проза, не вошедшая в рубрики Старые знакомые. Глава из повести Потерянный рай

[Shohrat Romanov]

Старые знакомые
Директор надолго застыл перед фотографией, покачиваясь с носков на пятки и с пяток на носки.
-Мдааа… - задумчиво протянул он, благосклонно поглядывая на застывшего завлаба. - Мдааа...
Потом спросил, указав пальцем на большое фото в рамке, где известный телеведущий Дроздов, сидя на корточках, держал на ладонях кобру с раздутым капюшоном. - А чего это пьяный Николай Николаевич на стене делает?
Директор института — ученый-географ с мировым именем, - естественно не мог не знать Дроздова. Был лично знаком. Поэтому без труда угадал состояние телеведущего программы «В мире животных». Пусть даже по фотографии.
-Понимаете... - промямлил Али — заведующий лабораторией, боявшийся всякого начальства во всех состояниях. - Ехали мы как-то...
-Под Репетеком... - вставил престарелый биолог Федоров Федор Федорович.
-Ехали… ехали… - мучительно выдавливал из себя Али. – А тут еще вода у нас кончилась…
Андрей, молодой парень лет двадцати, насмешливо покосился на Федорова. Вода тогда у них не просто кончилась. Ее отдали старику-кумли вместе с небольшой суммой денег в уплату за убитого ишака.
-Ну и…? – седые брови директора съехались на переносице.
Ну, в общем, «уазик» с научными сотрудниками и лаборантами свернул на дорогу в сторону Репетекского биосферного заповедника. Был июль. Воздух походил на расплавленное стекло, который обжигал носоглотку и легкие, нестерпимо жег открытые участки кожи. Пить хотелось невыносимо. И тут водитель вспомнил, что неподалеку расположен серпентарий – змеиный питомник, где обитало несколько научных работников и змееловов, а так же несколько сотен змей.
«Уазик» свернул с грунтовой дороги на песчаную и помчался напрямик, подпрыгивая на барханах, которые принесла последняя песчаная буря.
Вскоре показалась лесополоса из тутовых деревьев, которая прикрывала питомник от пустыни.
Большой дом, обнесенный открытой террасой, укрылся в тени карагачей. По узким арыкам бежала, журча, вода. Видимо, вода на полив бралась с солончака, потому что берега канав были покрыты слоем соли. Несколько цистерн для воды. Душевая кабинка из подогнанных листов шифера. И большая часть двора, обнесенная проволочной сеткой. Вот и весь питомник. Не верилось, что этот заброшенный уголок дает стране сотни тысяч долларов дохода от продажи змеиного яда.
 Подъезжай к конторе, - приказал Али, сидевший рядом с Беки в кабине.
«Уазик» остановился у крыльца, жалобно скрипнув изношенными колодками. И члены южно-каракумской экспедиции поспешили выгрузиться, покинув нагретую жарким солнцем железную будку.
А на террасе в это время восседали директор питомника с научными сотрудниками и еще несколько человек. Все по пояс голые. На столе выстроилась целая батарея бутылок, и несколько, разрезанных арбузов. Бутылки были запотевшие от холода, потому что их водружали на стол из ведра до половины заполненного азотными солями с водой.
Несколько полуголых и невообразимо белокожих людей — очевидно, не местных, дружно налегали на арбуз. Местные — пили чал.
Али занес ногу на первую ступеньку и вдруг застыл. Федоров следовавший за ним, ткнулся носом в спину заведующего лабораторией. Спина остро воняла потом, и биолог чихнул.
-Ущипни меня, Федор Федорович, - сипло зашептал Али, - это ведь Дроздов!
Федоров, близоруко щурясь, покачал головой — раздетый до пояса, с красным лицом и взъерошенными волосами, из под которых лился пот, мало походил на известного телеведущего. Тем более, что, с тех пор, как отключили российские телеканалы, внешность Дроздова стала забываться.
-Нет, точно, - это он! - Али взбежал на крыльцо. Федоров взбежал следом.
-Салам алейкум!
Не смотря на громкое приветствие, мало кто из сидящих за столом обратил на приехавших внимание. Все слушали Николая Николаевича.
-Вполне возможно, что здесь, под ногами и хранятся останки динозавров... - и все дружно посмотрели под ноги. - Ведь остатки отложений мелового и юрского периода обильно находят на поверхности на востоке Туркменистана, в Кугитанге... Я снимал там еще в восьмидесятые окаменелые следы динозавров...
Директор питомника сделал Али страшные глаза, чтобы не лез с традиционным рукопожатием двумя руками к увлекшемуся телеведущему. Кивнул на скамью — «садитесь», - и пододвинул поднос с граненными стаканами — «пейте и молчите»!
Николай Николаевич на минуту замолчал, отирая обильно выступивший пот, и повел взглядо по сидящим за столом.
-Нас, кажется, стало больше!
Директор питомника понимающе крякнул и загремел под столом бутылками. Первые три стакана пролетели с головокружительной быстротой. Закусывал арбузом, тоже холодным, благодаря особой системе охлаждения. Если его разрезать и поставить вертикально, то благодаря испарению, мякоть этой ягоды начинает охлаждаться.
Федоров только-только собиравшийся вступить в научную беседу со знаменитостью, был ошарашен приглашением:
-Пойдемте фотографироваться... А поговорим потом...
И телеведущий бодрым шагом отправился к загородке.

Площадка со змеями была огорожена проволочной сеткой. В сетке была сделана низенькая дверца, чтобы человек мог протиснуться туда, присев на корточки. Дроздов опустился на корточки и, открыв калиточку, вполз внутрь. Две кобры, гревшиеся на солнце неподалеку, забеспокоились, и их округлые головки заняли вертикальное положение. Послышалось предупреждающее шипение. Капюшоны раскрылись.
-Ух ты моя красавица! - телеведущий быстрым движением перехватил змею возле основания головы и осторожно посадил себе на вытянутые и раскрытые ладони. Кобра продолжала шипеть, слегка покачиваясь. Покачивался и Николай Николаевич, все так же сидя на корточках.
-Теперь щелкните меня! – Дроздов понизил голос до шепота. Кобра покоилась на его ладонях, подобно статуэтке, чешуя ее блестела на солнце, как старинная бронза. И только легкое покачивание говорило о том, что это – живое пресмыкающееся, и шутки с ним плохи.
Щелкнули сразу несколько фотоаппаратов. Кобра качалась на руках телеведущего. Качался и телеведущий.
Федоров, еще более раскрасневшийся от солнца, «огненной воды» и присутствия известного человека, с которым уже собирался поспорить о благотворном влиянии политики Америки на весь остальной мир, расхрабрившись, с фотоаппаратом в руках тоже вполз на карачках в загородку.
То ли ослепленный солнцем, то ли сослепу, он уперся объективом в кобру и замер. Змея неожиданно сделала бросок и ударила головой в объектив. Затвор фотоаппарата щелкнул. И Федор Федорович, включив задний ход, стал задом выползать из загородки.
-Осторожнее! - прикрикнул директор питомника. - Хорошо еще не на гюрзу нарвался. Вот скверная змея! Никогда не предупреждает... Сразу бросается...
Федоров вылез из калиточки и тщательно осмотрел объектив, надеясь найти на нем капельки яда. Но — тщетно!
-Славное существо — кобра! - заржал Али. - Знает, на кого можно тратить драгоценный яд, а с кем лучше не связываться... У вас, Федор Федорович, мясо безвкусное и жилистое...
-Очень остроумно! - обиделся биолог, пряча свой «Зенит» в чехол.
-Ну, пошли к столу, - заторопил всех директор питомника, - водка греется...

Директор долго раздумывал, и вся лаборатория с тревогой следила за ним, ожидая вердикта.
-Андрей! - Академик в последний раз взглянул на фото и тяжело вздохнул. - Сними это...
Все дружно перевели дух. Пронесло. Директор уйдет — фото повесят на место. А потом они уедут в экспедицию. Лаборатория будет заперта на замок. И никто больше не посягнет на ценную реликвию.
Андрей с готовностью сдернул рамку с гвоздя.
-Пошли! - директор направился к дверям.
У Федорова победоносная улыбка сползла с лица. Вместо улыбки морщинистое лицо исказила плаксивая гримаса. Али торопливо склонился над картой, чтобы скрыть свое разочарование. А директор и Андрей уже вышли из кабинета.
Академик шел неторопливо, осторожно ступая по мягкой ковровой дорожке. То и дело останавливался, отвечая на приветствия научных сотрудников, бегающих из кабинета в кабинет, создавая видимость рабочей суеты.
На самом же деле, всех волновал только один вопрос — привезут ли в институт обещанную картошку, и по-скольку килограммов будут выдавать?
Так, не торопясь, начальство, с руками заложенными за спину, и Андрей с фотографией добрались до апартаментов директора.
-Входи, - академик гостеприимно распахнул дверь, пропустил фото, а потом вошел сам. Критическим оком окинув кабинет, он коротким жестом указал на портрет известного государственного деятеля:
-Сними его...
Андрей, ничего не понимая, но и ничего не говоря, снял тяжелую раму. И, держа ее в руках, воззрился на своего директора.
-Поставь его в угол! - указал директор. - Да что ты вцепился в него? Поставь, говорю...
Пока Андрей впихивал портрет государственного мужа в щель между стеной и книжным шкафом, академик взял фото Дроздова, бережно смахнул пыль с глянца рукавом пиджака и повесил рамку над своим столом.
-Так-то лучше, - заметил он, усаживаясь за стол, и оглядываясь на фото.
Заметив изумление и обиду на лице молодого человека, член-корреспондент двух десятков зарубежных Академий, жалобно сказал:
-Понимаешь, вы себе еще сделаете, а мне - где взять? А сейчас уедете в поле, я буду скучать по нему... Пусть лучше у меня повисит... Великий человек! Природу знает, как свои пять пальцев... И любит ее как родное дитя... Не то, что некоторые... - брови академика снова грозно съехались на переносице, потому что он посмотрел в угол, где за шкафом — в пыли и паутине, - покоился теперь портрет другого человека...

Shohrat Romanov "С"