Валерия Пустовая
18.02.2019, 16:58
Здравствуйте! Рада, что начинаю свои разборы здесь с Вашей подборки. Эти стихи захватывают, погружают в создаваемый Вами мир – прежде всего благодаря музыкальности, а также благодаря многочисленным точно найденным деталям, создающим яркие образы.
В то же время показалось, что внутри этой подборки скрыт конфликт – между поэтичностью и повествовательностью. В какой-то момент стихи, поначалу захватившие, кажутся длинноватыми, монотонными, будто застывшими на одной долгой ноте. Или вдруг приходит ощущение, что автор отвлекся от поэтической задачи и хочет перейти к рассказыванию, вывалиться в прозу.
Давайте вместе посмотрим на Ваши удачи и мои сомнения.)
1) Самое яркое и убедительное впечатление подборки – стихотворение «Ханума».
Скрутив пустые улицы в клубок,
Поджав террасы летних ресторанов,
Лежит меж гор притихший городок,
Морской волной зализывая раны.
Помешивает тётя Ханума
Густой кисель для «фирменной» чурчхелы,
Вино и чача льются в закрома,
Закрашивая зимние пробелы
Гуашью лета. Сон накоротке,
С видением забористой торговли,
В не новом, но фартовом парике,
Не кончился, а лишь приостановлен.
Излюбленной клиенткой дорожа,
Дневной Морфей еще не раз покажет,
Как над прилавком суетно кружат
«Архангелы», расхристанные пляжем.
Холеной даме тётя Ханума
За стройность ног, за шляпку, за усмешку
Такую скажет цену, что сама
захочет нахамить себе. Замешкав,
Подаст бродяжке медные гроши,
Подкрасит губы ярко, безгранично.
Устроив аттестацию души,
По всем «предметам» выставит «отлично»...
Фантазии насущной канитель
Сложив умильно денежкой в подсумок,
Помешивает тётушка кисель.
Пощелкивает четками задумок:
Купить для декорации гранит,
Поднять метраж и значимость забора,
Проведать внучку в Лондоне, женить
племянника на дочке прокурора.
Подпортилась от сырости хурма.
Она её продаст. Ещё – дороже.
Всё будет так, как хочет Ханума!
Наверно, небеса хотят того же.
Сквозь кольца рук колонн-кариатид
Протянута веревка бельевая;
Раздуло простынь - всё, что там висит,
И кажется – терраса отплывает
Из гавани безлюдного двора
На поиски дорических карнизов...
Темнеет рано. Ужинать пора.
И Ханума включает телевизор.
Нальет вина, порежет иваси,
Разложит на фарфоре в позолоте.
И будет лето ждать, а с ним мессий -
Пришествия на белом самолете.
Здесь много настоящих находок – звуковых и образных (а в стихотворении это неразрывно, так что мелодия звукописи помогает раскрыться и воплотиться тому, что перед Вашим внутренним взором.)
По первой строфе так и перекатывается энергия моря, тихая, но игручая, так работают здесь звуки. И мы чувствуем близость моря до того, как явится первое упоминание морской волны.
Очень остроумная и ловкая рифма: карнизов – телевизор. Тут Вы сталкиваете романтику побережья и древностей – с бытовухой, получается, что рифма не просто «склеивает» стихотворение. Эта рифма искрит, в ней самой содержится – мысль, о том как близки в жизни героини красота и рутина и как далека она, вероятно, от лучшего, что ей открыто в ее обстоятельствах.
«За стройность ног, за шляпку, за усмешку
Такую скажет цену, что сама
захочет нахамить себе.» - тут опять эффектно работает Ваше остроумие, а к тому же Вы искусно переводите наш взгляд сначала на туристку, а потом снова на Вашу героиню, словно бы мы отвлеклись, засмотрелись – но нас вернули к сюжету.
«Четки задумок» и ожидание «мессий» - точные и яркие метафоры.
Иваси в позолоте зрелищны и ироничны.
В то же время есть нюансы, которые снижают для меня художественную убедительность стихотворения.
Во-первых, я бы предложила Вам не пользоваться кавычками в поэтическом тексте без прямо особой нужды. Кавычки – это указание на то, чего в тексте нет, кавычки нас из текста выбрасывают, мы как бы, их видя, должны проделать дополнительное логическое усилие: прочитать, что написано, а потом перевернуть смысл написанного. Но подобные логические операции только отвлекают от музыки интуиций, с которой работает художественный текст. К тому же здесь кавычки и не оправданны. Архангелы – это метафора, и так ясно, что смысл переносный. А фирменный – ну так говорят, можно не брать в кавычки, это известное разговорное выражение.
Еще меня напрягло вторжение абстрактных, холодных слов в плотную цвето- и звукопись Вашего стихотворения. Мы в таком ярком приморском мире, разнежились созерцая, нам понравилось погрузиться в заведенный ритм жизни героини – и вдруг: «Устроив аттестацию души, По всем «предметам» выставит «отлично»... И опять тут кавычки, да и сама аллегория заезженная, школьная – причем тут вообще аттестация и отметки по предметам, когда речь об уже хорошо пожившей, опытной женщине?
Не близко мне и появление Морфея – выглядит претенциозно такое иносказание, на мой вкус. Если бы Вы проводили тут античные аллюзии через весь текст – тогда он был бы частью реальности, а не затертого оборота. Мешает Морфею быть достоверным героем текста тот факт, что архангелы и мессии тут из другого мифологического контекста, они перебивают античную нотку.
Подкрасить губы безгранично – не вполне представляю, как это возможно, да и слово не создает определенного образа. Как будто, на мой вкус, здесь не найдено более точное выражение.
«Фантазии насущной канитель
Сложив умильно денежкой в подсумок,» - тут мешают друг другу слова канитель и денежкой, я не понимаю, как между ними строятся понятийные отношения, такое чувство, что одно из этих слов лишнее. У канители есть буквальный смысл, и он мешает денежке особенно.
«Раздуло простынь - всё, что там висит,» - здесь снижает впечатление вторая часть фразы, потому что простынь я уже представила, и по звуку она как прострный вольный парус для меня, - а вот «все, что там висит» невозможно представить, да и по звуку это невыразительно.
Если же в целом говорить о движении энергии стихотворения, то на фантазиях Ханумы о прокуроре я уже зависаю. Вы даете понять, что мы как бы во сне или в бесконечно продолженном, как в «печальной Тавриде» Мандельштама, мгновении жизни Ханумы. А собственно, она нам и не интересна. Когда включаются вот эти строфы с мечтами и прокурором – Вы выпадаете в прозу, социальную критику, Вам тут герой важнее музыки становится. А нас-то в стихотворении влекла музыка приморской жизни.
Добавлено через 40 секунд
2) А вот второе стихотворение «Потому что гроза…»:
Нужно время? Возьми.
Накопилось его - больше некуда.
Одинокой возни,
Испытаний надуманных методов:
Обнажать клевету,
Упразднять «самых близких и преданных»…
И когда я приду -
Что случится - известно заведомо.
Ты закроешь глаза,
Не сумев происшедшего вынести,
Потому что гроза
Очень кстати ударит поблизости.
Я тебя обниму,
Укрывая от страха и гордости,
Расширяя кайму
Над «заботливо» созданной пропастью.
И теперь, не во сне,
Шелковистые рыжие локоны
Отразятся в окне.
Всё, что будет за дверью и окнами,
Потускнеет, как снег,
Уязвленный ожившей проталиной.
Тишину – оберег,
Всё, о чём в прошлой жизни мечтали мы,
Всколыхнет поцелуй,
Раскачает в объятьях ликующих…
Только ты существуй
В нашем прошлом, а главное - в будущем.
Начинается оно ярко, почти афористично: мол, возьми время, избавь от излишком времени, которые не с кем разделить.
Но дальше смысл и точность для меня растворяются в неопределенностях.
В стихотворении понравился только образ снега – сравнение с потускневшим снегом всего, что не касается впрямую возлюбленных.
Остальное для меня абстракции чужого ума, которые мне трудно прочувствовать.
«Испытаний надуманных методов» - тут дубль слов в родительном падеже, нанизывание, да еще с таким неопределенным и нагоняющем скуку словом, как «надуманные», - трудно докопаться до смыслового ядра этой фразы.
Далее опять нанизывание – уже инфинитивов: обнажать, упразднять. Вообще перечисление, по моим наблюдениям, наименее эффективно работающий прием. Перечисление всегда хочется промотать.
Дальше начинаются туманные намеки на не ясные обстоятельства – автор словно не хочет подключить меня к своему миру и чувствам, ну и я хладнокровно отступаю в сторонку: «И когда я приду -
Что случится - известно заведомо.
Ты закроешь глаза,
Не сумев происшедшего вынести»
…. «Я тебя обниму,
Укрывая от страха и гордости,
Расширяя кайму
Над «заботливо» созданной пропастью.»
Что случится, что произошло, почему названы именно страх и гордость, а не иные страсти, да и кт к кому пришел, и в чем лирический герой видит пропасть, и почему она создана заботливо?.. Отметим также совершенно не нужные кавычки. Неуместность заботы тут читается и так.
Делу не помогают даже конкретно обозначенная масть возлюбленной – локоны рыжеватые, но они повисают какой-то вдруг отдельной конкретной деталью – словно эти локоны попытались приделать к призраку. А туманные герои стихотворения и впрямь тут призраки ума, а не живые люди.
И финал – я не понимаю, кого и к чему он призывает. В чем смысл этого патетичного выражения – существуй, мол, в прошлом и в будущем? Это как в песне – будь со мной всегда ты рядом? Стоит ли ради такого простого смысла включать такие громадные слова, как прошлое и будущее? Да и холодные они какие-то, ведь они тоже им мира ума, а не чувств, они абстракции ума, призраки. Куда интересней было бы, если бы любовь сносила эти условности линейного времени в Вашем тексте – а она, получается, послушно им следует?
В то же время показалось, что внутри этой подборки скрыт конфликт – между поэтичностью и повествовательностью. В какой-то момент стихи, поначалу захватившие, кажутся длинноватыми, монотонными, будто застывшими на одной долгой ноте. Или вдруг приходит ощущение, что автор отвлекся от поэтической задачи и хочет перейти к рассказыванию, вывалиться в прозу.
Давайте вместе посмотрим на Ваши удачи и мои сомнения.)
1) Самое яркое и убедительное впечатление подборки – стихотворение «Ханума».
Скрутив пустые улицы в клубок,
Поджав террасы летних ресторанов,
Лежит меж гор притихший городок,
Морской волной зализывая раны.
Помешивает тётя Ханума
Густой кисель для «фирменной» чурчхелы,
Вино и чача льются в закрома,
Закрашивая зимние пробелы
Гуашью лета. Сон накоротке,
С видением забористой торговли,
В не новом, но фартовом парике,
Не кончился, а лишь приостановлен.
Излюбленной клиенткой дорожа,
Дневной Морфей еще не раз покажет,
Как над прилавком суетно кружат
«Архангелы», расхристанные пляжем.
Холеной даме тётя Ханума
За стройность ног, за шляпку, за усмешку
Такую скажет цену, что сама
захочет нахамить себе. Замешкав,
Подаст бродяжке медные гроши,
Подкрасит губы ярко, безгранично.
Устроив аттестацию души,
По всем «предметам» выставит «отлично»...
Фантазии насущной канитель
Сложив умильно денежкой в подсумок,
Помешивает тётушка кисель.
Пощелкивает четками задумок:
Купить для декорации гранит,
Поднять метраж и значимость забора,
Проведать внучку в Лондоне, женить
племянника на дочке прокурора.
Подпортилась от сырости хурма.
Она её продаст. Ещё – дороже.
Всё будет так, как хочет Ханума!
Наверно, небеса хотят того же.
Сквозь кольца рук колонн-кариатид
Протянута веревка бельевая;
Раздуло простынь - всё, что там висит,
И кажется – терраса отплывает
Из гавани безлюдного двора
На поиски дорических карнизов...
Темнеет рано. Ужинать пора.
И Ханума включает телевизор.
Нальет вина, порежет иваси,
Разложит на фарфоре в позолоте.
И будет лето ждать, а с ним мессий -
Пришествия на белом самолете.
Здесь много настоящих находок – звуковых и образных (а в стихотворении это неразрывно, так что мелодия звукописи помогает раскрыться и воплотиться тому, что перед Вашим внутренним взором.)
По первой строфе так и перекатывается энергия моря, тихая, но игручая, так работают здесь звуки. И мы чувствуем близость моря до того, как явится первое упоминание морской волны.
Очень остроумная и ловкая рифма: карнизов – телевизор. Тут Вы сталкиваете романтику побережья и древностей – с бытовухой, получается, что рифма не просто «склеивает» стихотворение. Эта рифма искрит, в ней самой содержится – мысль, о том как близки в жизни героини красота и рутина и как далека она, вероятно, от лучшего, что ей открыто в ее обстоятельствах.
«За стройность ног, за шляпку, за усмешку
Такую скажет цену, что сама
захочет нахамить себе.» - тут опять эффектно работает Ваше остроумие, а к тому же Вы искусно переводите наш взгляд сначала на туристку, а потом снова на Вашу героиню, словно бы мы отвлеклись, засмотрелись – но нас вернули к сюжету.
«Четки задумок» и ожидание «мессий» - точные и яркие метафоры.
Иваси в позолоте зрелищны и ироничны.
В то же время есть нюансы, которые снижают для меня художественную убедительность стихотворения.
Во-первых, я бы предложила Вам не пользоваться кавычками в поэтическом тексте без прямо особой нужды. Кавычки – это указание на то, чего в тексте нет, кавычки нас из текста выбрасывают, мы как бы, их видя, должны проделать дополнительное логическое усилие: прочитать, что написано, а потом перевернуть смысл написанного. Но подобные логические операции только отвлекают от музыки интуиций, с которой работает художественный текст. К тому же здесь кавычки и не оправданны. Архангелы – это метафора, и так ясно, что смысл переносный. А фирменный – ну так говорят, можно не брать в кавычки, это известное разговорное выражение.
Еще меня напрягло вторжение абстрактных, холодных слов в плотную цвето- и звукопись Вашего стихотворения. Мы в таком ярком приморском мире, разнежились созерцая, нам понравилось погрузиться в заведенный ритм жизни героини – и вдруг: «Устроив аттестацию души, По всем «предметам» выставит «отлично»... И опять тут кавычки, да и сама аллегория заезженная, школьная – причем тут вообще аттестация и отметки по предметам, когда речь об уже хорошо пожившей, опытной женщине?
Не близко мне и появление Морфея – выглядит претенциозно такое иносказание, на мой вкус. Если бы Вы проводили тут античные аллюзии через весь текст – тогда он был бы частью реальности, а не затертого оборота. Мешает Морфею быть достоверным героем текста тот факт, что архангелы и мессии тут из другого мифологического контекста, они перебивают античную нотку.
Подкрасить губы безгранично – не вполне представляю, как это возможно, да и слово не создает определенного образа. Как будто, на мой вкус, здесь не найдено более точное выражение.
«Фантазии насущной канитель
Сложив умильно денежкой в подсумок,» - тут мешают друг другу слова канитель и денежкой, я не понимаю, как между ними строятся понятийные отношения, такое чувство, что одно из этих слов лишнее. У канители есть буквальный смысл, и он мешает денежке особенно.
«Раздуло простынь - всё, что там висит,» - здесь снижает впечатление вторая часть фразы, потому что простынь я уже представила, и по звуку она как прострный вольный парус для меня, - а вот «все, что там висит» невозможно представить, да и по звуку это невыразительно.
Если же в целом говорить о движении энергии стихотворения, то на фантазиях Ханумы о прокуроре я уже зависаю. Вы даете понять, что мы как бы во сне или в бесконечно продолженном, как в «печальной Тавриде» Мандельштама, мгновении жизни Ханумы. А собственно, она нам и не интересна. Когда включаются вот эти строфы с мечтами и прокурором – Вы выпадаете в прозу, социальную критику, Вам тут герой важнее музыки становится. А нас-то в стихотворении влекла музыка приморской жизни.
Добавлено через 40 секунд
2) А вот второе стихотворение «Потому что гроза…»:
Нужно время? Возьми.
Накопилось его - больше некуда.
Одинокой возни,
Испытаний надуманных методов:
Обнажать клевету,
Упразднять «самых близких и преданных»…
И когда я приду -
Что случится - известно заведомо.
Ты закроешь глаза,
Не сумев происшедшего вынести,
Потому что гроза
Очень кстати ударит поблизости.
Я тебя обниму,
Укрывая от страха и гордости,
Расширяя кайму
Над «заботливо» созданной пропастью.
И теперь, не во сне,
Шелковистые рыжие локоны
Отразятся в окне.
Всё, что будет за дверью и окнами,
Потускнеет, как снег,
Уязвленный ожившей проталиной.
Тишину – оберег,
Всё, о чём в прошлой жизни мечтали мы,
Всколыхнет поцелуй,
Раскачает в объятьях ликующих…
Только ты существуй
В нашем прошлом, а главное - в будущем.
Начинается оно ярко, почти афористично: мол, возьми время, избавь от излишком времени, которые не с кем разделить.
Но дальше смысл и точность для меня растворяются в неопределенностях.
В стихотворении понравился только образ снега – сравнение с потускневшим снегом всего, что не касается впрямую возлюбленных.
Остальное для меня абстракции чужого ума, которые мне трудно прочувствовать.
«Испытаний надуманных методов» - тут дубль слов в родительном падеже, нанизывание, да еще с таким неопределенным и нагоняющем скуку словом, как «надуманные», - трудно докопаться до смыслового ядра этой фразы.
Далее опять нанизывание – уже инфинитивов: обнажать, упразднять. Вообще перечисление, по моим наблюдениям, наименее эффективно работающий прием. Перечисление всегда хочется промотать.
Дальше начинаются туманные намеки на не ясные обстоятельства – автор словно не хочет подключить меня к своему миру и чувствам, ну и я хладнокровно отступаю в сторонку: «И когда я приду -
Что случится - известно заведомо.
Ты закроешь глаза,
Не сумев происшедшего вынести»
…. «Я тебя обниму,
Укрывая от страха и гордости,
Расширяя кайму
Над «заботливо» созданной пропастью.»
Что случится, что произошло, почему названы именно страх и гордость, а не иные страсти, да и кт к кому пришел, и в чем лирический герой видит пропасть, и почему она создана заботливо?.. Отметим также совершенно не нужные кавычки. Неуместность заботы тут читается и так.
Делу не помогают даже конкретно обозначенная масть возлюбленной – локоны рыжеватые, но они повисают какой-то вдруг отдельной конкретной деталью – словно эти локоны попытались приделать к призраку. А туманные герои стихотворения и впрямь тут призраки ума, а не живые люди.
И финал – я не понимаю, кого и к чему он призывает. В чем смысл этого патетичного выражения – существуй, мол, в прошлом и в будущем? Это как в песне – будь со мной всегда ты рядом? Стоит ли ради такого простого смысла включать такие громадные слова, как прошлое и будущее? Да и холодные они какие-то, ведь они тоже им мира ума, а не чувств, они абстракции ума, призраки. Куда интересней было бы, если бы любовь сносила эти условности линейного времени в Вашем тексте – а она, получается, послушно им следует?