проза, не вошедшая в рубрики Один

[Чеширский Оборотень]

Мечтал я как-то одно время оказаться в такой же ситуации. Да и сейчас такое желание периодически бывает. Может кому-нибудь тоже близко такое чувство?

Один.

Глава 1.

Влада что-то разбудило, и он открыл глаза, уставившись в потолок и пытаясь понять, что именно. Но что бы это ни было, оно уже растворилось в тишине воскресного летнего утра. Какая блаженная тишина, обещающая целый день безделья. Он огляделся, садясь на кровати. Комнату заливал теплый солнечный свет, струившийся через открытое окно. При этом с улицы не доносилось ни единого звука. Вот в чем дело!, - понял, наконец, Влад и удивился, - слишком тихо, меня разбудила тишина. Влад встал, сладко потянулся и пошел на кухню. По дороге он заглянул в зал и в родительскую спальню, но там никого не было. Наверное, поехали по магазинам, - подумал Влад, и вспомнил, что они сегодня собирались купить новый телевизор, - странно, что меня не разбудили, ведь хотели поехать вместе. Влад зашел на светлую и уютную кухню.

Солнце пробивалось через занавески, преломляясь и дробясь, пронизывая всю кухню лучами, словно сверкающими золотыми шпагами. На кухне царила та же умиротворенная тишина. Влад попробовал поставить чайник, но конфорка не загоралась. Влад прислушался: газ не шел, не было характерного шипения. Пробормотав проклятие в адрес коммунальных служб, которые занимаются непонятно чем, но точно не своими прямыми обязанностями, Влад пошел умываться. Заходя в ванную, он на ходу щелкнул выключателем. И только уже зайдя, понял, что в ней по-прежнему темно. Влад понажимал выключатели на кухне и в коридоре - с тем же эффектом. Та-ак, а вот это уже не смешно, - раздраженно подумал он, открывая кран. Вода, слава богу, была, но только холодная. Кое-как умывшись в темноте, Влад вернулся на кухню.

В квартире все так же стояла тишина, ватная, абсолютная тишина, какая бывает во снах, причем обычно в страшных. Ну что, я теперь должен есть прямо из холодильника, что ли, - спросил Влад вслух, чтобы хоть как-то разогнать тишину, которая начинала действовать ему на нервы. Но слова мгновенно пропали, будто брошенный в трясину камень, а тишина стала еще более непроницаемой, сгустившись вокруг, словно кисель. Но есть холодное Владу не хотелось, поэтому он задумал сходить поесть в ближайшее кафе.

По пути в свою комнату он решил выйти на лоджию и посмотреть, какая на улице погода. Выйдя на просторный балкон, он окинул взглядом панораму огромного города, открывавшуюся с девятого этажа. Первое, что заметил Влад – то, что здесь тоже царила непроницаемая тишина, а затем он, замирая от какого-то иррационального ужаса, понял, что он не видит никакого движения, все замерло. Не было видно идущих людей, не сигналили остановившиеся на повороте трамваи, редкие машины стояли неподвижно, в их салонах было пусто. У Влада по спине побежали ледяные мурашки, поднимая дыбом волосы на затылке, и забираясь под кожу, проникая в позвоночник. Разум Влада отказывался верить в увиденное и пытался найти этому рациональное объяснение. Но где-то внутри, на уровне подсознания Влад уже все понял. Но, не решаясь об этом задумываться, Влад закрыл балкон и, лихорадочно одевшись, пошел на улицу, отгоняя дурные предчувствия.

Лифт, естественно, не работал, поэтому спускаться пришлось пешком. Выйдя во двор, он огляделся, но во дворе никого не было, дети не играли на площадке, на скамеечках у подъездов не было старушек, которые, казалось, сидели там годами, не вставая. И опять эта глубочайшая тишина..., из окон не доносилось ни звука, со стороны улицы не было слышно привычных звуков проезжающих машин. Влад вышел из пустого двора на не менее пустую улицу. Замершие машины стояли где попало. Магазины были отрыты, но внутри не было ни продавцов, ни покупателей. Влад растерянно пошел по улице, озираясь вокруг, он никогда не думал, что город может быть таким безлюдным. Пять минут спустя он дошел до кафе, в котором тоже было пусто.

Зайдя внутрь, Влад постоял посреди утонувшего в полутьме и тишине зала, оглядываясь на пустые столики. На некоторых стояли недоеденные заказы. Все выглядело так, словно люди просто встали и ушли на пару минут, и вот сейчас вернутся, сядут за свои столики и продолжат прерванные разговоры о погоде, политике и ценах на бензин. Но никто не возвращался... Влад понял, что жутко хочет есть и пошел к прилавку. Зато поем на халяву, - мелькнула в голове озорная мысль. Влад прошел за стойку, и взял себе пару салатов, запеченные куриные ножки, налил чая и сока. Поставив все это добро на поднос, он вышел из-за прилавка и сел за столик у окна. Курица была еще теплой. Видимо люди ушли совсем недавно, - прикинул по времени Влад, он предпочитал думать, что люди просто ушли, пока ничего более правдоподобного в голову не приходило.

Может, произошла какая-то катастрофа, и всех жителей эвакуировали? Но он бы тогда услышал суматоху и проснулся, да и родители бы без него не уехали. Да и невозможно эвакуировать огромный мегаполис за одно утро или даже сутки. Может, по какой-то причине люди просто бежали из города? Но тогда было бы больше беспорядка. Неизбежны были бы и грабежи магазинов, как это обычно бывает во время всяких бедствий. Тогда что же заставило всех встать и уйти неизвестно куда, соблюдая при этом порядок на улицах. Не могли же все просто исчезнуть? Или могли? От этих размышлений Влад почувствовал себя крайне неуютно. Быстро доев бесплатный завтрак, он поднялся и вышел на улицу.

Его пугала неизвестность причин столь радикального изменения привычного мира. Как и любой человек перед лицом неведомой опасности, Влад решил вооружиться, хотя и неясно было, от кого он собрался отстреливаться, и направился в сторону ближайшего отделения милиции, справедливо рассудив, что там должно остаться оружие. Около РУВД стояли милицейские машины, уже привычно пустые. Влад зашел в здание и, остановившись около проходной, прокричал, вспомнив какого-то циничного киногероя: "Э-эй! Здесь есть кто-нибудь живой или мертвый?! Мертвые могут не отвечать! Э-э-эй!!". Но ответом ему была гробовая тишина. Тогда он, постояв еще немного, зашел в дежурку.

Пульт дежурного был безжизненным, не горело ни одной лампочки, милиционеры не переговаривались по рациям. Он заглянул в журнал дежурного, но никаких необычных записей в нем не было, правда последняя фраза обрывалась на середине слова. Та-ак, значит, органы охраны правопорядка пропали вместе с остальными жителями, причем внезапно, - подумал Влад безнадежно, и начал искать ключи от арсенала. Спустя пятнадцать минут его поиски увенчались успехом, и он залез в арсенал. Решив, что автомат - это уж слишком, да и тяжеловато таскать его все время на себе, Влад взял пистолет Макарова, четыре обоймы к нему и наплечную кобуру. Отец у Влада был полковником пограничных войск и служил в армии, он постоянно брал сына на стрельбище, где научил его неплохо стрелять из всех видов оружия. Поэтому, вооружившись, Влад почувствовал себя значительно увереннее.

Он вышел на улицу, прикидывая, что ему делать дальше. Солнце немилосердно жгло, недавно подрезанные редкие тополя не могли защитить от его палящих лучей. Ветра не было, и было видно, как от асфальта поднимается жаркое марево. И по-прежнему стояла мертвая тишина… Влад подумал, что его внезапное одиночество не может длиться долго, значит надо воспользоваться предоставленной возможностью и обеспечить себе безбедное будущее. С этими меркантильными мыслями он сел в открытую патрульную машину. Ключи висели в замке зажигания, словно приглашая покататься. Влад завел машину и медленно поехал, осторожно объезжая стоящие где попало машины, что было непросто, особенно на центральных улицах, где приходилось ехать по тротуарам, так как дороги были заставлены машинами наглухо.

- Уф-ф, наконец-то доехал, надо будет взять мотоцикл, он пошустрее, - пробормотал Влад, вылезая из салона и оглядывая роскошное здание какого-то крупного коммерческого банка. Он зашел в банк с видом хозяина, уверенный, что никого не встретит, неся две объемистые спортивные сумки, взятые по дороге в одном из пустых магазинов. Его ожидания оправдались - банк был абсолютно безлюден. И здесь у него возникло то же впечатление, будто люди вышли на пару минут по неотложному делу и сейчас вернутся. На столах лежали не до конца заполненные бланки, а за окошками стояли открытые кассы и сейфы кассиров. Влад натянул на руки резиновые медицинские перчатки, взятые в том же магазине, и огляделся вокруг. Стальная дверь, ведущая в служебные помещения, где работали кассиры, была закрыта на кодовый замок. От главного же зала их отделяло толстенное стекло, в котором были проделаны маленькие окошечки для расчетов с клиентами. Влад взял со стены огнетушитель и с размаху швырнул его в это стекло. Но оно выдержало удар, огнетушитель отскочил и покатился по начищенному мраморному полу, гулко звеня, словно колокол, и отдаваясь эхом в огромном пустом здании. На стекле же только появилась пара трещин.

Влад, помедлив, достал пистолет и два раза выстрелил в стекло. Выстрелы громом ударили по ушам, уже привыкшим к тишине. Влад, слегка оглушенный, поднял глаза и увидел, что достаточно большой участок стекла вокруг пулевых отверстий покрылся густой сетью трещин. Он снова взял огнетушитель и, хорошенько размахнувшись, бросил его в стекло. Оно, наконец, не выдержало и рассыпалось, открыв достаточно большое отверстие, в которое Влад и протиснулся, предвкушая поживу. Он под завязку набил сумки пачками денег, опустошив незапертые сейфы.

- Наверное, классно смотрится со стороны, жалко сфотографировать некому, - подумал, улыбаясь, Влад, выходя на крыльцо банка с двумя сумками, полными денег. Сев в патрульную машину, он задумался, куда их спрятать.
- Отвезу пока домой, а там поглядим, - решил новоиспеченный грабитель банков и завел машину. По дороге к дому он застрял, пытаясь объехать очередную замершую, словно на фотографии, пробку. Поэтому оставшиеся два квартала он преодолел пешком, срезая путь через пустынные дворы, и залитые солнцем переулки. Даже ветер не колыхал листву деревьев, отчего они стояли безмолвно и неподвижно, будто нарисованные. Влада охватило ощущение нереальности происходящего. Он почувствовал себя, шагающего в знойный летний полдень по безлюдному, безмолвному мегаполису с двумя сумками, набитыми деньгами, персонажем не то картин Сальвадора Дали, не то рассказов Рэя Бредбери.

- Такого просто не может быть, это всего лишь сон, - беспрестанно твердил его внутренний голос, но брезентовые ремни сумок неприятно терли плечи, опровергая все его здравые мысли. Наконец он вошел в свой двор, в котором за несколько часов его отсутствия не изменилось абсолютно ничего: все та же непроницаемая тишина, осиротевшая в одночасье детская площадка и пустующие скамеечки у подъездов. Влад поправил сумки и пошел брать приступом свой девятый этаж. Подъем с двумя такими кошельками дался ему нелегко.

- Как тяжело быть богатым, - пробормотал Влад пятью минутами спустя, утирая пот со лба и открывая дверь в свою квартиру. Дома, естественно, никого не было. Он оставил сумки в зале и пошел на кухню. Он достал из неработающего холодильника коробку все еще холодного сока и выпил сразу же половину, переводя дыхание. Приятная прохлада разлилась по телу, освежила. И тут ему в голову пришла неожиданная мысль, от которой он чуть не поперхнулся соком.

- Черт, вот я идиот, как я не подумал об этом сразу! - вслух выругался Влад и стремительно направился в свою комнату, вспоминая по дороге, куда вчера бросил мобильник. Телефон валялся под кроватью. Влад взял его в руки и начал лихорадочно набирать номер отца. Но из трубки вместо такого знакомого уверенного и слегка уставшего баритона раздался не менее знакомый женский голос, вежливо и равнодушно сообщивший, что абонент временно не доступен или находится вне зоны действия сети. Робкая надежда рухнула, оставив вместо себя звенящую пустоту в душе. Но Влад, уже понимая бесполезность затеи, стал набирать номера всех своих знакомых.

Он в исступлении перебрал все номера в записной книжке. Но, кому бы он ни позвонил, везде отвечал этот ненавистный женский голос, словно глас судьбы, обрекавший его на абсолютное одиночество за неведомые прегрешения. Влад обессилено откинулся на кровать. Итак, судя по всему, теперь он единственный обитатель этого огромного города. Влад начал смеяться, сначала тихо, а затем взахлеб, не в силах остановиться. Он посмотрел со стороны на мелочную комичность недавнего ограбления. Пропали все люди, а что сделал он? Пошел и ограбил банк, предвкушая будущую жизнь богача, когда все вернутся... А если они не вернуться? Никогда?... Что он будет делать со всеми этими деньгами тогда? Зачем они ему, если не с кем даже поговорить... Если он никогда больше не почувствует крепкого дружеского рукопожатия, нежных объятий любимой девушки, никогда не заглянет в ее глаза и не посмеется вместе с друзьями над чьей-нибудь глуповатой шуткой.

У Влада на глаза навернулись слезы, а в горле встал колючий ком, мешающий дышать, но он продолжал смеяться в голос, отстранено думая о том, что у него началась истерика, что слишком уж тяжело стало бремя столь неожиданного одиночества. Он заставил себя замолчать и, вытирая слезы, сел на кровати. Воцарившаяся тишина показалась ему страшнее рычания всех демонов ада. Она просто сводила с ума своей невозможностью. "Ведь так не бывает в реальности, потому что такого просто не может быть, это всего лишь дурной сон!" - пульсировала в голове паническая мысль. Влад осознал, что у него снова начинается истерика, наотмашь хлестнул себя пару раз по лицу, и схватил плеер, чтобы разогнать эту проклятую тишину. В наушниках успокаивающе зазвучал "Linkin Park", эхо такого родного многолюдного мира, что еще вчера казался ему жестоким и бездушным, но стал таким желанным и недостижимым сегодня, словно ускользающий утром счастливый сон.

Влад слегка успокоился и пошел на кухню. Все еще трясущимися руками он взял полупустую коробку с соком и залпом выпил содержимое. Полегчало, паника прошла. Вернулось рациональное мышление. Влад подумал, что все не так уж плохо, по крайней мере, он не умрет от голода или жажды - в магазинах достаточно еды и воды, этого ему хватит на долгие годы. А делать выводы о тотальном исчезновении людей преждевременно. Во-первых, у него недостаточно информации для этого. А во-вторых, внезапное и необъяснимое исчезновение всего человечества возможно лишь в фантастических фильмах и книгах. В реальной жизни все имеет свои причины и закономерности, надо лишь выяснить их. Ведь он-то не исчез, а это значит, что мог остаться и кто-то еще, надо только его найти. Обдумывая будущий план действий, Влад окончательно успокоился и пришел в себя. Он посмотрел на часы, было четыре часа дня. Так, значит надо до вечера пройтись по магазинам и взять все необходимое. А завтра он начнет поиски товарищей по несчастью.

Влад снова вышел на изнывающую от зноя улицу. Солнце по-прежнему нещадно палило, словно хотело сжечь этот нереальный, противоестественный мир. Он вынул один наушник и поставил звук на минимум, боясь не услышать что-нибудь необычное (или хотя бы что-нибудь вообще), но выключить плеер не решился, опасаясь, что тишина навалится на него с новой силой. Влад направился в расположенный неподалеку автосалон. Он был, естественно, пуст. В прохладном сумраке тускло поблескивали новенькие иномарки. Но машины Влада не интересовали. На них было не проехать по забитым пустыми авто улицам. Он подошел к спортивному сине-белому мотоциклу марки Honda. О таком он раньше мог только мечтать… Быстрый, маневренный и невероятно мощный для своих небольших размеров. Приземистый, вытянутый силуэт с обтекаемыми обводами, удобное сиденье, в котором водитель почти лежал, словно летя над дорогой. Сверкающая игрушка, голубая мечта любого парня. Влад пошел к стойке продавца искать ключи зажигания. Сразу же заметил их среди других благодаря фирменному брелоку Honda. Взял сине-белый, в тон мотоциклу, шлем и завел красавца, мотор басовито заурчал, готовясь везти седока хоть на край света. Влад посидел (полежал), привыкая, он никогда раньше не водил такие мотоциклы, и выехал на улицу прямо через распахнутые входные двери.

Ехать по улицам на нем было гораздо легче, чем на машине. До следующего места назначения, охотничьего магазина, он добрался быстро, лавируя между сиротливо жмущимися друг к другу машинами. Влад зашел в залитый солнцем магазин, залюбовался на стеллажи с охотничьими карабинами, классное оружие, но для него сейчас совершенно бесполезное. Поискав, он взял походный вещмешок, положил в него мощный бинокль армейского образца, две походных фляжки, туристическую аптечку, пару ножей на все случаи жизни (открыть консервную банку или вспороть брюхо дикому вепрю - они одинаково хороши и для того, и для другого), один, в кожаных ножнах, прицепил на пояс. Взял мощный фонарь, запас батарей к нему.

Затем он увидел висящий на стене на специальных креплениях арбалет. Не архаичную, сделанную из дерева, тяжеловесную и неуклюжую конструкцию, а современное изящное и смертоносное оружие, сделанное из титана и армированного пластика, с оптическим прицелом и ремнем для ношения за спиной. Влад не устоял перед соблазном, взял его в руки, положил в ложе болт (наконечник был закрыт резиновым колпачком, который он, естественно, открутил), взвел механизм и вскинул готовый к бою арбалет, выискивая подходящую цель. Целью суждено было стать манекену, стоявшему в другом конце помещения и одетому почему-то как немецкий мотострелок времен Второй Мировой.

Влад прильнул к прицелу, фашист стремительным рывком приблизился и теперь стоял словно бы в пятнадцати сантиметрах от охотника. Прицелившись, он спустил курок, и болт, коротко свистнув, впился в голову немца, легко пробив стальную солдатскую каску. Манекен завалился на спину, словно настоящий солдат, сраженный вражеским выстрелом. Стрелок восхищенно поцокал языком и закинул арбалет за спину. Такую вещь он точно здесь не оставит. Взяв колчан с двумя дюжинами болтов, Влад пошел дальше осматривать ассортимент.

По дороге домой Влад заехал в супермаркет. И теперь устроил дома пир горой, да еще и при свечах, так как за окном уже темнело, а электричества, естественно, не было. Он справедливо рассудил, что консервы, макароны и тому подобное пролежит в магазине еще хоть десять лет, и поэтому решил съесть все самое вкусное и скоропортящееся. А на десерт он взял самый огромный торт, который только нашел в магазине. Таинственно поблескивая в колеблющемся пламени свечей, на столе стояла изящная бутылка изысканного французского вина, взятая в самом дорогом ресторане города, и довершавшая собой картину. Влад решил, что день, принесший столь крутые перемены в его жизнь, необходимо отметить. И вот он сидел в кресле с бокалом вина в руке и задумчиво смотрел на шикарно накрытый стол, достойный какого-нибудь отечественного олигарха или монарха игрушечного королевства вроде Монако.

Роскошный ужин в одиночку при свечах в стандартной квартире на девятом этаже в самом центре обезлюдевшего и погрузившегося во тьму мегаполиса.. А вокруг ни единой души на многие километры.. И ни один звук снаружи не нарушает прохладную ночную тишину. Влад снова почувствовал себя персонажем рассказов Рэя Бредбери или Стивена Кинга. "Но тогда сейчас, по Кингу, должно произойти что-то страшное", - мелькнула в голове ехидная мысль. Он встал и подошел к окну с бокалом вина в руке. Снаружи царила ночь, дома стояли темные, во всем городе не было видно ни одного огонька. И только равнодушная луна в абсолютной тишине роняла свой серебристый свет на замершие без движения улицы, темные коробки осиротевших домов, на которых выделялись еще более темные провалы окон, а за ними не было никого, кроме, быть может, теней внезапно исчезнувших людей. И только его окно нежно светилось неверным, но теплым светом горящих свечей в этом мире тишины, темноты и одиночества.

Вдруг внезапно где-то неподалеку, разрывая в клочья тишину, завыла собака, протяжно и страшно, будто над покойником. Влада захлестнуло волной ужаса, заставляя дрожать руки и шевеля волосы на затылке. Бокал со звоном упал на пол, а Влад, выхватывая пистолет, откатился в противоположный угол, вжался в него спиной и застыл, озираясь по сторонам. Собака продолжала выть. "Вот тебе и Кинг", - металась в голове испуганная мысль. Разум услужливо рисовал образы вампиров, ходячих мертвецов и прочей нечисти, позаимствованной из фильмов ужасов и компьютерных игр. Влад пытался мыслить рационально, но кто-то испуганно твердил внутри, что изменившийся мир уже не подчиняется законам логики и здравого смысла, а потому в нем возможно все, и что прямо сейчас за ним через стекло наблюдает кто-то, невидимый в темноте, и готовится напасть. Текли мучительные, словно зубная боль, минуты, но никто не ломился в дверь, и не хлопал крыльями за окном. Ни зомби, ни призраки, никто не спешил заглянуть на огонек.

И только проклятый пес все выл. Но паника уже прошла. Влад успокоился, но ему все равно было сильно не по себе. Он сидел в углу, сжимая в руке пистолет, и размышляя о безнадежно испорченном вечере, его первом вечере в этом новом, одиноком мире. Вой прекратился только под утро, и Влад забылся тревожным, чутким сном, по-прежнему сидя в углу и держа в руке пистолет.

Глава 2.

...Болт звонко свистнул и улетел. Пару секунд спустя до ушей донесся звон металла. Влад вскинул к глазам бинокль и посмотрел на цель, до которой было метров триста. Дорожный знак был пробит ровно по центру. Все-таки классная штука, этот арбалет. Торчащий из знака болт отбрасывал тень, указатель стал похож на солнечные часы, поставленные на бок. Это был последний знак с этой стороны дома. Вдоль всей улицы стояли такие же, похожие на перевернутые солнечные часы, дорожные знаки. Это была последняя улица, уходившая от дома. Еще одно развлечение исчерпало себя. Влад откинулся в шезлонге и затянулся огромной кубинской сигарой. В стильных солнцезащитных очках отражалось немилосердно палящее солнце. Из колонок небольшого музыкального центра лился саундтрек к одному из фильмов Тарантино.

Влад сидел на просторной крыше шикарного высотного жилого комплекса в самом центре города. С момента наступления его вынужденного одиночества прошло уже два месяца. Стояла непривычная для конца августа жара. Влад перебрался из своей квартиры в роскошный пентхаус в центре города, понемногу приспособился к жизни отшельника. Он тратил время на развлечения, которые не мог позволить себе раньше. Первое время ему было не по себе от пустынных улиц и осиротевших домов, но потом он просто перестал обращать на это внимание.

На крышу походкой сытого хищника поднялся огромный черный доберман и улегся у ног Влада, подставляя под его руку черную, словно выточенную из эбена, лобастую голову. Именно он так напугал его своим воем в первую ночь Пропажи (так Влад называл про себя внезапное исчезновение людей). На следующее утро он нашел его, как и предполагал, в одной из пустых квартир соседнего дома. Влад вышиб плечом хлипкую деревянную дверь (железная с такой-то собакой и не нужна). Но войти не решился, так как пес молча стоял в полутемном коридоре, явно готовый порвать на части наглого пришельца, посягнувшего на жилище его хозяев. Влад оставил на пороге кусок заранее припасенной колбасы и ушел. Этот ритуал продолжался дней десять. Влад приходил, оставлял неизменно встречающему его в коридоре псу еду и шел по своим делам.

К концу второй недели доберман встретил его у подъезда, и, съев завтрак, даже дал себя погладить. А затем пошел за Владом, видимо каким-то своим, собачьим чутьем поняв, что старые хозяева уже не вернутся. Первое время Влад слегка побаивался столь грозного спутника, но затем искренне к нему привязался, тем более, что и сам пес всячески выражал свою симпатию к новому знакомому. Влад пытался придумать ему кличку, но он на них упрямо не отзывался. Потом новоявленный собаковод стал называть его просто Другом. Псу, как ни странно, понравилось это имя. И вот теперь Друг грелся рядом на солнышке, в блаженстве прикрыв глаза, черная шерсть блестела, словно натертая воском. Влад сидел, гладил пса, слушал негромкую музыку и думал, чем заняться сегодня.

Первое время он целыми днями ездил по городу и искал других "непропавших". Но кроме Друга никого так и не нашел. В городе не осталось ни людей, ни птиц, ни кошек с собаками. Даже полчища неистребимых тараканов, обитавшие на кухне его старой квартиры - и те пропали. Это обстоятельство почему-то окончательно убедило Влада в его одиночестве. Но он все равно упрямо объехал все окрестности мегаполиса. Однажды Влад в пригороде наткнулся на обломки упавшего в лесу пассажирского лайнера. Но, вопреки опасениям (или надеждам), среди разбросанных между деревьев кусков фюзеляжа он не нашел ни единого человеческого тела. Самолет был пуст, когда рухнул из поднебесья в пригородный сосновый бор.

После этого Влад перестал искать других оставшихся. Только на крыше своего нового дома установил мощный прожектор, светящий по ночам, словно маяк и питающийся от дизельного генератора, с трудом притащенного из очередного пустого магазина. Генератор оказался чрезвычайно полезен, по ночам он давал свет, кроме того, после долгих мучений Влад умудрился подключить к нему через несколько переходников кабель питания компьютера, что существенно скрасило его одиночество. Вот только за дизельным топливом теперь приходилось ходить значительно чаще.

И все же Влад понимал, что долго он не протянет. Рано или поздно одиночество сведет его с ума. Кроме того, лето скоро кончится, наступят холода, а это создаст ему кучу ненужных проблем. Подумав, он решил отправиться на поиски людей подальше, чем в окрестные деревни, желательно в теплые края. Но Влад понимал, что путешествие по трассам, забитым машинами будет похоже на паломничество хромого калеки. Поэтому он решил воплотить в реальность свою давнюю мечту. Он всегда хотел подняться в небо...

Влад взял в руки руководство пилота и начал пролистывать его в очередной, наверное, уже сотый, раз. За последний месяц он проштудировал всю литературу, относящуюся к пилотированию небольших самолетов, от советов начинающим пилотам до тактико-технических характеристик самолетов малой авиации. И теперь знал о полетах, как ему казалось, все. Первый вылет Влад сам себе назначил на завтра. Он уже пару недель назад съездил в аэропорт и присмотрел подходящий самолетик, небольшую четырехместную Сессну. Влад отложил руководство в сторону и, почесав за ухом Друга, пошел отрабатывать теоретические знания в программах авиасимуляторов, взятых в школе пилотов.

... Сессна немилосердно "козлила". В салоне все тряслось и звенело, штурвал рвался из рук, словно обезумевший. Горе-пилот пытался смотреть на все приборы одновременно, но в итоге, ничего не понимал, только заболели от напряжения глаза. Все-таки в симуляторах все было гораздо проще, - сердито подумал Влад, изо всех сил пытаясь поднять в воздух такой изящный с виду, но непослушный в его руках самолет. Наконец Сессна, последний раз оттолкнувшись от полосы, стремительно взмыла в воздух. Влад ликовал, наслаждаясь ощущением полета, настоящего полета, а не того полуфабриката ощущений, когда летишь в большом, неповоротливом лайнере, наблюдая в маленькое окошечко за кусочком проплывающей внизу земли. Почти вся верхняя часть кабины была прозрачной, обеспечивая великолепный обзор. Маленькая Сессна прекрасно слушалась, точно выполняя все задуманные нехитрые маневры счастливого новичка.

Влад всем своим телом чувствовал пространство, через которое его стремительно нес, негромко урча моторами, самолет, ощущения полета просто вогнали летчика в экстаз. Он засмотрелся на облака, проплывающие под ним, они выглядели так, будто по ним можно было гулять, на смеющееся румяное солнце, такое близкое, что казалось, до него можно дотянуться рукой, на пронзительно голубое бездонное небо, на землю внизу, кажущуюся такой ухоженной с высоты. Сессна клюнула носом, словно напоминая впавшему в эйфорию Владу, что он здесь не праздный пассажир, и что ему надо бы еще и управлять самолетом, а не только глазеть по сторонам. Влад еще долго летал среди редких облаков, осваивая управление и наслаждаясь новыми впечатлениями. Отвлекла его тревожно замигавшая лампочка топливного индикатора. Он специально заправил самолет на четверть бака, чтобы им было легче управлять, и вот теперь пора было возвращаться на землю.

Влад пошел на посадку с пятого захода, когда керосин уже фактически кончился, и Сессна держалась в воздухе только на честном слове и страстных молитвах Влада. Он сидел, напряженно вцепившись в штурвал, и вспоминал руководство пилота, глядя на стремительно приближающуюся землю. Удар был весьма чувствительным, Влад даже испугался, что стойки шасси не выдержат и подломятся, но обошлось. Затем последовала еще более жестокая, чем при взлете, тряска, и, наконец, самолет замер, останавливая лопасти винтов. Новоявленный Покрышкин выполз из кабины и, пошатываясь, неуверенной походкой пошел к рвущемуся с привязи Другу, заново привыкая к ощущению твердой земли под ногами.

[Чеширский Оборотень]

Глава 3.

Влад стоял на краю мира и любовался пламенеющим закатом, поглаживая замершего у его ног Друга. Рядом остывал после долгого полета небольшой самолетик, обычно серебристый, а сейчас раскрашенный закатным солнцем в багровые тона, что придавало ему слегка зловещий вид. Взлетная полоса аэропорта города Лиссабона упиралась прямо в Атлантический океан. И Влад, мокрый после недавнего купания, стоял в полосе прибоя, наслаждаясь ласковыми волнами, нежно гладящими его ноги, и наблюдал, как раскаленное вишневое солнце садилось в красноватое море. Ему показалось, что он услышал отдаленное шипение, когда солнце коснулось воды. Доберман снова принялся с гавканьем и рычанием сражаться с набегающими волнами, словно несмышленый щенок, вызвав у Влада задумчивую улыбку, настолько неуместны сейчас были эти звуки.

Позади остались две недели ежедневных пробных полетов, когда каждый раз при посадке потели ладони, а ноги еще долго потом отказывались нормально ходить.

Однажды он ранним осенним утром, когда воздух кажется особенно прозрачным и словно бы звенящим, собрал необходимые вещи, посадил в Сессну пса и взмыл в небо, чтобы больше никогда не вернуться обратно. Позади остался родной город, в котором он прожил всю свою жизнь, светило вслед улетающей серебристой птице встающее из-за скрытого в тумане горизонта остывающее солнце. На земле уже наступила осень, позолотив листву на деревьях и орошив город первыми холодными дождями. Но в небе по-прежнему царило лето, солнце было таким же большим и близким, а облака белыми и пушистыми, и только проплывающие внизу торжественные желто-красные леса напоминали о неизбежном наступлении осени.

Затем были долгие недели полетов из города в город. Влад нигде не задерживался надолго. Прилетал, осматривал окрестности, даже уже не в поисках людей, а просто так, любуясь тихим умиротворением опустевших городов. А на следующее утро, на рассвете вновь поднимался на крыло. Влад не любил ночные полеты, когда земля внизу была непроглядно черна, и ни единого огонька не теплилось, даря надежду. Иногда казалось, что она вообще исчезла, и теперь ему некуда будет сесть, и он будет лететь (падать?) в этой темноте вечно. Только звезды, щедро рассыпанные по черному полотну небосклона, мерцали, напоминая огни пропавших городов, маня Влада к себе и обещая избавление от одиночества.

И тогда ему хотелось направить самолет вверх, навстречу свету, прочь от жуткой непроницаемой темноты, разлитой под ним. Один раз ему даже показалось, что он различает темные силуэты зданий, со светящимися окнами-звездами, и что он просто перепутал, где небо, а где земля. Но тянущая вниз, во тьму, сила тяжести жестоко развеяла эту сладкую иллюзию, оставив чувство невыносимой утраты и одиночества. С тех пор Влад летал только днем...

И вот теперь он стоял на побережье Атлантического океана и смотрел на гаснущее в волнах солнце. Завтра он полетит вслед за ним, на запад, туда, где спряталась его последняя надежда. Остаток вечера они с Другом бродили по узким живописным улочкам курортного приморского города. Влад рассказывал собаке истории из своей прошлой, казавшейся теперь полузабытым сном, жизни, когда вокруг всегда было шумно и почти невозможно было спрятаться от окружающих людей, так же, как невозможно их сейчас найти. Осень сюда еще не добралась, вечер был по-летнему теплым, в сгущающихся мягких, словно серый бархат, сумерках о чем-то таинственно перешептывались стоящие вдоль бульваров стройные кипарисы.

Влад вспомнил, как в прошлом году отдыхал в Ялте с Анютой, своей девушкой, как они так же гуляли по вечерним бульварам, слушая шум неугомонного моря, и, обнявшись, наблюдали за пламенными закатами. Это было лучшее время в его жизни. И вот он снова бродит под южным небом, но теперь уже один, совсем один... И только верный пес по имени Друг бежит рядом, спасая его от полнейшего одиночества.

Весь следующий день прошел в предполетных хлопотах. К такому перелету самолет необходимо было тщательно подготовить: навесить и заправить дополнительные топливные баки, проверить двигатели и приборы, собрать необходимые вещи, кроме этого была еще целая куча дел. Освободился Влад только ночью и завалился спать прямо в самолете.

А на рассвете погрузневшая, словно раскормленная утка, Сессна тяжело оторвалась от серой бетонной ленты и взяла курс над Атлантикой на запад. Друг сидел на заднем сиденье и восторженно пялился в окно, оставляя на нем следы от своего мокрого носа. Он обожал летать, что было крайне удивительно для собаки. Друг всегда с нетерпением ждал очередного вылета, а в воздухе откровенно балдел, скача от окна к окну и пытаясь смотреть во все стороны сразу. Влад был очень рад, найдя в нем родственную душу, питающую такую же страсть к полетам, что и он сам. Но полет над Атлантикой утомил обоих своим однообразием уже через час. Взгляду не за что ухватиться, только синее небо вокруг и синий же океан далеко внизу, да равномерный шум моторов самолета.

Перелет был долгим и занял около десяти часов. За это время Влад успел пару раз заснуть, всякий раз с испугом просыпаясь, когда самолет клевал носом, норовя сорваться в пике, и даже увидеть несколько миражей. Он летел, прихлебывая из термоса горячий кофе и разговаривая с Другом. На заднем сиденье играл что-то мечтательное небольшой музыкальный центр. А снаружи маленькой обжитой человеком скорлупки царило кажущееся беспредельным холодное пространство, пустые синие небеса, сквозь которые мчался в тщетном поиске последний (или скорее единственный) человек.

Влад порядком устал сидеть за штурвалом, а руки начали подрагивать, когда, уже перед самым закатом, показалось побережье Америки. И он с чувством выполненного долга аккуратно посадил свой самолетик в аэропорту Филадельфии. Полет его измотал, и он, поужинав, заснул прямо в самолете, решив отложить изучение окрестностей на завтра.
Глава 4.

Сессна заурчала моторами и покатилась по полосе, быстро набирая скорость. В боковом стекле промелькнул яростно рвущийся с поводка Друг, словно почуявший что-то неладное, а может просто обиженный тем, что его оставили одного на земле. Самолет нервно вздрогнул и оторвался от взлетки, резко уходя вверх. Из-за шумевших двигателей Влад не услышал тоскливого собачьего воя, провожающего исчезающий в темноте самолет, но, видимо, что-то все-таки почувствовал и прошептал: "Прости, Друг, но дальше я один". А доберман тем временем перегрыз-таки поводок и сразу же успокоился, сел, задрав морду и уставившись на мерцающие звезды, слушая затихающий в ночи гул моторов, а затем снова завыл, протяжно и жутко.

Накануне Владу хватило нескольких часов изучения окрестностей аэропорта, чтобы понять, что и по эту сторону океана от человечества остались лишь пустые коробки зданий и нелепо замершие где попало автомобили. Но он еще два дня летал на небольшой высоте вокруг Филадельфии, ища хотя бы что-нибудь необычное, не вписывающееся в картину внезапного тотального исчезновения людей. Но пейзажи Нового Света были словно продолжением пустынных ландшафтов Старого.

Влад не мог понять, что ему делать теперь. Лететь еще куда-нибудь (в Африку, Австралию - неважно) смысла не было, он уже знал, что увидит там. Влад наконец-то в полной мере осознал весь масштаб происшедшей катастрофы. Он был единственным человеком на всей планете. Даже не человеком, а единственным живым существом крупнее микроба (а может, и микробов тоже уже нет - их все равно ведь не видно), не считая Друга. И люди никогда не вернутся, он будет один до конца своих дней. А еще он понимал, что человек не может жить один и что через пару месяцев, в крайнем случае, лет он сойдет с ума, не выдержав пытки одиночеством.

Поэтому сейчас, ночью третьего дня своего пребывания в Америке, он взлетел, не взяв с собой ничего и оставив собаку на земле. Влад опять был в небе, ночном небе, темном и безмолвном, словно плотно закрытый гроб. Земля снова исчезла во мраке, будто ее никогда и не существовало, а была только первозданная темнота... и звезды... Такие яркие, манящие звезды... Он направил послушную машину к огням далеких прекрасных городов, обещающим избавление от невыносимого одиночества. Влад смотрел на мерцающие звезды, не отрываясь, и скоро ему стало казаться, что он различает силуэты домов, в которых светятся окна. Сессна забиралась все выше и выше. Равномерный гул моторов сменился натужным ревом. Маленькая рукотворная птица не была приспособлена для таких высот. Воздух в кабине стал разреженным. У Влада из-за кислородного голодания начались галлюцинации. Он видел среди звезд лица своих родителей, объясняющих ему что-то очень важное, видимо, причину их исчезновения, но слова он разобрать не смог, хотя старался изо всех сил. Затем он заметил, что в кресле второго пилота сидит Анюта, почему-то в купальнике. Влажная загорелая кожа поблескивала в тусклом свете приборов. Она счастливо смеялась и то звала его купаться, то просила ее обнять, так как море сегодня было холодным. Затем она наклонилась и страстно поцеловала его, он почувствовал соль моря на ее нежных губах. Влад обнял ее за хрупкие плечи, всмотрелся в такое знакомое лицо, залюбовался голубыми смеющимися глазами, на которые постоянно падала непослушная челка...

Моторы Сессны уже давно заглохли, не рассчитанные на такую высоту, и теперь самолет беззвучно и стремительно падал во тьму. В слабо освещенной приборами кабине, в кресле пилота безвольно обвис на ремнях Влад, потерявший сознание из-за кислородной недостаточности. На его бледном лице застыла слабая мечтательная улыбка. Он так и не пришел в себя до самого падения. Не увидел он и солнца, показавшегося из-за горизонта за несколько секунд до столкновения с опустевшей планетой. Сессна обреченно рухнула с мутно-серого неба, словно серафим, сраженный в небесной битве. Расцвел гулкий красно-оранжевый цветок, разорвав предрассветную тишину и раскатившись эхом по окончательно осиротевшему бескрайнему миру. Но эхо взрыва ослабло и умерло, уступив место нереально полному безмолвию.

Глава 5.

Взрыв, внезапно раздавшийся на рассвете в пригороде Филадельфии, переполошил всю округу. Пока пожарные боролись с яростно танцующим огнем, полицейские опрашивали немногочисленных очевидцев и собирали улики, изучая буквально каждый миллиметр в радиусе километра вокруг места взрыва. Вырисовывающаяся картина озадачила даже самых опытных экспертов и повидавших всякое полицейских. По обломкам было точно установлено, что причиной взрыва послужило падение небольшого самолета (позже выяснили даже его марку, модель, цвет и год выпуска), в котором, однако никого не было. Кроме того, никто не видел самого падения, не слышал звука падающего самолета.

И только вечно пьяный старый бродяга, не спавший в это ранее утро из-за мучавшего его похмелья, клялся полицейским, что никакой самолет не падал, а взрыв возник из ниоткуда прямо на земле, словно бы внезапно открылась дверь в преисподнюю, а затем уже разлетелись раскаленные обломки самолета. И еще рядом с бушующим огнем сидела и выла огромная черная собака, похожая на сбежавшего из ада Цербера, а затем она исчезла в темноте. Но ему никто не верил, мало ли что привидится полупьяному старому бродяге, уже с утра набравшемуся дешевого пойла. Но и зоркие радары аэропорта не засекли никакого самолета. В общем, в этом деле были сплошные загадки и вопросы, и никаких ответов. После долгих разбирательств и экспертиз однозначное решение так и не было принято, и дело было сдано в архив как нераскрываемое.

А в далекой России, за несколько месяцев до этого, еще летом, в одном из городов нашумела серия дерзких краж из магазинов прямо среди рабочего дня. Но никто так и не заметил ловких воров, умудрившихся, кроме всего прочего, украсть даже мотоцикл из автосалона. И все это за один день, а вернее, утро. Но настоящей сенсацией стало поистине фантастическое ограбление банка. В прокуратуре следователи быстро окрестили его "делом Копперфильда". Естественно раскрыто оно так и не было. Не было раскрыто и дело, возбужденное в это же время по факту пропажи молодого человека, но это уже никого не удивляло, мало ли в наше время пропадает без вести людей. Уходят за хлебом, в аптеку, погулять с собакой и больше никогда не возвращаются ...

Спустя примерно неделю после загадочного взрыва, дождливой осенней ночью в дверь одного из домов в пригороде Филадельфии, поскуливая, поскреблась большая черная собака с очень умными и грустными глазами. Хозяева, увидев на крыльце своего дома незваного гостя, сначала решили вызвать ветеринарную службу, которая занимается отловом бродячих животных. Но затем почему-то пожалели пса. Каждый про себя подумал, что пес похож на очень одинокого и заблудившегося путника. Но вслух друг другу они этого не сказали, а просто пустили его в дом. А утром, поддавшись на уговоры сына, разрешили оставить пса жить с ними. Мальчик назвал добермана странным именем Влад, хотя и сам не понял, откуда он его взял, но пес охотно откликался. Собака была очень умной, и казалось даже, что она понимает человеческую речь. Днем пес был игрив и весел, но ночью становился задумчивым (если так можно сказать про собаку) и печальным. Он уходил во двор, где подолгу сидел и смотрел на мерцающие на темном бархате ночного неба далекие звезды. И мальчику казалось, что он мысленно разговаривает с кем-то знакомым, кто теперь недостижимо далек, а может просто вспоминает что-то или мечтает (если собаки умеют мечтать). С первыми лучами встающего солнца он уходил в дом и засыпал у ног мальчика чутким сном сторожа, счастливого оттого, что ему есть, кого оберегать.

А среди работников некоторых аэропортов появились рассказы о необычном, удивительно реалистичном мираже, который иногда возникал на рассвете. Небольшой призрачный серебристый самолетик, в кабине которого можно было разглядеть молодого парня, что-то увлеченно рассказывающего большому черному псу, сидящему на заднем сиденье, возникал в предрассветном тумане. И, резво разбежавшись, невесомо отрывался от земли, набирая высоту и постепенно исчезая в лучах встающего солнца... Находились и такие, кто уверял, что видели его своими глазами, и что это вовсе не мираж, а привидение, фантом. Что это душа летчика, не вернувшегося из полета. И что она теперь обречена вечно взлетать на рассвете, а ночью растворяться в чернильно-темных одиноких небесах, не найдя себе места на земле. Но им никто не верил. Мало ли, что еще выдумают суеверные пилоты и фантазеры-диспетчеры.
© Горр.

[treplo]

очень здорово, но нелогично одно место - Сессна не перелетит Атлантику у 150-й практическая дальность 550 км..., и даже если облепить ее топливными баками до состояния невзлетания, то при ее скорости за 10 часов такие расстояния не преодолеваются, скорость той же стопятидесятки - 200 км/ч.
ну и мелочь - летает она не на керосине, а на бензине. керосин - реактивное топливо

[Чеширский Оборотень]

treplo, дилетант я в авиации, только пассажиром и летал на всяких яках, так что за уточнение матчасти спасибо.

[Последний Дракон]

не обижайся, но сразу очень много букв ...

[treplo]

да не, на мой взгляд номано букв...
по технике - просто заходишь на яндух и смотришь по сессне )))
возможен вариант переезда героя на океанской яхте - при хорошей погоде современная яхта сама привезет, куда надо, с точностью до десятков км, чего ему вполне достаточно. А время на получение минимального набора знаний по навигации и управлению этой байдой у него было - сколько угодно

[cyan]

да пофиг сколько букв, когда такое читаешь.... Горр! еще раз, Горр!!! Это ж офигенная тема...Блиин, очень очень понравилось!

[Последний Дракон]

я к тому что не осилил пока... но в шабат обязательно

[cyan]

Последний Дракон, ты почитай, почитай - обязательно...Задевает нехило!)

Добавлено через 3 минуты

Кстати, я мечтал о подобном...Правда, я предпочел бы не разбиваться. Собаки мне вполне хватило бы. Думаю, что и без нее я не сошел бы с ума, ведь ум - не дорога, чтобы сходить с него)

[Klivija]

угу . хорошо .
( есть пара фраз , которые , лично я бы , поменяла )

а вот вспомнилось "Единственная" Р. Баха , почему-то