Современная поэзия, стихи, проза - литературный портал Неогранка Современная поэзия, стихи, проза - литературный портал Неогранка

Вернуться   Стихи, современная поэзия, проза - литературный портал Неогранка, форум > Лечебный корпус > Приёмный покой

Приёмный покой Лечим таланты без фанатизма: Градусник. Грелка. Лечебная клизма.



Ответ
 
Опции темы

Сон разума

Старый 10.04.2014, 00:11   #11
Сказочник
 
Регистрация: 06.04.2009
Адрес: Германия
Сообщений: 2,110

Re: Сон разума


Я — виртуальный, ты — виртуальная

3D-очки мне подарили на шестой день рождения, и то я считаю, что поздновато. У всех моих друзей уже были такие — и не первый год. А меня воспитывала бабушка, считавшая, что «нечего залеплять детям глаза всякой ерундой, пусть видят мир таким, какой есть». Вот и нахлебался я за шесть лет этого мира, пресного и бесцветного, как вода из-под крана.
Нет, в самом деле. Допустим, идет по улице автобус. Обычный икарус с гармошкой посередине, а в нем едут на работу люди. Банально до тошноты. Автобус тормозит у остановки, и люди выходят... Вы еще не уснули со скуки? А теперь представьте, что в икарус бьет ракета или противотанковый снаряд. Взрыв, столб огня, дым до небес, оторванные руки-ноги на асфальте, кишки на фонарном столбе... Уже интереснее, правда? У водителя снесло полголовы, но он, корчась от боли, мужественно выводит автобус — вернее, то, что от него осталось — из-под обстрела. А у тебя кровь бурлит адреналином, как ручьи весной. Хочется бежать вприпрыжку, радуясь, что не тебя настиг снаряд — хоть и понимаешь, что никогда он тебя не настигнет, ведь это всего навсего иллюзия.
Самое главное, что никто не пострадал. Пассажиры спокойно читают газеты или глазеют в окна, водитель крутит одной рукой баранку и одновременно жует гамбургер, запивая его кока-колой. Зеваки пялятся с тротуаров. Не каждый из них видит взорванный автобус, кому-то он представляется похоронной процессией, или свадебным поездом, или сонмом херувимов. Разные есть модели очков.
В общем, и тебе хорошо, и всем хорошо.
Те первые очки, разумеется, были детскими. Никаких кишок на столбах и оторванных частей тела. Ничего, что может травмировать ребенка. Минимум крови и максимум антуража. Прохожие — такие обычные в рубашках и джинсах — выглядят куда лучше в бронежелетах, с касками на головах и с автоматами через плечо. А большеглазые анимешные девочки в доспехах — те еще амазонки! Танки на шоссе вместо грузовиков и танкетки вместо легковушек...
Есть такая онлайновая компьютерная стрелялка: «Звездная лига», в которой все борются против всех. Чудесный боевой мир с отважными героями — ловкими, сильными, вооруженными до зубов. Гибкие тела, получеловеческие, полузвериные. Опасный пейзаж, где за каждой кочкой прячется ядовитая змея, или тарантул, или саблезубая крыса. Сотни способов умерщвления — от легких пик до ядерных бомб и экзотических ядов. В подобие этой виртуальной вселенной погружали мои первые очки.
В пятом классе я сменил их на подростковые — очень близкие к тем, которые ношу сейчас. Да, та же стрелялка, только более сдержанная, более аскетичная и, не побоюсь этого слова, более мужская. Анимешные девчонки уступили место сексапильным девицам в легких металлических бикини.
Война в реальности — трагедия. Война в виртуале — игра. Разве можно прожить на свете, не играя? Да, и меня порой терзали сомнения, а вдруг я что-то упускаю? А что если где-то совсем рядом, буквально у меня под носом, расцветает удивительная, редкая красота, которую я в своих очках не вижу или принимаю за что-то другое? Все мы через это проходим. Сомнение в подлинности своего собственного, субъективного мира. Это, конечно, болезнь взросления. Если задуматься, любое восприятие субъективно, что в очках, что без очков.
Иногда я снимал их, как бы случайно, посреди улицы, или сидя дома за столом, или в кафе, или на работе, или в кино. Делал вид, что в глаз попала соринка. Кусочком фетра протирал стекла. Не то, чтобы это считалось неприличным — снимать 3D-очки в общественном месте, но должен я был как-то объяснить — себе и другим — столь необычный поступок?
Сейчас я уже так не делаю. В мои годы потерять иллюзии — все равно, что лишиться зрения. Но молодость любопытна. Более того — недоверчива. Ей кажется, что где-то существует абсолютная истина, прекрасная в своей абсолютности, тогда как на самом деле истин много. А точнее, у каждого своя.
«О чем, на самом деле фильм, который смотрю? - спрашивал я себя. - Действительно ли, аппетитно мясо на моей тарелке? Сочное, с кровью... а на вкус — подошва подошвой.
Так ли красива амазонка в кованом лифе и короткой юбочке из длинных сверкающих лезвий?»
Она стояла на обочине дороги, небрежно опираясь на копье. Две черные косы струились по смуглым плечам, и в каждую было вплетено по живой гадюке. Грациозная, но мускулистая. Совсем юная и хрупкая на вид — но попробуй, такую тронь. Настоящая боевая подруга.
Я подошел — змеи зашипели, а девчонка улыбнулась. Мы разговорились на удивление легко, как будто много лет знали друг друга. Как брат с сестрой или товарищи по оружию. Естественно, я не утерпел, взглянул на нее украдкой, поверх стекол. Вирра — так звали амазонку — оказалась дворничихой, кстати, не такой уж и юной, далеко за двадцать, и в руках она держала не копье, а обыкновенную метлу. Одета в какой-то замызганный серый балахон. Косы — тоньше и короче раза в два, темно-русые — и все-таки настоящие косы, перехваченные, конечно же, резинками, а не змеями. И мордашка ничего, симпатичная. Мне этого было достаточно. Я тут же снова поднял очки на глаза и постарался забыть то, что увидел.
Через два месяца мы поженились. Да, это была любовь. Меня виртуального к ней — виртуальной. Рано утром я просыпался от скребущего — точно наждаком по сердцу — звука и, сладко потягиваясь, еще слепой со сна, ощупью искал на тумбочке родные 3D. Выглядывал в окно и видел ее — мою боевую подругу с копьем наперевес — на влажном пятачке асфальта разящую врага. На самом деле она подметала дворик, но не все ли равно? Как я уже сказал, истина у каждого своя.
По вечерам, после работы, она встречала меня у камина и, чуть смущаясь — что, кстати, ей необыкновенно шло, этакая смесь воинственности и кротости — протягивала на кончике ножа огромный, сочащийся кровью кусок мяса. Мы возлежали на леопардовых шкурах и потягивали вино из хрустальных бокалов.
Что? Откуда, говорите, в квартире мелкого служащего и дворничихи взялись супердорогие леопардовые шкуры да еще и хрусталь? Ну, хорошо. Мы лежали в гостиной на ковре, тесно прижавшись друг к другу, и пили апельсиновый сок из граненых стаканов. Так вам больше нравится? Мне — нет. Но, скажете, такова реальность? А что такое реальность?
Ночью наши 3D-миры покоились рядом, на тумбочке, оправа к оправе — и готов поклясться, им было так же хорошо вместе, как нам, их влюбленным хозяевам. Загадочно мерцая в лунном свете, они, должно быть, поверяли друг другу свои чудесные сны. Что ж, иногда бессловесным предметам легче договориться между собой, чем людям.
Не прошло и полугода, как Вирра захотела малыша. Поскольку я был категорически против, она просто купила детскую кроватку и коляску и сделала какой-то специальный апгрейд очков. Невидимый ребенок не очень мешал, но лишняя мебель раздражала. Я чувствовал себя полным идитом, гуляя по выходным с женой и пустой коляской, которая, как на зло, не желала выглядеть хоть чем-то приличным. Не знаю почему, но мои очки оставались не властны над ней.
Странно было видеть улыбку Вирры, обращенную не ко мне, слышать ее глупое сюсюкание, заботливые и ласковые слова. Моя боевая подруга словно впала в маразм. Я терпеливо ждал, пока она наиграется. Но время шло — и ласковые слова становились все истеричнее.
Как-то раз, осенью, мы пришли с прогулки, и, отряхивая колеса от налипших листьев, моя жена сказала:
- Он хороший... только совсем не растет.
Ее голос звучал виновато. Я пожал плечами.
- Наверное, надо сделать еще один апгрейд.
- Да, но... Знаешь, Лео, так чудно думать, что на самом деле его нет.
- На самом деле много чего нет.
- Это так, но... - она помолчала. - Давай, продадим кроватку и коляску?
- Ну, наконец-то!
Я, действительно, обрадовался. А Вирра, стояла, задумавшись, опустив голову, и мыском кованого сапожка растирала на паркете кленовый лист.
- Значит, так и сделаем, - сказала она твердо. - Но сначала... не хочешь ли ты на него взглянуть? Хотя бы раз?
- На кого? - не понял я.
- На того, кого я любила... - Вирра вздохнула, но когда она вскинула голову, в глазах плясали язычки пламени. - Нет, дело не в нем. Нельзя ведь любить пустоту, правда? И все-таки, давай махнемся очками? На один день. Мы уже не первый год вместе, а ничего не знаем друг о друге. Неужели тебе не хочется увидеть мой мир — и показать мне свой?
То, что она предлагала, было чистейшим безумием. Психологи категорически не советуют примерять чужие очки.
- Хочется, - кивнул я.
Любопытство оказалось сильнее острожности.
На следующий день я ушел на работу в ее очках, а она спустилась мести улицу — в моих.
Вечером, придя домой, я нашел на столе записку: «Ты чудовище. Я ухожу от тебя. В.»
Так закончилась моя семейная жизнь. Боевая подруга оказалась обыкновенной мямлей. Тьфу.
Кстати, в ее мире мне совершенно не понравилось. Лебеди, единороги, радуги в полнеба... Какой-то розовый сиропчик.
Джон Маверик вне форума   Ответить с цитированием
Старый 10.04.2014, 00:12   #12
Сказочник
 
Регистрация: 06.04.2009
Адрес: Германия
Сообщений: 2,110

Re: Сон разума


Вопрос без ответа

Мишатка отрыл ее в кладовке, из-под груды старых вещей, ломаной пластиковой посуды и тряпья — в общем, всего, что не годится на растопку. Случайно сохранившаяся, без обложки, но с грязным от пыли титульным листом, она пахла бумагой и плесенью. Почти как папина фотография, только еще таинственней и печальней. Ее страницы манили россыпью букв, округлых и четких, совсем не похожих на полуслепой, нервный шрифт «Боевого листка».
В свои неполных четыре года Мишатка уже умел читать — и не по складам, а быстро и гладко, с выражением, как настоящий телевизионный диктор. Тренироваться, правда, было не на чем — кроме еженедельной информационной газеты, пестревший сводками с фронтов, но и малопонятный «Листок» мальчик проглатывал за пару дней. Так нравилось ему это занятие, что и во сне грезил он словами и фразами, глухо бормоча в подушку газетные лозунги.
Другой бы мальчишка побегал во дворе, но Мишатка ходил нескладно, бочком, приволакивая правую ногу. Он и правой рукой владел плохо — не мог до конца разжать кулачок. Так и ложку за едой держал скрюченными пальцами, и карандаш, пытаясь рисовать или выводить на полях «Боевого листка» дрожащие буквы. Приноровился. Неудобно, конечно — такие рука и нога, но мать говорила, что это хорошо. По ее словам выходило, что Мишатке повезло, и даже очень, потому что когда он вырастет, его не возьмут на войну и не убьют, как папу.
Война, говорила она, никогда не кончится, а если кончится, то сразу начнется другая. Так устроен мир, а почему он так устроен, Мишаткина мать не объясняла. Только вздыхала и по рассеянности ставила на стол третью тарелку.
Вообще, выходило так, будто отец — хоть и убитый — незримо жил с ними. В шкафу висело его пальто, в ванной, на полочке стояли принадлежности для бритья, и то и дело, то под креслом, то под кроватью, находились его мелкие вещи: носки, майки, тапочки. Бывало, когда Мишатка не мог заснуть, он слышал в коридоре его шаги — не мышиную поступь матери, а глуховатый, уверенный стук мужских каблуков, под которыми жалобно проседали половицы.
Настоящий цвет траура — серый. В черном всегда есть невольное кокетство, неуместная для скорбящего яркость. Мать изо дня в день носила одно и то же платье цвета мокрой золы, поверх которого в холодное время года накидывала войлочное пальто, тяжелое и плотное, как солдатская шинель. Серой была вареная картошка, которую Мишатка, прежде, чем съесть, подолгу толок вилкой — так ее казалось больше, и скатерть на столе, и пыль на полках, и металлическая рамка папиной фотографии, и грубая, крупнозернистая бумага «Боевого листка».
И только извлеченная из кладовки книга выбивалась из всеобщей траурной серости. Ее страницы отливали желтизной и щеголяли нарядным черным шрифтом. Мальчик сперва положил ее на трюмо, рядом с портретом отца, потому что называлась она «Тибетская книга мертвых», а мертвым в их доме был только Мишаткин папа. Там она и лежала, дразня угольно четкой надписью на титульном листе. Несмотря на мрачный заголовок, от нее веяло едва уловимым ощущением праздника и спокойной, неподвластной времени мудростью. Мишатка подходил к трюмо на цыпочках. Осторожно, как волшебный ларчик с подарками, приоткрывал книгу — и снова закрывал. Он знал, что брать чужое — плохо. Но потом любопытство пересилило, и мальчик решил, что папа не обидится, если он немного почитает.
Забравшись с ногами на тахту, Мишатка бубнил себе под нос. В книге было много новых слов, которые он не понимал и то и дело теребил мать. Усталая после двенадцатичасового рабочего дня, она примостилась с шитьем у стола, там, где гуще лежал красный, позднезакатный свет.
- Брось ты эту газету, сыночка, - сказала она в сердцах. - Не забивай себе голову.
- Это не газета, - обиженно возразил мальчик, - а папина книга. Мам, а кто такие демоны?
- Почем я знаю. Отцу твоему было не до книг.
- Вот тут написано, что они все время борются друг с другом. Совсем, как мы. Мама, - спросил он звонко, - значит, мы и есть демоны?
- Наверное. Не знаю.
Мать с досадой повела плечами. У нее болели руки. Кожа потрескалась, из царапин сочилась кровь. Пальцы из-за этого трудно сгибались, роняли иголку, а нужно было починить сыну брюки и летнюю курточку. И спать хотелось — до обморока, до темноты в глазах. Уснуть и проснуться в каком-нибудь другом месте.
Мишатка искоса глянул на нее и продолжал читать.
- ...ты увидишь тускло-желтый свет из мира людей... Люди... Мам, а люди кто такие?
- Не знаю, - повторила измученная мать.
Нелегкий быт не оставлял ей ни времени, ни сил на пустые разговоры.
Джон Маверик вне форума   Ответить с цитированием
Старый 10.04.2014, 00:12   #13
Сказочник
 
Регистрация: 06.04.2009
Адрес: Германия
Сообщений: 2,110

Re: Сон разума


Не можешь говорить — пой!

Как же я устал от ее болтовни! Говорливые женщины невыносимы, а ей в этом искусстве, казалось, не было равных. Стоило мне переступить порог, а она уже тут как тут — как холодным душем окатывала. Лаской отбирала шапку, пальто и тотчас, не сходя с места, выплескивала на меня полтора ведра новостей. И про погоду — как будто я сам, приходя с улицы, не знал, идет там дождь или снег — и про телепередачи, и про хозяйство, и про соседей, и про соседского кота... и просто какие-то свои мысли. Она все время о чем-то думала, фантазировала, мечтала. Домашняя работа, увы, занимает руки, но не голову.
Не то чтобы Мартина по натуре была такой пустомелей, но когда два года сидишь взаперти, отлучаясь из дома разве что в банк или в магазин, когда целыми днями никого не видишь и не слышишь — поневоле копится внутри невысказанное и проливается на голову первого встречного.
Я не слушал, вернее, старался не слушать. Молча кивал, улыбался невпопад, а когда становилось совсем невмоготу, прерывал поток ее слов кротким: «Марти, у меня мозги кипят, давай сегодня поедим в тишине?»
Слава Богу, она хотя бы ни о чем не спрашивала, а если спрашивала, то не ждала ответа. По сути, она разговаривала сама с собой. Это было что-то вроде спектакля одного актера, а я служил для него декорацией. Так люди, бывает, изливают душу перед собакой или кошкой, или пьют, чокаясь с зеркалом.
В тот вечер она, должно быть, что-то вспомнила или узнала — что-то важное для себя — и очень хотела поделиться со мной. Давно я не видел Марти такой оживленной, но удивиться не успел, потому что она затараторила:
- Клаус, ты не поверишь, это невероятно! Я сейчас расскажу... Это касается моего брата.
Надо же, а я и не знал, что у Марти есть брат. Или был? Мне почему-то казалось, что она сирота, без роду и племени, и, если и не выросла в детском доме, то, во всяком случае, давно не поддерживала отношений со своей семьей.
- Потом, потом, - я отстранял руки жены, а она вилась вокруг меня, как вьюнок, пытаясь заглянуть в лицо, и глаза ее блестели. - Давай, что ли, ужинать, после поговорим. Вымотаешься, как черт на работе, а тут ты со своим... отдохнуть не дашь. Ну, на черта мне сдалась твоя родня?!
Получилось невольно грубо.
- Всегда ты так. После да после.
Она как-то сразу сникла, сузилась и побледнела, как вдали от фонаря бледнеет и гаснет тень. Отошла бочком, потирая висок.
Мы поели молча.
Наслаждаясь безмолвием, я смаковал блинчики с медом, и они показались мне вкусными, как никогда. Конечно, я понимал, что обидел Марти, но решил отложить примирение на потом. Пусть подуется вечерок — и подержит рот на замке. Какое блаженство, когда никто не трещит над ухом, и можно спокойно посидеть, почитать газету, сыграть с компьютером партию в шахматы, почитать, подумать... Не хочу оправдываться, но, увы, и на работе, и дома — мне отчаянно не хватало одиночества.
В тишине, уже с оттенком вины, я повторял про себя: «На кой черт мне сдалась ее родня! Своей не хватает, что ли? Все эти кузины и кузены, бабушки и дедушки, дядьки и тетки...» Хотя у меня не было родных братьев и сестер, я, в отличие от Марти, вырос в большой — и совсем не дружной — семье. Многочисленные родственники постоянно грызлись между собой: из-за детей, из-за денег, и Бог знает из-за чего еще. Помню, как моя кузина, разозлившись на мою мать, навязала ей немую тетушку Эльку. Мне было тогда лет пять или шесть... Робкий, слегка аутичный ребенок, я не терпел в доме посторонних. Но тетушка мне понравилась. Трудно сказать чем, вероятно, именно своей молчаливостью. Она ведь не могла говорить, даже не мычала и не издавала никаких звуков, как это обыкновенно делают немые. Только смотрела испуганно, чуть исподлобья, почти собачьими глазами, которые все понимали, и страдали от этого понимания. В нашей маленькой трехкомнатной квартире тетушка Элька всем мешала и, как ни старалась тихо забиться в уголок, то и дело попадалась на пути — то маме, то деду, то отцу... Я видел, как кривились их лица, когда притворно бодрыми голосами они спрашивали: «Ну, как дела?»
Тетушку в семье считали слабоумной, кем-то вроде большого и глупого ребенка, который никогда не повзрослеет. Чужого ребенка. А кому нужны чужие дети, вдобавок еще и больные? Нет, глухой она не была. Ее недуг назывался странным и красивым словом «афазия».
Как-то раз, вечером, я услышал, как тетушка Элька напевает в душе. Лилась вода, звонко, как по карнизу капель, барабанила по металлической ванне, и тонко гудели трубы — но и сквозь гул я отчетливо разобрал слова. Тетушка пела — мелодично и на удивление отчетливо — про открытое окно, соловья и глубокую грусть — что-то красивое и печальное. У нее оказался приятный, грудной, чуть надтреснутый голос.
Потрясенный открывшимся коварством, я бросился на кухню.
- Мам, пап, а наша Элька — притворщица! - закричал с порога.
- С чего ты взял? - строго спросил отец.
Мать вздохнула и отвернулась к плите, но я видел, как гневно вздернулись ее плечи.
- Она поет в ванной! Под шум воды! А притворяется, что не умеет говорить!
Смущенные улыбки расцвели на лицах родителей.
- Нет, сынок, - сказал отец, - она не притворяется. Видишь ли, петь и говорить — это совсем разные вещи. Это два совершенно различных состояния, как вода и пар, понимаешь?
Я не понимал.
- Как день и ночь. То, что ты не можешь сделать при свете дня, из-за стыда, боязни, каких-то предрассудков, то вполне способен делать ночью, в темноте. Ну, как еще тебе объяснить? Попробуй — увидишь сам.
И я попробовал.
Поздно вечером, когда родители уснули, я прокрался в душ, открутил оба крана и — запел. Сначала нескладно, ломко, пугаясь собственного голоса. Потом — смелее и смелее. Мне аккомпонировало веселое серебряное стаккато. Из стен душевой, как масло из пирожка, вытопились солнечные пятна. Понемногу и я развеселился. Забыл, что за дверью спит семья, и что уже поздно, а завтра рано вставать, и что за вылитую просто так воду надо платить. Обо всем на свете забыл, словно перенесясь в другую вселенную. В моих жилах радостно вскипела кровь и обратилась в пар. Я сделался легким и пустым, как воздушный шарик, бился на тонкой ниточке звука и не улетал только потому, что мне было хорошо — здесь и сейчас.
Так я поверил в магию пения. В два агрегатных состояния души. Вернее, в три, потому что когда молчишь — ты один человек, когда говоришь — другой, а когда поёшь — третий, совсем не похожий на первых двух. Маленькое чудо — из тех повседневных чудес, мимо которых обычно проходишь, не замечая. А замечая ненароком, думаешь: «Ну, ничего себе! Как удивителен, оказывается, мир!»
А ведь Марти собиралась рассказать о своем брате. Может быть, такую же чудесную историю? Легенду собственного детства. Мне вдруг захотелось ее послушать, но я не торопился, длил ставшее тягостным молчание. Только перед сном не выдержал — приобнял жену за плечи.
- Ну, что там с твоим братом?
Она шмыгнула под одеяло и скорчилась под ним, утопив лицо в подушке. Только светлый вихор торчал наружу.
- Завтра, Клаус. Очень голова болит...
Ее бил озноб.
Мне так и не довелось услышать ту историю. Ночью у Марти случился инсульт, навсегда лишивший ее дара речи.
«Это еще не самое худшее, - говорили врачи. - Некоторые после такого остаются парализованными, а ваша жена, по крайней мере, способна себя обслуживать. Учитесь понимать друг друга без слов».
И мы учились. Мы очень старались, но человек без речи — это не совсем человек. За пару месяцев ее глаза сделались собачьими — огромными и жалкими. В них невозможно было смотреть без слез.
- Если не можешь говорить — пой! - умолял я ее, но и петь она не могла.
Наверное, моя тетка все-таки была притворщицей.
Джон Маверик вне форума   Ответить с цитированием
Старый 10.04.2014, 00:13   #14
Сказочник
 
Регистрация: 06.04.2009
Адрес: Германия
Сообщений: 2,110

Re: Сон разума


Тоннель

Двадцать первый век — время глупых и опасных чудес. Не проходило и дня, чтобы кто-нибудь не заблудился в искривленном пространстве или не вывихнул ногу, вляпавшись со всей дури в аномальную зону.
А на летающих тарелках свихнулись все, от мала до велика. Не видел их разве что слепой или совсем уж не наблюдательный. Если верить сплетням, их было больше, чем воробьев. Каждый день атмосфера вскипала неопознанными объектами, как мыльными пузырями. Как будто в недрах планеты или на дне океана лежал кто-то огромный и, вдыхая камни или воду, выдыхал летающие тарелки.
Конечно, строились догадки. «Это наблюдатели, - говорили одни. — Земля вступает в новую эру, и вот, эти разведчики посланы к нам, чтобы определить, готовы ли мы к переходу».
«Инопланетяне планируют вторжение», - предостерегали другие. «Да нет, изучают нас, как мышей или кроликов», - возражали третьи. А четвертые пожимали плечами: «Какие НЛО? Это секретное оружие американцев или русских. Для них весь земной шарик — полигон. А вы, дураки, уши развесили».
Так или иначе, но все вокруг изумлялись и чего-то ждали. Только с Мареком не происходило ничего необычного. Вероятно потому, что, когда-то доверчивый, как все дети, к своим четырнадцати годам он стал законченным скептиком. А со скептиками никогда ничего особенного не происходит.
Потрепала Марека жизнь. Развод родителей. Отчим-шизофреник. Каково жить под одной крышей с психически больным, знает лишь тот, кому эта доля выпала. Вроде и не злой человек, но такая от него исходила вязкая, густая чернота, что за пару лет квартира оказалась забита ей, как сажей, от пола до потолка. Ни одного светлого уголка не осталось.
Мать старилась на глазах. У Марека сжималось сердце при взгляде на ее вялое, невыразительное лицо, словно паутиной затянутое сетью морщин. Она становилась все больше и больше похожа на отчима. После школы Мареку не хотелось идти домой, но и компании он не любил. Так что деваться ему было некуда.
Вот тут бы и случиться чему-нибудь необыкновенному, выходящему из ряда вон. Счастливым людям не нужны чудеса. А для таких, как Марек, они — глоток свежего воздуха посреди духоты. Знак, что есть за пределами вязкой, черной беды что-то иное — может быть, прекрасное или хотя бы интересное, забавное, смешное. Да какое угодно. Главное, знать, что мир не однородно-темен.
Потому, даже не веря и в душе посмеиваясь, и прилипал он к группкам самозванных «контактеров». В школьных холлах во время паузы подростки спорили до хрипоты.
- А я тебе говорю, она — как большое чайное блюдце, до краев налита золотой водой. И переливается вся, как рождественская гирлянда.
- Бассейн, что ли?
- Сам ты бассейн, она над водокачкой висела.
- А я с нашего балкона видел, так она, знаете, какая? Большой огненный шар, чувствуется, что пустой внутри. Прыгала, как мяч, по вехушкам елок. Я думал — подожжет. Тем более, в такую сушь. Пожар будет.
- Во-во! Огненные круги, и вращаются в разные стороны!
- Нет, они как падающие звезды!
- Гоните, парни. Не видели вы ничего, а за другими повторяете. Я в прошлом году две штуки засек над многоэтажками. Шли гуськом, как альпинисты в связке. Два прозрачных эллипсоида с чем-то желтым внутри...
В общем, по всему выходило, что форма у этих неопознанных предметов — расплывчатая, и никто не мог ее толком описать. Но самую смешную штуку отмочил Петер. Он рассказал, как возвращался вчера домой, и был туман, белый и клочкастый, как скисшее молоко, прямо в нос лез... Такой густой.
- И вижу, огни в тумане — метров на десять над землей. Вроде как на меня несутся, и в то же время на месте стоят. - Петер от возбуждения размахивал руками, его круглое, глуповатое лицо раскраснелось. - Думаю, вот она, тарелка! А потом, как потянулись следом вагоны... И свет замелькал в окошках...
Ребята засмеялись.
- Ты пьяный был, что ли? Надо же, поезд с летающей тарелкой спутать!»
- Да не обычный это поезд! - оправдывался Петер. - У нас таких нет. Тонкий, блестящий. Похожий на серебряную глисту. И ехал бесшумно, будто не по рельсам, а по ватному одеялу.
Марек посмеялся вместе с остальными. Но под его весельем лежал все тот же слой черной сажи, давил на грудь так, что хотелось выть.
- То есть, они к нам на поездах летают? - забавлялись ребята. - Неопознанный летающий поезд, а что, звучит!
- Да где ты серебряных глистов-то видел?
Подростки неуклюже состязались в остроумии. Поднялся гвалт, и никто, кроме Марека не слышал, как Петер тихо сказал:
- Ну, почему летают? И почему к нам? А может, наша реальность — что-то вроде тоннеля в метро, а поезда ходят по расписанию?
После уроков Мареку позвонила мать. Сообщила, что отчима забрали в больницу, и ровным, бесцветным голосом попросила:
- Приходи пораньше, сынок.
- Нет, у меня сегодня дополнительный час по английскому, - ответил Марек и сглотнул плотный ком.
Он бесцельно побродил вокруг школы, опоздал на автобус, но не стал дожидаться следующего, а отправился пешком через лес. Вроде и дорога не длинная. Минут сорок, от силы пятьдесят, если быстрым шагом. Но Марек не спешил. Плелся, нога за ногу, останавливался, смотрел из-под ладони в голубоватый просвет между листьями, где, недоброе и сумрачное, стеклянело апрельское небо. От холодной земли поднимался туман, расползаясь по молодому подлеску. Клочьями вис на ветвях. Обтекал стволы, придавая пейзажу странный, сюрреалистичный вид.
«Тоннель, он и есть, - думал Марек, - тьма кругом, и где-то впереди — свет. Вот только дойдешь ли до него? Хватит ли сил? Пока дойдешь — ослепнешь от темноты...».
Тропинка исчезла. Все чаще на пути стали попадаться пеньки и мертвые деревья.
Он должен был давно уже добраться до дома, но лес не кончался, лишь слегка поредел, и почва под ногами стала мягкой, пружинила и хлюпала. Вершины берез больше не закрывали горизонт, зато подлесок загустел. Начиналась то ли вырубка, то ли болото.
«...На поезде, конечно, быстрее, - размышлял Марек. - Да только не останавливаются в тоннелях поезда. С чего мы взяли, что за нами наблюдают или готовят вторжение? Нет, они просто едут мимо. Они даже не догадываются, что мы здесь. Копошимся во мраке, как тоннельные крысы, и никому до нас нет дела».
Так горько стало ему, что хоть ложись на кочку и умирай. Он, и правда, лег. Бросил на землю школьную сумку. Расстелил курточку и скорчился на ней, подтянув колени к подбородку. Под щеку попала молния или еще что-то острое, но Марек терпел неудобство и боль. Словно хотел наказать себя за то, что существует.
Отчаяние незаметно перетекло в сон. И словно кто-то перелистнул страницу. Марек испуганно распахнул глаза и увидел, что наступила ночь. Он в незнакомом лесу. Холодно, мокро. Темнота — молочно-белая и влажная на ощупь — каплями оседала на лице. Мальчика пробрала дрожь, словно за шиворот ему кто-то насыпал пригоршню муравьев. Он огляделся и задрожал еще сильнее. На удивление ярко фосфорецировала длинная, как змея, коряга, освещая небольшой клочок земли, покрытый мхом и лишайником. Рядом, выпавший из сумки, валялся в луже мобильник.
Марек поднял его и попытался набрать номер, но телефон молчал. Промок, должно быть, или разрядился. Ну, и куда теперь идти? Мальчик побрел наугад, спотыкаясь о скользкие корни.
Вспышка. Ломкий, отраженный от мокрой коры блик. Ночной туман полоснули огни. Они не двигались и в то же время неслись навстречу, со страшной, нечеловеческой скоростью — из одного невозможного места в другое.
А потом цепочкой растянулись вагоны. Желтое мельтешение в окнах — такое теплое и уютное, словно не электрические лампы, а сама доброта сияла сквозь тонкие стекла. Поезд мелькал и длился, как в замедленной съемке. Марек различал силуэты, склоненные над книгами или газетами головы, руки на поручнях, видел мудрые улыбки и взгляды, исполненные сострадания и любви.
- Стойте! - крикнул он. - Возьмите меня с собой!
Вернее, хотел крикнуть. На самом деле его губы чуть шевельнулись, мягкие, как вата, но все его существо молило и взывало.
Поезд остановился. Бесшумно раздвинулись двери, вероятно, кто-то там, внутри, нажал на стоп-кран. Они приглашали войти — не тоннельную крысу, а человека, случайно оказавшегося за бортом. Вскользь Марек подумал о матери. Будет ли она искать его? Волноваться? Сожалеть о нем? Наверное, будет. Но не слишком. Ни на какие сильные чувства его мать была уже не способна. И, не тревожась больше ни о чем, Марек шагнул в золотой свет.


© Copyright: Джон Маверик, 2014
Джон Маверик вне форума   Ответить с цитированием
Старый 10.04.2014, 00:19   #15
Сказочник
 
Регистрация: 06.04.2009
Адрес: Германия
Сообщений: 2,110

Re: Сон разума


Цитата:
Сообщение от Клетчатый Посмотреть сообщение
Мишка прочитал бы, обязательно.
Ну, разве что.


Мира Кузнецова, посмотрю "мозаику судьбы". У меня тоже что-то вроде мозаики получилось, шесть миниатюрок, объединенных общей идеей. Четыре из них я уже выкладывал по отдельности, а вот как смотрится все вместе:

http://www.neogranka.com/forum/showt...347#post284347

Добавлено через 2 минуты

Ошибки, правда, так и не вычитал пока. Долго раскачиваюсь. Но в конце концов отредактирую все...

Последний раз редактировалось Джон Маверик; 10.04.2014 в 00:19. Причина: Добавлено сообщение
Джон Маверик вне форума   Ответить с цитированием
Старый 10.04.2014, 08:54   #16
Безнадёжный случай
 
Аватар для Мира Кузнецова
 
Регистрация: 12.05.2013
Сообщений: 787
Записей в дневнике: 9

Re: Сон разума


В обеденный перерыв прочту все. Пока могу сказать, что я, как читатель прошла и стадию созерцания ( даже возникла мысль устроить у себя клумбу с гиацинтами), сопереживания и резкой, почти физической боли от диссонанса. Захотелось закричать: "Взрослые, научите его видеть красоту во всем! В каждой мелочи...", а потом... навалилась мысль, что возможно видя эту точечную красоту, Мариус утратит возможность увидеть большее? "Лицом к лицу лица не увидать"....И может быть и нам нужно сделать шаг назад и увидеть новую картину мира? А потом взять мальчика за руку и отойти еще на шаг - и мир откроется нам новыми горизонтами?

Вот такие пока сумбурные размышлизмы...
Мира Кузнецова вне форума   Ответить с цитированием
Старый 10.04.2014, 18:36   #17
в поисках статуса
 
Регистрация: 27.10.2012
Адрес: Тернополь
Сообщений: 1,219

Re: Сон разума


Да, Джон, все вместе вызывает оглушительный эффект. Вроде совсем разные миниатюры, а все об одном - из каких мелочей, часто не замечаемых, состоит человек. Изумительный цикл, глубины не вычерпать.
Наталья Бугаре вне форума   Ответить с цитированием
Старый 10.04.2014, 18:40   #18
Сказочник
 
Регистрация: 06.04.2009
Адрес: Германия
Сообщений: 2,110

Re: Сон разума


Наталья, спасибо огромное! Да, их и надо читать вместе, я, наверное, сделал ошибку, что стал выкладывать по одной. Получились какие-то фрагменты единой, в общем-то картины.
Джон Маверик вне форума   Ответить с цитированием
Старый 10.04.2014, 18:56   #19
не в поисках статуса
Модератор
 
Аватар для Martimiann
 
Регистрация: 31.01.2010
Сообщений: 12,641

Re: Сон разума


Цитата:
Сообщение от Джон Маверик Посмотреть сообщение
Хотя все равно, наверное, не будут читать.
время, время... я нынче во время работы слушала аудиокниги из проекта олега булдакова "тёмные аллеи", и попались ваши "жёлтые бабочки". так и "прочитала".) очень понравилось. тем более, что у этого чтеца отличная дикция, и к тому же он потрясающе живо передаёт интонации героев и атмосферу.
Martimiann вне форума   Ответить с цитированием
Старый 10.04.2014, 19:26   #20
Сказочник
 
Регистрация: 06.04.2009
Адрес: Германия
Сообщений: 2,110

Re: Сон разума


Martimiann, Олег Булдаков очень хорошо читает... Он четыре моих рассказа начитал. И еще два - Олег Шубин для проекта "Фантаскоп". По-другому, но тоже хорошо.

Добавлено через 1 минуту

Если хотите, могу дать ссылки, где можно послушать.

Последний раз редактировалось Джон Маверик; 10.04.2014 в 19:26. Причина: Добавлено сообщение
Джон Маверик вне форума   Ответить с цитированием
Ответ

Метки
нет

Опции темы

Ваши права в разделе
Вы не можете создавать новые темы
Вы не можете отвечать в темах
Вы не можете прикреплять вложения
Вы не можете редактировать свои сообщения

BB коды Вкл.
Смайлы Вкл.
[IMG] код Вкл.
HTML код Выкл.

Быстрый переход


Текущее время: 16:28. Часовой пояс GMT +3.



Powered by vBulletin® Version 3.8.6
Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd. Перевод: zCarot
Права на все произведения, представленные на сайте, принадлежат их авторам. При перепечатке материалов сайта в сети, либо распространении и использовании их иным способом - ссылка на источник www.neogranka.com строго обязательна. В противном случае это будет расценено, как воровство интеллектуальной собственности.
LiveInternet