Макар Андреев
24.04.2007, 11:08
Мне очень не хотелось работать сегодня, да и не должен был. Этот день я давно назначил для бумажных разборок, обдумываний, но никак не для приема пациентов. Однако настойчивый звонок все-таки оторвал секретаря от стула и заставил нехотя направиться к двери. «Кого бы это принесло, надеюсь не очередную проверку. Завистников как всегда и везде предостаточно». Переговоры длились уже минут пятнадцать, когда мне надоело сидеть и слушать приглушенную перебранку.
В дверях стоял тщедушный невысокий мужчина, старомодно одетый и явно нервничал. Такие типажи как показывает мой опыт, наиболее часто склоны к маниакально-депрессивному психозу. Переминаясь неуверенно с ноги на ногу, он пытался убедить секретаря, Лидочку, в чем-то чрезвычайно для него важном, однако, вот ведь я научил, она была непреклонна. Я заметил, что его рука полезла во внутренний карман, и пришло время мне вмешаться. От таких всего можно ожидать, особенно учитывая, повальное осеннее обострение многих болезней моего профиля.
— Лидочка, у Вас все в порядке?
Рука посетителя тут же отдернулась и начала теребить вычурный пояс длинного старого пальто.
— Вольдемар Иннокентьевич, битый час пытаюсь объяснить, что Вы не принимаете. А он говорит, что не уйдет пока Вас не увидит.
— Вольдемар Иннокентьевич, смиренно умоляю, примите меня, от этого зависит не только моя жизнь и благополучие. Голубчик, ради себя я бы и не стал Вас тревожить.
Мягкий обволакивающий голос, манера говорить, никак не вязались с его изрядно потрепанной внешностью и кажущейся неуверенностью.
— Хорошо, Лидия Петровна, проводите господина…
— Кроум, магистр Кроум. Обычно меня просто называют Магистр.
Однако, случай явно был похуже, чем я предполагал.
— Гх-мх, господина Кроума в приемный кабинет и предложите чаю.
Пришлось настраиваться на работу в такой казалось бы хороший день. На всякий случай пришлось положить в карман электрошокер и снять галстук. Вы даже не представляете себе, сколько психиатров было задушено этим атрибутом мужской одежды.
Тем не менее, я уверенно вошел в свой приемный кабинет и не глядя на пациента направился и сел в свое любимое кожаное кресло, таким образом, отделившись от посетителя письменным столом, что в ряде случаев просто не приемлемо в моей работе.
— И так, господин Кроум, чем Вы занимаетесь, находясь в должности магистра?
— Глубокоуважаемый Вольдемар Иннокентьевич, занятия мои покажутся Вам необычными и если бы не то, чем я хочу с Вами поделиться, никогда Вы бы не поверили мне. Раньше мое занятие назвали бы колдовством или алхимией. А я бы выразился несколько иначе: я изучаю душу этого мира.
Час от часу не легче. Мания величия у параноидальной личности, возникшая после внутриличностного конфликта или острого горя. Непохоже пока на шизофрению, однако стационарное лечение явно показано.
— Получается мы с Вами практически коллеги. А что же привело Вас непосредственно ко мне?
— Понимаете, дражайший Вольдемар Иннокентьевич, в своей гипотезе я исходил из того, что молекулярная структура вещества занимает слишком большой объем в пространстве и может быть пропорциональна уменьшена, если снизить кинетическую энергию электронов и соответственно уменьшить расстояние между ядром атома и как раз таки электроном.
— Однако…
Посетитель полез во внутренний карман, равно как и я за электрошокером. Началось, я подумал. Сейчас достанет оружие и убедит меня в правильности своей гипотезы.
— Я думаю, Вы абсолютно правы…
— Вот посмотрите, что у меня получилось.
Из кармана Магистр достал небольшой игрушечный домик. Все-таки шизофреник, излишне детализированная игрушка, свидетельствует о зацикленности личности на мелочах, которые порой становятся главными и не позволяют увидеть действительности.
— Насколько, я понимаю это результат вашего эксперимента. А, скажите, уважаемый Магистр, какой смысл в уменьшении предметов?
— Человечество развивается, население увеличивается. Скоро мы не сможем уже поместиться на этой планете и прокормить себя.
Интересная логика. Однако, это более характерно для синдрома… Мои рассуждения были неожиданно прерваны. В домике открылась дверка и из нее вышла девушка, размером небольше шариковой ручки. Не могу сказать, что я удивился. Давно размышлял о профессиональных вредностях своей работы и подозревал, что рано или поздно, что-то подобное может и со мной произойти. Однако отсутствовал ряд признаков, характерных по учебникам, для иллюзии и ли галлюцинации. Тем временем, юная кроха в маленький громкоговоритель поздоровалась со мной. Машинально я ответил ей тем же, доставая таблетку фенозепама.
— Теперь то, досточтимый доктор, Вы видите, в чем моя проблема?
Мои проблемы в настоящий момент мне казались гораздо более значимыми.
— Нет, я не понимаю, при чем здесь я. Наверное, Вашей проблемой должны заниматься специальные службы. Или Вы хотите, использовать средства массового психологического воздействия на людей и убедить их всех стать лилипутами. Боюсь, что тут я тоже не помощник.
— Вы все не выслушали, дело в том…
Кроха присела на ластик, забытый на моем столе и прокричала в громкоговоритель:
— Мы любим друг друга!!!
— Да, именно так. Но по ряду причин, как Вы понимаете, Вольдемар Иннокентьевич, не можем быть вместе.
Мой лоб покрылся испариной. В голове кружился хоровод мыслей, сердце билось в бешеном ритме. Случайно, я чуть не вызвал секретаря, но вовремя отдернул руку от селектора и совершив круг по комнате самостоятельно налил воды из графина.
— Вам нехорошо? — участливо поинтересовался магистр.
Мне было хорошо, даже стало смешно. Вволю отсмеявшись, я, наконец, собрался с мыслями.
— Так почему же Вы не можете быть вместе. Увеличьте ее обратно или сам станьте маленьким.
— Я уже думал об этом. К сожалению, обратный процесс пока не возможен. А сам, если я уменьшусь, то вряд ли мы сможем нормально существовать в этом мире. Или нас начнут усиленно изучать и не дадут жить спокойно или просто не заметят и растопчут.
— Вы бы могли создать где-нибудь далеко, где люди обычно не ходят, свой маленький город. Уменьшить еще человек сто, уменьшить приборы и машины и жить своей маленькой общиной и быть счастливы.
Кроха забегала по столу. Было видно, что именно этого ей и хотелось больше всего. Однако, через какое-то время, она вновь уселась на ластик и, обхватив голову руками, судя по всему, заплакала. Прошли минуты, наконец, она заговорила.
— Я всегда мечтала об этом. Но так нельзя, его исследование слишком значительное и он не сможет его продолжать, если станет таким же как я. Просто сделайте так, чтобы мы разлюбили друг друга…
— Вы знаете, хоть я и специализируюсь на семейных отношениях, но тут я бессилен. Любовь не проходит после гипноза, а чтобы вы друг друга вытеснили из сознания, нужно чтобы это место заняло что-то или кто-то другой.
Пока я разговаривал, Магистр собрал на столе какой-то прибор и направил на меня, что-то похожее на трубку излучателя.
— Вы чертовски правы. Единственный кандидат это Вы, доктор.
Раздался треск и хищная улыбка Кроума начала увеличиваться, затем я потерял сознание.
Не знаю сколько прошло времени. Очнулся я в мягко освещенной комнате на удобной кровати. Когда она подошла ко мне, я тотчас же узнал в ней одну из своих пациенток. Из тех, кто был в меня влюблен когда-то, а я не удержался и воспользовался этим.
— Теперь мы навсегда будем вместе…
(C) Макар Андреев
З.Ы. Это мой самый первый рассказ, который я мог бы назвать рассказом, хотя Вам виднее. Он имел продолжение, но оно меня запутало и привело к внутриличностному конфликту, поэтому его никто и никогда больше не увидит.
В дверях стоял тщедушный невысокий мужчина, старомодно одетый и явно нервничал. Такие типажи как показывает мой опыт, наиболее часто склоны к маниакально-депрессивному психозу. Переминаясь неуверенно с ноги на ногу, он пытался убедить секретаря, Лидочку, в чем-то чрезвычайно для него важном, однако, вот ведь я научил, она была непреклонна. Я заметил, что его рука полезла во внутренний карман, и пришло время мне вмешаться. От таких всего можно ожидать, особенно учитывая, повальное осеннее обострение многих болезней моего профиля.
— Лидочка, у Вас все в порядке?
Рука посетителя тут же отдернулась и начала теребить вычурный пояс длинного старого пальто.
— Вольдемар Иннокентьевич, битый час пытаюсь объяснить, что Вы не принимаете. А он говорит, что не уйдет пока Вас не увидит.
— Вольдемар Иннокентьевич, смиренно умоляю, примите меня, от этого зависит не только моя жизнь и благополучие. Голубчик, ради себя я бы и не стал Вас тревожить.
Мягкий обволакивающий голос, манера говорить, никак не вязались с его изрядно потрепанной внешностью и кажущейся неуверенностью.
— Хорошо, Лидия Петровна, проводите господина…
— Кроум, магистр Кроум. Обычно меня просто называют Магистр.
Однако, случай явно был похуже, чем я предполагал.
— Гх-мх, господина Кроума в приемный кабинет и предложите чаю.
Пришлось настраиваться на работу в такой казалось бы хороший день. На всякий случай пришлось положить в карман электрошокер и снять галстук. Вы даже не представляете себе, сколько психиатров было задушено этим атрибутом мужской одежды.
Тем не менее, я уверенно вошел в свой приемный кабинет и не глядя на пациента направился и сел в свое любимое кожаное кресло, таким образом, отделившись от посетителя письменным столом, что в ряде случаев просто не приемлемо в моей работе.
— И так, господин Кроум, чем Вы занимаетесь, находясь в должности магистра?
— Глубокоуважаемый Вольдемар Иннокентьевич, занятия мои покажутся Вам необычными и если бы не то, чем я хочу с Вами поделиться, никогда Вы бы не поверили мне. Раньше мое занятие назвали бы колдовством или алхимией. А я бы выразился несколько иначе: я изучаю душу этого мира.
Час от часу не легче. Мания величия у параноидальной личности, возникшая после внутриличностного конфликта или острого горя. Непохоже пока на шизофрению, однако стационарное лечение явно показано.
— Получается мы с Вами практически коллеги. А что же привело Вас непосредственно ко мне?
— Понимаете, дражайший Вольдемар Иннокентьевич, в своей гипотезе я исходил из того, что молекулярная структура вещества занимает слишком большой объем в пространстве и может быть пропорциональна уменьшена, если снизить кинетическую энергию электронов и соответственно уменьшить расстояние между ядром атома и как раз таки электроном.
— Однако…
Посетитель полез во внутренний карман, равно как и я за электрошокером. Началось, я подумал. Сейчас достанет оружие и убедит меня в правильности своей гипотезы.
— Я думаю, Вы абсолютно правы…
— Вот посмотрите, что у меня получилось.
Из кармана Магистр достал небольшой игрушечный домик. Все-таки шизофреник, излишне детализированная игрушка, свидетельствует о зацикленности личности на мелочах, которые порой становятся главными и не позволяют увидеть действительности.
— Насколько, я понимаю это результат вашего эксперимента. А, скажите, уважаемый Магистр, какой смысл в уменьшении предметов?
— Человечество развивается, население увеличивается. Скоро мы не сможем уже поместиться на этой планете и прокормить себя.
Интересная логика. Однако, это более характерно для синдрома… Мои рассуждения были неожиданно прерваны. В домике открылась дверка и из нее вышла девушка, размером небольше шариковой ручки. Не могу сказать, что я удивился. Давно размышлял о профессиональных вредностях своей работы и подозревал, что рано или поздно, что-то подобное может и со мной произойти. Однако отсутствовал ряд признаков, характерных по учебникам, для иллюзии и ли галлюцинации. Тем временем, юная кроха в маленький громкоговоритель поздоровалась со мной. Машинально я ответил ей тем же, доставая таблетку фенозепама.
— Теперь то, досточтимый доктор, Вы видите, в чем моя проблема?
Мои проблемы в настоящий момент мне казались гораздо более значимыми.
— Нет, я не понимаю, при чем здесь я. Наверное, Вашей проблемой должны заниматься специальные службы. Или Вы хотите, использовать средства массового психологического воздействия на людей и убедить их всех стать лилипутами. Боюсь, что тут я тоже не помощник.
— Вы все не выслушали, дело в том…
Кроха присела на ластик, забытый на моем столе и прокричала в громкоговоритель:
— Мы любим друг друга!!!
— Да, именно так. Но по ряду причин, как Вы понимаете, Вольдемар Иннокентьевич, не можем быть вместе.
Мой лоб покрылся испариной. В голове кружился хоровод мыслей, сердце билось в бешеном ритме. Случайно, я чуть не вызвал секретаря, но вовремя отдернул руку от селектора и совершив круг по комнате самостоятельно налил воды из графина.
— Вам нехорошо? — участливо поинтересовался магистр.
Мне было хорошо, даже стало смешно. Вволю отсмеявшись, я, наконец, собрался с мыслями.
— Так почему же Вы не можете быть вместе. Увеличьте ее обратно или сам станьте маленьким.
— Я уже думал об этом. К сожалению, обратный процесс пока не возможен. А сам, если я уменьшусь, то вряд ли мы сможем нормально существовать в этом мире. Или нас начнут усиленно изучать и не дадут жить спокойно или просто не заметят и растопчут.
— Вы бы могли создать где-нибудь далеко, где люди обычно не ходят, свой маленький город. Уменьшить еще человек сто, уменьшить приборы и машины и жить своей маленькой общиной и быть счастливы.
Кроха забегала по столу. Было видно, что именно этого ей и хотелось больше всего. Однако, через какое-то время, она вновь уселась на ластик и, обхватив голову руками, судя по всему, заплакала. Прошли минуты, наконец, она заговорила.
— Я всегда мечтала об этом. Но так нельзя, его исследование слишком значительное и он не сможет его продолжать, если станет таким же как я. Просто сделайте так, чтобы мы разлюбили друг друга…
— Вы знаете, хоть я и специализируюсь на семейных отношениях, но тут я бессилен. Любовь не проходит после гипноза, а чтобы вы друг друга вытеснили из сознания, нужно чтобы это место заняло что-то или кто-то другой.
Пока я разговаривал, Магистр собрал на столе какой-то прибор и направил на меня, что-то похожее на трубку излучателя.
— Вы чертовски правы. Единственный кандидат это Вы, доктор.
Раздался треск и хищная улыбка Кроума начала увеличиваться, затем я потерял сознание.
Не знаю сколько прошло времени. Очнулся я в мягко освещенной комнате на удобной кровати. Когда она подошла ко мне, я тотчас же узнал в ней одну из своих пациенток. Из тех, кто был в меня влюблен когда-то, а я не удержался и воспользовался этим.
— Теперь мы навсегда будем вместе…
(C) Макар Андреев
З.Ы. Это мой самый первый рассказ, который я мог бы назвать рассказом, хотя Вам виднее. Он имел продолжение, но оно меня запутало и привело к внутриличностному конфликту, поэтому его никто и никогда больше не увидит.