ВСТРЕЧА

На улице – жара. И вчера была жара, и позавчера. Супруга загорает возле бассейна. Руслан сидит в бассейне с банкой холодного пива, а мы с Сашкой играем в шахматы в тени на террасе. Пока я обдумываю ход, Сашка «достаёт» Руса:
- Сейчас у тебя пиво внутри вскипит.
Рус лениво отбивается:
- Не успеет, я раньше сварюсь.
- Лучше поджарься на солнце. Шашлык в пиве – мечта гурмана.
- Я - старый, зубы сломаешь.
Сашка прячет за спину бутылку с холодной минералкой, подходит, выливает воду на голову ничего не подозревающего Руслана и, убегая, хохочет:
- Чтоб мягче был!
Они гоняются по саду до тех пор, пока уставший Рус не додумывается облить нахала водой из шланга. Отфыркиваясь, оба идут на террасу. Я смотрю на них, довольных, весёлых, улыбаюсь и вспоминаю…
***

Что я ждал от встречи? Не знаю… Воспоминания срываются с памяти, как на ветру листья с ветки. Вот он впервые заходит в класс. Одет с иголочки, взгляд пронзителен и насторожен. Его сажают ко мне за парту. Я демонстративно отодвигаюсь. Недолюбливаю пижонов, хотя сам, в этом смысле, не лучше. Левый уголок его рта приподнимается в ироничной усмешке. Почти неделя между нами - короткое «привет» по утрам. Он общается только с пятью парнями исключительно на своём языке и двумя «примами» на безукоризненном русском, с последними - больше по их инициативе. Мне уже до трясучки хочется врезать ему. За что? А для порядка! Надо же сбить высокомерие с непозволительно смазливой для парня физиономии. Учителя «млеют» от его ответов у доски. Он необыкновенно умён и, как я постепенно понимаю, сам этого не замечает. На уроке английского - письменный блиц. Учительница диктует – мы переводим. Чем больше успел перевести слов – тем выше оценка. Паста в авторучке некстати заканчивается, другой нет. Его авторучка появляется передо мной. Сам он дописывает контрольную работу остро отточенным карандашом. На другой день двое старшеклассников со смехом бросают ему: «Чурка!» Через двадцать минут мы оба стоим в кабинете директора и получаем нагоняй за драку. С той поры и до последнего полугодия выпускного класса про нас говорят «не разлей вода». Расстаёмся только на лето. Каждый спешит на свою родину. На новогодних каникулах он с семьёй уезжает навсегда. Престижный заграничный вуз готов принять его на подготовительные курсы без школьного аттестата. Мы крепко обнимаемся на прощание. «До встречи, братишка», – улыбается он. Его мать плачет навзрыд: «Сашенька, сынок, обязательно приезжай к нам!» А дальше – две встречи. Последняя снится мне в кошмарных снах несколько лет подряд. Часто снится… Где ты, Рус? Кто ты, рискнувший собственной жизнью, чтобы спасти мою: друг или враг? Чужой голос от твоего имени приглашает меня на новую встречу. О чём я думал, когда изобразив радость, воодушевлённо врал супруге:
- Непредвиденная, но приятная командировка. Искупаюсь в море на халяву.
Ни о чём я не думал, просто хотел посмотреть ему в глаза.
Супруга недоверчиво улыбалась, когда собирала мой «тревожный» чемодан, и только на пороге прошептала:
- Не утони в том «море», пожалуйста.
Когда ствол «макарова» уткнулся в висок, в голове промелькнуло: « Надо постараться выплыть». Дальше мозг работает привычно чётко, холодно, отключив все эмоции. Рядом - двое: водитель попутки, якобы случайно подхвативший меня по дороге, и восточный мэн интеллигентного вида, с благородной проседью в волосах и неприкрытой ненавистью во взгляде. Не похоже, чтобы в доме находились вооружённые люди: на крыльцо несколько минут назад выходила женщина с ребёнком. Но даже если и есть пара стволов, я должен успеть выбить челюсть и пистолет у водителя, вырубить мэна и уехать на машине. Ключ зажигания - в замке. Машина стоит в двух шагах и недосягаема для выстрелов из окон и с крыльца. Могу рискнуть. Но! Но меня сдерживают две вещи: надежда увидеть Руса и ощущение, что мэн только и ждёт именно таких моих действий. Ну, что ж… «Будем посмотреть», как говорил наш майор перед очередной вылазкой. Я спокойно поднимаю вверх руки и даю себя обыскать. Мэн делает это тщательно и, не найдя ничего подозрительного, криво ухмыляется. По всему видно, что он собирается сказать что-то такое, что выбьет меня из колеи спокойствия. Готовая сорваться фраза прямо так и «кипит» на его губах, когда раздаётся до боли знакомый голос:
- Не сметь!
Пистолет неохотно убран от виска. Я оборачиваюсь. Рус… Слегка поседевший, но всё тот же «пижон», впрочем, как и я сам. Его глаза, цвета горького шоколада, смотрят чуть настороженно, но радости в них всё же больше. Пару секунд мы молчим, потом одновременно шагаем навстречу друг другу: он с широко распахнутыми, а я с поднятыми вверх руками. Руслан опускает мне руки, и мы крепко обнимаемся.
- Сашка… Прости, другой дорогой встречать тебя поехал. Не думал, что на кладбище зайдёшь.
- Ничего, - усмехаюсь я, - разминуться не дали твои опричники.
Он смущённо покашливает и подталкивает меня к дому:
- Там поговорим.
И мы говорим долго и трудно. Горсть песка, взятая с места гибели Лёшки, и воспоминания выжигают меня изнутри, не давая мыслить здраво. Пару раз я дохожу до грани срыва и готов придушить его голыми руками. Первый раз меня останавливает виноватый взгляд, второй – водитель и мэн, влетевшие на шум. Лицо мэна перекошено, «макаров» в руке готовится выплюнуть всю обойму.
- Ба-бах, - падает опрокинутый Русланом стул, а сам Руслан закрывает меня собой и коротко приказывает:
- Ствол мне! Живо!
Мэн скрипит зубами и бормочет ругательства.
- Я сказал: ствол - мне! – цедит Руслан сквозь зубы и почти припечатывает меня к стене, не давая ни малейшего шанса выстрелить, не задев его. Вовремя припечатывает, потому что внезапная боль рвёт голову с такой силой, что я едва не падаю. Сплюнув, мэн кладёт на стол пистолет и выходит. Водитель задерживается и кивает в мою сторону:
- Что с ним?
Рус быстро оборачивается:
- Сашка, что?!
- Таблетки … В нагрудном кармане…, - бормочу я, стискивая руками виски. Водитель поднимает стул, на спинке которого висит мой пиджак, достаёт блистер и, прочитав название, сомнительно кивает головой:
- Слабоваты для такого приступа. Могу уколоть.
- Цианистый калий? – усмехаюсь я.
- «Трамал», - улыбается мужчина и громко что-то говорит, повернувшись в сторону двери, ведущей, судя по запахам, на кухню. Маленькая, полная женщина, похожая на шарик, вкатывается в комнату, ставит на стол медицинский чемоданчик и быстро исчезает. Водитель, вернее, доктор набирает в шприц лекарство и интересуется:
- Ранения, операции?
Я знаю серьёзность препарата и потому ничего не скрываю. Выслушав, он удивлённо качает головой и набирает на кубик больше. Руслан, стоящий позади, виновато шепчет:
- Надо было ехать самому…
Уже через десять минут я в состоянии продолжать разговор. Прежде чем выйти, доктор коротко советует нам:
- Заканчивайте это самоубийство.
- Хорошо, Басхан, спасибо, - кивает Рус.
Едва мы снова остаёмся наедине, он достаёт из кармана пистолет и кладёт на стол:
- Саш… Давай оставим политику тем, кто имеет от неё выгоду, и поговорим о нас.
Я закуриваю и согласно киваю.
- Я тебя выслушал и ответил, как смог, - продолжает Руслан, - Я за всё ответил, сполна. Можешь верить.
Я бросаю на стол горсть песка:
- И за это?
Песчинки закрывают звезду на рукояти «макарова», стекают с холодного ствола и горкой ложатся рядом.
- Это с того места, где ваш снайпер Лёшку снял. Меня ты чуть дальше нашёл. Значит, прошёл мимо трупа человека, что отпустил тебя.
Руслан опускает голову:
- Сочувствую и искренне скорблю.
- А по тем, кого добил тогда, тоже скорбишь?
Он закусывает нижнюю губу и смотрит исподлобья. Его глаза холодно сверкают, зрачки сужены. Он заметно раздражён, но сдержан до предела. Едва уловимое движение руки, и пистолет скользит в мою сторону. Песок разлетается по столу:
- Держи!
Я накрываю оружие рукой:
- Зачем?
- Сейчас поймёшь, - усмехается Рус и громко зовёт, - Басхан! Артур!
Мужчины заходят в комнату, и я машинально сжимаю ствол. Руслан немедленно поднимется с места. Теперь уже я не смогу выстрелить, не зацепив его.
- Он уйдёт отсюда живым при любом раскладе, - обращается к вошедшим Рус, а потом, опираясь на стол, наклоняется ко мне:
- Ты мою сестру и племянниц помнишь?
Нельзя сказать, что я растерян, но его вопрос ставит меня в тупик, потому молча киваю. Из внутреннего кармана он достаёт аккуратно свёрнутый зелёный бант и детскую розовую туфельку:
- Их дом взорвали. Все погибли: и сестра, и девочки.
Его подрагивающие пальцы машинально поправляют застёжку на розовой туфельке:
- На Каринке целыми только босоножки остались, а бант… Дарине голову оторвало. С неё и снял…
Повисшая тишина позволяет слышать, как на кухне приятный женский голос ласково успокаивает расшалившегося ребёнка. А тот капризно хнычет и топает ножкой. Я молчу, потому что слов нет. Рус кивает на пистолет:
- Теперь, между местью и дружбой – твой выбор, Маэстро. Я свой давно сделал.
Ребёнок за стеной заходится в громком плаче. Басхан бросает тревожный взгляд на дверь, на пистолет, потом на меня. Мэн смотрит в упор с неизменной ненавистью. Руслан прячет в карман детские вещи и усмехается:
- Что, Сань? Трудно?
Я достаю из пистолета магазин, вынимаю из него восемь патронов и бросаю на пол.
Басхан с улыбкой кивает головой, Мэн удивлённо приподнимает брови. Я встаю с места, Рус делает шаг навстречу:
- Привет, братишка…
- Бах ! – падает на стол брошенный мной пистолет.
- Дзынь! – звенит, ударившись о металл, лезвие ножа. Мэн вздыхает и трёт небритый подбородок:
- Прости…
В следующую минуту он падает на пол от прямого в челюсть. Я придерживаю готового вторично сорваться Руса и протягиваю мэну руку:
- Бывает.
***

А на море я так и не попал, потому что нет там моря, сплошные горы….