Палата N5 : Прозаики Ничто так не развивает творческий почерк, как автографы. |
Зимняя сказочка
26.01.2011, 21:34
|
#11
|
нянь
Регистрация: 08.06.2009
Адрес: За краем Ойкумены
Сообщений: 3,178
|
Re: Зимняя сказочка
Отлично, Джон. Но для того, чтобы
Цитата:
Сообщение от Джон Маверик
вспыхивали слова. Яркие, отточненные, ограненные, словно бриллианты, безупречно-правильные.
|
нужно еще поработать. Особенно с препинаками. Да и некоторые слова (навскидку)
Цитата:
Сообщение от Джон Маверик
горчичного зерна
|
может зернышка?
Цитата:
Сообщение от Джон Маверик
железную крошку
|
железо - вязкий металл и не крошится.
Цитата:
Сообщение от Джон Маверик
было плевать кому-то в лицо
|
может "кому-либо"?
Просмотрите, пжлст. Произведениие того стоит. ИМХО.
|
|
|
|
27.01.2011, 00:21
|
#12
|
Сказочник
Регистрация: 06.04.2009
Адрес: Германия
Сообщений: 2,110
|
Re: Зимняя сказочка
Цитата:
Сообщение от grianatoly
нужно еще поработать. Особенно с препинаками.
|
Ох, с препинаками мне трудно. В немецком языке правила пунктуации немного другие, их знаю, а русских - нет. Но попробую еще просмотреть текст.
Цитата:
Сообщение от grianatoly
железо - вязкий металл и не крошится.
|
Я имел в виду железную стружку, которая получается при обработке. Наверное, не очень удачно выразился...
Просмотрю все еще раз, спасибо.
Добавлено через 16 минут
Вот, вычитал, что смог. Кое-где поправил, больше не вижу косяков.
Замените, пожалуйста, головной пост.
Зимняя сказочка
Пауль и Паула жили на краю поселка, в домике под остроконечной крышей. Летом ухаживали за садом, в котором росли астры, гвоздики, настурции, душистые травы и всякие овощи, а зимой катались на коньках по замерзшей реке. Снег выпадал редко — раза два или три за весь год — но зато столько, что дома укутывались им по самые карнизы, а от реки оставались только золотые верхушки ив, сиротливо торчавшие над гладкой сверкающей белизной.
Днем Пауль работал, а Паула оставалась дома и вязала из яркого мохера шапочки, свитера и длинные пестрые шарфы, которые потом раздаривала или продавала на рынке. Не то чтобы в семье не хватало денег. Как раз наоборот. Но Паула была художницей в душе и вязала так, словно писала маслом по холсту. Под ее тонкими спицами распускались цветы, вставало и заходило солнце, разлетались упругим веером разноцветные бабочки и осенние листья. В ее свитерах-картинах щеголяли все взрослые поселка, и — скажу вам правду — им завидовали даже столичные модники - а ребятишки никогда не простужались, потому что мохеровые солнца на шарфах грели не хуже настоящего.
Из остатков ниток Паула мастерила «цыплят» - клубочки, к которым потом приделывала картонные ножки и клювики — и дарила их мужу на новый год и на рождество, а перед тем, как спрятать под елку, подолгу держала в руках и думала о Пауле, напитывая талисманы любовью и теплом. Сам Пауль к «цыплятам» относился равнодушно, благодарил жену и ставил мягкие комочки на буфет, где их уже скопилось столько, что хватило бы на целую игрушечную птицеферму.
Он считал, что на праздники надо дарить что-то изысканное, в крайнем случае, полезное. Поэтому перед рождественской неделей ездил на пару дней в город и привозил оттуда то бижутерию в продолговатых бархатных пеналах, то свертки с атласным или шелковым бельем, то витые, пахнущие хвоей свечи. Однажды привез большого, в полчеловеческого роста гнома, Паула сначала подумала, что стеклянного. Очень красивого. Но от фигурки исходило такое пронзительное сияние, одновременно живое и недоброе, что Пауле стало зябко. Она прикоснулась к влажно блестящей косичке и словно обожглась — ладонь сразу защипало. Пальцы онемели и намокли, под ними образовались крошечные лунки.
«Это лед, - сказал Пауль. - Он обработан специальным составом и не тает при комнатной температуре. Только не ставь его у камина, хорошо? Не знаю, доживет ли до весны, но хоть полюбуемся. Он фосфорицирует в темноте, погляди... вот, я сейчас погашу свет».
Любоваться гномом Пауле не хотелось. Она тихо скользнула в ванную, включила горячий душ. Вернее, хотела включить горячий. Вода из трубы текла холодноватая и вялая и не согревала, а только дразнила иллюзией тепла.
Пауль полулежал на диване в темной гостиной и, точно зачарованный, смотрел на странную сидячую скульптуру с желтыми волосами и в смешных тапочках. Разноцветный лед тягуче переливался в скользящих лучах единственного на всю улицу фонаря. Гном — вернее, это была гномиха — улыбался одним уголком рта, едва заметно, чуть-чуть. Другая половина лица оставалась серьезной. Пауль щурился на тусклое свечение, и в его голове сами собой, точно звезды в пустоте, вспыхивали слова. Яркие, отточненные, ограненные, словно бриллианты, безупречно-правильные. Это были слова волшебства. Из них сами собой складывались строки, а затем — стихотворные катрены. Пауль чувствовал себя оленем, которого ранили в сердце вишневой косточкой. Вернее, ранили давно, но только сейчас косточка неожиданно начала прорастать.
Под утро Паула проснулась от холода. Встала, дрожа, и попыталась растопить камин, но пламя едко дымило и шарахалось от ее рук. Наконец, тонкий золотисто-оранжевый росток пробился сквозь копоть и черноту, но выглядел болезненным и чахлым.
Гнома поставили между елкой и буфетом, подальше от открытого огня. Несмотря на чудо-состав, лед за ночь подтаял, желтые косички истончились, а лицо слегка оплыло, сделалось обиженным и злым. Полуулыбка превратилась в полуусмешку. Во всяком случае так казалось Пауле. В том месте, где разноцветная вода пропитала паркет, из пола выросла крошечная сосулька-сталагмит.
«Вот, просил тебя так сильно не топить», - недовольно сказал Пауль. - «Да я замерзла во сне, - оправдывалась Паула. - Холодно у нас. Посмотри на термометр, четырнадцать градусов». - «А тебе сколько надо? И что он показывает, висит на самом сквозняке. Вот, куда нужно, - и сорвав со стены пластиковую трубочку, поставил ее на полку над камином. Красный спиртовой столбик тут же пополз вверх. Пауль удовлетворенно кивнул. - Девятнадцать. А говоришь, замерзла».
Но Паула все равно тряслась от холода. Чем дальше — тем сильнее и мучительнее, до слез, до боли в суставах, до судорог в онемевших пальцах. Хотела связать себе шарф или свитер, но в доме, как назло, кончились нитки, а в магазине вместо теплого желтого мохера осталась только холодная синяя полушерсть.
Медленно тянулась рождественская неделя. Пауль большую часть дня проводил за письменным столом, сочинял стихи — длинные и завораживающие - и маленькие истории. Ему казалось, что его мысль обнимает весь мир, тогда как на самом деле она сжалась до размеров горчичного зернышка. Удивительная иллюзия.
Он полюбил пустоту и тишину, и печальную красоту падающего снега. А снег теперь шел все чаще и чаще, почти каждый день. Даже в ясную погоду за окном плясали белые мухи, облепляли стекло, лунными блестками оседали на карниз. Их тянуло к домику под остроконечной крышей сильнее, чем железную стружку к магниту или мотыльков к горящему фонарю.
«Это все твой гном, - жаловалась Паула, робко ставя на край стола чашку горячего кофе. Но кофе тотчас остывал, и Пауль морщился, отхлебывая тошнотворно-прохладный напиток. - Твой ледяной идол. Совсем дом выморозил. Посмотри, как ухмыляется, как будто смеется над нами».
«Ну, что гном? При чем тут гном? - Пауль нервно передергивал плечами. - Ну, выкинь его, если хочешь... Я его тебе на рождество подарил. Подарки нельзя выбрасывать, это все равно, что плюнуть в лицо человеку. Но ты выкинь, если не нравится».
Паула молча кусала губы — не в ее правилах было плевать кому-либо в лицо, а тем более, любимому мужу — и незаметно подвигала гнома ближе к огню.
Ледяная скульптурка постепенно таяла и, точно злокачественная опухоль, расползалась по дому, прорастала метастазами то здесь, то там. Потолок в сверкающей бахроме сосулек, тоненькая корочка инея, забелившая скатерть ломкими снежными цветами, ледяная горка в углу, рядом с ящиком для обуви. Серебряные разводы на стенах и бриллиантовые подвески на люстре. Красиво до умопомрачения. Нытье Паулы раздражало, а хрусткая белизна комнат успокаивала, возвращала целостность, погружала в светлую, приятную задумчивость.
К новому году от гнома осталась желто-синяя лепешка, зато дом превратился в сказочный ледяной дворец. Только под елкой темнело незамерзшее пятно, да от горстки «цыплят» на буфете тянулась узкая черная проталинка.
«Я не могу растопить камин, дрова обледенели... И плита больше не греет, - голос Паулы с трудом пробился сквозь толстую подушку снега. - Не на чем приготовить обед».
«Не надо, - отмахнулся Пауль. - Сделай бутерброды или еще что-нибудь. Я не хочу есть. И вообще, оставь меня в покое».
Она заплакала, накинула старую меховую куртку и ушла. Навсегда, прочь от маленького домика с хрустальным потолком и заиндевелыми стенами. Обратилась в ледяной столп или растворилась в стылой слякоти облаков и крошеве вьюги. Говорят, ее видели на другом берегу реки. Может, врут.
Пауль не искал жену. Он сидел за столом у потухшего очага и, так как чернила в ручке застыли, писал осколками фиолетовой сосульки по снежному пространству листа. Ровные блестящие буквы стягивались в строчки, строчки - в морозные узоры. А потом льдинки выскользнули из его окоченевших пальцев и сложились в слово «любовь». Будто в насмешку.
|
|
|
|
27.01.2011, 14:06
|
#13
|
в поисках статуса
Регистрация: 10.04.2009
Сообщений: 8,583
|
Re: Зимняя сказочка
Цитата:
Сообщение от Джон Маверик
Она заплакала, накинула старую меховую куртку и ушла. Навсегда, прочь от маленького домика с хрустальным потолком и заиндевелыми стенами
|
Увы, не Герда.
|
|
|
|
27.01.2011, 15:04
|
#14
|
Посетитель
Регистрация: 26.01.2011
Сообщений: 40
|
Re: Зимняя сказочка
Цитата:
Сообщение от Клетчатый
Увы, не Герда.
|
О, точно! А я думаю, ну что мне этот рассказ напоминает?!
|
|
|
|
27.01.2011, 15:54
|
#15
|
Сказочник
Регистрация: 06.04.2009
Адрес: Германия
Сообщений: 2,110
|
Re: Зимняя сказочка
Цитата:
Сообщение от Клетчатый
Увы, не Герда.
|
Да, не у всех получается растопить лед.
Цитата:
Сообщение от Eisen Herz
О, точно! А я думаю, ну что мне этот рассказ напоминает?!
|
Да, конечно. Не зря же там в конце льдинки сложились в слово.
|
|
|
|
27.01.2011, 17:18
|
#16
|
Злое Мамо Дино
Регистрация: 10.04.2007
Адрес: Рига , Латвия
Сообщений: 1,407
|
Re: Зимняя сказочка
Цитата:
Сообщение от Джон Маверик
Замените, пожалуйста, головной пост.
|
готого
|
|
|
|
27.01.2011, 18:51
|
#17
|
Пациент
Регистрация: 23.09.2010
Адрес: РФ Тула
Сообщений: 200
|
Re: Зимняя сказочка
Нормально! Мне нравится. Кай и Герда.Только пара очепяток. "фосфорицирует в темноте,"-фосфорецирует и "отточненные, ограненные," -отточенные.
|
|
|
|
27.01.2011, 19:23
|
#18
|
Сказочник
Регистрация: 06.04.2009
Адрес: Германия
Сообщений: 2,110
|
Re: Зимняя сказочка
Юджин Гебер, спасибо большое! Вот ведь, вычитывал несколько раз и все равно опечатки не заметил...
|
|
|
|
27.01.2011, 19:48
|
#19
|
нянь
Регистрация: 08.06.2009
Адрес: За краем Ойкумены
Сообщений: 3,178
|
Re: Зимняя сказочка
Джон Маверик, я немного подкорректировал очепятки и препинаки (далеко не все). Проверьте - может что-то не так? Если такой вариант подходит, то еще раз заменим головной пост.
Пауль и Паула жили на краю поселка, в домике под остроконечной крышей. Летом ухаживали за садом, в котором росли астры, гвоздики, настурции, душистые травы и всякие овощи, а зимой катались на коньках по замерзшей реке. Снег выпадал редко — раза два или три за весь год — но зато столько, что дома укутывались им по самые карнизы, а от реки оставались только золотые верхушки ив, сиротливо торчавшие над гладкой сверкающей белизной.
Днем Пауль работал, а Паула оставалась дома и вязала из яркого мохера шапочки, свитера и длинные пестрые шарфы, которые потом раздаривала или продавала на рынке. Не то, чтобы в семье не хватало денег. Как раз наоборот. Но Паула в душе была художницей и вязала так, словно писала маслом по холсту. Под ее тонкими спицами распускались цветы, вставало и заходило солнце, разлетались упругим веером разноцветные бабочки и осенние листья. В ее свитерах-картинах щеголяли все взрослые поселка, и — скажу вам правду — им завидовали даже столичные модники - а ребятишки никогда не простужались, потому что мохеровые солнца на шарфах грели не хуже настоящего.
Из остатков ниток Паула мастерила «цыплят» - клубочки, к которым потом приделывала картонные ножки и клювики — и дарила их мужу на новый год и на рождество, а перед тем, как спрятать под елку, подолгу держала в руках и думала о Пауле, напитывая талисманы любовью и теплом. Сам Пауль к «цыплятам» относился равнодушно, благодарил жену и ставил мягкие комочки на буфет, где их уже скопилось столько, что хватило бы на целую игрушечную птицеферму.
Он считал, что на праздники надо дарить что-то изысканное, в крайнем случае - полезное. Поэтому перед рождественской неделей ездил на пару дней в город и привозил оттуда то бижутерию в продолговатых бархатных пеналах, то свертки с атласным или шелковым бельем, то витые, пахнущие хвоей свечи. Однажды привез большого, в половину человеческого роста, гнома – Паула сначала подумала, что стеклянного. Очень красивого. Но от фигурки исходило такое пронзительное сияние, одновременно живое и недоброе, что Пауле стало зябко. Она прикоснулась к влажно блестящей косичке и словно обожглась — ладонь сразу защипало. Пальцы онемели и намокли, под ними образовались крошечные лунки.
«Это лед, - сказал Пауль. - Он обработан специальным составом и не тает при комнатной температуре. Только не ставь его у камина, хорошо? Не знаю, доживет ли до весны, но хоть полюбуемся. Он фосфорицирует в темноте, погляди... вот, я сейчас погашу свет».
Любоваться гномом Пауле не хотелось. Она тихо скользнула в ванную, включила горячий душ. Вернее, хотела включить горячий. Вода из трубы текла холодноватая и вялая и не согревала, а только дразнила иллюзией тепла.
Пауль полулежал на диване в темной гостиной и, точно зачарованный, смотрел на странную сидячую скульптуру с желтыми волосами и в смешных тапочках. Разноцветный лед тягуче переливался в скользящих лучах единственного на всю улицу фонаря. Гном — вернее, это была гномиха — улыбался одним уголком рта, едва заметно, чуть-чуть. Другая половина лица оставалась серьезной. Пауль щурился на тусклое свечение, и в его голове сами собой, точно звезды в пустоте, вспыхивали слова. Яркие, отточенные, ограненные, словно бриллианты, безупречно-правильные. Это были слова волшебства. Из них сами собой складывались строки, а затем — стихотворные катрены. Пауль чувствовал себя оленем, которого ранили в сердце вишневой косточкой. Вернее, ранили давно, но только сейчас косточка неожиданно начала прорастать.
Под утро Паула проснулась от холода. Встала, дрожа, и попыталась растопить камин, но пламя едко дымило и шарахалось от ее рук. Наконец, тонкий золотисто-оранжевый росток пробился сквозь копоть и черноту, но выглядел болезненным и чахлым.
Гнома поставили между елкой и буфетом, подальше от открытого огня. Несмотря на чудо-состав, лед за ночь подтаял, желтые косички истончились, а лицо слегка оплыло, сделалось обиженным и злым. Полуулыбка превратилась в усмешку. Во всяком случае так казалось Пауле. В том месте, где разноцветная вода пропитала паркет, из пола выросла крошечная сосулька-сталагмит.
«Вот, просил тебя так сильно не топить», - недовольно сказал Пауль. - «Да я замерзла во сне, - оправдывалась Паула. - Холодно у нас. Посмотри на термометр, четырнадцать градусов». - «А тебе сколько надо? И что он показывает, висит на самом сквозняке. Вот, куда нужно, - и сорвав со стены пластиковую трубочку, поставил ее на полку над камином. Красный спиртовой столбик тут же пополз вверх. Пауль удовлетворенно кивнул. - Девятнадцать. А говоришь, замерзла».
Но Паула все равно тряслась от холода. Чем дальше — тем сильнее и мучительнее, до слез, до боли в суставах, до судорог в онемевших пальцах. Хотела связать себе шарф или свитер, но в доме, как назло, кончились нитки, а в магазине вместо теплого желтого мохера осталась только холодная синяя полушерсть.
Медленно тянулась рождественская неделя. Пауль большую часть дня проводил за письменным столом, сочинял стихи — длинные и завораживающие - и маленькие истории. Ему казалось, что его мысль обнимает весь мир, тогда как на самом деле она сжалась до размеров горчичного зернышка. Удивительная иллюзия.
Он полюбил пустоту и тишину, и печальную красоту падающего снега. А снег теперь шел все чаще и чаще, почти каждый день. Даже в ясную погоду за окном плясали белые мухи, облепляли стекло, лунными блестками оседали на карниз. Их тянуло к домику под остроконечной крышей сильнее, чем железную стружку к магниту или мотыльков к горящему фонарю.
«Это все твой гном, - жаловалась Паула, робко ставя на край стола чашку горячего кофе. Но кофе тотчас остывал, и Пауль морщился, отхлебывая тошнотворно-прохладный напиток. - Твой ледяной идол. Совсем дом выморозил. Посмотри, как ухмыляется, как будто смеется над нами».
«Ну, что гном? Причем тут гном? - Пауль нервно передергивал плечами. - Ну, выкинь его, если хочешь... Я его тебе на рождество подарил. Подарки нельзя выбрасывать, это все равно, что плюнуть в лицо человеку. Но ты выкинь, если не нравится».
Паула, молча, кусала губы — не в ее правилах было плевать кому-либо в лицо, а тем более, любимому мужу — и незаметно подвигала гнома ближе к огню.
Ледяная скульптурка постепенно таяла и, точно злокачественная опухоль, расползалась по дому, прорастала метастазами то здесь, то там. Потолок в сверкающей бахроме сосулек, тоненькая корочка инея, забелившая скатерть ломкими снежными цветами, ледяная горка в углу, рядом с ящиком для обуви. Серебряные разводы на стенах и бриллиантовые подвески на люстре. Красиво до умопомрачения. Нытье Паулы раздражало, а хрусткая белизна комнат успокаивала, возвращала целостность, погружала в светлую, приятную задумчивость.
К новому году от гнома осталась желто-синяя лепешка, зато дом превратился в сказочный ледяной дворец. Только под елкой темнело незамерзшее пятно, да от горстки «цыплят» на буфете тянулась узкая черная проталинка.
«Я не могу растопить камин, дрова обледенели... И плита больше не греет, - голос Паулы с трудом пробился сквозь толстую подушку снега. - Не на чем приготовить обед».
«Не надо, - отмахнулся Пауль. - Сделай бутерброды или еще что-нибудь. Я не хочу есть. И, вообще, оставь меня в покое».
Она заплакала, накинула старую меховую куртку и ушла. Навсегда, прочь от маленького домика с хрустальным потолком и заиндевелыми стенами. Обратилась в ледяной столп или растворилась в стылой слякоти облаков и крошеве вьюги. Говорят, ее видели на другом берегу реки. Может, врут.
Пауль не искал жену. Он сидел за столом у потухшего очага и, так как чернила в ручке застыли, писал осколками фиолетовой сосульки по снежному пространству листа. Ровные блестящие буквы стягивались в строчки, строчки - в морозные узоры. А потом льдинки выскользнули из его окоченевших пальцев и сложились в слово «любовь». Будто в насмешку.
|
|
|
|
27.01.2011, 22:31
|
#20
|
Сказочник
Регистрация: 06.04.2009
Адрес: Германия
Сообщений: 2,110
|
Re: Зимняя сказочка
grianatoly, вот честное слово не уверен в некоторых вещах. Здесь речь не об авторской пунктуации, просто не знаю, как надо. может, я такой безграмотный...
Цитата:
Сообщение от grianatoly
Но Паула, в душе, была художницей и вязала так, словно писала маслом по холсту.
|
Разве "в душе" надо в запятых?
Цитата:
Сообщение от grianatoly
Поэтому перед рождественской неделей ездил на пару дней в город и привозил оттуда: то бижутерию в продолговатых бархатных пеналах, то свертки с атласным или шелковым бельем, то витые, пахнущие хвоей свечи.
|
Наверное, можно поставить двоеточие, не знаю...
Цитата:
Сообщение от grianatoly
Полуулыбка превратилась в полу-усмешку
|
А почему полуулыбка слитно, а полуусмешка с тире в середине? Это у меня так было?
|
|
|
|
|
|
Ваши права в разделе
|
Вы не можете создавать новые темы
Вы не можете отвечать в темах
Вы не можете прикреплять вложения
Вы не можете редактировать свои сообщения
HTML код Выкл.
|
|
|
|
Текущее время: 09:30. Часовой пояс GMT +3.
|
|
|
|