Ammok
20.04.2007, 17:53
Я проснулся. Я еще не открыл глаза, но уже знал, что проснулся. Мир вокруг меня явил мне себя в моих ощущениях. Было холодно. Я лежал на чем-то холодном. Тело мое заледенело и казалось большой скрюченной корягой. Всего лишь казалось, но не было этой корягой. А жаль. Эту боль и тошноту могла бы вынести только коряга.
Я открыл глаза. Да, я лежал на снегу. Прямо на снегу. Повернув голову и сфокусировав взгляд, я разглядел чуть в отдалении мой дом. Значит, я почти дошел. Автопилот почти довел меня до дома, но ресурсов системы не хватило. Посмотрев рядом с собой я понял, что ресурсов системы не хватило даже несмотря на принудительный сброс продуктов. Да, рядом со мной была застывшая лужа блевотины. Ч-черт…
Я плохо помнил события прошлой ночи. В последнее время это было так часто, что стало нормой. Я опять пил. Это я помнил точно. Пил в моем любимом клубе. Там всегда было людно и шумно, там я мог напиться и потеряться. Потеряться… Потерять себя.
Да… Потом я дрался. Костяшки пальцев были целыми, не сбитыми, но я помню, что я дрался.
- И чо? Ты, типа чо-та сказать хотел? – паренек был явно уже на взводе.
- Ты просто невнимательно слушал – мой менторский тон кого угодно мог вывести из себя. – Я уже сказал, что считаю тебя и твоих друзей попугаями. Расфуфыренными, бессмысленными птицами.
- Чо???
Его замах был нелепым и долгим, как индийское кино. В моем теле бурлил адреналин, который нещадно выбрасывали надпочечники, зверски изнасилованные первитином. Я сместился чуть в сторону, пропустил его руку, придержав своей, чуть-чуть протянул ее вперед и качнул себя ему за спину. Правая привычно прошла у него под подбородком и я, сделав шаг назад, медленно опустился на одно колено. Очень аккуратно и не довернув стопы. Тут очень важно удержаться и не довернуть ее. Потому что иначе опять услышишь этот сладко-противный хруст и опять на твоих руках обмякнет чье-то тело. Видит Бог, я устал от этого.
- Мальчик… Меня не учили драться, меня учили только убивать – жаркий шепот ему на ухо заставляет его беспомощно дергаться.
Впрочем, это быстро надоедает. Я становлюсь противен сам себе и иду в бар. Заказываю водку, рядом нарисовывается Тимур. Хорошо. Мне есть с кем выпить. А ему не привыкать слушать мои рассказы про войну.
Да, лежа сейчас на снегу рядом со своим домом я помнил это. Надо вставать…
…
Да, надо вставать.
Я дернулся. И открыл глаза. Это всего лишь сон. Опять сон из моего прошлого. Из моего бездумного прошлого.
Я медленно поднялся и пошел. Вокруг было лето, цветущее лето, странно что мне приснилась зима. Сон, наверное, не выветрился еще совсем, потому что мне было холодно. Очень холодно. Нет, меня не трясло, но мне казалось что у меня даже кости чувствуют холод. Наверное, я заболел.
Ничего, сейчас приду, объясню все Максимычу, он меня отпустит домой, отлежусь, отойду малехо. О, вот она моя маршрутка.
…
Странно. Что надо этому хмырю? Зашел на следующей остановке, расплатился с водителем и почти уже сел напротив меня, как тут же дернулся назад. Смотри чего-то на меня и за цепочку на шее хватается. Не испуганно, нет. Страх я чувствую. Скорее недоуменно и слегка встревожено. Как будто удивляется, что я куда-то еду.
Х-м… Вышел вместе со мной. Идет чуть поодаль. Вот же чудак. Может голубой? Развелось тут всяких. Фух, вот и родимый офис.
Захожу, киваю Михаилу Кузьмичу важно восседающему на входе.
- Здравия желаю, Михаил Кузьмич!
- З-з-дравствуй, Миша.
Что-то не так со стариком, косится чего-то на меня. Может с одеждой что не так? И хмырь потому так на меня косился?
Осматриваю себя. Точно. Блин. Фиг его знает где я так изгваздался, как будто на стройке ночевал. Так, до встречи с Максимычем надо привести себя в порядок. Я быстренько направляюсь в туалет и как могу чищу одежду.
Приведя себя более-менее в порядок, я выхожу наружу и…
Нос к носу сталкиваюсь с обалдевшим Максимычем.
- Миша?
- Да, Петр Максимович, я немного опоздал. Честно сказать, гульнул вчера видать неплохо и чувствую себя как недавно из могилы. Может, отпустите меня сегодня, а?
Максимыч бледнеет.
- Миша… Но… Ты же полгода как уволился от нас…
- Как?
Я в растерянности делаю к нему шаг, он пятится от меня. И это окончательно добивает меня. Я думаю, что именно это. У меня странно темнеет в глазах, я чувствую, что я теряю сознание. Последнее, что я вижу, это хмыря из маршрутки, который выскользнув из-за спины Максимыча приближается ко мне, сорвав что-то со своей шеи…
Пелена… Серая пелена обрушивается на меня. Тихая и безмятежная. Я тону в ней.
…
Паша, медленно убрал руку с зажатой в ней серебряной змейкой от ключицы лежащего на земле.
- Ну вот. Теперь все в порядке.
Он поднялся на ноги и осмотрел собравшихся.
- Кто на машине?
Петр Максимович перевел взгляд с лежащего тела на Пашу.
- Надо отвезти его обратно.
- А… А как…
- Неупокоенный. Попы в очередной раз слажали – не смогли упокоить. Все от того, что Веры у них мало, а Силу им именно Вера дает. Он и при жизни, видать беспокойным был.
- Это точно. Мы поэтому зимой и попросили его уволиться. Он уволился и еще сильнее запил. Его по пьянке, в драке, говорят, зарезали.
- Ну вот… А теперь он встал. Надо отвезти его обратно, больше, я надеюсь, он не встанет.
Петр Максимович кивнул двум своим сотрудникам.
- Сергей, Петя, действуйте.
Паша запрятал змейку обратно под воротник рубашки.
- А о произошедшем лучше молчать. От разговрров добра не будет и ясности не прибавится.
Петр Максимович молча кивнул.
Через пару часов все закончилось. Они отвезли тело Миши обратно на городское кладбище. Его бывшие сотрудники всю дорогу подавленно молчавшие, быстро уехали обратно. А Паша еще долго стоял у входа к последнему пристанищу.
Ему казалось, что он слышит. Слышит медленные, тяжелые шаги. Шаги коня, несущего всадника. Они становились все ближе.
Кто знает, сколько времени было отпущено этому миру…
© Ammok
Я открыл глаза. Да, я лежал на снегу. Прямо на снегу. Повернув голову и сфокусировав взгляд, я разглядел чуть в отдалении мой дом. Значит, я почти дошел. Автопилот почти довел меня до дома, но ресурсов системы не хватило. Посмотрев рядом с собой я понял, что ресурсов системы не хватило даже несмотря на принудительный сброс продуктов. Да, рядом со мной была застывшая лужа блевотины. Ч-черт…
Я плохо помнил события прошлой ночи. В последнее время это было так часто, что стало нормой. Я опять пил. Это я помнил точно. Пил в моем любимом клубе. Там всегда было людно и шумно, там я мог напиться и потеряться. Потеряться… Потерять себя.
Да… Потом я дрался. Костяшки пальцев были целыми, не сбитыми, но я помню, что я дрался.
- И чо? Ты, типа чо-та сказать хотел? – паренек был явно уже на взводе.
- Ты просто невнимательно слушал – мой менторский тон кого угодно мог вывести из себя. – Я уже сказал, что считаю тебя и твоих друзей попугаями. Расфуфыренными, бессмысленными птицами.
- Чо???
Его замах был нелепым и долгим, как индийское кино. В моем теле бурлил адреналин, который нещадно выбрасывали надпочечники, зверски изнасилованные первитином. Я сместился чуть в сторону, пропустил его руку, придержав своей, чуть-чуть протянул ее вперед и качнул себя ему за спину. Правая привычно прошла у него под подбородком и я, сделав шаг назад, медленно опустился на одно колено. Очень аккуратно и не довернув стопы. Тут очень важно удержаться и не довернуть ее. Потому что иначе опять услышишь этот сладко-противный хруст и опять на твоих руках обмякнет чье-то тело. Видит Бог, я устал от этого.
- Мальчик… Меня не учили драться, меня учили только убивать – жаркий шепот ему на ухо заставляет его беспомощно дергаться.
Впрочем, это быстро надоедает. Я становлюсь противен сам себе и иду в бар. Заказываю водку, рядом нарисовывается Тимур. Хорошо. Мне есть с кем выпить. А ему не привыкать слушать мои рассказы про войну.
Да, лежа сейчас на снегу рядом со своим домом я помнил это. Надо вставать…
…
Да, надо вставать.
Я дернулся. И открыл глаза. Это всего лишь сон. Опять сон из моего прошлого. Из моего бездумного прошлого.
Я медленно поднялся и пошел. Вокруг было лето, цветущее лето, странно что мне приснилась зима. Сон, наверное, не выветрился еще совсем, потому что мне было холодно. Очень холодно. Нет, меня не трясло, но мне казалось что у меня даже кости чувствуют холод. Наверное, я заболел.
Ничего, сейчас приду, объясню все Максимычу, он меня отпустит домой, отлежусь, отойду малехо. О, вот она моя маршрутка.
…
Странно. Что надо этому хмырю? Зашел на следующей остановке, расплатился с водителем и почти уже сел напротив меня, как тут же дернулся назад. Смотри чего-то на меня и за цепочку на шее хватается. Не испуганно, нет. Страх я чувствую. Скорее недоуменно и слегка встревожено. Как будто удивляется, что я куда-то еду.
Х-м… Вышел вместе со мной. Идет чуть поодаль. Вот же чудак. Может голубой? Развелось тут всяких. Фух, вот и родимый офис.
Захожу, киваю Михаилу Кузьмичу важно восседающему на входе.
- Здравия желаю, Михаил Кузьмич!
- З-з-дравствуй, Миша.
Что-то не так со стариком, косится чего-то на меня. Может с одеждой что не так? И хмырь потому так на меня косился?
Осматриваю себя. Точно. Блин. Фиг его знает где я так изгваздался, как будто на стройке ночевал. Так, до встречи с Максимычем надо привести себя в порядок. Я быстренько направляюсь в туалет и как могу чищу одежду.
Приведя себя более-менее в порядок, я выхожу наружу и…
Нос к носу сталкиваюсь с обалдевшим Максимычем.
- Миша?
- Да, Петр Максимович, я немного опоздал. Честно сказать, гульнул вчера видать неплохо и чувствую себя как недавно из могилы. Может, отпустите меня сегодня, а?
Максимыч бледнеет.
- Миша… Но… Ты же полгода как уволился от нас…
- Как?
Я в растерянности делаю к нему шаг, он пятится от меня. И это окончательно добивает меня. Я думаю, что именно это. У меня странно темнеет в глазах, я чувствую, что я теряю сознание. Последнее, что я вижу, это хмыря из маршрутки, который выскользнув из-за спины Максимыча приближается ко мне, сорвав что-то со своей шеи…
Пелена… Серая пелена обрушивается на меня. Тихая и безмятежная. Я тону в ней.
…
Паша, медленно убрал руку с зажатой в ней серебряной змейкой от ключицы лежащего на земле.
- Ну вот. Теперь все в порядке.
Он поднялся на ноги и осмотрел собравшихся.
- Кто на машине?
Петр Максимович перевел взгляд с лежащего тела на Пашу.
- Надо отвезти его обратно.
- А… А как…
- Неупокоенный. Попы в очередной раз слажали – не смогли упокоить. Все от того, что Веры у них мало, а Силу им именно Вера дает. Он и при жизни, видать беспокойным был.
- Это точно. Мы поэтому зимой и попросили его уволиться. Он уволился и еще сильнее запил. Его по пьянке, в драке, говорят, зарезали.
- Ну вот… А теперь он встал. Надо отвезти его обратно, больше, я надеюсь, он не встанет.
Петр Максимович кивнул двум своим сотрудникам.
- Сергей, Петя, действуйте.
Паша запрятал змейку обратно под воротник рубашки.
- А о произошедшем лучше молчать. От разговрров добра не будет и ясности не прибавится.
Петр Максимович молча кивнул.
Через пару часов все закончилось. Они отвезли тело Миши обратно на городское кладбище. Его бывшие сотрудники всю дорогу подавленно молчавшие, быстро уехали обратно. А Паша еще долго стоял у входа к последнему пристанищу.
Ему казалось, что он слышит. Слышит медленные, тяжелые шаги. Шаги коня, несущего всадника. Они становились все ближе.
Кто знает, сколько времени было отпущено этому миру…
© Ammok