Конкурс N2 "Родом из детства", номинация "Малая проза"

[chajka]

Итак, подача работ для участия в конкурсе "Родом из детства" (малая проза) завершена.

Голосуйте за понравившиеся Вам произведения!

Напоминаем всем, что можно выбрать от 1 - го до 3 произведений.
Голосовать можно только 1 раз, поэтому выбирайте сразу понравившиеся креативы и только потом нажимайте "проголосовать".

Если вы проголосуете за большее количество, Ваши голоса не будут участвовать при определении победителей.

Напоминаем пользователям, что проводится викторина "угадай-ка". Желающие могут отправить Чайке в ПМ список угаданных авторов в следующей форме : 1 - автор А, 2- автор Б , 3- не знаю и.т.д.
Ответ должен быть определенным - варианты типа "может это А или Б" не допускаются и считается, что ответа не было.
В голосовании и викторине может принять участие любой зарегистрированный пользователь, кроме администрации, являющейся организатором конкурса.

Победитель викторины "угадай-ка", которым станет пользователь, давший наибольшее число правильных ответов, получит 100 сообщений на счетчик и оригинальный статус.


Голосование, а также викторина "угадай-ка" продлятся до 12:00 дня 14 октября.

Желаем удачи всем авторам, а читателям - приятного времяпрепровождения!

[конкурсант_9]

Это было так давно.
***
- Расскажи мне сказку...
Она доверчиво уткнулась мне в ладонь и закрыла глаза.
Я чуть вздрогнул от прикосновения коротко стриженных, еще колючих на кончиках, волос. Этот ежик – это все, что осталось от ее красивых, таких длинных волос, что светлой волной сбегали раньше по ее плечам.
- Расскажи… Знаешь про что расскажи… - она улыбнулась, вспоминая свою любимую сказку, - расскажи про то как Великаны лес рубили… Или про цветочек и камушек.
Она лежала с закрытыми глазами и улыбалась. И во всем этом, в этих закрытых глазах, в этой улыбке, было столько всего, чему не находилось слов для пояснения. Да и не нужно было, пояснение это. Это было – родом из детства.
- Или знаешь… Может не надо сказку.
Она открыла глаза. Приглушенный свет в комнате странно отражался в ее глазах и от того, вглядываясь в них, я как будто видел небо, с пробегающими по нему облаками.
Синее небо с облаками боли, постепенно заполняющими его. Заполняющими все быстрей и быстрей. Как будто там, в ее небе, собиралась гроза. Там теперь часто шли грозы…
- Не надо сказку. Просто обними меня. Мне больно.
Я неловко склонился над ней и обнял. Как мог.
За окном куда-то шло время. За окном кто-то где-то жил. Несколько десятков миллиметров стекла и жалюзей отделяли нас от совершенно другого мира.
- Лешенька… Там во втором ящике, я знаю… Дай мне…
- Нет. – твердо ответил я.
- Прошу…
- Там нет ничего. Ты вколола это себе ночью, когда я уезжал домой.
- …
Тихие всхлипывания… Почему-то их слышно гораздо лучше, чем даже самый громкий плач. Ее худенькое тельце дрожало у меня на руках. Она содрогалась всем телом, содрогалась в такт боли, которая играла в ней сейчас сумасшедшим джазз-бендом…
- Позвони Мишке Ковалю… У него есть, я знаю.
Я осторожно опустил ее голову на подушку.
- Катюш… Ты помнишь наш уговор. Я здесь, я с тобой, но я не буду делать ничего для того, чтобы ты продолжила. И только на таких условиях я здесь. Без меня ты можешь звонить кому угодно. Если хочешь, я могу уйти…
- Нет! Не надо! – она вцепилась мне в руку и крепко-крепко к ней прижалась.
Жестокость, боль. Иногда они нужнее мягкости и ласки. Иногда они и есть истинная доброта. Иногда ли? Этот вопрос не ко мне. Этот вопрос к тем, кто сделал этот мир таким.
Я тихонечко гладил ее по голове. Короткие волоски приминались под моей ладонью и тут же распрямлялись. Мне было щекотно, но я не смеялся.
Катенька задышала ровнее.
- Расскажи мне сказку… - она не улыбалась, и глаза ее были закрыты. – Расскажи мне сказку. Только не добрую. Расскажи мне сказку из тех, что обычно люди рассказывают друг другу. Пусть она неправда, как те, что ты рассказываешь мне. Мне сейчас не снести правды…Прошу.
Я гладил ее по голове и молчал. Просто сидел, гладил по голове и слушал, как дыхание ее становится ровнее и глубже. Слушал как сон, самая лучшая сказка на свете, приходит к ней.
***
Через пару дней я оставил ее у родителей. Мне нужно было уехать на месяц из города.
Вернувшись, я узнал, что Катя снова пропала. Снова убежала к тем своим, «как бы друзьям».
Искать ее снова я не стал. Ушел дальше своей жизнью.
А вот недавно, случайно вдруг увидел ее.
Светлая, беззаботная улыбка, пушистая челка над небесно-синими глазами.
Почему-то родители отдают именно такие фотографии, когда заказывают надгробия для своих детей.
Именно такие. Родом из детства…

©Overload

[конкурсант_3]

Дед Мороз стоял, вжавшись в дверной косяк, так, чтобы его никоим образом нельзя было увидеть в глазок и размышлял. Времени у него было достаточно, в новогоднюю ночь ускоряется, замедляется, возвращается назад по его усмотрения (а как иначе успеть разнести все подарки?), но все равно принимать решение следовало быстро. С мальчиком пока нет никаких проблем, а вот девочка, похоже, доросла до испытания…
Мы с братом стояли возле входной двери и совещались. Мне уже исполнилось девять, и я не собиралась проводить в неведении еще целый год. Брату было пять, как командиру он доверял мне беспрекословно. Время близилось к полуночи. Мама хлопотала на кухне, Папа, дядя Вадя и тетя Зося громко разговаривали в комнате. Толстая двоюродная Ксюха возилась с нашими игрушками под елкой. Она была слишком глупа, чтобы участвовать в кампании, и к тому же уже начала клевать носом.
- Я стану на табуретку и буду смотреть в глазок, - изложила я план брату - а ты смотри из окна на кухне, к нам в подъезд никак не войдешь, чтобы из окна видно не было.
Мама очень кстати понесла на стол оливье. По телевизору затоковал президент. Мы с братом заняли подготовленные позиции.
Дед Мороз вздохнул. Мальчик – еще нет, а девочка уже вполне доросла… Часы, в который уж раз для него в эту ночь пробили двенадцать. Девочка за дверью неохотно сползла с табуретки. Он дунул. На пороге возникла коробка. Дунул еще раз – подправил надпись. Нажал на кнопку звонка, одним прыжком достиг лестницы, сбежал вниз и не таясь прошел по дорожке мимо кухонного окна.
Часы пробили двенадцать. Лестничная площадка оставалась пустой. Я оставила свой ненужный пост и поволокла табуретку на место.
- Давайте посмотрим, что хорошим деткам дед Мороз принес. Мама, чуть зардевшаяся от шампанского, подошла к входной двери. Раздался звонок.
- Я видев!!!! Видев!!!!!!!!!! Там дед Мороз по довожке шев, быство-быство!!!!!!!!!!! Брат бежал из кухни, маша ручонками и захлебываясь восторженными словами. Мама распахнула дверь. За дверью стояла большая картонная коробка, на которой четким папиным почерком было написано: «Алеше и Катеньке от деда Мороза». Рядом стояла еще одна коробка, надпись « Ксюше от деда Мороза» была выведена другим почерком, наверно дядь Вадиным. У меня навернулись слезы. Я ухватила коробку, и, заслоняясь ею от всех, потащила подарок в дом.
Видев!!!!!!!!!!!!! Видев!!!!!!!!!! – Брат прыгал вокруг, - а ты?????
- А я….. еле разглядеть успела. Он так быстро пробежал, только шуба красная мелькнула….
-Ага! Ему же везде-везде успеть надо! Он как вакета! Вазвязывай скавей!!! Мы тепевь точно знаем – он есть!!!!
-Теперь точно знаем – согласилась я, помогая брату вынуть его заветную мечту из обертки.
Дед мороз немного сбавил шаг за углом. Девочка не прошла испытания непреложными фактами. Она теперь за чертой, что верней всех конфирмаций и бар-мицв отделяет ребенка от взрослого. В сказки она больше не верит…. Эх, нужно будет получше подготовить мальчика….

©Сестра_Ли

[конкурсант_7]

Мне очень жаль,но рассказ Конкурсанта 7 снимается с конкурса.
За нарушение правил постинга на конкурсе.

Если вы считаете,что вам все можно - вы глубоко ошиблись...

Все вопросы по делу и не по делу - только в ПМ.
Спасибо!

(с)Дингер

[конкурсант_10]

Шалаш получился классный. Просторный, прочный, построенный по всем правилам: с четырьмя толстенными жердями по углам, связанными сверху бельевой веревкой. Веревка была взята взаймы у Витькиной бабушки, только она об этом не знала.

Жерди вбивал Жираф, как самый массивный из четверых. Проще говоря, как самый толстый.

– У моего отца есть зыкинский молоток, – сказал Жираф сиплым голосом. Жираф всегда говорил сиплым голосом. – Я принесу.

Никто, в общем-то, не возражал. Жираф еще говорил, что у его деда есть кувалда, но деда он побаивался и предпочитал иметь дело с отцом. На самом деле, Жирафа звали Толиком. Но в один прекрасный день Толик умудрится разозлить Умника Серегу, и тот обозвал его каким-то странным словом. ЖирТрестБромСосиска – вот как это звучало. Что такое бром не знал никто, кроме Умника Сереги, но это было и не важно. Слово жиртрест поразило всех. Прозвище приклеилось. И хотя Толик обижался и даже лез драться, Толиком его больше никто не называл. В конце концов, над ним сжалились и сократили прозвище до безобидного Жираф.

Машка обошла вокруг шалаша, подергала какую-то веточку, свисавшую с крыши, лягнула угловую жердь и по-мальчишески сплюнула сквозь зубы.

– А окна почему нету? – неожиданно спросила она.
– А зачем? – мгновенно нашелся Серега. – Подглядывать же будут.
– Дурак, – спокойно сказала Машка и шмыгнула носом, – его же занавесить можно.

Серега немного подумал и повернулся к Жирафу с Витькой.

– Я придумал. Будем делать окно в виде вентиляционного люка.
– Пацаны, мне домой пора, – сказал Жираф. – Меня мамка прибьет.
– Вали, – ответила Машка, не поворачивая головы, и снова сплюнула сквозь зубы. Жираф глядел на нее восхищенно и чуть обиженно.
– Ну ладно, я погнал, – он развернулся и с треском полез сквозь кусты.
– Завтра в десять, здесь, – сказала Машка ему вслед. – Молоток можешь дома оставить.
– Все будет чики-пики! – просипел голос Жирафа откуда-то слева.
– Чики-пики, – передразнила Машка.

Серега с Витькой тем временем разбирали одну из стен шалаша.

– Вот сюда мы вставим поперечную перекладину, а здесь перпендикулярно прикантуем вторую, – сказал Умник Серега. И, подумав, добавил: – по радиусу.

Витька ухватился за торчащую из стены шалаша ветку и рванул изо всех сил. Ветка с треском сломалась, Витька потерял равновесие и сел на зад. Что-то посыпалось, но шалаш выстоял.

– Дурак, – опять сказала Машка и почему-то улыбнулась.
– Готово, – заявил Витька, глядя на образовавшийся пролом.
– Ты чё?! – опешил Серега, – а поперечина?
– Сам ты поперечина! – сказал Витька дружелюбно. Машка хихикнула, но тут же опять сделала серьезное лицо.
– Так, – сказала она, шмыгнув носом. – Нужна занавеска. Витька, ты завтра принесешь плед. Возьмешь у бабушки.

Умник Серега залез в шалаш и высунул голову в проем.

– Вентилируется, – сообщил он с довольным видом. – Кстати, – добавил он вдруг, – а вы знаете, что, по сообщениям гидрометцентра СССР, сегодня ожидаются дожди?
– Ага, ветер северный, пять-семь метров в секунду, – подхватил Витька. – Московское время пятнадцать часов. В Петропавловске-Камчатском полночь.
– Дурак, – обиделся Серега. – Я по радио слышал.
– Ну, – сказал Витька. – Ясно, что не по телевизору.
– Ну и ладно, – Серега вылез из шалаша. – Вы как хотите, а я домой. А вы хотите мокнуть – и пожалуйста. А я буду пить дома чай оклок.

И он, засунув руки в карманы, пошел прочь.

– Какой чай он будет пить? – спросил Витька.
– Не знаю, – пожала плечами Машка. – Это, кажется, не по-нашему. У него брат в седьмом классе учится, он его учит по-немецки болтать.
– Хенде хох! – заорал Витька и шлепнулся на пузо. – Гитлер капут газенваген! Тададададада!!! За родину! Шпацирен!
– Тихо ты! – засмеялась Машка. – Ты куда хвою девал, гитлеркапут?
– Да вон, – сказал Витька, поднимаясь. – Будем пол выкладывать?

…Через час еловые ветки ровным слоем устилали пол шалаша, а те, что остались, Машка повтыкала снаружи в стенки. – Чтобы с воздуха не было видно, – объяснила она.

– Ну чего, – сказал Витька, – по домам?

И тут ливануло. Сразу, без предупреждения, без грома и молний. Просто сверху обрушился водопад. Одежда промокла мгновенно, до трусов. Сейчас посмотрим, туманно подумал Витька и рванул в шалаш. Машка уже была внутри.

В шалаше было полутемно, очень шумно и пахло мокрой землей и мокрыми листьями. Дождь с остервенением хлестал по крыше. Ветра не было совсем, и в импровизированном окошке было видно, как крупные теплые капли стремительно и отвесно падают вниз, разбиваясь о ветки кустов и деревьев на сотни маленьких фонтанчиков.

Кое-где с крыши цедились струйки воды, но в целом шалаш держался. Машка сидела в углу, подтянув колени к подбородку. Присмотревшись, можно было увидеть, как с ее потемневших волос струйками стекает вода. Витька уселся напротив и стал на Машку глядеть. Разговаривать все равно было невозможно, и Витька стал мысленно дорисовывать те детали Машкиного лица, которые нельзя было различить в полутьме. Сначала он представил себе веснушки на ее носу и белесые, выгоревшие на солнце ресницы. Потом попытался вспомнить, какого цвета у Машки глаза, и не вспомнил. Тогда он стал думать, о чем сейчас думает Машка…

Кажется, он заснул. Когда Витька открыл глаза, в шалаше было темно, хоть глаз выколи, и стояла звонкая тишина.

– Машк, – тихонько позвал он, – пошли домой, а?

В углу зашевелились, и Витька скорее почувствовал, чем увидел, как Машка выбралась из шалаша.

– Вот черт, – сказала она хрипло.

Витька вылез вслед за ней и по колено провалился в яму, заполненную тягучей грязной водой.

– Да ядрена вошь, – сказал Витька. Так говорил Сашка из третьего подъезда, и это единственное, что было в Сашке хорошего.

В ботинках противно хлюпало. Витька выбрался из ямы и посмотрел на шалаш.

– Надо было ров прорыть. А, Маш?
– Да чё ты заладил, Маш, Маш, – она резко развернулась и зашагала прочь.

Ну и дура, подумал Витька. А чего я сказал? Ну, ров... Ну, забыли... Подумаешь! Ну и ладно. Вот пусть теперь у меня попросит…
Что Машка должна попросить, Витька не придумал. Он подобрал какую-то палку и стал в темноте ковырять землю возле ямы. Чего она взъелась, думал он. Вот странная. То смеется, то болтает, а то вдруг как сорвется, непонятно почему... Копать ров было неудобно, потому что темно. Витька бросил палку и поплелся домой.




*****

Солнце светило вовсю, продиралось сквозь кроны деревьев, ослепительными белыми пятнами разливалось по опавшей листве. Несколько ярких утренних часов полностью высушили следы вчерашней бури. Было тихо, только пересвистывались где-то вверху птицы.

На шалаше сидела здоровенная ворона и увлеченно пыталась развязать бельевую веревку. На Витьку она не обратила ни малейшего внимания. Витька незаметно подкрался к ней сзади и рявкнул что-то нечленораздельное. Ворона отпустила веревку, повернула голову и левым глазом презрительно поглядела на Витьку. Затем отвернулась и опять принялась за дело. Такую наглость стерпеть было никак невозможно. Витька схватил с земли первый попавшийся камень и запустил им в обнаглевшую тварь. Ворона лениво взлетела и каркнула вниз что-то явно издевательское.

– Вот так-то лучше, – сказал Витька папиным голосом, – а то ишь!

Для порядка заглянув в шалаш и окончательно убедившись, что он один, Витька занялся устранением последствий вчерашней бури. Он поправил ветки, заполнявшие стены шалаша. Выломал пару сучьев из окошка, придав ему более правильную форму. Потом занавесил окно изнутри пледом. Никто не приходил. Тогда Витька взял палку и прорыл ров вокруг шалаша. На это ушло минут десять. Земля была мягкая и рыхлая после дождя, и рыть было легко.

Больше делать было нечего, и Витька решил, что если вот прямо сейчас никто не придет, то ну их всех в баню, тоже мне друзья, а я тогда пойду возьму велосипед и буду гонять по лесу до обеда. И в этот момент послышался треск, и из кустов вылезла голова Жирафа.

– Стой, кто идет?! – заорал Витька, и тут же осекся. Что-то в Жирафе было не так. Был он весь какой-то всклокоченный, запыхавшийся и напуганный.
– Витька, – сказал он, тяжело дыша. Голос у него тоже был какой-то неправильный: низкий и хриплый, – Витька, бежим скорее!
– Жираф, ты чего? Что случилось? – спросил Витька, понимая, что случилось нечто ужасное.
– Бежим, ну бежим же! Машка…

Как они добрались до шоссе, Витька не помнил. Все вокруг слилось в сплошное зеленое месиво, хлеставшее по лицу ветками, ослепляющее солнечными бликами, застилающее глаза…

Когда они добежали, скорая уже уехала. Водитель шестерки, скорее всего, был просто пьян, иначе как он мог на полной скорости съехать на обочину и не заметить стоявшую там девочку? Рыжую девочку с выцветшими ресницами и веснушками на носу…

Потом вышла бабушка и увела Витьку домой.




*****

– Машк, а что с шалашом стало?
– Да откуда я знаю? – сказала Машка зло. – Я там не была с того раза. Жираф ходил, говорит, поломали все – она отвернулась к окну и зачем-то тронула колесо инвалидного кресла. За окном падал снег, неторопливо и размеренно, как будто его запас на небе был совершенно неограничен. Машка шмыгнула носом, совсем по-старому, и опять повернулась к Витьке. – А ты сходи, сам посмотри. Может, летом построите заново.

– Ясное дело, – сказал Витька, – схожу обязательно. Только сейчас я там ничего не увижу. Снег везде. Вот приеду на летние каникулы…

Он посмотрел Машке в глаза и увидел, что она все понимает. Машка улыбнулась и сморщила нос.

– Гитлеркапут, – тихонько сказала она и засмеялась. Глаза у нее были зеленые-зеленые, а ресницы рыжие.




(c) конкурсант_10 thelonewolf

[конкурсант_14]

Вспомнилось детство. Оно почему-то всегда вспоминается солнечным.
Ах, какая награда – эти лучики… Ах, какой талант – дарить их понемногу.
***
Она сидела на скамейке в парке. Вокруг умирало лето - шумное, гомонливое, с фонтанами и детскими криками… а она плакала. Слёзы катились в унисон с опадавшими клёнами. Рыдала горько и так… фатально – как-будто её жизнь вот прямо сейчас закончилась. Иссякла. Ах, хоть бы какую живую душу рядом! Господи… А потом она достала зеркальце: тушь потекла – надо поправить. И поймала солнечный лучик. Один…
***
Он долго и муторно вспоминал, чем же так провинился. Не вспомнил. Его просто выкинули. Выпнули, как старого запаршивевшего пса. Собственно, он и был старым псом. Большим таким пожилым сенбернаром. Правда, с хозяевами не повезло – им было вечно не до его собачьих дел. А дел-то – погуляй да накорми… Ах, кто бы оценил эту... собачью - да-да! - собачью преданность! Цепляя лапами первые опавшие листья, брел он по парку - и уткнулся в тёплые колени. Совершено случайно: солнечный зайчик, отразившись в окошке киоска с билетами на аттракционы, на секунду ослепил.
Но его не прогнали. А потом ОНА (это была ОНА!!!) потрепала его за ухо и сказала: «Пойдём домой».
***
И шли они вдвоем… домой. И оба думали об одном и том же:
***
ХЫ! А вот тут засада: о чем они думали?
***
А думали они:
-ОНА: Собака – это, конечно, неплохо… но вот бы с хозяином бы познакомиться…
-ОН: Да… был бы хозяин толковый - шатался бы я тут, бесхозный… дура…
***
А Бог слушал и... веселился от души... и думал: формулируйте точнее.

А лучики струились… совершенно даром… вам не надо?

©Муза

[конкурсант_1]

Почему то всегда помнится только хорошее. Проходят и оставляют в памяти лишь еле различимые следы такие мелочи, как текущая зимой по стенам вода, ежегодное плановое воспаление легких, коммуналка на 6 семей, с обязательным дебоширом и алкоголиком в третьем поколении дедей Сашей. Крупные и мелкие стычки с большими ребятами во дворе на предмет обмена новой игрушки на пару подзатыльников.
Все эти УЖАСНО ГЛОБАЛЬНЫЕ армагедоны детства , после которых кажется , что весь мир исчез и остались только ТЫ и Твое Великое Горе, заживают без следа ,как разбитые коленки.
А вот хорошее... Больше всего в детстве мы любили кататься на поездах.
Возле мелькомбината поезда, идущие к трем вокзалам, делали крутой поворот. И на этом участке скорость поезда резко снижалась. Мы прятались, до поры, за сугробами. А когда поезд начинал замедлять ход, выскакивали, бесшумые как тени, и жадно ловя ртом морозный воздух, подлетали к поезду и брали его на обордж. Тут уже можно было орать во все горло, бегать по крышам,перепрыгивая, как настоящие разведчики-шпионы , с вагона на вагон. И наконец , когда поезд снова начинал разгоняться, храбро сигать с крыши прямо в ближайший сугроб.
Плохое не запоминается. А вот снежная пыль, запах горящего угля, ночи,смазки, дальних дорог и свободы, лязг колес и протяжные гудки электровозов остались впечатанными в память на всегда.Их легко оживить, стоит только закрыть глаза...

©Последний Дракон

[конкурсант_18]

Пианистка

- Тань, Танька! Тааааанька!
- Чего? Что ты орешь как резанная?
- Выходи, Тань, скучно. Пошли в классики играть.
- Не, не могу.
- Ну, Тааань. А давай в резиночки? Я новый выверт знаю, хочешь покажу?
- Ну говорю же не могу. Музыка у меня, гаммы. Мне еще полтора часа заниматься надо.
- Да брось ты все. Лето же на улице. Какие гаммы? Ты что Чайковским стать хочешь?
- Глупая, ты Ленка. Чайковский - это композитор, а я пи-а-нист-ка. Поняла?

- Тань, Танька! Татьяяяана!
- Чего ты так кричишь?
- Тань, пошли к нам. У нас пива дофига и гитара. Вот это Андрей, а это Лёнька. Мальчики, поздоровайтесь с нашей артисткой.
- Лен, не пустят меня, ты же знаешь у меня концерт на носу. Да и поздно уже, ночь скоро.
- Скучная ты, подруга называется. Так и просидишь всю жизнь за своими гаммами. Пошли, ребята, ну ее.

- Ленка, да подожди, не реви ты так. Я же ничего не пойму. Жениться, говоришь, обещал. И ты поверила, дурочка?
А сколько срок то? Ой, Лен, подумай хорошо. Говорят после первого аборта детей потом не будет. Мать убьет? Да она же у тебя не просыхает. И не заметит даже.
Лен, не пей ты эту дрянь. У тебя же пример перед глазами - на мать посмотри. Тоже так хочешь?
Не хочешь? Поэтому и аборт сделаешь? Ой не знаю, не знаю...

- Лен! Не дам я тебе десятку и не проси. Ты же пропьешь! Посмотри на себя, мешки под глазами, синяки по телу. Это тебя твой новый так? Лен, ну нельзя же так опускаться, тебе же всего двадцать два. Давай, я тебя лучше на работу устрою. К нам в консерваторию уборщицей, пойдешь? Я попрошу. У меня знакомая есть в бухгалтерии - она все может. Только обещай не пить больше.

- Тааанька! Ну вот почему жизнь такаая поодлая? Почему одним все, а другим х**. Полный пи**ец. Вон мы с тобой в одном дворе выросли. Ты пы.. пы...aниска, в концертах играешь. Свадьба у тебя завтра. Платье вон какое, беeлое.
А я шваль подзаборная. Ты вон меня стесняешься, да? В свидетельницы позвала, чтобы рот заткнуть, да? Отмыла, постригла, приодела. Туфли вон на каблуках какие подарила. А все потому что ты СУКА!!! Сука ты, Танька!
Завтра, значит, я прынцессой побуду, а послезавтра ты - в свадебное путешествие, а мне пинок под жопу и в свою конуру, да?
Не плачь, Тань. Ну, пожалуйста, не плачь! Ну, пьяная я. Ну, хочешь на колени встану. Только прости.

- Ленка! Ты с ума сошла! Своего ребенка в детдом? При живой матери? Ну и что что спьяну, ну и что что не знаешь кто отец? Лен, ребенок чем виноват?
Ведь он такой из-за тебя, потому, что ты пила и во время беременности не переставала.
Да, Даун, да отстает в развитии. Но он твой.
Надо лечить его - я тебе денег дам. Мы самых лучших врачей найдем и вылечим. Только не отдавай его в детдом.
Своих рожай... Зачем ты так? Это жестоко - знаешь же как мы детей хотим. Ну, не могу я родить. Разве моя это вина? Не буду я плакать и прощу тебя, только не отдавай его.

- Мам, я все решила, не отговаривай. Не могу я. В память о Ленке не могу. Этот ребенок все, что от нее осталось. Он же сирота полный. Он чем виноват, что его мать беспутная замерзла в сугробе. Знаю, что Даун, что не ходит сам и не говорит тоже знаю. Нет, не хочу из детдома брать здорового. Мне он нужен, Гошка, Игорек.
Вот увидишь - он выздоровеет. Да, мам, отвечаю за свои поступки и локти кусать не буду.

- Доктор, а физиотерапия поможет? Гарантии нет? Неважно. Массаж? Я научусь, пусть мне только покажут как.Три раза в день буду делать. Пальцы укреплять, разрабатывать? Ой, а пианино подойдет? Ему можно? У него, доктор, абсолютный слух.
Представляете – АБ - СО-ЛЮТ-НЫЙ!
Да, и на каток буду возить, чтобы ноги укрепить и в бассейн. Только объясните что надо. Работу бросить? Как совсем?
Столько времени уйдет?

- Да, мам, я не сошла с ума. Нет, всего на пару лет. Пока Гошку на ноги поставлю. Ну и черт с ней с карьерой. Буду аккомпаниатором, тоже хорошая профессия или, вообще, учителем музыки. Детей учить буду. Подумаешь, сцена, концерты.
Нет не пожалею, поверь.

- Гошенька, мальчик мой! Умница! Да, вот сюда пальчик поставь и сюда. Нет не рядом, а сюда. Это "до", а надо "ре".
Мы с тобой гаммы разучиваем уже. Га-ммы! Нет, не мычи! Как я тебя учила четко произносим "ммм". Умница!

- Доктор, ну как? Правда он сделал громадные успехи? А какие у него пальцы стали! Быстрые, ловкие, а растяжки какие. Как у настоящего музыканта.
Диагноз? Не бывает так у Даунов? Уникальный случай? Да какая разница, если ему с каждым днем лучше, доктор. Я верила в него. С первого дня верила, доктор. Он просто немного отставал в развитии. Наследственность такая. Спасибо, доктор!
Огромное. За все.

- МАМА! Представляешь Гошка в музыкальную школу поступил для одаренных детей. О -ДА-РЕН-НЫХ! Ну почему не веришь? Он очень талантливый мальчик, мама! У него абсолютный слух, а как он музыку чувствует. И ходит уже почти не хромая и говорит правильно, хотя и медленно. Я? А что я? Нет, мама, я не забыла как играть.
Играю по ночам, когда все спят, но тихо. Знаешь, а я видно хороший учитель. Гошка учится на глазах. Вот увидишь - мы им еще гордиться будем.
Бедная Ленка! Видела бы она его сейчас.

- Мам! Что тебе привезти из Лондона? Мы через неделю с Гошкой едем. Представляешь, он стипендию выиграл от Королевской академии музыки. Как лауреат конкурса.
Как он играл мама. Это было просто чудо. А какой красивый стал. Вылитая Ленка в шестнадцать лет. А какой он замечательный сын, мама.
Не плачь, мам. Ты ошибалась, ну и что. Зато теперь можешь гордится своим внуком.
Я? Нет, я не плачу мам. Вернее немного. Совсем чуть чуть...

©chajka

[конкурсант_11]

Полчаса.

Родом из детства.... очень глубокая тема.. и очень личная для каждого, и, в тоже время, общая для всех: все-таки каждый из нас пережил этот чудеснейший период в своей жизни. Пережил и вырос из него, вырос безвозвратно. И почти каждый с необъяснимой и трепетной теплотой вспоминает свое детство, каким бы трудным оно ни было. Потому я надеюсь, что требовательный читатель простит мне такое небрежное отступление от общепринятых канонов: вместо очерка, повести или сказки для детей я хочу просто порассуждать на эту тему, так сказать, вслух.

Почему наши самые яркие впечатления связаны, как правило с детством? Чем это объяснить?? Казалось бы, что здесь сравнивать: несмышленый непосредственный ребенок совершенно без жизненного опыта, и молодой вполне самостоятельный человек, уже немало повидавший, и знающий себе цену. Может в этом все и дело?? В опыте?? Кто-то из великих изрек однажды: "Опыт - это то, что мы получаем, не получив то, что хотели".Не отягощенный жизненным опытом, маленький человечек воспринимает окружающий мир именно таким, каков он есть, напрямую. Он еще не оброс панцирем психологических щитов, грузом ошибок и побед прошлого, правилами отношения к миру. Ему не с чем сравнивать происходящее с ним, он воспринимает мир именно таким, каков он есть в текущий момент. С возрастом мы как-то отстраняемся от мира, отгораживаемся стенами своего опыта и бастионами здравомыслия...

Вспомните.... вспомните ту захватывающую вас целиком и без остатка фантастически-упоительную радость от родительского новогоднего подарка, будь это красивейшая кукла или пластмассовый пистолет с пульками, который так похож на настоящий.... Лично я, купив себе машину, внезапно поймал себя на мысли, что я больше радовался подаренному на двенадцатилетие велосипеду "Кама". Тогда у меня было ощущение полнейшего счастья, которое невозможно сравнить с ощущениями от покупки машины: да я заработал на неё. Я добился успеха и теперь сам себя за это наградил. Но это во мне говорит рассудок и здравый смысл, которые и заставляют учащенно биться сердце, выбрасывая в кровь эндорфин. Но раньше то, в детстве, сердце иногда замирало от восторга от совершенно обыкновенных на первый взгляд вещей... Вспомните, когда вы в последний раз останавливались на улице и принимались заворожено рассматривать, как поблескивают в свете фонаря падающие снежинки?? Лично я - в девять лет....

Тогда, в далеком детстве, любая эмоция была чистой и незамутненной логическими построениями разума. Ссора с другом была чуть ли не священной войной до конца жизни...и было совершенно неважно, что вы уже на следующий день помирились и снова играли вместе, как ни в чем не бывало. Ведь нет ничего проще, чем подойти к нему и предложить поиграть, например, в «войнушку». И он обязательно согласится, ведь это так интересно.

Может именно поэтому впечатления детства кажутся теперь, спустя много лет, такими яркими и чистыми?? Малыши не перетаскивают за собой из одного дня в другой свои эмоции и впечатления. Для них ощущения – это вспышка молнии – сверкнула и пропала, но вот уже сверкает новая… А мы, мы сейчас в своей «взрослости» похожи на вьючных мулов, нагруженных скарбом своих эмоций, мыслей и соображений, который тянутся за нами тягучим липким следом. Попытайтесь вспомнить, о чем вы думаете, проснувшись утром?? О том, что на работе вам вчера устроили головомойку и сегодня надо бы доделать квартальный отчет?? Или о том, что ваш приятель так и не вернул вчера одолженную «сотку»?? Или о том, что сегодня будет длинный день, и надо успеть сделать очень много разных важных дел??? Хотя, конечно, бывает, что мы просыпаемся с мыслью о том что сегодня будет прекрасный день… но так бывает редко(обычно в выходные) – реже, чем хотелось бы….

А как хочется проснуться хоть раз так, как в детстве…. С замиранием сердца распахнуть глаза и уже предвкушать, что вот сейчас ты быстренько умоешься, съешь приготовленный мамой завтрак – и скорей туда, на улицу!! Ведь там так много всего интересного и неизведанного…Там твои друзья и вы обязательно придумаете что-нибудь такое…. Такое…

А еще в детстве были Родители. Нет, конечно, они есть и сейчас, слава Богу. Но сейчас это твои папа и мама, слегка пожилые люди, помогающие по мере своих сил окончательно встать тебе на ноги. И ты понимаешь, что их тоже уже надо оберегать, что они не вечные. Стараешься помочь лишний раз, интересуешься их здоровьем… А тогда, когда ты был маленьким, они были ПАПА и МАМА, именно так, большими буквами. Они были самыми красивыми, самыми умными и самыми добрыми…. Они могли все-все, и любые страхи рассеивались, стоило им лишь обнять тебя и сказать, что все хорошо…

А вы помните тот момент, кода вы почему-то плакали навзрыд, отчаянно плакали?? Но вот приходит МАМА, успокаивает вас, воркует что-то ласково, и достает, словно фокусник, большую-пребольшую шоколадку в такой красивой обертке, и, конечно же, очень вкусную. И вот вы перестаете плакать и начинаете сначала робко, сквозь непросохшие слезы улыбаться, а спустя еще минуту вы уже со счастливой улыбкой держите своими ручонками эту шоколадку. И ваше, еще совсем недавно такое огромное, горе, улетело, как отпущенный воздушный шарик. А вас внутри стало так хорошо, так легко и звонко, что хотелось сделать что-нибудь такое, что бы всем-всем на свете стало так же хорошо как и вам…

Так хотелось бы снова побыть ребенком: помириться со старым другом, с которым вы уже не общаетесь полгода. Просто позвонить ему и сказать: «Привет! Как жизнь? Давай встретимся?» Но ты не можешь, ведь ты прекрасно помнишь вашу ссору, в которой неправ был он, и как он тебе наговорил таких вещей, после которых в средние века вызывали на дуэль… Ты не позволишь себе позвонить ему. Ведь для тебя это будет значить переступить через себя, свою гордость… Почему нельзя снова стать ребенком и просто позвонить ему, забыв про все эти «умные» рассуждения взрослых людей?? Или встретить с цветами с работы девушку, с которой расстался давным-давно. Встретить низачем, просто потому, что захотелось. Но ты знаешь, что она лишь недоуменно поднимет брови: «Зачем ты это делаешь??! пойми наконец, что у меня своя жизнь, у меня есть парень… не будь ребенком!». Она ведь не поймет, подумает, что ты чего-то хочешь от неё… А ведь тебе ничего не надо, просто захотелось встретить её с цветами и всё… ну поболтать полчаса. Почему, собственно, нет? Почему не побыть ребенком хотя бы полчаса?? Разве это плохо?? Детское желание, не правда ли?? Неосуществимое во взрослом мире…

И таких «хотелок» много, и все они сливаются в одно: снова стать ребенком, хотя бы на полчаса… Стоять и, открыв рот от восхищения, смотреть, как опадают листья с клёнов и тополей, а потом сорваться с места и помчаться по аллее парка наперегонки с соседским спаниелем Тошкой. Забыв при этом про все свои дела, про работу, про закапризничавшую вчера машину, про мелкие, но шершавые недоразумения со своей второй половинкой…Просто побыть ребенком… хочется…но почему-то не получается….

©Конкурсант_11 Горр

[конкурсант_8]

- Прекрасное далеко, не будь ко мне жесто-око, нее будь ко мне жето-око, жесто-о-око не будь, - напевала Наденька, прыгая с камешка на камешек, как с кочки на кочку, перескакивая собственные отражения в озаренных полуденным летним солнцем лужицах. Дождь еще продолжал моросить, но солнце безудержно рвалось в бой за права отдать все себя до последнего лучика, по максимуму, от души в этот безумно легкий и мягкий день. Настроение не могло, просто не могло ничто омрачить, даже этот абсолютно неожиданный непрогнозируемый, но такой грозный и сильный дождь, который, хоть и недолго, но старательно обрабатывал каждый листик, каждую травинку, как бы причитая и сетуя на то, что бедные, совсем измученные солнцем растения никто не жалеет.
Еще утром Наденьке было дано важнейшее задание, накиданное впопыхах мамой на первом попавшемся клочке бумаги и оставленное на кухонном столе под стаканом, через грани которого проглядывал нагло пробравшийся в комнату лучик солнца. Надя шла за хлебом! Она любила ходить за хлебом. Ведь по пути в магазин Наденька дважды проходила мимо садика, так нелюбимого ею, в который мама, когда-то очень давно, каждое утро так спешила ее отвести. А там их встречала противная большая с грубым мужским голосом воспитательница с дурацкой прической и еще более дурацким именем Чулпанана Тольевна. Только повзрослев, Наденька поняла, что такого имени нет, а зовут ее нелюбимую воспиталку Чулпан, а папу ее - Толик. Теперь Надю садик не волновал, ведь она уже взрослая и ей больше не надо каждое утро сквозь слезы следить за так быстро удаляющейся и каждый раз по-новому предающей фигурой мамочки.
Надя – второклашка, нет, она уже перешла в третий класс, и уже второй год подряд она наслаждается летними каникулами и никак не может понять, как можно скучать по садику и как может надоесть школа, когда можно отдыхать целых 3 месяца, целых 3 летних месяца!
Еще больше Надя не понимала взрослых и их непонятный язык. Она нее понимала, как мама может говорить, что она устала, когда она весь день сидит за столом и перебирает какие-то бумаги, или, как папа может наслаждаться вкусом противного, горько-кислого пива, и не только наслаждаться, а выпивать чуть ли не залпом целую бутылку. Бррр! Не понимала, как ноги могут гудеть, как и куда может сводить живот, как можно не иметь сил побегать, и как может кружиться голова, когда она стоит на месте.
Наденька многое не понимала во взрослых и взрослой жизни, да и не заморачивалась на этом. Она четко знала, что когда-то и она станет такой же взрослой, как мама с папой, будет решать взрослые вопросы и преодолевать жизненные преграды. А пока она прыгала с камня на камень по дороге за хлебом, по дороге из детства, которую все проходят по-разному, но приходят к той же цели – взросление, и тихо подпевала в такт прыжкам:
- Прекрасное далеко, не будь ко мне жесто-око, нее будь ко мне жето-око, жесто-о-око не будь…

(c) Конкурсант_8 Сбежавшая