повесть Тунис глава IX

[ТихоновРоман]

Тунис.

Вообще, Тунис – это город, а страна – Тунисия.
Нас приютила марина «Port de Plaisance Tabarka», это самый запад страны.
В округе и вплоть до столицы, много машин с алжирскими номерами. Граница недалеко, а нравы в Алжире куда жёстче тунисских, и многие алжирцы приезжают сюда на выходные или в отпуск, дабы расслабиться. Благодаря нефти, газу и строгим порядкам в стране, алжирцы чувствуют себя в Тунисе белыми людьми, как европейцы в Прибалтике и на Украине, оттопыриваясь на все сто. Делюсь своими наблюдениями с Костей.
- Да, довольно похоже, круче только в Эфиопии на Рамадан.
– Причём тут Рамадан? Эфиопия вроде как православная страна?
– В том-то и дело! У соседей-мусульман жесточайший пост, а у них вино, кино и домино!
Правда, сейчас Грузия перехватывает пальму первенства. Всё-таки комфорта и безопасности в Батуми значительно больше, чем у африканцев.
Навестить лагеря поехали как всегда с Валерой. Пришлось делать крюк с заездом в столичные офисы.
«Хайвей» идёт вдоль всей страны по берегу моря, местность равнинная. Практически на всех электрических столбах свиты большие, как у аистов гнёзда. Заводить птенцов видимо больше негде.
Прекрасный по африканским меркам автобан, ехать можно до 110 километров в час. В дождь до 90. Иногда нас обгоняют легковушки, которые выжимают 150 и больше. В городах допустимая скорость - 50. С другой стороны, узкие улочки, нагромождения всего и вся на дороге и тротуарах, культура водителей и пешеходов, делают эту скорость в городе почти недостижимой.
Справа от шоссе и моря идёт единственное в Африке метро. Мы догоняем и легко отрываемся от синего трамвая из двух вагонов. Вид довольно винтажный. Называется «Метро» потому, что ширина между рельсами как раз один метр. В принципе, на нём можно проехать в большинство районов Тунисии.
Моя цель - местечко под Шаму, это горно-лесистая местность, недалеко от алжирской границы и районного центра - Кассерина. Салафиты из «Укба бин Нафи» имеют здесь куда больше влияния, чем правительство.
Один лагерь готовит муджахедов для Сирии и Ирака, в другом, смешанном, Валера покупает пять рабынь по 100 евро. Две из Чада и три из Нигерии, обычные негритяночки, ни бельмеса не понимающие, ни на одном из нормальных языков. Они «неверные», в смысле не мусульманки, а значит, не люди, и продаваются как скот или другой товар. Из пяти только две оказываются здоровыми, и я остался без пары.
Всё-таки кокаин – это стимулятор, настоящий допинг, и после пика физических и эмоциональных сил в Марокко, начинается энергетическая и эмоциональная яма. Самое лучшее в такой ситуации, это дать организму её пережить и восстановиться, а не взбадривать новыми дозами.
Девочки в этот раз были нужны как естественный стимулятор, просто для поддержания какого-то минимального тонуса. Оргий уже никто не устраивал.
Следующий лагерь в районе оазиса Тамерза. Это вновь алжирское приграничье, и примерно центр страны, если ехать с Севера на Юг. Голые, выжженные отроги Атласских гор, цвета сепии, и добротные асфальтовые дороги, варикозными венами тянущиеся в выжженых изгибах камня.
Поселение, в которое мы прибыли, находится в горе. В мягком песчанике выдолблены жилые и хозяйственные комнаты. Несколько убогих построек из необожжённого кирпича и пять-шесть бедуинских палаток. Начальник оказался настоящим туарегом и даже не вышел из своей палатки. Принимают нас его подчинённые. Их шеф не иклан (раб) или келюль (пастух), он касты жрецов, настоящий инислемен! Несмотря на то, что туареги 18 раз принимали ислам, и учат детей чтению и письму по Корану, языческие традиции здесь весьма сильны.
Но когда жрецу доложили, что приехали не просто проверяющие, а русские, он вышел из палатки и велит привести нас. Мы с Валерием представились.
– Русья?
– Русские, русские, – поклонившись, подтверждаем мы.
- Чапай! – вскрикнул старик, во всём синем.
– Чапай! – отвечаем по аналогии с «салям аллейкум – аллейкум асалям». На всякий случай, подняв правую руку, словно это был вождь индейцев.
Валера осторожно спрашивает сопровождавших, что такое «чапай»? В языке туарегов он понимает не больше, чем креветки в соусе «Тартар».
Начальника зовут Бадис. Он что-то говорит своим, и те приносят VHS-кассету с… фильмом «Чапаев» на арабском языке! Оказывается, это довольно широко известный фильм в узких кругах Магриба и Сухеля. В фильме есть сцена, где Чапаев говорит Петьке что-то типа: «Вот разобьём белых, эх, и заживём же тогда!» На этой сцене африканцы обычно вскакивают со своих ковров, и кричат что-то воинственное и радостное… Да, белых в Африке не любят давно и надолго.
Хотя, туареги и воюют в Мали вместе с ИГИЛ, за создание своего государства, против Французского легиона, бить «белых», как у Чапаева, пока не получается.
Валерий снимает офицерский кортик и преподносит в дар старику.
-Личное оружие русского морского офицера! –Валерий и протягивает его на ладонях. Старик принял подарок как должное, даже не кивнув, и стал внимательно рассматривать. К оружию у туарегов особый пиетет. Показывает царапину на клинке и спрашивает - что это?
- Как-то пьяные французские матросы, на Мадагаскаре, попутали берега, посчитав, что все бары и девки в Тулиаре – это их собственность, ну и пришлось объяснять, что они в корне не правы.
- О да, французы! Сколько я вырезал их во время войны в Алжире! – Дед заулыбался густо накрашенными глазами. Вообще, он в повязке по самый нос, но платок очень плохо скрывает его эмоции, да старик и не старается. Вдруг, он разворачивается и уходит к себе в палатку. Мы ждём, в недоумении посмотривая на оставшихся туарегов. Всё, аудиенция окончена!
Возвращаемся к кирпичным «гаражам» и продолжаем осмотр «нелегалов» и условия их жизни.
Вечером нас приглашают к костру. Неподалёку от шатра Бадиса нам устраивают почти царский приём; с запечённым козлёнком, мятным чаем и сладостями. Начинаются довольно зажигательные танцы под барабаны и пение мужчин. Кажется, будто туареги соревнуются перед дамами за их руку и сердце. Дамы сидят с открытыми лицами, а мужчины, даже во время пения, прикрывают хотя бы рот. Впрочем, низшие касты могут в своём поселении ходить вообще без повязки. И да, у туарегов - матриархат.
Нас просят что-то спеть о России. Валерий в школе играл на бас-гитаре и немного на ударных. Повертев Тобол – обтянутый кожей барабан, стучит по нему так и эдак, и не придумыват ничего лучше, чем затарабанить… лезгинку! Естественно, мне пришлось встать и сказать новое слово в хореографии этого танца. Впрочем, мы со всеми на общей волне и сами раздухарились не по-детски. Даём жару самой пустыне! При этом все совершенно трезвые.
В очень и очень чёрном небе свисают большие и яркие, словно жемчужины, звёзды. Месяц упёрся перевёрнутыми вниз рогами в соседний бархан и пылает непривычно сочно.
Вспоминаем долгие русские ночи и крайне душевно поём «Ой мороз-мороз». Думаю, у нас с Валерой, это лучшее в жизни исполнение этой песни. Да она и понятна для местных: про коня, про любимую… Выслушав перевод, нас спрашивают: - А что, у вас в России тоже бывает холодно? Ночные перепады температур в пустыне очень заметны.
Утром, Бадис приглашает к себе в шатёр на чай. Это неслыханная честь!
Палатка напоминает ту, что разбил в московском Кремле Каддафи, когда встречался с Путиным. Повсюду висят какие-то «безделушки», это и есть амулеты и обереги.
Под разговоры, после четвёртой или шестой чашки чая, Валера рассказывает одну из сотен своих историй… Как-то в Малайзии, в пригороде морского порта Куантана, у торговца антиквариатом, он познакомился с парочкой старичков. Один из них оказался настоящим колдуном, его звали Куват.
Так-то англичане Малайзию давно христианизировали, но, в глубинке, колдуны до сих пор – очень уважаемые люди. И вот, после какого-то стакана виски, когда градус межличностного общения позволяет говорить не только про ритуальные маски и золотые безделушки, Куват вспоминает:
-Я-то что, а вот Сативан, шаман из деревни на горе, такой сильный, что, если захочет, любой человек моментально падает замертво! У него есть очень древний амулет из орлиного дерева и… Валера его перебивает: - Подожди, уважаемый, а что же вы своих шаманов не бросили на британских оккупантов, когда за независимость воевали? Создали бы пару полков из колдунов с ведьмами, и вперёд, на танки…! Дёшево и сердито! А колдун и говорит: - Англичане, они же христиане, на них эти силы не действуют! И тут Валерий обращается к хозяину шатра: - А христиане, Бадис, это кто? Это пророк Исса, второй после Магомета! Из всех пророков только он вернётся на страшный суд! Так ведь в Коране написано?
- Так-так, - отвечает ставший очень сдержанным Бадис. И тут вдруг Валера снимает свой нательный золотой крест, отдаёт его старику, и говорит: - Исса всех шайтанов в ад загнал, и самого дьявола в аду заковал, и если тебе крест Иссы не поможет, тебе уже никто не поможет! Белые в Европе и Америке отказываются от Иссы и слабеют, бери силу белых и побеждай! Будь как Чапай!
Туареги, стоявшие и сидевшие в палатке, - потрясены. Бадис берёт цепочку и решает повесить её на угол шатра.
- Бадис, это нательный крест, он как лицо туарега, должен быть закрыт! – Старик подумал и прячет куда-то внутрь, ближе к сердцу.
Жрец спрашивает, куда ещё мы планируем ехать, и узнав, что есть ещё ещё два места, в районе Матматы и Бордж Бу-Рукайба, восклицает: - О, я знаю, к кому ты поедешь! - И садится что-то писать углём на дощечке.
– Передашь это И в Матмате Илашену.

(c) Тихонов Роман

[ТихоновРоман]

На прощание, по просьбе Валеры, мы делаем несколько совместных фото.
В машине спрашиваю у Валерия, зачем он отдал свой кортик, да ещё и золотой нательный крест?
- Знаешь, увидеть настоящего туарега – большая редкость. Как правило, это ряженые арабы, зарабатывающие на туристах. Остальные – это козопапсы, слуги или рабы. Теперь-то они свободны, но для туарегов так и остались - низшие касты. А если встретишь имхара, он с тобой даже говорить не станет. Прошлой ночью я впервые в жизни разговаривал со жрецом – это вторая после имхара каста у туарегов! Он пригласил нас к себе в гости на чай! Мало кто в Северной Африке может похвастаться чем-то подобным! Ты заметил, большинство из этих козопасов, даже повязку не носят, а Бадис ел, не снимая повязки! Говорю же – между ними пропасть! Низшие расы даже не достойны быть наказаны за нарушения кодекса туарега! А кортик и крест я куплю, не намоленный антиквариат и был!
Поездка в оазис заняла 3 дня, за это время Константин перегнал яхту к столице и встал на якорь рядом с рыбацкими шхунами. На «тузике», так называется надувная лодка, забирает нас с берега и везёт к «Шексне».
Мы рассказываем Константину о нашем приключении.
– А что написано на дощечке? – интересуется он. Разворачиваем ткань и видим тёмный кусок дерева с какими-то кракозябрами.
- Игорь, ты случайно по-туарегски читать не умеешь? – спрашивает Костя.
– Да не вопрос, разберёмся! Сфоткав надпись, иду размещать картинку по соответствующим пабликам в интернете.
– Господа,- начал Валерий, - думаю, к встрече на высшем уровне надо подготовиться, айда по магазинам!
Вообще, в Тунисе отшивается много ведущих европейских брендов, так что общий уровень портных здесь вполне приличный.
- Ребята, а давайте сошьём себе французские военные френчи, времён Алжирской войны, я просто уверен, что туареги примут нас как родных, и душевно порубят в капусту, – предлагаю я. Идея что-либо покупать или шить для встречи с какими-то туарегами мне кажется дикой.
- Окей, Игорь, давай с другой стороны посмотрим на это дело. Где проходил Северный маршрут Великого шёлкового пути? – Спрашивает Константин.
– Через Персию, по Волге, до Новгорода и на Балтику.
- Да, правильно. Шёлк и серебро, это то, что наши купцы охотнее всего брали в Персии, а продавали что?
– Да как всегда: пушнина, мёд с воском. Не понимаю, к чему этот школьный экзамен?
– А что особо ценили персы?
– Рабов, что ли?
– Эх, Игорь Владимирович! Русский лён они особо ценили! Продать шёлк, чтобы купить лён! Представляешь?! Знаешь почему?
– И почему же?
– Да шёлк выгорает на солнце, и вообще, в нём жарковато. Даже сейчас, нежнейший батист идёт на платки для высшей знати – а батист – это и есть лён! Лучше льна может быть только модифицированный лён, с добавками по последним технологиям! Персы понимали в роскоши и излишествах, просто поверь им! Конечно, Хаммамет не Мойгашель, но хороший лён можно найти и здесь. Поехали!
– Вы как будто не в ВМФ, а у Версаче служили! Вас Зверев покусал? – недоумённо спрашиваю капитанов.
– А что такого? Самые большие бабники – это военные, значит, чувство прекрасного – лучше всего развито именно у нас! Ты видел у Константина пальто из викуньи? В шкафу висит, прикинь, да?
- Да ты что?! Пальто из викуньи?! Знаю, что носки идут по цене подержанного автомобиля, а тут…!
– А вот!
– Ладно, поехали, - надо хоть раз в жизни довериться в выборе одежды профессионалам! – потрясённый, капитулирую перд натиском капитанов.
В Тунисе делают хаммаметский лён, не трудно догадаться, что надо было ехать в Хаммамет, благо он в 70 километрах от столицы. На этот раз меня везёт Константин, а Валера остался развлекаться с девочками.
В каждом североафриканском городе есть «Медина» - это старый центр, огороженный стеной. Несколько ворот или арок, впускают зевак за её стены. Нижние этажи отданы под лавки и магазинчики. Костя не из любителей толкаться в узких лабиринтах суков – так называются городские рынки. Грязноватые, переполненных тощими кошками, китайским ширпотребом и гнилостным запахом, эти улочки, заманивают непритязательных туристов. Но сейчас не сезон, ветер с моря выдувает неприятные запахи, да и температура не та, чтобы всё гнило прямо на глазах.
Мы идём в большой плательный магазин и спрашиваем лён.
-Игорь, твой любимый цвет вроде как синий? – интересуется Константин.
– Бледно-голубой, но синий тоже ничего, главное, чтобы не кричащих, кислотных оттенков, - уточняю я.
– Священный цвет туарегов, между прочим! Они «индиго» не красят, а втирают в ткань, представляешь, что у них с кожей?
– Я тут погуглил ваших туарегов, и не понимаю, как разбойники, грабители, торговцы рабами и убийцы, при этом ещё и хорошие певцы, поэты и композиторы в сотнях поколений?
– А что смущает? Викинги держали в страхе всю Европу, а в Киевской Руси переобувались в варягов и купцов, сочиняли саги и эдды. Самураи в обязательном порядке должны писать стихи. Лермонтов служил начальником спецназа. Сервантес, Бэкон, сотни других писателей и поэтов были военными. Поэзия и поэты исчезли с появлением феминизма. Их сменила попса, педики и дегенераты.
Кстати, возьми пару сумок из верблюжьей кожи, под картошку, им сносу не будет! Через сотню метров заходим в пустой магазин кожгалантереи.
-Как тебе такая? – У меня глаза разбегаются, но снайперский взгляд Константина остановился на действительно интересном экземпляре. Открыв её, невольно откинулся назад, такое ощущение, что в сумке кто-то умер. Костя заулыбался: – Настоящая кожа верблюдов всегда так пахнет. Верблюду же нельзя отлить, когда хочется, обезвоживание – главный враг в пустыне, вот они и копят мочевину и прочие «ништяки» где только можно. Кстати, медвежатина по весне ужасно пахнет по той же причине. В берлоге же нет туалета. Бери, вещь того стоит, а запах быстро выветрится. 120 динар за настоящую дизайнерскую сумку, это 45 баксов или примерно 2700 рублей, но если хочешь, можно легко найти Луи Виттон за 40 динар.
– Спасибо, Константин, Ваша щедрость и участие в моём гардеробе не знают границ.
В лавке обувщика, если доплатить 10 динар, за три дня сошьют обувь по вашей мерке, мы так и делаем, заказав мокасины за 70 местных тугриков.
Сходимся на синих жакетах с накладными карманами и лацканами как у пиджаков. В качестве брюк, Константин выбирает чинос в стиле «элегант», с высокой посадкой, на пуговицах и слегка зауженные снизу. Изначально, это штаны британских военных для ограниченного контингента в Индии. Удобство и практичность достались им от армии, а стиль и комфорт – от «гражданки».
Костюмная ткань под рогожку, очень похожа на итальянский «синий горизонт» от Марины Ринальди. Марина – это же морская, легко запомнить: «синий морской горизонт». Материал и работа обошлись в 6000 рублей и 5 дней на пошив.
- Сказать тебе, за сколько можно взять готовый льняной костюм здесь же, в Медине?
– Динар за 40-60?
–Да, где-то так.
- Мы что, жениться едем в пустыню?
- В Ленинграде за такую цену ты возьмёшь только готовый костюм класса масс-маркет, из вшивенькой синтетики или ещё более левой шерсти, а тут – индивидуальный пошив по фигуре и твоим хотелкам!
- Ну-с, осталось узнать, сколько за него дадут туареги… Кажется, красная цена ему будет 8 грамм свинца.
– Игорь, это пошло, 21 век на дворе! Тебя продадут ливийцам, те – в Боснию, а они – в Европу, на органы. Наконец-то почувствуешь себя настоящим европейцем с шенгенской визой!
- Спасибо, Костя, умеешь обнадёжить. Может, поедим с горя человеческой еды? Морепродукты уже достали.
Кажется, в мусульманском Тунисе виноделие развито не хуже, чем в околохристианской Абхазии. Чувствуется рука французской метрополии. Белое, розовое, красное и даже серое вино – вполне себе можно пить. Поразила водка с интригующим названием «БухА», но бухать в ноябрьские +20 не хотелось. Подумал, что её выпускает кто-то из бывшего СССР, но увидев бутылку, стало понятно, что это местный эксклюзив. По европейским понятиям, у неё слишком длинное горлышко. Тунисское пиво только светлое: «Селтия» и «Бербер», напоминают наше «Жигулёвское». В гостиничных барах и ресторанах можно купить «Пильзнер», «Хайнекен» и прочие заморские явства.
Бархатный сезон, как и на Чёрном море, закончился в сентябре, порывистые, холодные ветра с дождиком становятся всё более частыми, а солнце всё более редким. Туристы и цифры на ценниках тают давно и синхронно.
Проституция здесь легальна, и по похожа на марокканскую, тоже больше мужская и детская, но, конечно, до Марракеша далеко.
Приезжие геи, педофилы и грустящие дамы, от Британии до России и Казахстана, платят за «свежее мясо» и талассотерапию в местных спа-отелях довольно скромные деньги. Впрочем, даже если дама приехала с мужем, но не уточнила на ресепшене, что для процедур нужна именно женщина-специалист, ей обязательно предложат массаж любых частей тела, пока муж развлекается в казино или баре.
Два других лагеря находятся на востоке страны, и мы решили перебазироваться ближе к ливийской границе. Самая восточная марина Туниса – это «Houmt Souk» у города Джерба. На прямой как струна, линии побережья, словно мощный форт, пристань сильно вдаётся в море. Вокруг неё, как это обычно бывает, тоже стоят яхты и множество рыбацких лодок.
Так как гардероб будет готов лишь через 5 дней, мы решили ехать сначала в Бордж Бу-Рукайбу, это юг страны. Нас везут через Габес и Татуин.

[ТихоновРоман]

15 ноября. На небе ни облачка, мы проехали Кейруан, 13.00, температура воздуха плюс 30. Жарковато для последнего месяца осени. Ноябрь тут считается холодным, пасмурным и дождливым. Ну не знаю, за всё время нахождения в стране, если 2 раза где-то и покапало, то это уже «частые дожди»? На побережье прохладней, но в самой пустыне ещё вовсю царствует лето. Конечно, лето – это только на наш с Валерой взгляд.
В белоснежном джипе молотит кондишен, но моё место на переднем сиденье, рядом с водителем, и солнце, через лобовое стекло, запекает меня словно курицу на гриле. Едем на юг, навстречу этому самому солнцу. Валерка хитрый, он сидит с охранником позади, и его не печёт.
От нечего делать болтаем, спрашиваю водителя: - Рами, как Вы вообще заводите машины, когда на улице за 50?
– Стараемся на солнце машину не оставлять. Прячем под тент или навес, в узких улочках с высокими стенами солнце тоже нечастый гость, а так, машина стоит в гараже.
- Это понятно, а вот если заехал в пустыню? – говорю я. – До скольких градусов на солнце может нагреться машина? До 70?
–Да, и больше тоже может.
- И как её завести без ожогов?
– Да, вы, белые, можете, у меня ожогов не было,– смеётся Рами. - Если так случится, надевай перчатку или обёртывай чем-то руку, открыв дверь, включай внутреннюю циркуляцию воздуха. Через пару минут, раскалённое железо остынет до температуры воздуха, ну а потом кондиционер на полную, и вперёд!
Лагерь оказался необычным, 64 человека на продажу от детей до женщин, и 28 будущих боевиков. Живут раздельно, но начинающие моджахеды часто берут негров, что поздоровее, и отрабатывают приёмы рукопашного боя. С подростками и женщинами устраивают э-э… шоу «давай поженимся», ибо они неверные, а значит - не люди. Страшно представить, что было бы, если не действовал строгий запрет на порчу «товара».
Как всегда, пьём мятный чай, и я почему-то решаюсь рассказать, что мята успокаивает не только нервы, но и либидо. Не думаю, что у кого-то случился разрыв шаблона, и они, по-шекспировски теперь терзаются вопросом: пить или не пить?
Вместо кокаина, предложили довольно недорогой МДМА и сигареты, но мы вежливо отказались. На обратном пути спрашиваю своего, слишком разговорчивого для такой работы, водителя:
- Рами, сигареты для мусульман – это же харам, откуда здесь сигареты?
-Э-э, ты что, не слышал о «мистере Мальборо»?
– Нет, не слышал. Прости, мы же не местные, вообще тут никого не знаем!
– Это господин Бельмохтар, начальник Алькайды всей Африки! Маша Алах! Он продаёт табак в Европу кяфирам, а на эти деньги воюет за будущий Халифат! Кадару Ллах!
- Наркотики и рабы тоже сфера его интересов?
– Да, конечно! Чем больше в Европе наркотиков, сигарет и проституток, тем быстрее мы построим там Халифат! Субхан Аллах! Табачный и наркотический джихад – это тоже джихад! Да не оставит нас Пророк! Мир ему! Правда, пока через Марокко прибыль в четыре раза больше, но мы обязательно догоним! Пророк, мир ему, и господин Бельмохтар, будут довольны нами! Маша Аллах!
Когда проезжаем через Кейруан и городишки поменьше, вижу надписи на английском и французском языках: «Обама, мы все Усама!» Спрашиваю нашего гида, правильно ли я понял эти надписи?
– Да, правильно! Скоро каждый мусульманин Африки станет для Америки новым Бен Ладаном! Тысячи тунисцев, марокканцев и египтян уже сейчас воюют за Аль-Кайду и ИГИЛ в Ираке и Сирии! Альхамдулиллях!
- Подожди, так ваши и в Марокко есть? Уж, не к ним ли мы ездили в подобные лагеря?
- Да, наши там есть! Наши везде есть! Не знаю, к кому вы там ездили, но, «Ас-сират аль-мустаким» - это наши братья! Радиаллаху анху!
Поездка в Матмату провалилась. Илашена на месте не оказалось, он ушёл куда-то с караваном, как нам сказали - за солью, и пришлось общаться с его замами. Мы настолько разочарованны и раздосадованы, что руководство лагеря это заметило и приняло на свой счёт. В результате, мы возвращаемся на яхту с подарком – настоящим тунисским ковром. Табличку для Илашена передали, так и не сумев расшифровать, что там было написано.
После отправки отчёта в виде фото «негритяночки топлес», в закрытую группу «Телеграма», получаю в ответ групповуху с геями. После декодирования картинки, оказывается, что кроме номера пакета с деньгами пришла и новая «указивка». Банк предлагает сделать то же самое ещё и в Ливии.

(C)ТихоновРоман