисю посмоктать - это тебе подойдёт! Смесь можно, что дядя Боря привёз, яблочко тебе персонально наверчу на тёрке. А вот коньячок даже помышлять не думай - это бяка, её папа выпьет.
- Серёжа! Хорош тебе! - Женин голос стремительно делается строгим. - Ты же помнишь?
Нет, жёнушка! Я понял, что ты вложила тайный смысл в эту фразу. Я ещё проветрюсь перед сном, ты никакого "амбре" не почувствуешь, я слишком долго к тебе шёл, чтобы опростоволоситься в важную минуту.
- Ну-с, поели-попили - пора и турне по Бродвею сделать! - важно говорю я и поднимаюсь вместе с сыном.
- Морозно, Серёж! - укоризненно говорит Женя, - Да и Лёнечке спать пора, вот только покормим.
- Всё не выдаивай, я тоже не прочь попробовать! - подмигиваю жене.
- Молчи уж, молокосос! - Женька никогда не лезет в карман за словом. Но произносит это вовсе беззлобно, по-матерински.

Вот и ночь почти. Нет, любимая - мы будем вести себя тихо-тихо, и никого не разбудим! До чего же стал непривычным этот уют мягкой постели! Я настолько уже приспособился к жёсткости хирургических коек, к грубым рукам санитаров и медсестёр, дежурно переваливавших это тело с боку на бок. Неужели и у меня были такие же грубые руки по отношению к моим раненым? Я часто думал об этом бессонными ночами в госпиталях, когда мне "посчастливилось" оказаться в статусе пациента. Положи свои мягкие руки мне на плечи. Как хорошо... Смотрим в глаза друг другу, совсем как в тот вечер, когда мы танцевали в первый раз. И губы, такие же нежные и мягкие, как при первом поцелуе. Растворить тебя в себе, и самому раствориться в тебе... Пусть мне будет немного больно, пусть - я потерплю, Женя. Мы сможем любить друг друга по-другому, я буду очень стараться, чтобы тебе было так же хорошо, как раньше! Иди ко мне...

- Ничего страшного, миленький! Ты просто устал, перестоялся, ты слишком долго меня хотел... Ну что ты, не расстраивайся ты так!
- Женечка! - шепчу в ушко. - Прости. Прости, пожалуйста. Ты же знаешь - я очень долго могу, очень!
Да. Пять минут - это фиаско. Это просто чёрт знает, что такое! Чтобы такое раньше...
- Серёженька! Не думай об этом, мне всё равно хорошо.
С каждым может такое статься. Я всё равно завтра, нет, уже сегодня реабилитируюсь! Я умею играть на таком прелестном и богато звучащем обертонами оргазма инструменте!
- Женя! Я не дотерплю до утра! Сжалься!
Нет, ты ничего не сможешь сделать, ты бы не легла нагой сегодня, если бы так не хотела этого! Горячо целую шею, жарким дыханием дышу в ушко - это твоё слабое место, это безнадёжная брешь в твоей обороне!
Сладость встречного движения. Полувздох-полушёпот. Совсем незабытые звуки горячей плоти. Жадность друг до друга. Впечатанность, вмятость, сплавление воедино. Колебания холмов твоих грудей в такт моим движениям внутри тебя. Частое, испепеляющее дыхание. Сухость во рту и нехватка воздуха. Пить, пить, пить друг друга до самозабвения... Еле сдерживаемые стоны, едва не переходящие в крик наслаждения. Закушенный угол подушки, чтобы его сдержать. Утробный стон и слабый пульс внутри тебя. Дрожь любимого тела. Есть! Нет, миленькая, это ещё не финал! То чуть осторожнее, то глубже, то чаще, то медленнее... Жар, бисеринки пота, собирающиеся в капли. Нет, ложе наше прочно, оно сделано на совесть, оно может выдержать и не такое. Вязкость, горячая мокрая вязкость. Снова стон, уже почти жалобный и вот-вот сделающийся слишком громким. Всё для фронта, всё для победы! На боку, так ещё лучше, так ещё слаще, я знаю! Снова твоё тело словно натянутая тетива, готовая порваться. Почти крик. Бессильно замираешь. Выплеск, бурный и сильный, затопляющий тебя едва ли не по края. Сладость, перемешанная с болью от ран... Засыпаем друг в друге, утомлённые битвой...

- Женечка... Нам теперь стирать - не перестирать... - мой шёпот, уже почти во сне.
- Спи, агрессор... Всё завтра...
Peccator вне форума   Ответить с цитированием
Старый 19.04.2007, 13:46   #2
тощий злюка
 
Аватар для Peccator
 
Регистрация: 10.04.2007
Адрес: Москва
Сообщений: 7,897
Записей в дневнике: 40
********
- Женя. Женечкааа...
Моя рука предпринимает осторожную разведывательную вылазку в район Жениной груди, нежно, но настойчиво её поглаживает. Это только рекогносцировка местности с целью проверки боеготовности "противника". Разведотряд обнаружен и выпровожен в место дислокации равными силами противодействующей стороны. Так. Предпримем обходной манёвр. Бравый отряд обследует нижние круглые возвышенности, устремляясь к самой заветной цели. Резкая атака превосходящими силами прямо в расположенную рядом армию, то есть, локтем в рёбра? Какой моветон! Локоток-то тяжёлый!
Разворачиваю жену к себе лицом.
- Мадам! Разрешите отрекомендоваться - майор Гобарев! А вы, между прочим, есть моя законная жена, Гобарева Евгения Семёновна, о чём имеется соответствующая отметка в документе. Так что извольте принять супружеский женский долг к исполнению!
- Ох, и пошлы вы, поручик! - шепчет Женя, принимая прежнее положение. - Как пошлы вы... Пошлы вы от меня, куда-нибудь - утомили...
Кокетство, так, да? На пузико перевернулись, да? "Абонент недоступен"? А в ушко язычком? А вот я попочку пощупаю? В шейку поцелую, в плечи, спинку чуть их пониже? Утренний секус - самый сладкий у нас всегда был, или запамятовала? Так я напомню!
В ушечко, в бархатную мочку! Ммм... Вот так уже лучше! Я же знаю, как! Вот замкну сейчас твою электроцепь, соединив все точки, и вспыхнешь ты всеми огоньками, ёлочка моя новогодняя! Ну-ка, ну-ка, дай полюбоваться тобой, сердечко моё! Грешить, так грешить! Вот она, "устричка" твоя, горячая и влажная, вожделенная и манящая! Потихоньку, потихонечку... Даже ещё лучше, чем ночью...

- Женёчек, давай ещё, а?
О-бал-ден-но... Дорвался голодающий до хлеба насущного!
- Серёнька, хватит, хватит пока! Отстань, неуёмный развратник! Вот я тебе сейчас стукну!
Ишь ты - стукнет она меня! Неблагодарная ты женщина!
Осторожный стук в межкомнатную дверь. Это что, женская солидарность в действии? Снова стук, уже более настойчивый.
- Молодожёны! Печка уже холодная, ребёнка простудите! - отчитывает нас Аня из-за двери. - Я вот вам сейчас веничком, да по голым задницам, чтобы проснулись!
Сговор? Бунт на корабле? Всё, я так не играю! Вылезаю из-под одеяла, манерно кланяюсь в сторону смеющейся супруги, и изрекаю:
- Желаю вам оставаться не до конца удовлетворённой моим концом, сударыня, раз вы такая! Вот!
- Серёжа, погоди. Подойди, чего скажу!
Целует меня в щёку и шепчет на ухо:
- Серёжка! Я баньку протоплю вечером, приготовься!
- Мне баня противопоказана! - с очень суровым лицом отвечаю я.
- Я не докрасна. Анюта пополощется - баня уже тёплая будет. Я подтоплю после. А станет холодно, я тебя обогрею...
- Смотрите мне, не подведите, барышня! Я бы предпочёл здесь и сейчас.
- Терпение, Серёнь, терпение!
- Аайййй - шут с тобой! С тобой спорить - только дело испортить!
Пойду-ка я лучше дровишек наколю. Ну да, как в том самом фильме с Челентано. Куда-то же надо электрический разряд выпустить!

Обвязываю телогрейкой правое бедро - "на всякий пожарный", если полено отскочит. Из приоткрытых ворот сарая за мной внимательно наблюдают козлиные глаза - это Гриша, козёл. Именно - козёл, а не человек, как некоторые могли подумать. Когда я приезжал в отпуск, он был козий подросток, а теперь вымахал будь здоров, ему скучно, и темперамент девать просто некуда. Прилаживаю полено на чурбак, а сам пытаюсь предугадать дальнейшие действия рогатого. Козёл явно чувствует себя хозяином двора, и появление чужака его раздражает. Толкает рогом воротину, выступает пан паном во двор. Не Гриша - Грифон натуральный! Собственно, это и есть его полная кличка. Ну, конечно же, так и есть - берёт стартовый разбег.
Бамс! - козлиный лоб встречен берёзовым поленом. Моя вторая рука, бросив топор, крепко хватает нарушителя спокойствия за рог.
- Вот я тебе, козлу такому, щас роги-то пообломаю! - грозно вещаю я на весь двор. - Тебя, похоже, манерам некому учить было: женщинам некогда, Шарик боится. Но я-то тебя перевоспитаю!
Грифон оторопело таращит глаза с продольными зрачками на неслыханно дерзкого незнакомца, будто пытается узнать. Не узнавая, предпринимает ещё одну атаку, теперь уже с места.
- Торре! Торре, скотина эдакая! - ору я, тряся перед ним телогрейкой. - Давай, голубь! Ка-аак дам вот сейчас больно - не зарадуешься!
Нахлобучиваю ватник распухшему от самомнения козлу прямо на рога и ретируюсь на крыльцо, лицезрея бесславное поражение моего соперника. Он яростно пытается сбросить с себя ватно-матерчатое сооружение, затем разбегается и сходу стукается головой о старую яблоню у забора. Автонокдаун. Тупит, не в силах сообразить, почему темно и башка гудит. Спускаюсь к нему.
- Осознал? Проникся, кто тут хозяин? Что, нет ещё? - говорю я, стаскивая с рогов подпорченную деталь одёжи. - Я тебя тогда на шашлычок, дурачок, пока ты матёрым козлищем не завонял!
Животное обессиленно мемекает, дескать: "И за что мне такая козлиная горькая долюшка выпала?!"
- Не расстраивайся, "террорист"! Во - нарекаю тебя Террористом, сокращённо - Териком! Териком будешь?
Козлятине, по-видимому, всё равно, лишь бы жизнь сохранили. Держу одной рукой за рог, другой поглаживаю по хребту, пытаюсь утешить. Женька, вышедшая на шум и видевшая побоище примерно с середины, хохочет, стоя на крыльце.
- Эй, гроза козлов и мирных женщин! Завтракать иди! - говорит сквозь смех и слёзы. - Чаю попей, отчаянный вояка!
- Вот только сопровожу бунтовщика в место заключения, - отвечаю, таща упрямца за рога в загон, - и отныне нарекаю ему имя Терик, бедный Терик, забодай тебя комар!

Только успели чайку испить и накормить потомство - стук в дверь, и не сказать, чтобы робкий.
- Кто там? - спрашиваем с женой одновременно.
- Я это, соседи. Можно к вам? - голос Фёдора, соседа.
- Заходи, раз пришёл.
Фёдор, мужик чуть постарше меня, почти такой же объёмистый, как Ростислав Павлович, встаёт у порога, приглаживая смоляную густую бороду. Кланяется и крестится на образ Божьей Матери в углу комнаты. Женя демонстративно поднимается с места, и уходит на анину половину. Она его недолюбливает, и есть за что.
Фёдор малость помешан на масоноборчестве: считает, что Россию-матушку вконец разваливают тайные тёмные силы, управляемые самим сатаной и агенты мирового сионизма, а потому надо быть бдительным, "чистить ряды". Полевод-садовод, ёпэрэсэтэ... Знаю, что около сельского храма, в церковной лавке приторговывают подобной литературой. Когда был в этом храме во время отпуска, выразил своё откровенное недоумение настоятелю, попросил убрать эту вонючую писанину с полок. Батюшка Анатолий согласился. Но вот муть уже кое-в ком осесть успела.
- Здорово, Серёга, с наступающим и с тем, что живой! - вижу, человеку не очень хорошо "после вчерашнего".
- Женечка! Принеси нам, будь добренька, чего-нибудь!
"Чего-нибудь" - значит, самогоночки и малость закусить. Женька с непроницаемым лицом приносит бутылку, стопочки, и тарелку с малосольными огурчиками и чёрным хлебом. Ставит на стол молча и так же молча удаляется.
Чокнулись, выпили за новогодие. Федя удовлетворённо крякает:
- Сильна, мать её за душу, Совеццка власть! Твоя нагнала, что ли?
- А то. - маленький повод для гордости. Жена у меня традиции и технологии знает - моя покойная тёща, Царствие ей небесное, была технологом на винзаводе, причём, что забавно, ярой трезвенницей. Но для гостей вытворяла такие настойки и наливки, которых в магазинах не было и не будет. Секреты перешли к дочери, к моей жене, то есть.
Сидим, калякая о разных разностях, избегая "острых углов".
После третьей Федя встаёт.
- Пойду к своим. За угощение спаси Христос.
- "В гостях хорошо, а дома лучше"? - улыбаюсь я.
- Ну да... - нехотя соглашается сосед. Хочет нечто ещё добавить, но его прерывает стук в оконное стекло.
Сквозь изморозь на окне видно сердитое круглое женское лицо - Ефросинья, жёнка Фёдора. "Воспитательная беседа" Федьке обеспечена. Кулак Фроси примерно в два моих. Если вовремя не увернуться, встреча такого кулака и лица кончается фиолетовой окраской последнего и нокаутом. Женька на Фросю возложила угощение сельчан в честь моего приезда - две "четверти" женькиного производства и закусь в надёжных руках! Очень верное решение: передать функцию виночерпия в руки вышибалы женского пола, Майка Тайсона с бюстом пятого размера. Федя пошёл в обход, и за это поплатится.
- Да иду я, иду уже! - лицо соседа грустнеет. - Серёг, ты это, не обижайся, если я чепуху всякую молоть начинаю. Баба твоя мировая баба! Скажи ей, что я ни в жизнь её не обижу, вот те крест! Женька, с наступающим тя! - кричит он в сторону двери в соседнюю комнату.
- Тебя тоже, "антисемит" ты захолустный! - доносится оттуда голос моей благоверной.
Провожаю гостя, смотрю ему в спину, стоя на крыльце. Ну вот что с ним делать? Большой бородатый ребёнок с полным винегретом в мозгах. Сын маленький пропал семь лет тому назад невесть куда, и съехала крыша у мужика. Что уж на такого обиду держать...
Peccator вне форума   Ответить с цитированием
Старый 19.04.2007, 13:49   #3
тощий злюка
 
Аватар для Peccator
 
Регистрация: 10.04.2007
Адрес: Москва
Сообщений: 7,897
Записей в дневнике: 40
********
До чего ж вы коротки, деньки в конце декабря! Чихнуть не успеешь - вечереет на дворе. Завтра тридцать первое число, Новый год у порога. Нянчусь с ребятёнком: начинает капризничать, кукситься, скоро вовсе караул будет - зубки начинают прорезываться! Ну, малый, веди себя по-мужски - не плакать! Отставить! Мы тебе сестрёнку с мамкой организуем - хошь? А братика? А сразу двоих - хошь? Уй ты, мой гаврош! "Галош-галош? Куда плывёшь? Где твой хозяин?" - "Хозяин мой сидит в пивной, последний галош пропивает!" Ну не знаю я сказочек, я не дедушка Чуковский, не умею по ходу пьесы сочинять! Вот, послушай-ка, чего папка вспомнил:
"Лопотуй голомозый, да бундет грывчато
В коч турмельной бычахе, что коздрой уснит,
Окошел бы назакрочь, высвиря глазята!
А порсаки корсливые вычат намрыд!"*
Что ж такое - И дедушку Станислава Лема ты не оценил! Наказание моё... Вот дядька Лёнька приедет, привезёт тебе пода-а-арки, да?
При упоминании имени Доцента сын почему-то сразу успокаивается. Доцент имеет к нему свой, особый подход - Женя говорит, что их водой не разольёшь.
- Серёжа, тебя долго ждать? - шепчет Женя с порога. - Баня стынет! Как Лёнька, заснул?
- Спит, как младенец!
- Идём, Анечка посмотрит за ним.
Укладываю сынишку в кровать, Аня "делает нам ручкой" - мол, давайте, работайте! И поработаем!

Лежим на полке, расслабленные, счастливые. Губами снимаю с женькиной груди приставший мокрый берёзовый листик. Сцеловываю капельки. Маленькое счастье. Или большое, как Вселенная - неважно. Важно, что оно у нас есть.
- Женёчек!
- Что, Серёж?
- Интересно, кого мы на этот раз сотворим? Я бы девчонку хотел, для комплектности.
- Ты как товаровед говоришь. - улыбается жена. - Будь, кто будет.
Самая мудрая женщина на белом свете...
- Ну что, встаём? У нас тут часов нет - сколько мы тут друг другом тешились?
- Кто ж знает, супружница ты моя распрекрасная! - смеюсь, вытирая Женьку полотенцем, стараясь мимо него прихватить заманчивые выпуклости.
- Се-рё-жа! Прекрати! А то досрочно в тираж выйдешь! - серьёзнеет голосом она. - А я хочу, чтобы тебя надолго хватило!
- Сомневаисси? Держись!
Заваливаю жену на овчинный тулуп в предбаннике. Боремся, хохоча и дурачась. Поднимаемся, завершив недолгую борьбу долгим поцелуем.
- Всё, Серёжа, пошли в дом.

Выскакиваем из баньки, и бегом, бегом в тепло под снегопадом, укрывшись одним тулупом на двоих! Отстаю, прихрамывая, тулуп сваливается в снег. Наклоняюсь, чтобы его подобрать. С улицы громогласный хохот:
- Тройной тулуп, тройной одеколон, тройной отлуп, тройной поклон!
Доцентура!!!
- В дом, Лёнька, в дом сразу! Ласкаво просымо у хату! - кричу я. - Женька, наддай, и срам прикрой!
Жена взвизгивает, запахивая на себе простыню, заскакивает бегом на крыльцо, на ходу приветствуя:
- Лёнька, здравствуй!
- Привет, голо-сисьтая красавица!
Шарик даже не пытается облаять гостя - похоже, Лёнька здесь был чаще, чем об этом рассказывала моя жена. Всюду тайны!

Доцент долго возится в сенях, подозрительно долго сметая снег с формы и обстукивая ботинки. Чем-то гремит и шуршит - не иначе, как приготавливая некий сюрприз. Наконец, входит в дверь и приветствует:
- Здравия желаю, дорогие братья и сёстры!
Вот это "иконостас"! Левую сторону доцентовой груди украшают два "Ордена Мужества" и орден "За военные заслуги". Вот это партия для Анюты - попробуй, откажи такому! Железно, по-братски, обнимает меня, полегче - Женьку. "Нервничает, и очень" - думаю про себя.
- Анна Сергевна! Или вы не узнаёте меня совсем? - деланно удивляется Леонид. - Позвольте хотя бы к руке припасть!
Аня стоит, словно набрав в рот воды, застыв, как древнегреческое изваяние. Лёня сам делает ей навстречу несколько шагов, берёт её ладони в свои и целует сначала каждую руку в отдельности, потом обе сразу. Задерживает её ладони у своего лица. Все вместе молчим, так, что слышно только ход старых настенных часов, тихое посапывание сына и взволнованное дыхание Анны. Нам с Женей знакомо это состояние двоих, когда лишними становятся любые слова. Так стояли и мы в чужой квартире, когда понимающие друзья оставили нас наедине друг с другом. Стояли, не танцуя под затихающую, уж не помню, какую, попсовую мелодию, напрочь забыв о ней и только глядя друг другу в глаза. Вот такая же минута откровения наступила и для этих двоих...

- Аня! - наконец нарушает застоявшуюся тишину Леонид. - Я привёз Вам подарок, не хочу откладывать на завтра.
Нервно расстёгивает нагрудный карман, металл орденов глухо звякает. Достаёт оттуда что-то небольшое и зажимает в кулаке так, чтобы сразу не было видно всем.
- Анечка! - его голос становится вовсе неровным. - Вот видите - рядом с нами наши родные и дорогие люди. Я призываю их в свидетели. Дайте мне Вашу руку. Я хочу, чтобы вы стали моей женой, Аня. И этот подарок - Вам...
Он опускается на одно колено и вкладывает Ане в руку маленький предмет. Она раскрывает дрожащие пальцы. Маленькая коробочка синего бархата. Анюта пытается открыть её неслушающимися пальцами - никак не выходит. Женя спешит ей помочь, вместе им это удаётся. Перстень. Золотой, сделанный явно на заказ, с великолепным васильково-голубым камнем. В юности я интересовался минералогией. "Сапфир!" - мелькает в моём потрясённом мозгу. Это не просто подарок. Это бешено дорогой подарок, позволить который себе может далеко не всякий. Сапфир такой окраски и огранки может стоить дороже автомобиля.
Анна вот-вот без чувств рухнет на пол. Подставляю ей стул. Медленно садится, не отрывая взгляда от великолепия роскошного подарка. И только тонкие струйки слёз по щекам из глаз, цвет которых очень похож на цвет камня в перстне...

- Умоляю, Аня, ответьте мне хоть что-нибудь! Если Вы против, я исчезну, меня не станет для Вас. Умоляю - не думайте, что я хочу Вас купить за колечко, только скажите, дайте мне ответ!
Такого никто не мог ожидать. Ладно, моя жена - всё-таки женские секреты, и всё такое. Но и её словно гром поразил, что уж говорить про меня. На моей памяти Доцент никому из противоположного пола не оказывал тех знаков внимания, которые могли бы навести на мысль о чём-то серьёзном. Сегодня он поставил на карту всё. Стальное сердце матёрого вояки не просто расплавлено - оно готово выхлестнуться кипящим металлом из груди, как из нутра доменной печи. Если эта кипящая Ниагара не встретит ответного потока, она разрушит, сметёт на пути всё, на что сможет натолкнуться. Анна! Заклинаю: не молчи - ты же убиваешь того, кто не раз умирал и не умер! Спаси моего погибающего друга!
Она поднимается, молча вытирая слёзы со щёк, поднимает глаза-озёра на Леонида и тихонько говорит:
- Лёня... Мне не надо ни подарков, ни золота, ни камушков. Я просто люблю тебя. Встань, пожалуйста.
Мой друг встаёт с колена, берёт за плечи Анюту и притягивает к себе. Целует в мокрые глаза.
- Если бы ты сказала "нет", мне уже не для кого было бы жить... Простите, ребята, - оглядывается он на нас, - но я решил для себя: если Аня откажет мне, к чему жить тогда? Знал, знал, что найду, всё равно её найду - мою, только мою, чтобы навсегда... Анюту златокудрую...
Сергей! Ты можешь не оценить - я знаю. Но это я написал от сердца. Был последний дождь перед зимой...

Каплями пресными,
Господа почерком,
Книги небесные
Полнятся строчками.

Больше безмерности
Нежности хочется,
Хочется верности,
Хочется прочности!

Будь мне любимою,
Стань мне единственной!
Неисполнимою
Песней таинственной!

Знаком магическим,
Именем, отчеством...
Стану Величеством!
Будешь Высочеством?

Леонид умолкает. Целует свою любовь настолько бережно и невесомо, словно боится развеять видение.
- Анечка! Взгляни, пожалуйста, на перстенёк повнимательнее!
Анна подносит подарок ближе к глазам, мы с Женей тоже встаём ближе, чтобы разглядеть. Продолговатый искрящийся сапфир в перстне прихвачен с узких сторон цангами обычной работы, с длинных - цангами в виде корон. Одна - корона короля. Другая - королевы.

********
Стоим с Доцентом на крылечке, покуривая - надо немного придти в себя. Обоим курево запрещено нашими же коллегами, но тут такое дело, особый случай.
- Лёньк...
- У...
- Это же не подарок, брат, это же состояние целое! Ты же не граф Монте-Кристо, откуда такие подношения?
- Серый, дело не в деньгах. Мне жизни ради неё не жаль, а ты про деньги.
- Да не о том я! Никогда бы не подумал, что ты на такое ради женщины способен. Ты же у нас Железный Дровосек!
- Вот был железным, да размяк... - выталкивает слова вместе с клубами дыма Доцент. - Попробуй тут не размякни. Я в первый раз ещё когда её увидел, сердце ёкнуло. Только вначале просто жаль её было, а потом почувствовал - ну не несут ноги от неё, хоть расколись пополам! На работе из рук вон всё сыплется, только глаза её перед собой вижу. Сам понимаешь... Вот ты на Женьке четвёртый год женат. Я не старый ещё, вполне справный мужик. И мне тоже хочется так, как у тебя чтоб было. Вот и всё.
- Чем займёшься, когда контракт закончится?
- Руки-ноги есть, всё растёт оттуда, откуда определено природой, а не как у многих. Я не только себя и Аню прокормлю, ещё и вам помочь сумею, коли попросите. Ты знаешь, что в медицину я волею судьбы попал, а не по призванию. Это тебе развиваться надо в этом направлении, а не в глуши этой прозябать.
- Почему сразу прозябать? - обижаюсь я. - Вот сил поднаберусь, тёзка полный твой подрастёт чуток, и вернусь в Москву. Связи кое-какие есть опять же.
- По поводу связей, между прочим. - говорит Лёня. - Дам тебе адрес и телефон Кондрата, узнал несколько дней назад. Старик Розенбом ещё крепок!
- Как он?
- Лучше всех. Ушёл в запас полковником, да ещё и с орденом "За заслуги..." четвёртой степени тяжести. - посмеивается он. - Скорее всего, в пятьсот семьдесят четвёртом* будет работать.
- С его-то руками? В "Бурденко" ему самое место - там даже есть его ученики!
- Не всё просто. С его характером и принципами не везде приживёшься. Его сокурсники в генералах и в тёплых креслах, а он только "полкана" получил, всё по той же причине - плохая гибкость спины. И всё равно - я к нему уйду, наверное.
- Аню с собой заберёшь? Согласится ли? Она Москву не очень-то... - сомневаюсь я.
- Да если что, я тут поселюсь, едрён компот! - улыбается друг. - Мои корни, как и твои, в земле! И покрестьянствовать можно!
- Спасибо тебе за помощь, за то, что моим тут помогал, пока я вылёживался.
- Не во что. Вот-вот - чтобы было что и во что! Это же тост! Пошли-ка в хату - жёны ждуть. Сейчас гостинчики распакую!
- То, что я просил, привёз?
- Обижаешь, командир! - тянет Доцент.
- Гражданин, пройдёмте!

- Может, не на "Шевролете" я привёз подарки детям, не на жёстком помеле, не на стареньком осле, но и всё же не пешком я притопал в этот дом! - Лёнька рифмует прямо на ходу, даже мне завидно. - "Костяная нога", помогай выгружать!
Втаскиваем из сеней необъятный баул. Мама ты моя родная! Да что же там напихано?
- Не беспокойтесь - моя спина в полной сохранности. - предупреждает Доцент. - Меня подвёз старый боевой друг.
Стол быстро заполняется всякой вкусностью. То, что привёз я вчера, меркнет перед изобилием, доставленным прямо на дом Леонидом. Перечислять дело долгое. Бутылочную батарею в расчёт не берём. Апофеозом стал приличный кус копчёного палтуса. Наши дамы тихо ахают.
- Да ты что, продсклад грабанул? - изумляюсь я.
- В нашем деле главное что? А? - задаёт вопрос Лёня, и сам же на него отвечает: - Главное - знать рыбные места, и как до них добраться!
- Ты всё же Великий Махинатор! - произношу, давясь от смеха. - Или экспроприатор!
- Пааадумаишь! Поназаучивают словов грамошных, потом дражнюцца! - обиженным тоном поёт Доцент, - Вот как шлёпну тебя по загривку лососиной копчёной щщас! А вот енту не трожь!
Это было именно то, что я и просил. Это лучше поберечь на завтра. Коротко переглядываемся, Доцент застёгивает молнию сумки.
- Аккуратнее, не разбей. Спасибо, что достал. - тихо шепчу я.
- Между прочим, это потрудней палтуса далось. - Доцент шепчет ответно. - Побегал, но добыл.
- Мальчишки, о чём вы там перешёптываетесь? Что ещё за секретность такая? - моей жене-Жене хочется быть "в курсе". - Не нас ли, бедных женщин, склоняете?
- "Бэээдная" нашлась, тоже мне! - передразниваю я. - Иди вон, Анюте помоги, не подслушивай тут!
- Сатрап! - фыркает жена и гордо следует в кухоньку.
- Сатрап не сатрап, но тебя за сиську цап! - кричу вдогонку ей.
Ужо погоди: ночь придёт - за "сатрапа" ответишь!

В разговоре за столом слова невпопад: Лёня поглощён созерцанием невесты, даже про еду забывает, Женька предлагает Лёне-маленькому картофельную "пюрлюрлю", как я её называю, тот воротит нос и старается стащить со стола то, что ему ещё не полагается.
- Лёня-большой! Оторвись на секундочку от своей, и призови крестника к порядку! - говорю я, легонько шлёпая по плечу друга.
Тот нехотя поднимается, берёт моё чадо на руки, что-то бормочет тому на ухо. Что именно - не слышно, но результат налицо: дитятко успокоенно молвит нечто вроде "дя, дя", потом щупает крёстного за подбородок и затихает. Феноменально! Доцику бы в детсад воспитателем, а он... Смотрим с женой друг на друга. "Молодым" пора в постельку - это понятно.

- Вот и ребятам повезло. - тихо шепчу я на ухо жене, прижимаясь к ней. - Доцент-то, каков?
- Ага. - соглашается. - Кавалер из него просто обалденный.
- Ну, знаешь ли, я тоже оригинальничал. - чуть-чуть ревниво замечаю я.
- Как ты тогда шею себе не свернул, когда ко мне в больничное окно лез, кот мартовский! - Женька не может этого забыть, и при всяком удобном случае мне это припоминает. - Ты личность, тяготеющая к самоповреждению!
- Не только к "само". Я тогда четыре часа в дежурной части отсидел.
- А вот незачем было в охранника табуретами швырять! Дебошир!
- Вообще-то я к тебе лез, а не к нему, чего он руки сразу распустил?
- Работа такая.
- Я хочу поработать над тобой. Уж ты не откажи мне в любезности. - приподнимаю одеяло, и подбираюсь к заветной цели. - Ребята в "тюнтюрю" играют - мы чем хуже? Розочка моя, позволь "лепесточки" пересчитать!
- "Шмель", а хоботок не коротОк? - подтрунивает жена.
- Хоботок мой невелик, но лениться не велит! - парирую я.
- Ох, Серёжка, смотри мне - как бы тебе не пожалеть!
- Затрахаю, замучаю, как Пол Пот КампУчию! Банзай!
Что-что? Молчите! Нормальные супружеские "половые будни"? Для нас пока - второй медовый месяц!
Peccator вне форума   Ответить с цитированием
Старый 19.04.2007, 13:51   #4
тощий злюка
 
Аватар для Peccator
 
Регистрация: 10.04.2007
Адрес: Москва
Сообщений: 7,897
Записей в дневнике: 40
********
Свеженаступивший, последний день уходящего года всё же не обошёлся без казусов: для начала Доцент был атакован с тылу козлом Териком (он же Гриша, он же Грифон), и получил некоторые телесные повреждения пониже спины. Ничто не предвещало драматизма: мы с Доцентом мирно вошли в баню, вполне мирно попарились, памятуя о медицинских показаниях и противопоказаниях, аккуратно "приняли по пятьдесят" после обоюдной экзекуции вениками. Я пошёл в дом проверить, как идут предпраздничные приготовления, Доцент же остался в баньке, банально стирая свои носки - ну не обременять же свою "половину" сразу такими обязанностями! Ничего не подозревая, он спокойненько направился в сторону крыльца... Вот тут его и подстерёг зловещий и коварный рок! Вернее, рог Терика. Как эта тварь снова покинула свой загон, неясно. Удар был крепок - Леонид, получив ускорение от козлиных рогов, миновал в полёте крыльцо и, описав довольно простую траекторию, вонзился головой в сугроб у забора. Когда ваш покорный слуга, почуяв неладное, вылетел во двор, пред ним предстала следующая картина маслом: Доцент, стоя на крыше поленницы и потрясая поленом, зажатым в правой руке, и держась за филейную часть рукой левой, дико, на всё село, материт козла. Тот, в свою очередь, норовит вскарабкаться по поленьям к Доценту, и добиться полного стратегического успеха. Спасаю положение.
- Вот тебе за Лёньку!
Мощный пинок валенком в козлиный зад.
- Мееееееее!!! - что примерно можно перевести как "Помогитееееее!"
Пинок номер два, менее сильный и менее точный.
- Мееее!!! - что можно, наверное, перевести как "Сейчас забьют на шашлык!"
- На мясо, сволачь! На шашлык пущу и на сапоги! - ору я. - Пшёл вон, бл@!
Козёл опрометью летит в загон сарая. Если бы у него были руки, он бы закрыл за собой ворота и забаррикадировался там наглухо. Помогаю спуститься пострадавшему.
- Нет, ну вот же зараза такая! - едва не плачет Леонид - "Подарочек" поднёс, сволота! Веришь, нет - второй раз за этот месяц! Как война - так понос! Епона мать, до чего же больно!
Заходим в дом, Лёня, тяжко стеная, ложится на нашу кровать, на живот. Стягиваю с него штаны. Зрелище ещё то - "нижние полушария мозга" багровые, с двумя чёткими тёмно-фиолетовыми продолговатыми отпечатками.
- Идите, идите заниматься своим бабьим делом! - отгоняю я любопытствующих сострадающих женщин. - Жоп синих не видали?
- Лёнечка, бедненький! - жалобно скулит Анюта.
- Ступай-ступай и не переживай - жизненно важные органы не задеты! - ответственно заявляю я.
- Зато по-крупному задето моё самолюбие!!! - оскорблённо скрипит зубами Доцент. - Я его зарублю! Счёт два - ноль в пользу козла - позор-то какой! Ойййй! Да полегче ты там!
Это я наношу йодную сетку на повреждённые мягкие ткани.
- Терпи, коза, а то мамой станешь! - цитирую расхожую фразу.
- Не говори больше этого слова в моём присутствии!
- Ладно, не буду. Полежи вот так немного - сейчас снежку на попку положу.
- Шевелись, эскулап засратый! Во-во, вот так получше будет!
- Сейчас пар пойдет, вскипит, и сядем пить ароматный "доцент-чай"!
- Щас у меня кто-то не сядет, а ляжет! - рычит Лёнька.
- Помолчите, больной! Вам вредно сейчас волноваться!
- Ммммм... Дай вот только встать! - злится он.

Но пришлось ему всё же, и встать и поволноваться. Семейные праздники местные "звёзды алкоголизма" учуивают за версту. Ближе к вечеру "боекомплект", выданный моей женой соседке Фросе, вышел весь. Началась осада наших "родных пенатов". Дело кончилось тем, что Доцент вынужден был выйти к воротам и выпалить холостым в небеса из своего штатного "Грача"*. Вступительная речь была краткой.
- Сограждане! Запасы алкоголя в доме небезграничны! Вот вам литра, и всё, на! Первого числа магазин работать не будет - я сказал! Глухим дважды обедню не служу. Кто-то там не внял?
Последовал выстрел. Страждущие отпрянули, взмыли вверх вороны со старых тополей у околицы. Доцент, потирая отшибленный зад, вернулся в наше общество.
- Вот так. Я сказал.

Богатейший стол накрыт. Телевизор бормочет всякую ерунду: непотопляемые "Аншлаги" с петросянами и степаненками, незаменимая "Ирония судьбы"... Вот и Новый год скоро постучит в двери этого дома на краю села. Каждый в этом доме ждёт от этого наступающего года только хорошего, не считая Лёньки-маленького - он ничего ещё не ждёт, он просто живёт день за днём, только начинает свой жизненный путь. Одиннадцать часов. Надо проводить год уходящий, для нас тяжёлый, трудный год. Я киваю Доценту: "Принеси то, что я просил". Леонид выуживает из баула, заботливо и тайно припрятанного за шкаф, бутылку красного вина и два бокала. Глаза моей несравненной Женечки наполняются слезами, губы предательски дрожат. Ты помнишь это вино и эти бокалы, Женя? Я вижу, что помнишь - разве можно это забыть? Мы не сможем этого забыть! Терпкий вкус вина нашего расставания... Я очень хотел, чтобы он стал и вкусом возвращения, но мы разминулись с моим другом всего на несколько часов. Ты прощаешь его, Женя? Я зарёкся пить красное вино. Но сейчас этот ритуал мы должны выполнить в точности.
- Женя. Прости меня, я должен был привезти его ещё позавчера, но мы не смогли с Лёнькой встретиться. Давай всё же выпьем это вино за моё возвращение к тебе.
Леонид откупоривает бутылку и разливает вино по бокалам, ровно по половине - в точности, как тогда.
- Не плачь, не надо - мы же пьём за возвращение.
Тонкий звон соприкоснувшихся бокалов. По паре глотков вина, сухого и горьковатого. Красного, как кровь... Я целую мою Единственную, мою Дождавшуюся. Неповторимый букет вкуса вина и слёз на губах. Смахиваю лёгким движением крошечный кусочек корковой пробки с краешка женькиной губы. Вот и всё. Ты веришь приметам до сих пор - вот примета и сбылась. Теперь я никуда от тебя не денусь.

- Ребята, ну что вы, как на поминках, ей-Богу? - вступает Доцент. - Дедушка Мороз ещё не все подарки раздарил! Всем приготовиться к раздаче слонов!
Леонид, как истинный фокусник, достаёт из второй сумки, загодя перенесённой из сеней, свои сюрпризы.
- Анечка моя - это тебе, носи на здоровье!
Просто обалденный павлово-посадский платок ложится на плечи моей невестки так безупречно, будто ткался персонально для неё.
- Ну, невестушка моя, ты теперь заправская невеста! - восхищаюсь я.
Анечка расцветает, как роза и целует своего будущего, да чего там - уже настоящего мужа.
- А вот и крестничку моему, чтобы гулять мы сегодня вышли, а не когда лужи весенние пойдут!
Полный детский комплект на Лёньку-маленького, просто миниатюрная копия альпинистской одежды! Вот сегодня мы точно променаж устроим всей честной компанией! Сын у нас не голяком, но такой шикарной амуниции ещё не носил!
- Подойдите ко мне оба, друзья мои! - манит к себе Леонид нас с Женей. - Евгения, пересаживай своё колечко на другую руку!
Женя послушно проделывает процедуру, приготовляясь в очередной раз удивиться.
- Это тебе, Евгения Семёновна! Сама не надевай - пусть супруг это осуществит, сначала заглянь внутрь колечка.
Женя разглядывает внутреннюю поверхность золотого, мелко гранёного кольца, и округляет глаза:
- Колечко, подарок отца, с такой же надписью на иврите, носила когда-то мама-покойница! "Тихьи меушэрэт!"* Как ты узнал?!
- Как узнал? Я твоего батю видел месяц назад. Вот, надеялся тут с ним свидеться, отличный он мужик, да вот - не вышло. Ничего, из командировки прибудет, наговоритесь ещё. А ты, голуба, вовсе как холостяк - кольцо у тебя, поди, свистнули? - сердито обращается он ко мне.
Пожимаю плечами. Кто теперь знает, где оно? Когда я пришёл в себя в госпитале, палец уже был "холостым".
- Так вот - не теряй больше, второго не подарю! Тоже посмотри внутрь!
Смотрю сам, даю посмотреть женщинам. Внутри кольца славянской вязью: "Спаси и сохрани".
- А теперь, молодые, обменяйтесь кольцами и насадите данные сооружения друг другу на соответствующие пальцы! - торжественно провозглашает Лёнька. - Разумеется, чмокнуться посмачнее не забудьте!
Претворяем в жизнь всё чин-чином, как положено. Сладкие губы у тебя, жена моя, но горчат - не оторваться!
- Разлепляемся, разлепляемся! Без десяти уже! - шумит Лёня. - К столу выруливать надо!

Провожаем нелёгкий старый год, подготавливаем шампанское для нового.
- Да ну его к лешему! Сейчас будет тут ископаемое перекапывать! - хмурит бровь Доцент, завидев в телевизоре Главное Лицо государства. - Что он нам нового поведать может? Давайте лучше по моим отсчитаем - секунда в секунду идут!
ТРИ... ДВА... ОДИН...
- Уррраааа!!! - кричим мы все вразнобой, и Лёнька-маленький вторит нам на своём голубином наречии.
Маленький дом на Рязанщине, новогодний стол, собравший, увы, не всех, кто желал бы за него сесть. Пять счастливых человеческих существ за надёжными стенами, которые не свалить никаким ветрам, потому что внутри Мир и Любовь. Только раз за эту новогоднюю ночь провела над ним свои чёрным крылом Птица-Печаль. Когда мы встали все, и выпили, не чокаясь за тех, кто уже никогда не сядет за праздничный стол со своими родными и близкими. И замолкли и помрачнели мы с Лёнькой-Доцентом, что тащил меня окровавленного по камням ушедшей весной, моим боевым товарищем, крестным братом и просто другом... И встала с каменным лицом моя жена, чтобы проводить в соседнюю комнату Анну, зарыдавшую по своему "первому", по убитому Максиму... Помянули добрым словом, да и просто словом всех навек ушедших. Не про всех хочется доброе слово сказать, но и не принято чернословить покойных у нас... Несколько горьких слов посреди нашей песни радости...

Не стал в эту ночь рассказывать Леонид подробно, как заслужил свои ордена. Про последний мы и так знаем. Про остальные пообещал поведать позже, когда повод будет.
Мы идём гулять за село, чтобы не слушать полупьяных и вовсе пьяных воплей односельчан. Любуемся все вместе холодным январским, теперь уже, небом с мириадами рассыпанных по нему звёзд, нарождающимся месяцем-младенцем, укрывшимся одиноким облачком. Дышим кристально чистым воздухом с примесью крохотных ледяных иголочек. Тихо переговариваемся, обсуждая планы на будущее. Женщины уходят чуть вперёд: жена-Женя с нашим сыном на руках, и счастливая моя невестка Анюта. Доцент тихо спрашивает:
- Вы хоть на свадьбе нашей погуляете, нет?
- Мог бы и не спрашивать - какие тут вопросы ещё могут быть? - недоуменно отвечаю я ему. - Вы вот такого же пацана мастерите по-скорому, а лучше, нескольких.
- А мы и приступили уже - чего теряться? - отвечает мой друг.
- Что-то тихо вы стараетесь, не очень-то и слышно было! - я пытаюсь малость съехидничать. - Тихой сапой норовите дело сделать?
- Так мы вдумчиво, вдумчиво работаем! - смеётся Лёня, - Это вы с Женькой чуть не три года решали, а мы думаем в процессе творчества! Не позднее следующего Нового года "изделие" сойдёт со стапелей - это я тебе точно говорю! Крёстным будешь?
- Завсегда железно! - не раздумывая, соглашаюсь я. - Замётано!
- Держи вязанку костей!
Крепко жмём руки друг другу. Лёнька! Да я за честь почту твоё продолжение крестить!

- Что за Новый год без фейерверка, а, Серёг? - подмигивает Леонид. - Бабахнем?
- Да можно, если не дюже громко, а то я тебя знаю! - с осторожностью говорю я ему. - Не перепугай наших!
- Будь спок! - ответствует он. - Многолетний опыт! Эгей, мадамы! Взгляните вверх!
Он зажигает фитиль ракеты, воткнутой своей направляющей в сугроб. Бабахнуть должно неслабо - ракета немаленькая. Огненная стрела устремляется ввысь. Бббабаххх!!! Синяя астра рождает красную хризантему. Зрелище завораживающее! Непонравившееся только одному - Лёнечке-маленькому. Мальчишка заплакал от испуга. Сыночка! Прости! Дядьки глупо пошутили! У взрослых дядей иногда такие страшные игрушки. И не дай тебе Боже, сыночка, познать настоящие, боевые "игрушки" и то, во что они превращают людей...
- Какие же вы все дураки! Седые дырявые дураки! - укоризненно говорит моя Женя, успокаивая всё ещё плачущего Лёньчика. - Выпороть бы вас обоих!
Простите нас, наши Милые! Прости нас, Лёнька-маленький! Простите нас. Мы больше не будем! Никогда! Мы очень постараемся...
Мы идём вверх по склону. К родному нашему Дому. В котором так уютно и тихо...

"Happy new year,
Happy new year,
May we all have a vision now and then..."*

P.S. Склоняю голову перед безвременно ушедшей Е. С. Ф. Прости меня... Кланяюсь всем военным медикам - спасибо вам за ваш тяжкий труд! Поясно кланяюсь верным нашим подругам и жёнам. Выражаю свою искреннюю признательность и благодарность человеку, иногда использующему ник Gemitator за помощь в написании данного крео, а так же Chajka и многим другим. Спасибо!

© Peccator ноябрь 2006

Примечания:
"...А порсаки корсливые вычат намрыд!"* - отрывок из "Кибериады" Станислава Лема.
в пятьсот семьдесят четвёртом* - 574-й военный госпиталь в г. Москве.
"Грач"*, по иному, ПЯ - Пистолет Ярыгина, войсковое оружие.
"Тихьи меушэрэт!"* - "Будь счастлива!" (евр.)
"...May we all have a vision now and then..."* - строки из песни группы "ABBA".


ЗЫ:Уж простите,камрады,за такое обилие букв.Подсокращу потом,подработаю...
Peccator вне форума   Ответить с цитированием
Старый 14.07.2007, 05:55   #5
...*)<|^~^|>(*...
 
Аватар для cyan
 
Регистрация: 20.04.2007
Адрес: с другой стороны монитора
Сообщений: 1,709
Цитата:
Просто я очень волнуюсь, как студент-неуч перед экзаменом
Сережа. Поправочка. Как раз студенты неучи не волнуются. Волнуются студенты заучи.

Серега. Дочитал. Очень.
cyan вне форума   Ответить с цитированием
Старый 17.07.2007, 23:28   #6
тощий злюка
 
Аватар для Peccator
 
Регистрация: 10.04.2007
Адрес: Москва
Сообщений: 7,897
Записей в дневнике: 40
"Титаник" всплыл...Невероятно!Спасибо,
cyan,
А по поводу студентов...Вторым не был,не знаю.Да и первым не удалось побыть - увы.
Peccator вне форума   Ответить с цитированием
Ответ

Опции темы

Ваши права в разделе
Вы не можете создавать новые темы
Вы не можете отвечать в темах
Вы не можете прикреплять вложения
Вы не можете редактировать свои сообщения

BB коды Вкл.
Смайлы Вкл.
[IMG] код Вкл.
HTML код Выкл.

Быстрый переход


Текущее время: 03:29. Часовой пояс GMT +3.



Powered by vBulletin® Version 3.8.6
Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd. Перевод: zCarot
Права на все произведения, представленные на сайте, принадлежат их авторам. При перепечатке материалов сайта в сети, либо распространении и использовании их иным способом - ссылка на источник www.neogranka.com строго обязательна. В противном случае это будет расценено, как воровство интеллектуальной собственности.
LiveInternet